Библию Дэвис знает, очевидно, в совершенстве, но хладнокровие, с каким он искажает
исторические <факты>, когда дело идет о доказательстве мифологического характера религий, не
имеет, конечно, себе другого примера.
<Причина, побудившая меня обратить особое внимание на <библейскую историю>, заключается
в том, что ее существование вызвало в свете чудовищные примеры невежества, суеверия и ложных
представлений. На этом основании я показал, что некоторые из ее частей есть компендии, или выдерж-
ки, из восточной мифологии - иудейской, египетской и персидской поэзии - и из произведений
самой блестящей фантазии сведущих духов. Много благородных и просвещенных лиц представлено
именно теми страницами ее, где сила мысли и богатство фантазии вызывают в нас наиболее глубокое
почтение и удивление. Многие встречающиеся здесь аллегорические и символические картины необы-
чайно прекрасны и допускают в высшей степени блестящее и великолепное объяснение. Но мир
усматривает в этой истории более божественности, чем на какую она сама претендует, и, таким
образом, облекает все в одеяние мрачности и непроницаемого мистицизма или тайны, которое насилует
суждение и выбивает способности духа из их естественного состояния и способа их деятельности>.
Среди догматов христианства ему в особенности ненавистны первородный
грех, искупление и вечное осуждение.
<Учение о первородном грехе изображает человека одаренным первоначально чистотою как в
телесном, так и в духовном отношении, цветом Божьего творения; оно приписывает человеку почти
все свойства небесного существа. В то время как человек жил такою жизнью, он был подвергнут
столь обольстительным искушениям, что оказался неспособным противиться им. Но какое противоре-
181
чие - приписывать Божеству создание человека и в то же время думать, будто Бог, одарив человека
всем чистым и добрым, отказал ему, однако, в способности противиться искушению. Неприлично
приписывать Божеству пагубный план, имеющий целью сделать человека несчастным на все время,
а быть может, даже на вечность,- план, который простирается даже на неродившиеся еще поколения
за целые тысячелетия. Таким образом, первородный грех предполагает большую и в высшей степени
неправедную хулу на мудрость и любовь Творца>.
<Признают, что Христос был назначен служить средством для доставления человеку возмож-
ности избежать вечного осуждения. Такое воззрение очень приближается к теологии первых обитате-
лей земли. Но неправда,- можно даже сказать, что в подобном утверждении нет ни капли здравого
смысла,- будто Христос явился для того, чтобы искупить вину, совершенную человечеством>. <Не
мешает также отметить, что вера в вечное осуждение достигает своего высшего процветания там,
где царят глупость, невежество и суеверие. Не менее достойно внимания и то, что этот ужасный и
неправедный догмат теряет свою силу в той же степени, в какой человеческий дух отбрасывает пред-
взятые мнения и становится разумным. Догмат этот возник из мрака, он порождает мрак и сам
по себе отличается столь необычайной мрачностью, что не может приблизиться к чистому, яркому
свету, окружающему трон просвещенного разума. Люди, на самом деле, были прельщены верить в
океан вечного огня, находящего себе горючий материал в отверженных и осужденных душах, стра-
дания которых якобы служат для умножения славы и величия божественного духа! На самом деле
проповедуется, будто дух этот создал пылающую пропасть и будто от него исходят огненные стрелы,
которыми кара всемогущего низвергает человека в ужасную муку!>
В противоположность к этому мрачному учению Дэвис рисует лучшие картины
загробной жизни. В большом лирическом излиянии, достойном истинного проро-
ка, Дэвис дает изображение жизни духов и их непрестанного прогресса в <другой
сфере>.
Недостаток места не позволяет мне, к сожалению, целиком привести этот большой отдел, отры-
вок же из него мог бы дать лишь недостаточное представление о том действительно возвышенном,
пророческом тоне, в каком говорит здесь Дэвис. Его мысли очень близки к мыслям Сведенборга,
с тем только различием, что Сведенборг признает еще существование ада для духов, не желающих
идти вперед, по Дэвису же невозможно ни состояние покоя, ни движение назад: все души идут
вперед все к большему совершенству.
Понятно, что взгляд Дэвиса на духовенство не отличается особенной симпатией. Но в его напа-
дениях нет грубости, он всегда остается гуманным человеком, который сильнее своих противников
сожалеет об их заблуждениях и говорит о них не без остроумия.
<Духовные лица находятся в крайне несчастном положении. Они заслуживают симпатий всего
света, но их занятие должно бы быть изменено как только можно скорее. Их влияние должно бы быть
направлено более на истину, чем на невежество, более на доброжелательство, чем на стеснение,
более на свет, чем на мрак, более на природу, чем на книгу, более на Бога, чем на черта, который в
настоящее время представляет из себя одну из самых важных личностей, служивших для поддержки
и охраны их колеблющихся систем против натиска естественной нравственности и человеческой
разумности>.
Таким образом, религиозный отдел книги имеет полемическую приправу в часто встречающихся
здесь выходках против тех религий, которые осуждают большую часть человечества на безысходную
бедность на земле и на еще более печальную участь за гробом.
Дэвис, напротив, как мы уже видели, признает уделом индивидов прогрессив-
ное развитие в будущей жизни, да и на земле, непрестанное движение к более
сносному положению. Мы живем в состоянии несовершенства, но подобно тому
как небесные тела со своими правильными движениями развились из хаоса, так и
человеческое общество переходит от неустроенного состояния к состоянию более
устроенному.
НЕЧИСТАЯ СИЛА
В ГАЙДСВИЛЕ И В СТРАТФОРДЕ
Мы коснемся теперь происшествия, которое собственно и послужило поводом
ко всему спиритическому движению.
В маленьком селе Гайдсвиле, в графстве Вайне, один человек был разбужен ночью стуком в его
дверь. При открытии двери никого, однако, не оказалось. Но едва он снова лег в постель, как опять
раздался стук, и, несмотря на многократное повторение этого явления, он не мог раскрыть его причи-
ны. Спустя некоторое время его маленькая дочь с криком проснулась в полночь и рассказала, что
у нее по лицу прошла какая-то холодная рука. Тем дело и кончилось, пока через восемнадцать месяцев
в этот дом не переехал один уважаемый методист, Фоке, с женой и тремя дочерьми. В феврале 1848 г.,
182
однажды вечером, когда дети были уложены спать, снова начался своеобразный стук. Одна из дево-
чек, шутя, начала щелкать пальцами, и стук продолжался в такт этим звукам. Девочка закричала:
<Считай теперь один, два, три, четыре> и т. д.; перед каждым числом она хлопала в ладоши. Неведомое
существо выстукивало столько же ударов. Тогда госпожа Фоке предложила ему счесть до десяти,
после чего послышалось десять ударов. Потом она спросила о возрасте детей, и для каждого из них
было получено соответствующее число ударов. После этого она спросила, человеческое ли существо
производит такой стук, но не получила никакого ответа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211
исторические <факты>, когда дело идет о доказательстве мифологического характера религий, не
имеет, конечно, себе другого примера.
<Причина, побудившая меня обратить особое внимание на <библейскую историю>, заключается
в том, что ее существование вызвало в свете чудовищные примеры невежества, суеверия и ложных
представлений. На этом основании я показал, что некоторые из ее частей есть компендии, или выдерж-
ки, из восточной мифологии - иудейской, египетской и персидской поэзии - и из произведений
самой блестящей фантазии сведущих духов. Много благородных и просвещенных лиц представлено
именно теми страницами ее, где сила мысли и богатство фантазии вызывают в нас наиболее глубокое
почтение и удивление. Многие встречающиеся здесь аллегорические и символические картины необы-
чайно прекрасны и допускают в высшей степени блестящее и великолепное объяснение. Но мир
усматривает в этой истории более божественности, чем на какую она сама претендует, и, таким
образом, облекает все в одеяние мрачности и непроницаемого мистицизма или тайны, которое насилует
суждение и выбивает способности духа из их естественного состояния и способа их деятельности>.
Среди догматов христианства ему в особенности ненавистны первородный
грех, искупление и вечное осуждение.
<Учение о первородном грехе изображает человека одаренным первоначально чистотою как в
телесном, так и в духовном отношении, цветом Божьего творения; оно приписывает человеку почти
все свойства небесного существа. В то время как человек жил такою жизнью, он был подвергнут
столь обольстительным искушениям, что оказался неспособным противиться им. Но какое противоре-
181
чие - приписывать Божеству создание человека и в то же время думать, будто Бог, одарив человека
всем чистым и добрым, отказал ему, однако, в способности противиться искушению. Неприлично
приписывать Божеству пагубный план, имеющий целью сделать человека несчастным на все время,
а быть может, даже на вечность,- план, который простирается даже на неродившиеся еще поколения
за целые тысячелетия. Таким образом, первородный грех предполагает большую и в высшей степени
неправедную хулу на мудрость и любовь Творца>.
<Признают, что Христос был назначен служить средством для доставления человеку возмож-
ности избежать вечного осуждения. Такое воззрение очень приближается к теологии первых обитате-
лей земли. Но неправда,- можно даже сказать, что в подобном утверждении нет ни капли здравого
смысла,- будто Христос явился для того, чтобы искупить вину, совершенную человечеством>. <Не
мешает также отметить, что вера в вечное осуждение достигает своего высшего процветания там,
где царят глупость, невежество и суеверие. Не менее достойно внимания и то, что этот ужасный и
неправедный догмат теряет свою силу в той же степени, в какой человеческий дух отбрасывает пред-
взятые мнения и становится разумным. Догмат этот возник из мрака, он порождает мрак и сам
по себе отличается столь необычайной мрачностью, что не может приблизиться к чистому, яркому
свету, окружающему трон просвещенного разума. Люди, на самом деле, были прельщены верить в
океан вечного огня, находящего себе горючий материал в отверженных и осужденных душах, стра-
дания которых якобы служат для умножения славы и величия божественного духа! На самом деле
проповедуется, будто дух этот создал пылающую пропасть и будто от него исходят огненные стрелы,
которыми кара всемогущего низвергает человека в ужасную муку!>
В противоположность к этому мрачному учению Дэвис рисует лучшие картины
загробной жизни. В большом лирическом излиянии, достойном истинного проро-
ка, Дэвис дает изображение жизни духов и их непрестанного прогресса в <другой
сфере>.
Недостаток места не позволяет мне, к сожалению, целиком привести этот большой отдел, отры-
вок же из него мог бы дать лишь недостаточное представление о том действительно возвышенном,
пророческом тоне, в каком говорит здесь Дэвис. Его мысли очень близки к мыслям Сведенборга,
с тем только различием, что Сведенборг признает еще существование ада для духов, не желающих
идти вперед, по Дэвису же невозможно ни состояние покоя, ни движение назад: все души идут
вперед все к большему совершенству.
Понятно, что взгляд Дэвиса на духовенство не отличается особенной симпатией. Но в его напа-
дениях нет грубости, он всегда остается гуманным человеком, который сильнее своих противников
сожалеет об их заблуждениях и говорит о них не без остроумия.
<Духовные лица находятся в крайне несчастном положении. Они заслуживают симпатий всего
света, но их занятие должно бы быть изменено как только можно скорее. Их влияние должно бы быть
направлено более на истину, чем на невежество, более на доброжелательство, чем на стеснение,
более на свет, чем на мрак, более на природу, чем на книгу, более на Бога, чем на черта, который в
настоящее время представляет из себя одну из самых важных личностей, служивших для поддержки
и охраны их колеблющихся систем против натиска естественной нравственности и человеческой
разумности>.
Таким образом, религиозный отдел книги имеет полемическую приправу в часто встречающихся
здесь выходках против тех религий, которые осуждают большую часть человечества на безысходную
бедность на земле и на еще более печальную участь за гробом.
Дэвис, напротив, как мы уже видели, признает уделом индивидов прогрессив-
ное развитие в будущей жизни, да и на земле, непрестанное движение к более
сносному положению. Мы живем в состоянии несовершенства, но подобно тому
как небесные тела со своими правильными движениями развились из хаоса, так и
человеческое общество переходит от неустроенного состояния к состоянию более
устроенному.
НЕЧИСТАЯ СИЛА
В ГАЙДСВИЛЕ И В СТРАТФОРДЕ
Мы коснемся теперь происшествия, которое собственно и послужило поводом
ко всему спиритическому движению.
В маленьком селе Гайдсвиле, в графстве Вайне, один человек был разбужен ночью стуком в его
дверь. При открытии двери никого, однако, не оказалось. Но едва он снова лег в постель, как опять
раздался стук, и, несмотря на многократное повторение этого явления, он не мог раскрыть его причи-
ны. Спустя некоторое время его маленькая дочь с криком проснулась в полночь и рассказала, что
у нее по лицу прошла какая-то холодная рука. Тем дело и кончилось, пока через восемнадцать месяцев
в этот дом не переехал один уважаемый методист, Фоке, с женой и тремя дочерьми. В феврале 1848 г.,
182
однажды вечером, когда дети были уложены спать, снова начался своеобразный стук. Одна из дево-
чек, шутя, начала щелкать пальцами, и стук продолжался в такт этим звукам. Девочка закричала:
<Считай теперь один, два, три, четыре> и т. д.; перед каждым числом она хлопала в ладоши. Неведомое
существо выстукивало столько же ударов. Тогда госпожа Фоке предложила ему счесть до десяти,
после чего послышалось десять ударов. Потом она спросила о возрасте детей, и для каждого из них
было получено соответствующее число ударов. После этого она спросила, человеческое ли существо
производит такой стук, но не получила никакого ответа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211