Арсеньева (глубокие познания, изящество приемов и поучительная
Заключение Совета...-, с. 13 - Арсеньев К.К. Указ. соч., с. 63. - Прим. авт.
-Iйгп - Ораторами не становятся, но рождаются.
удобный Вестник>., 1866. Хг 3. - Прим. авт.
1\>ни Л.Ф., (.За последние годы>, с. 338. - Прим. ае:п.
чистота в исполнении своих обязанностей, талантливое и быстрое слово
которого лилось как река, блистая прозрачностью своих струй и неслышно
ломая в своем неотвратимом течении преграды противника), В.Д. Спасовича
(резкий угловатый жест, неправильные ударения над непослушными, но
вескими словами, с сочностью красок и всегда оригинальным, вдумчивым
освещением предмета) , П.А. Потехина, В.Н. Герарда. Все эти имена сразу
дают представление о том, какое не только богатство, но и разнообразие
ораторских талантов порождено было Судебными Уставами. В частности,
относительно адвокатов А.Ф, Кони вспоминает, что после назначения его
в Петербург ему поручено было выступить <обвинителем по делу некоего
Флора Францева, обвинявшегося в приготовлении на убийство. Обвинение
было построено на косвенных уликах и отчасти на сознании самого Фран-
цева, от которого он на суде отказался. Я сказал речь, которая на уровне
харьковских требований, предъявляемых в то время к оратору, могла бы
сама по себе, независимо от исхода, считаться сильной и, пожалуй, яркой.
Но противником моим был К. К. Арсеньев, который тончайшим разбором
улик, иным их освещением и сочетанием и житейской окраской отношений
между подсудимым и его предполагаемой жертвой, а также наглядною оцен-
кою приготовленного для убийства ножа - о чем мне и в голову не при-
ходило - разбил меня и все обвинение в пух и прах. Урок был чувствителен
и поучителен. Оставалось опустить руки и зачислить себя в рядовые ис-
полнители обвинительных функций или начать переучиваться и постараться
воспринять новые для меня приемы и систему судебного состязания... Я
избрал второе>.
Было бы невозможно здесь входить в подробную оценку и пытаться
дать характеристику русского судебного красноречия. Но одну черту именно
здесь необходимо отметить. <Нашему зарождающемуся красноречию, -
говорит А.Ф. Кони, - могла грозить серьезная опасность заразиться на-
пускным французским пафосом> . Горячо предупреждал против этой опас-
ности <Судебный Вестник>, посвятивший в самом начале своего сущест-
вования передовую статью вопросу о судебном красноречии. Официальная
газета проводит <неизбежную параллель> между Англией и Францией и
так характеризует французское красноречие: <Легкость увлечения, поверх-
ностность понятий, пристрастие к внешним эффектам, блеску и мишуре
кладут свою неизгладимую печать на всяком его действии и слове. Не
мудрено, что, взявшись быть обвинителем, француз обвиняет во что бы
ни стало, старается набросить на подсудимого по возможности черную
добивается осуждения подсудимого хотя бы в ущерб истине. Вот
пцем\ адвокат француз беспрестанно впадает в пафос и старается казаться
яцщ-гником угнетенной ненависти>. Газета твердо надеется, что <наше
судебное красноречие не будет следовать французским образцам>.
<Немыслимо даже поднимать вопрос о том, какой речи следует нам
придерживаться. Если свойства французской речи объясняются националь-
"1 характером французов, то возможно ли русскому подражать этой речи,
не впадая в противоречие с самим собой>. Точно так же и <Спб. Ведомости>
писали, что <русская натура не расположена к фразерству, постоянным
стремлением к эффектам у нас легче возбудить смех, чем энтузиазм> .
Все эти пожелания и утверждения оказались правильными. При всем
разнообразии приведенных выше характеристик наших ораторов, есть, од-
нако. черта, которая отмечается во всех, один множитель, который может
быть вынесен за скобки, - это простота речи, отсутствие в ней патетич-
ности и всяких, так называемых еiєеiа сiаисiiепсе.
Ярким образцом в этом отношении могут служить напечатанные речи
В.Д, Спасовича. До чего доходила строгость в этом отношении, можно
видеть из того, что, например, в рецензии на сборник речей А.Ф. Кони
К. К. Арсеньев ставил ему в вину употребление таких заключительных фраз:
<Подсудимый сказал, что он прошел сквозь огонь, воду и медные трубы.
Докажите ему, что пройти через ваш суд труднее>. Или: <Подсудимый
сказал, что любили его за то, что у него были мягкие руки. Докажите ему
своим приговором, что у него руки были не только мягкие, но и длинные>.
Иная тенденция замечалась в Москве, и самым сильным ее выразителем
был Ф.Н. Плевако.
<В Плевако, - говорит В.А. Маклаков, - были задатки стать не-
сравненным стилистом, речи которого можно было бы запомнить наизусть,
как, например, речи А.Ф. Кони. Но он оставался к этому весьма равно-
душен, никогда не исправлял ни речей, ни статей, с тем, чтобы отделать,
очистить свой стиль. И если этот великий талант его не был зарыт в землю,
он не был и приумножен. Но исключительная свобода его речи, во-вторых,
имела и худшую сторону: она невольно вела к многословию, к напыщенности,
к искусственности языка, к своеобразному кокетству обилием и разнооб-
разием слов>. В.А. Маклаков, между прочим, вспоминает о речи Плевако
защиту Бакиханова, обвинявшегося в убийстве присяжного поверенного
-таросельского. <Вся его речь, по-видимому, сводилась к одному фей-
Заимствуем эти краткие характеристики у А.Ф. Кони. - Прим. авт.
Кони А.Ф., <3а последние годы. с. 330. - Прим. авт.
Ст. Ведомости>, 1868 г., ЛЄ 356. - Прим.
ерверку. Он кончил эффектным обращением к покойному Старосельскому:
<Товарищ, спящий во гробе>, после чего в зале послышались рыдания,
заплакал один из судей>.
В своих <Заметках о русской адвокатуре> К.К. Арсеньев отмечает тот
прием защиты, распространение которого было бы весьма прискорбно. <В
московском Окружном Суде слушалось дело накануне праздника Благо-
вещения; во время защитительной речи раздался колокольный звон крем-
левских соборов (рядом с которыми, как известно, стоит здание Суда);
защитник, пользуясь этим, напомнил присяжным соединенный с днем Бла-
говещения обычай русского народа выпускать на волю птиц из клеток и
просил их о такой же милости для узника, стоящего перед ними. - Само
собой разумеется, - прибавляет К. Арсеньев, - что все подобные вы-
ходки вдвойне непростительны, когда адвокат, действуя в качестве пове-
ренного частного обвинителя или гражданского истца, прибегает к ним с
целью достигнуть не оправдания, а осуждения подсудимого>.
В будничной работе, которой должны были отдаться судебные учреж-
дения, тот уровень, на который сразу поднялось наше судебное красноречие,
опускался, конечно, значительно ниже. На это и указывал в <Юридическом
Вестнике> П.К. Обнинский , собравший целый ряд примеров отступлений
защитников от истинных заветов Судебных Уставов и предрекавший на
этом основании приближение черного дня для адвокатуры. Но редакция
журнала сопроводила статью г. Обнинского примечанием, в котором ого-
варивала, что <автору удалось собрать несколько примеров, впрочем, не
только ничем не доказанных, но и без указания даже дел, из которых они
извлечены, и если бы кто-нибудь взял на себя труд собрать весь запас
подобных анекдотов, то составился бы целый веселенький том, но весь в
одном и том же виде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134