последние
строки стихотворения являются фактически косвенным обращением к напитку с
требованием выказать свой истинный состав. В таком практическом воздействии
на мертвую природу, принимая ее за живое существо, и состоят постоянно за-
клинания. Можно возразить, что в этих словах не содержится никакой волшеб-
ной силы; но на это можно заметить, что волшебная сила этого заклинания, во
всяком случае, так же велика, как и в чисто повествовательных изображениях
демонов и болезней у халдеев; а между тем эти описания употреблялись на деле
в качестве волшебных заклинаний.
В одном отрывке из саги о Кетиль Генге почти совершенно ясно говорится,
что волшебные заклинания норманнов, действительно, состояли из таких обраще-
ний к безжизненным предметам в поэтической форме. Кетиль был вызван на
64
поединок Фрамаром, королем викингов, получившим от самого Одина такой дар,
что никакая сталь не могла его уязвить. Меч, служивший Кетилю, назывался
Драгвендиль. В саге говорится следующее:
<Первый удар был за вызванным. Кетиль ударил Фрамара в плечо, но он при ударе стоял спо-
койно; меч не ранил его, однако, он покачнулся от мощного удара. Кетиль ударил Фрамара по дру-
гому плечу, но меч опять не ранил его. Тогда Кетиль запел:
Ах ты, ленивый Драгвендиль! Нашел ты на теле
Злой заговор, и не можешь его укусить.
Думал ли я, чтоб твое острие понапрасну рубило
По ядовитым плечам, словно Один тебя затупил.
И далее он пел:
Что ж ты Драгвендиль! Каким ты сделался сонным!
Я все рублю, а ты все лениво кусаешь.
Иль ты не хочешь уж драться! Раньше ты не боялся
Звона мечей, когда мы с великанами бились.
Запел и Фрамар:
У старика затряслась борода; меч ему изменяет.
Сталь он на битву зовет, а - девичий отец - сам он трусит
Если б и меч был остер, чтобы ранить могучих героев,
Храбрость нужна, а ее-то ему не хватает.
А Кетиль пел:
Нет, не дразни ты меня! Не ленивому трусу
Было меня вызывать на смертельную битву.
Ну же, Драгвендиль, руби, или вовсе разбейся!
Нам неудача, но не до трех же раз будет несчастье.
И продолжал петь:
Девин отец не отчаялся,- лишь излечился б Драгвендиль,
Да я наверное знаю: три раза он не изменит.
Тогда он перевернул в руке меч другим лезвием книзу. Фрамар спокойно стоял, когда меч
ударил его по цлечу и остановился только на бедре, отсекши одну сторону тела. Так умер
Фрамар>.
Едва ли нужны еще более ясные указания, что Кетиль своей песней побуждает
свой меч рубить, и Фрамар прямо говорит о Кетиле, что он возбуждает свою сталь
к битве. Так как его обращение к мечу на самом деле принесло тот желаемый
результат, что он рання заколдованного Фрамара, то песню Кетиля надо при-
знать за настоящее волиаебное заклинание, иначе весь рассказ был бы совершенно
непонятен. После этого кажется несомненным, что волшебные заклинания, галь-
дары вообще не состояли из строго определенных формул, что это были скорее
поэтические воззвания к безжизненным предметам, обусловленные данным поло-
жением вещей. Даже и в тех случаях, когда мы имеем дело с волшебными закли-
наниями, носившими характер установленных формул, и тогда эти заклинания
обращаются к самим вещам. Во всяком случае в них нет и намека на то, чтоб
они были заклинаниями духов. В саге Ниаля имеется такое заклинание.
Сван на Бьерисфиорде хочет защищать одного человека от его врагов, которые ищут его. С этой
целью он выходит вместе с ним, становится перед домом, накрывает голову козьей шкурой и гово-
рит: <Да будет туман, страх и великие чудеса для всех тех, кто ищет тебя!> Вслед за этим сделался
такой густой туман и такая тьма, что враги заблудились и должны были отказаться от исполнения
своих замыслов.
Особый интерес представляют два древнегерманских, так называемых мерзе-
бургских, волшебных заговора, относящихся к IX веку, так как они совершенно не
носят на себе отпечатка воззваний или заклинаний, хотя и называют по имени
многих богов. Первое употреблялось для освобождения пленника от оков:
Сели сначала кругом девы битвы,
Одни вяжут оковы, другие отводят врага,
Иные ломают на коленях у ........ оковы;.
Сбрось оковы, уходи от врага!
65
Второе, очевидно, относилось к исцелению лошади, сломавшей себе ногу.
Фол и Водан пошли в лес:
Там у бальдерова коня была сломана нога,
Заговорила ее Зшпунда, сестра ее Зунна,
Заговорила ее Фруа, сестра ее Фолла,
Заговорил ее Водан, так как он это умеет.
На сломанную кость, на кровь, на члены,-
С костью кость, с кровью кровь,
С членом член, склейтесь, как прежде.
Прямое приказание, которым оканчиваются обе эти формулы, не оставля
уже никаких сомнений в том, что руны и волшебные формулы адресовались не
духам, а к природе самих вещей.
Дальнейшее доказательство этого можно видеть в том, что на севере не бы.
разделения черной и белой магии. Волшебство было хорошо, если оно бы.
направлено на пользу, и дурно, если оно имело в виду принести вред; но не суш
ствует указания на то, чтобы какая-нибудь форма волшебства сама по себе счит
лась хорошей или дурной. Но такое разделение должно было появиться, KOJ
скоро предполагалось бы, что один вид волшебства приводится в действие с ni
мощью добрых духов или богов, другой же - с помощью демонов. Всякое во.
шебство одинаково законно, и употребление его не лишает человека уважени
если только он им не пользуется с мошеннической целью. Да и в этом случг
не средство, а только результат считается позорным. А так как, следователь>
вообще не существует магии, которая бы сама по себе была хороша и дурна, i
едва ли можно допустить, чтобы магическая сила основывалась на заклинани
духов. Отсюда объясняется та особенность, что норманны не боялись волшеб
ства. Хотя Кетиль знал, что Фрамар был неуязвим, однако он спокойно шел н
него. Это бы можно было объяснить тем, что и сам Кетиль не был несведущ
деле волшебства; но подобные вещи часто рассказываются, и в таких случаях
когда речь идет о людях совершенно незнакомых с волшебством. В саге Ватн
сдела, Ингемунд и его сыновья преодолевают множество чародеев своей муд
ростью, а в саге Ромунда Грейпсена рассказывается, как волшебство может быт]
побеждено мужеством. Все это было бы немыслимо, если бы волшебники был1
в союзе с духами более сильными, чем человек, так как эти духи могли бы ю
защитить. Напротив, все это становится совершенно понятным, если магия состо-
ит только во взаимодействии слова на вещь, так как в таком случае всякое новое
положение вещей требует и нового волшебства. Если человек, сведущий в вол-
шебстве, ожидает нападения с мечом, то он делает его тупым; но если противник
отбивается другим мечом или дубиной, то волшебник погибает, если у него нет
времени, чтобы принять меры и против нового оружия. А это, судя по рассказам
саг, удается ему редко. Таким образом, изложенный здесь взгляд на сущность вол-
шебства, по-видимому, вполне согласуется с действительностью.
МАГИЧЕСКИЕ ОПЕРАЦИИ И ЗЕИД
Кроме рун и волшебных заговоров у норманнов были еще и другие маги-
ческие операции и зейд (заклятие). О волшебных кушаньях и напитках гово-
рится в саге о Вользунгах. Гутторм настроен был на убийство Сигурда кушаньем,
состоящим из смеси не особенно привлекательной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211
строки стихотворения являются фактически косвенным обращением к напитку с
требованием выказать свой истинный состав. В таком практическом воздействии
на мертвую природу, принимая ее за живое существо, и состоят постоянно за-
клинания. Можно возразить, что в этих словах не содержится никакой волшеб-
ной силы; но на это можно заметить, что волшебная сила этого заклинания, во
всяком случае, так же велика, как и в чисто повествовательных изображениях
демонов и болезней у халдеев; а между тем эти описания употреблялись на деле
в качестве волшебных заклинаний.
В одном отрывке из саги о Кетиль Генге почти совершенно ясно говорится,
что волшебные заклинания норманнов, действительно, состояли из таких обраще-
ний к безжизненным предметам в поэтической форме. Кетиль был вызван на
64
поединок Фрамаром, королем викингов, получившим от самого Одина такой дар,
что никакая сталь не могла его уязвить. Меч, служивший Кетилю, назывался
Драгвендиль. В саге говорится следующее:
<Первый удар был за вызванным. Кетиль ударил Фрамара в плечо, но он при ударе стоял спо-
койно; меч не ранил его, однако, он покачнулся от мощного удара. Кетиль ударил Фрамара по дру-
гому плечу, но меч опять не ранил его. Тогда Кетиль запел:
Ах ты, ленивый Драгвендиль! Нашел ты на теле
Злой заговор, и не можешь его укусить.
Думал ли я, чтоб твое острие понапрасну рубило
По ядовитым плечам, словно Один тебя затупил.
И далее он пел:
Что ж ты Драгвендиль! Каким ты сделался сонным!
Я все рублю, а ты все лениво кусаешь.
Иль ты не хочешь уж драться! Раньше ты не боялся
Звона мечей, когда мы с великанами бились.
Запел и Фрамар:
У старика затряслась борода; меч ему изменяет.
Сталь он на битву зовет, а - девичий отец - сам он трусит
Если б и меч был остер, чтобы ранить могучих героев,
Храбрость нужна, а ее-то ему не хватает.
А Кетиль пел:
Нет, не дразни ты меня! Не ленивому трусу
Было меня вызывать на смертельную битву.
Ну же, Драгвендиль, руби, или вовсе разбейся!
Нам неудача, но не до трех же раз будет несчастье.
И продолжал петь:
Девин отец не отчаялся,- лишь излечился б Драгвендиль,
Да я наверное знаю: три раза он не изменит.
Тогда он перевернул в руке меч другим лезвием книзу. Фрамар спокойно стоял, когда меч
ударил его по цлечу и остановился только на бедре, отсекши одну сторону тела. Так умер
Фрамар>.
Едва ли нужны еще более ясные указания, что Кетиль своей песней побуждает
свой меч рубить, и Фрамар прямо говорит о Кетиле, что он возбуждает свою сталь
к битве. Так как его обращение к мечу на самом деле принесло тот желаемый
результат, что он рання заколдованного Фрамара, то песню Кетиля надо при-
знать за настоящее волиаебное заклинание, иначе весь рассказ был бы совершенно
непонятен. После этого кажется несомненным, что волшебные заклинания, галь-
дары вообще не состояли из строго определенных формул, что это были скорее
поэтические воззвания к безжизненным предметам, обусловленные данным поло-
жением вещей. Даже и в тех случаях, когда мы имеем дело с волшебными закли-
наниями, носившими характер установленных формул, и тогда эти заклинания
обращаются к самим вещам. Во всяком случае в них нет и намека на то, чтоб
они были заклинаниями духов. В саге Ниаля имеется такое заклинание.
Сван на Бьерисфиорде хочет защищать одного человека от его врагов, которые ищут его. С этой
целью он выходит вместе с ним, становится перед домом, накрывает голову козьей шкурой и гово-
рит: <Да будет туман, страх и великие чудеса для всех тех, кто ищет тебя!> Вслед за этим сделался
такой густой туман и такая тьма, что враги заблудились и должны были отказаться от исполнения
своих замыслов.
Особый интерес представляют два древнегерманских, так называемых мерзе-
бургских, волшебных заговора, относящихся к IX веку, так как они совершенно не
носят на себе отпечатка воззваний или заклинаний, хотя и называют по имени
многих богов. Первое употреблялось для освобождения пленника от оков:
Сели сначала кругом девы битвы,
Одни вяжут оковы, другие отводят врага,
Иные ломают на коленях у ........ оковы;.
Сбрось оковы, уходи от врага!
65
Второе, очевидно, относилось к исцелению лошади, сломавшей себе ногу.
Фол и Водан пошли в лес:
Там у бальдерова коня была сломана нога,
Заговорила ее Зшпунда, сестра ее Зунна,
Заговорила ее Фруа, сестра ее Фолла,
Заговорил ее Водан, так как он это умеет.
На сломанную кость, на кровь, на члены,-
С костью кость, с кровью кровь,
С членом член, склейтесь, как прежде.
Прямое приказание, которым оканчиваются обе эти формулы, не оставля
уже никаких сомнений в том, что руны и волшебные формулы адресовались не
духам, а к природе самих вещей.
Дальнейшее доказательство этого можно видеть в том, что на севере не бы.
разделения черной и белой магии. Волшебство было хорошо, если оно бы.
направлено на пользу, и дурно, если оно имело в виду принести вред; но не суш
ствует указания на то, чтобы какая-нибудь форма волшебства сама по себе счит
лась хорошей или дурной. Но такое разделение должно было появиться, KOJ
скоро предполагалось бы, что один вид волшебства приводится в действие с ni
мощью добрых духов или богов, другой же - с помощью демонов. Всякое во.
шебство одинаково законно, и употребление его не лишает человека уважени
если только он им не пользуется с мошеннической целью. Да и в этом случг
не средство, а только результат считается позорным. А так как, следователь>
вообще не существует магии, которая бы сама по себе была хороша и дурна, i
едва ли можно допустить, чтобы магическая сила основывалась на заклинани
духов. Отсюда объясняется та особенность, что норманны не боялись волшеб
ства. Хотя Кетиль знал, что Фрамар был неуязвим, однако он спокойно шел н
него. Это бы можно было объяснить тем, что и сам Кетиль не был несведущ
деле волшебства; но подобные вещи часто рассказываются, и в таких случаях
когда речь идет о людях совершенно незнакомых с волшебством. В саге Ватн
сдела, Ингемунд и его сыновья преодолевают множество чародеев своей муд
ростью, а в саге Ромунда Грейпсена рассказывается, как волшебство может быт]
побеждено мужеством. Все это было бы немыслимо, если бы волшебники был1
в союзе с духами более сильными, чем человек, так как эти духи могли бы ю
защитить. Напротив, все это становится совершенно понятным, если магия состо-
ит только во взаимодействии слова на вещь, так как в таком случае всякое новое
положение вещей требует и нового волшебства. Если человек, сведущий в вол-
шебстве, ожидает нападения с мечом, то он делает его тупым; но если противник
отбивается другим мечом или дубиной, то волшебник погибает, если у него нет
времени, чтобы принять меры и против нового оружия. А это, судя по рассказам
саг, удается ему редко. Таким образом, изложенный здесь взгляд на сущность вол-
шебства, по-видимому, вполне согласуется с действительностью.
МАГИЧЕСКИЕ ОПЕРАЦИИ И ЗЕИД
Кроме рун и волшебных заговоров у норманнов были еще и другие маги-
ческие операции и зейд (заклятие). О волшебных кушаньях и напитках гово-
рится в саге о Вользунгах. Гутторм настроен был на убийство Сигурда кушаньем,
состоящим из смеси не особенно привлекательной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211