Горст мог бы собрать о них многочисленные сообщения в докумен-
тах, относящихся к процессам против ведам, если бы он не мог найти их в другом
месте. Но пневматологам не было нужды довольствоваться историческими свиде-
тельствами: в их исключительном распоряжении находился медиум, Фридерика
Гауффе, урожденная Боннер, которая, быть может, была самым въедающимся
медиумом нашего столетия. Она обладала ясновидением как по отношению к
будущему, так и по отношению к далекому расстоянию, постоянно имела общение
с духами, говорила и писала как медиум и вызывала самостоятельные движения
у всевозможных неодушевленных предметов, одним словом, это был универсаль-
ный медиум.
Она жила в течение двух лет у известного врача Андрея Юстина Кернера (1786-1862) в Вейнс-
берге. Кернер тщательно записывал те замечательные явления, которые происходили у него во
время ее пребывания; сверх того, он производил с нею много опытов. Число <сеансов>,- употребляя
это современное выражение,- простиралось, по его словам, до двух тысяч. Все, что он наблюдал
при этом, собрано им в его большом произведении <Префорстская ясновидящая> (Штутгарт, 1829).
Из этой удивительной книги мы заимствуем здесь сведения для краткого описания жизни и деятель-
ности этой ясновидящей.
Фридерика Ваннер родилась в 1801 г. в маленьком горном селении Префорст в Виртемберге.
Его обитатели, как и все горные жители, отличаются здоровьем: большинство их достигает глубокой
старости, не испытав на своем веку никакой действительной болезни. Обычные в долинах болезни
показываются здесь редко; напротив, нервные заболевания часто обнаруживаются уже с детства.
Так, в окрестности Префорста дети подвержены эпидемической болезни, сходной с Вигговой пляской,
которая постигает их всех одновременно. Фридерика Ваннер, бывшая, по-видимому, необыкновенно
здоровым ребенком, не страдала этими нервными припадками. Тем не менее уединенность страны
и отсутствие удовлетворяющего занятия привели к тому, что она рано замкнулась в себе и обнаружила
склонность к задумчивости. Уже тогда она начала проявлять ясновидение, по крайней мере, в своих
снах; когда же впоследствии она перешла в дом своих деда и бабки в Левенштейне, в полутора милях
от Префорста, то ей стали показываться и привидения. Когда ей было около 17-ти лет, она вернулась
в родительский дом, именно сначала в Префорст, а затем в Оберштенфельд, куда был перемещен
ее отец, служивший лесничим. Во время продолжительной болезни ее родителей, потребовавшей от
нее много забот и бессонных ночей, ее настроение принимало все более болезненную окраску; она
все более углублялась в себя. В 1821 г. она вышла замуж за кирнбахского купца Гауффе, и с тех пор
ее жизнь приняла совершенно иной характер. Кирнбах лежит в глубоко замкнутой горами долине;
климатические условия были здесь другие по сравнению с теми, к каким она привыкла раньше.
Гораздо хуже было, однако, то, что в качестве жены делового человека она была вынуждена вести
большое хозяйство, тогда как прежде она знала лишь уединение. Поэтому она должна была делать
над собой большие усилия, чтобы казаться веселой и предупредительной. Но ее хватило не более чем
на семь месяцев такой жизни, и в начале 1822 г., после одного ночного сновидения, у нее случился
сильный истерический припадок со страшными судорогами. Совершенно неправильное лечение
177
деревенских фельдшеров и знахарок еще более расстроило ее организм; напр., в течение короткого
времени ей 32 раза пускали кровь. Так как это не привело ни к какому улучшению, тогда обратились,
наконец, к настоящему врачу, который лечил ее внушением при помощи магнитного натирания. Это
несколько помогло, хотя она далеко не излечилась.
В последующие четыре года ее жизни она попеременно пребывала то у себя на родине, то у своих
родителей в Оберштенфельде, то на купании в Левенштейне. Во всех этих местах она лечилась у
врачей магнетизмом и у различных шарлатанов - амулетами и симпатическими средствами. За
эти же годы она имела двоих детей, старший из которых вскоре умер. Все это вызвало у нее постепенно
усиливающееся психическое расстройство; она постоянно видела духов, а ее ясновидение разви-
валось все более и более. Об этом периоде Кернер рассказывает следующие подробности.
<За это время она чувствовала, что в течение семи дней, каждый вечер в семь 'часов, ее магнети-
зирует какой-то дух, видимый только ею. Магнетизация производилась тремя пальцами, которые дух
раздвигал подобно лучам. Движение этих пальцев доходило по большей части только до подложечной
ямки. Бальная узнала в этом духе свою бабушку. Непонятен, но многими свидетелями удостоверен
факт, что в течение этого времени вещи, дальнейшее прикосновение которых было ей вредно, были
отбираемы у нее как бы какой-то невидимой рукой. Видели, как подобные предметы, напр. очень
часто серебряная ложка, вынимались из ее руки и клались на довольно большом расстоянии от нее
на тарелку, причем они не падали, как брошенные, а очень медленно двигались по воздуху, как будто
какая-нибудь невидимая рука относила их туда, где им следовало быть>.
Затем про нее рассказывается, что она проявляла в это время особенный дар ясновидения.
В стекле и зеркалах она видела вещи, которые происходили в очень отдаленных местах. Так она
весьма точно описала экипаж, сидящих в нем людей, цвет лошадей и т. д., а спустя полчаса подобный
экипаж действительно проехал мимо дома. Несмотря на правильное медицинское лечение и кратко-
временные улучшения, ее состояние, в общем, не особенно поправилось, почему окружающие снова
отказались от врачей и прибегли к шарлатанам самого низменного сорта. Когда же муж пожелал,
чтобы она вернулась к нему, и действительно склонил ее к этому, то ее состояние стало еще хуже.
К ее прежним болезням теперь присоединились еще кровотечение, скорбут и т. п. Снова обратились
к врачам, и почти против воли Кернера было решено, что она отправится в Вейнсберг на его попече-
ние. О ее состоянии в это время Кернер рассказывает:
<Госпожа Г. прибыла сюда 25 ноября 1826 г., имея вид мертвеца, совершенно обессиленная,
неспособная вставать и ложиться. Каждые 3-4 минуты ей надо было давать ложку супа, который она
часто не могла проглотить, а только брала в рот и затем выплевывала. Если же ей не давали супа, она
впадала в обморок или столбняк. Ее десны сильно распухли от скорбута, постоянно кровоточили, ее
зубы все выпали. Судороги и сомнамбулическое состояние сменялись лихорадкой, соединенной с
ночными потами и кровавыми поносами. Каждый вечер в 7 часов она впадала в магнетический сон.
Когда она впала в этот сон в первый вечер по прибытии, она потребовала меня, но я велел ей сказать,
что теперь и в будущем буду говорить с ней только во время ее бодрствования.
Когда она проснулась, я отправился к ней и объяснил кратко и серьезно, что не придаю никакого
значения тому, что она говорит во сне, что я совсем не желаю знать, что она тогда говорит и что ее
сомнамбулизм, столь давно уже продолжающийся на горе ее родственникам, должен, наконец, пре-
кратиться. К этим словам я прибавил еще несколько весьма строгих заявлений:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211
тах, относящихся к процессам против ведам, если бы он не мог найти их в другом
месте. Но пневматологам не было нужды довольствоваться историческими свиде-
тельствами: в их исключительном распоряжении находился медиум, Фридерика
Гауффе, урожденная Боннер, которая, быть может, была самым въедающимся
медиумом нашего столетия. Она обладала ясновидением как по отношению к
будущему, так и по отношению к далекому расстоянию, постоянно имела общение
с духами, говорила и писала как медиум и вызывала самостоятельные движения
у всевозможных неодушевленных предметов, одним словом, это был универсаль-
ный медиум.
Она жила в течение двух лет у известного врача Андрея Юстина Кернера (1786-1862) в Вейнс-
берге. Кернер тщательно записывал те замечательные явления, которые происходили у него во
время ее пребывания; сверх того, он производил с нею много опытов. Число <сеансов>,- употребляя
это современное выражение,- простиралось, по его словам, до двух тысяч. Все, что он наблюдал
при этом, собрано им в его большом произведении <Префорстская ясновидящая> (Штутгарт, 1829).
Из этой удивительной книги мы заимствуем здесь сведения для краткого описания жизни и деятель-
ности этой ясновидящей.
Фридерика Ваннер родилась в 1801 г. в маленьком горном селении Префорст в Виртемберге.
Его обитатели, как и все горные жители, отличаются здоровьем: большинство их достигает глубокой
старости, не испытав на своем веку никакой действительной болезни. Обычные в долинах болезни
показываются здесь редко; напротив, нервные заболевания часто обнаруживаются уже с детства.
Так, в окрестности Префорста дети подвержены эпидемической болезни, сходной с Вигговой пляской,
которая постигает их всех одновременно. Фридерика Ваннер, бывшая, по-видимому, необыкновенно
здоровым ребенком, не страдала этими нервными припадками. Тем не менее уединенность страны
и отсутствие удовлетворяющего занятия привели к тому, что она рано замкнулась в себе и обнаружила
склонность к задумчивости. Уже тогда она начала проявлять ясновидение, по крайней мере, в своих
снах; когда же впоследствии она перешла в дом своих деда и бабки в Левенштейне, в полутора милях
от Префорста, то ей стали показываться и привидения. Когда ей было около 17-ти лет, она вернулась
в родительский дом, именно сначала в Префорст, а затем в Оберштенфельд, куда был перемещен
ее отец, служивший лесничим. Во время продолжительной болезни ее родителей, потребовавшей от
нее много забот и бессонных ночей, ее настроение принимало все более болезненную окраску; она
все более углублялась в себя. В 1821 г. она вышла замуж за кирнбахского купца Гауффе, и с тех пор
ее жизнь приняла совершенно иной характер. Кирнбах лежит в глубоко замкнутой горами долине;
климатические условия были здесь другие по сравнению с теми, к каким она привыкла раньше.
Гораздо хуже было, однако, то, что в качестве жены делового человека она была вынуждена вести
большое хозяйство, тогда как прежде она знала лишь уединение. Поэтому она должна была делать
над собой большие усилия, чтобы казаться веселой и предупредительной. Но ее хватило не более чем
на семь месяцев такой жизни, и в начале 1822 г., после одного ночного сновидения, у нее случился
сильный истерический припадок со страшными судорогами. Совершенно неправильное лечение
177
деревенских фельдшеров и знахарок еще более расстроило ее организм; напр., в течение короткого
времени ей 32 раза пускали кровь. Так как это не привело ни к какому улучшению, тогда обратились,
наконец, к настоящему врачу, который лечил ее внушением при помощи магнитного натирания. Это
несколько помогло, хотя она далеко не излечилась.
В последующие четыре года ее жизни она попеременно пребывала то у себя на родине, то у своих
родителей в Оберштенфельде, то на купании в Левенштейне. Во всех этих местах она лечилась у
врачей магнетизмом и у различных шарлатанов - амулетами и симпатическими средствами. За
эти же годы она имела двоих детей, старший из которых вскоре умер. Все это вызвало у нее постепенно
усиливающееся психическое расстройство; она постоянно видела духов, а ее ясновидение разви-
валось все более и более. Об этом периоде Кернер рассказывает следующие подробности.
<За это время она чувствовала, что в течение семи дней, каждый вечер в семь 'часов, ее магнети-
зирует какой-то дух, видимый только ею. Магнетизация производилась тремя пальцами, которые дух
раздвигал подобно лучам. Движение этих пальцев доходило по большей части только до подложечной
ямки. Бальная узнала в этом духе свою бабушку. Непонятен, но многими свидетелями удостоверен
факт, что в течение этого времени вещи, дальнейшее прикосновение которых было ей вредно, были
отбираемы у нее как бы какой-то невидимой рукой. Видели, как подобные предметы, напр. очень
часто серебряная ложка, вынимались из ее руки и клались на довольно большом расстоянии от нее
на тарелку, причем они не падали, как брошенные, а очень медленно двигались по воздуху, как будто
какая-нибудь невидимая рука относила их туда, где им следовало быть>.
Затем про нее рассказывается, что она проявляла в это время особенный дар ясновидения.
В стекле и зеркалах она видела вещи, которые происходили в очень отдаленных местах. Так она
весьма точно описала экипаж, сидящих в нем людей, цвет лошадей и т. д., а спустя полчаса подобный
экипаж действительно проехал мимо дома. Несмотря на правильное медицинское лечение и кратко-
временные улучшения, ее состояние, в общем, не особенно поправилось, почему окружающие снова
отказались от врачей и прибегли к шарлатанам самого низменного сорта. Когда же муж пожелал,
чтобы она вернулась к нему, и действительно склонил ее к этому, то ее состояние стало еще хуже.
К ее прежним болезням теперь присоединились еще кровотечение, скорбут и т. п. Снова обратились
к врачам, и почти против воли Кернера было решено, что она отправится в Вейнсберг на его попече-
ние. О ее состоянии в это время Кернер рассказывает:
<Госпожа Г. прибыла сюда 25 ноября 1826 г., имея вид мертвеца, совершенно обессиленная,
неспособная вставать и ложиться. Каждые 3-4 минуты ей надо было давать ложку супа, который она
часто не могла проглотить, а только брала в рот и затем выплевывала. Если же ей не давали супа, она
впадала в обморок или столбняк. Ее десны сильно распухли от скорбута, постоянно кровоточили, ее
зубы все выпали. Судороги и сомнамбулическое состояние сменялись лихорадкой, соединенной с
ночными потами и кровавыми поносами. Каждый вечер в 7 часов она впадала в магнетический сон.
Когда она впала в этот сон в первый вечер по прибытии, она потребовала меня, но я велел ей сказать,
что теперь и в будущем буду говорить с ней только во время ее бодрствования.
Когда она проснулась, я отправился к ней и объяснил кратко и серьезно, что не придаю никакого
значения тому, что она говорит во сне, что я совсем не желаю знать, что она тогда говорит и что ее
сомнамбулизм, столь давно уже продолжающийся на горе ее родственникам, должен, наконец, пре-
кратиться. К этим словам я прибавил еще несколько весьма строгих заявлений:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211