Когда не помогали молитвы церкви, то об-
ращались в противоположный лагерь, где хранились рецепты предков, переданные
с незапамятных времен. Прибегали к ним также в делах, с которыми нельзя
было обращаться к монахам и священникам. Однако хотя можно считать точно
доказанным, что формы средневекового колдовства имели свою исходную точку в
язычестве, но совершенно не доказано, чтобы колдуны и ведьмы составляли замк-
нутую корпорацию. Еще менее имеем мы оснований для того, чтобы утверждать,
как делали некоторые, будто они собирались в определенных местах и в извест-
ное время с целью предаваться оргиям или для того, чтобы поклоняться язычес-
ким богам прежних времен.
В своей <Истории оккультизма> Кизеветтер (т. II, стр. 586) приводит несколько старых истории,
где говорится о таких собраниях, будто бы виденных разными лицами и даже накрытых властями. Но
все эти рассказы относятся к позднейшему времени, когда вера в ведовство находилась на высшей
точке развития; между тем на свидетельства этого времени совершенно невозможно полагаться, как
мы это сейчас увидим. Если даже в основании этих рассказов и есть некоторая доля истины, то все же
нет доказательств, что это не были просто шайки разбойников, деливших добычу. Так как чрезмерно
любопытные власти при этом неоднократно погибали, то уже это одно указывает скорее на раз-
бойников, чем на ведьм. Насколько недоказанными являются утверждения о существовании общин
колдунов и <вещих жен>, настолько же нет оснований предполагать, чтобы их конкуренция с като-
лической церковью усилилась именно в то время, когда преследование их достигло высшей степени.
Вера в колдовство возникла в такую эпоху, когда церковь признавала возмож-
ность волшебства. При обличениях еретиков обвинение в ведовстве прибавлялось
сначала как побочное, но затем этот элемент постепенно усиливался и после про-
должительной эволюции, которую можно проследить по судебным актам, пред-
ставление о ереси обратилось в представление о ведовстве, так что вместо действи-
тельно бывших сектантских сообществ, преследования обратились на мнимые ве-
довские корпорации. Исторический ход преследования ведьм можно понять толь-
ко тогда, если стать на эту точку зрения, т. е. признать сообщества их плодом чис-
тейшего вымысла. В самом деле, вначале процессы шли туго, что и вполне есте-
ственно, так как тогда еще ничего не знали о ведьмах и их общинах. Нужно было
некоторое время, чтобы соответствующие представления были внушены народу
посредством устных и письменных проповедей и получили значительное рас-
пространение. Когда же все это совершилось, то дело пошло полным ходом. Мы
351
ведь знаем, что при наличности предвзятого мнения человек всегда найдет в еже-
дневной жизни множество фактов, его подтверждающих. В мелочных и самых
естественных происшествиях стали видеть влияние ведьм; жалобы на них стали
чаще, и чем больше их сжигали, тем более усиливался страх, в свою очередь уве-
личивавший число жалоб.
Но этого мало: ужас, внушаемый процессами с их нечеловеческими пытками,
начинает вызывать явления, дающие жалобщикам как будто некоторую тень спра-
ведливости. Самым достоверным и неоспоримым знаком принадлежности к ве-
довству считалась stigma diabolfc <чертова печать>. Если удавалось найти на теле
колдуньи одно или несколько мест, нечувствительных к боли, то дальнейшие до-
казательства считались излишними. Если судить по старым сказаниям, то такие
явления встречались нередко, что, в сущности, вовсе не удивительно, так как мест-
ная анестезия есть один из частных признаков истерии. Если принять во внима-
ние, что этот невроз развивается на почве сильных волнений и ужаса, то станет
легко понятным, что боязнь ведьм с одной стороны, пыток с другой, вызывали
появление истерии в таких размерах, которых мы теперь не можем себе и пред-
ставить. Первоначальные, ни на чем не основанные, обвинения послужили с те-
чением времени исходной точкой таких болезненных феноменов, которые, в свою
очередь, признавались доказательством для дальнейших обвинений.
Различные волшебные мази тоже употреблялись, вероятно, вследствие страха
перед преследованиями. Из исследований Порта (стр. 157) мы знаем, что такие
мази действительно содержали наркотические вещества и вызывали глубокий сон
с эротическими сновидениями. <Вещие жены> прежних времен несомненно были
знакомы с целебными и ядовитыми свойствами трав. Почему же им было не поль-
зоваться своим знанием, чтобы получить хотя бы мимолетное забвение и утешение
в их безотрадном положении среди ужасов процесса, подобно тому, как и в на-
стоящее время с этой целью прибегают к алкоголю. Если несчастным колдуньям
во время такого забытья грезились далекие путешествия и любовные похождения
с колдунами и чертями, то это опять-таки зависело исключительно от внушающего
действия глубокой веры в действительность подобных приключений.
В протоколах процессов о ведьмах мы встречаемся с явлением, которое на пер-
вый взгляд совершенно противоречит высказанному предположению. Бывало не
раз, что женщины сами являлись в суд и возводили на себя обвинения. Казалось
бы можно думать, что в этих самообвинениях была доля истины, потому что иначе
что же побуждало их к такому безумному шагу? <Нельзя предположить, что это
было только озлобление,- говорит Столль,- потому что ведь они рисковали го-
ловой. Столь же мало, вероятно, и предположение, что, подобно истеричкам на-
ших дней, они желали во что бы то ни стало чем-нибудь отличиться, чтобы прив-
лечь на себя внимание. Для понимания этого явления нужно принять в расчет,
что есть многие люди, которые настолько проникаются верой в истинность всего,
что им внушается прямо или косвенно, намеренно или ненамеренно, что делаются
совершенно неспособными отличить действительно бывшее от воображаемого и
слышанного>.
В доказательство этого Столль приводит такой пример из клиники известного гипнотизера проф.
Бернгейма в Нанси. Проф. Бернгейм позвал однажды юношу 14 лет к кровати другого больного № 1
и спросил: <Скажи мне: этот человек не отнял ли у тебя вчера портмоне?> Юноша тотчас отвечал
утвердительно. <В таком случае расскажи, как было дело, только смотри, говори чистую правду, пото-
му что вот господин следователь (указывает на проф. Фореля) и из-за твоих россказней этого чело-
века могут посадить на полгода в тюрьму>. Юноша клянется, что будет говорить только правду и
приступает к рассказу: <Вчера в 10 1/2 часов вечера больной № 1 подошел к его койке и вытащил
из-под одеяла его портмоне, а затем возвратился и лег в постель>. Юношу настойчиво спрашивают,
действительно ли все так было и может ли он в том принять присягу: он немедленно поднимает пальцы
вверх и клянется в истине своих слов. Во время рассказа больной № 1 качает головой, и, смеясь, от-
рицает все происшествие. Мальчик однако, стоит на своем. Тогда проф. Бернгейм зовет больного № 2,
гистеро-эпилептика, соседа по койке с № 1, слышавшего весь рассказ. № 2 дословно повторяет по-
казание юноши и утверждает, что он видел всю сцену воровства. Бернгейм обращается к третьему
больному, пожилому человеку, спокойно сидевшему на лавке, и спрашивает его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211
ращались в противоположный лагерь, где хранились рецепты предков, переданные
с незапамятных времен. Прибегали к ним также в делах, с которыми нельзя
было обращаться к монахам и священникам. Однако хотя можно считать точно
доказанным, что формы средневекового колдовства имели свою исходную точку в
язычестве, но совершенно не доказано, чтобы колдуны и ведьмы составляли замк-
нутую корпорацию. Еще менее имеем мы оснований для того, чтобы утверждать,
как делали некоторые, будто они собирались в определенных местах и в извест-
ное время с целью предаваться оргиям или для того, чтобы поклоняться язычес-
ким богам прежних времен.
В своей <Истории оккультизма> Кизеветтер (т. II, стр. 586) приводит несколько старых истории,
где говорится о таких собраниях, будто бы виденных разными лицами и даже накрытых властями. Но
все эти рассказы относятся к позднейшему времени, когда вера в ведовство находилась на высшей
точке развития; между тем на свидетельства этого времени совершенно невозможно полагаться, как
мы это сейчас увидим. Если даже в основании этих рассказов и есть некоторая доля истины, то все же
нет доказательств, что это не были просто шайки разбойников, деливших добычу. Так как чрезмерно
любопытные власти при этом неоднократно погибали, то уже это одно указывает скорее на раз-
бойников, чем на ведьм. Насколько недоказанными являются утверждения о существовании общин
колдунов и <вещих жен>, настолько же нет оснований предполагать, чтобы их конкуренция с като-
лической церковью усилилась именно в то время, когда преследование их достигло высшей степени.
Вера в колдовство возникла в такую эпоху, когда церковь признавала возмож-
ность волшебства. При обличениях еретиков обвинение в ведовстве прибавлялось
сначала как побочное, но затем этот элемент постепенно усиливался и после про-
должительной эволюции, которую можно проследить по судебным актам, пред-
ставление о ереси обратилось в представление о ведовстве, так что вместо действи-
тельно бывших сектантских сообществ, преследования обратились на мнимые ве-
довские корпорации. Исторический ход преследования ведьм можно понять толь-
ко тогда, если стать на эту точку зрения, т. е. признать сообщества их плодом чис-
тейшего вымысла. В самом деле, вначале процессы шли туго, что и вполне есте-
ственно, так как тогда еще ничего не знали о ведьмах и их общинах. Нужно было
некоторое время, чтобы соответствующие представления были внушены народу
посредством устных и письменных проповедей и получили значительное рас-
пространение. Когда же все это совершилось, то дело пошло полным ходом. Мы
351
ведь знаем, что при наличности предвзятого мнения человек всегда найдет в еже-
дневной жизни множество фактов, его подтверждающих. В мелочных и самых
естественных происшествиях стали видеть влияние ведьм; жалобы на них стали
чаще, и чем больше их сжигали, тем более усиливался страх, в свою очередь уве-
личивавший число жалоб.
Но этого мало: ужас, внушаемый процессами с их нечеловеческими пытками,
начинает вызывать явления, дающие жалобщикам как будто некоторую тень спра-
ведливости. Самым достоверным и неоспоримым знаком принадлежности к ве-
довству считалась stigma diabolfc <чертова печать>. Если удавалось найти на теле
колдуньи одно или несколько мест, нечувствительных к боли, то дальнейшие до-
казательства считались излишними. Если судить по старым сказаниям, то такие
явления встречались нередко, что, в сущности, вовсе не удивительно, так как мест-
ная анестезия есть один из частных признаков истерии. Если принять во внима-
ние, что этот невроз развивается на почве сильных волнений и ужаса, то станет
легко понятным, что боязнь ведьм с одной стороны, пыток с другой, вызывали
появление истерии в таких размерах, которых мы теперь не можем себе и пред-
ставить. Первоначальные, ни на чем не основанные, обвинения послужили с те-
чением времени исходной точкой таких болезненных феноменов, которые, в свою
очередь, признавались доказательством для дальнейших обвинений.
Различные волшебные мази тоже употреблялись, вероятно, вследствие страха
перед преследованиями. Из исследований Порта (стр. 157) мы знаем, что такие
мази действительно содержали наркотические вещества и вызывали глубокий сон
с эротическими сновидениями. <Вещие жены> прежних времен несомненно были
знакомы с целебными и ядовитыми свойствами трав. Почему же им было не поль-
зоваться своим знанием, чтобы получить хотя бы мимолетное забвение и утешение
в их безотрадном положении среди ужасов процесса, подобно тому, как и в на-
стоящее время с этой целью прибегают к алкоголю. Если несчастным колдуньям
во время такого забытья грезились далекие путешествия и любовные похождения
с колдунами и чертями, то это опять-таки зависело исключительно от внушающего
действия глубокой веры в действительность подобных приключений.
В протоколах процессов о ведьмах мы встречаемся с явлением, которое на пер-
вый взгляд совершенно противоречит высказанному предположению. Бывало не
раз, что женщины сами являлись в суд и возводили на себя обвинения. Казалось
бы можно думать, что в этих самообвинениях была доля истины, потому что иначе
что же побуждало их к такому безумному шагу? <Нельзя предположить, что это
было только озлобление,- говорит Столль,- потому что ведь они рисковали го-
ловой. Столь же мало, вероятно, и предположение, что, подобно истеричкам на-
ших дней, они желали во что бы то ни стало чем-нибудь отличиться, чтобы прив-
лечь на себя внимание. Для понимания этого явления нужно принять в расчет,
что есть многие люди, которые настолько проникаются верой в истинность всего,
что им внушается прямо или косвенно, намеренно или ненамеренно, что делаются
совершенно неспособными отличить действительно бывшее от воображаемого и
слышанного>.
В доказательство этого Столль приводит такой пример из клиники известного гипнотизера проф.
Бернгейма в Нанси. Проф. Бернгейм позвал однажды юношу 14 лет к кровати другого больного № 1
и спросил: <Скажи мне: этот человек не отнял ли у тебя вчера портмоне?> Юноша тотчас отвечал
утвердительно. <В таком случае расскажи, как было дело, только смотри, говори чистую правду, пото-
му что вот господин следователь (указывает на проф. Фореля) и из-за твоих россказней этого чело-
века могут посадить на полгода в тюрьму>. Юноша клянется, что будет говорить только правду и
приступает к рассказу: <Вчера в 10 1/2 часов вечера больной № 1 подошел к его койке и вытащил
из-под одеяла его портмоне, а затем возвратился и лег в постель>. Юношу настойчиво спрашивают,
действительно ли все так было и может ли он в том принять присягу: он немедленно поднимает пальцы
вверх и клянется в истине своих слов. Во время рассказа больной № 1 качает головой, и, смеясь, от-
рицает все происшествие. Мальчик однако, стоит на своем. Тогда проф. Бернгейм зовет больного № 2,
гистеро-эпилептика, соседа по койке с № 1, слышавшего весь рассказ. № 2 дословно повторяет по-
казание юноши и утверждает, что он видел всю сцену воровства. Бернгейм обращается к третьему
больному, пожилому человеку, спокойно сидевшему на лавке, и спрашивает его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211