К. Плеве доказать, что его стремление заменить
административный произвол судебным рассмотрением было правильно.
Эта резкая разница в приемах воздействия равным образом не свиде-
тельствует об уверенности в своих словах. А на адвокатуру, напротив, ни
угрозы, ни заискивания не произвели никакого впечатления. Отказы от
защиты становились все более частыми, неизменно сопровождаясь моти-
вированными заявлениями, характеризующими способы ведения дела на
суде.
Чтобы покончить с характерной двойственностью, нужно привести еще
один весьма знаменательный эпизод. Выше уже упоминалось, что в Пет-
рограде общее собрание присяжных поверенных, назначенное на 21 ноября
1904 г. в ознаменование сорокалетия Судебных Уставов, не могло состо-
яться, так как все входы в здание судебных установлений оказались за-
пертыми. Председатель Совета объяснил, что утром того же дня ему от
имени инспектора здания (прокурора Судебной Палаты) было заявлено,
что собрание не разрешается, так как цель собрания не соответствует на-
значению здания судебных установлений. В своей жалобе министру юстиции
А.Н. Турчанинов, между прочим, указал, что право присяжных поверенных
собираться в здании освящено сорокалетней традицией, и не инспектору
здания судить о том, в чем состоит цель собрания. <Во всяком же случае,
едва ли какая-либо другая цель собрания могла больше соответствовать
значению здания судебных установлений, образованных по Судебным Ус-
тавам 20 ноября 1864 года, как не воспоминание о сорокалетии именно
этих Уставов>. Хотя эти доводы и кажутся бесспорными, можно было, не
задумываясь, предсказать, что жалоба будет оставлена без последствии,
бо трудно было допустить, чтобы прокурор Судебной Палаты решился,
не связавшись с Министерством Юстиции, нарушить традицию, притом
по столь неудобному поводу. К удивлению, однако, II января 1905 г. ди-
ректор департамента Министерства Юстиции уведомил председателя Со-
вета, что <министр юстиции признал неправильным распоряжение инспек-
тора здания о недопущении в здании судебных установлений общего со-
брания 21 ноября и нашел нужным сделать действительному статскому
советнику Вуичу надлежащее разъяснение>. Нельзя при этом не вспомнить
еще, что распоряжение последовало после того, как собрание 21 ноября
все же состоялось в городской думе и вынесло резолюцию об изменении
государственного строя.
Этот пример вместе с тем показывает, что двойственность отношений
раздвигалась все шире и шире. Если, с одной стороны, адвокатура получала
яркие свидетельства, что с ней считаются, как с организованной силой, что
ее роль в отстаивании законности и права становится все более неудобной
для современного режима, то, с другой стороны, и угрозы В.К. Плеве,
обращенные к Н.В. Тесленко, не остались устными словами. Не касаясь
тех случаев, которые, как замечено, разрешались отказом защиты от своих
обязанностей, любопытно посмотреть, как отражалось это настроение в
судебных буднях. Заимствую наудачу из <Права> отчет о деле по обви-
нению трех татар в святотатстве, деле, не привлекшем внимания и слушав-
шемся в далекой глуши, в Армавире. Вот отрывок из отчета: <Товарищ
прокурора просит слушанием дело отложить, ввиду важности показаний
неявившихся свидетелей. Защитник просит о том же, причем добавляет,
что имеет три частных ходатайства, которые намерен доложить суду.
Председатель: Если вы думаете просить о вызове новых свидетелей,
то лучше и рта не раскрывайте! Защитник: Свои ходатайства я обращаю
не лично к вам, г. председатель, а к суду. Подобная... Председатель:
Вы уже не говорите, потому что закон 577 ст... Защитник: Вы даже
не знаете, г. председатель, о чем я буду ходатайствовать. Председа-
тель: Все равно откажу, ни за что!>
Попробуем только сопоставить этот факт с тем, что говорил обер-про-
курор И,Г. Щегловитов о значении защиты на суде. А ведь обер-прокурор
отнюдь не был одиноким; вся прокуратура, напротив, преисполнилась, по-
видимому, его взглядов. В своих протестах на постановления Советов
об освобождении от ответственности присяжных поверенных, отказав-
шихся во время судебного следствия от защиты, представители проку-
<Право>, 1905 г., с. 46. - Прим. авт.
ратуры весьма красноречиво доказывали, что вопрос о защите имеет зна-
чение одного из важнейших судопроизводственных институтов. <Совре-
менные законодательства, - утверждает такой протест, - проникаются
все более и более воззрением на защиту, как на необходимое процессуальное
условие, и в настоящее время в науке должна даже стоять в зависимости
от желания обвиняемого, причем в юридической литературе высказываемо
было мнение о желательности назначать защитника подсудимым, даже если
бы они об этом не просили или прямо заявили противоположное, по всем
делам о преступных деяниях, подведомственных присяжным заседателям>.
При таких взглядах на задачи защиты - как мог случиться приведенный
выше инцидент, а если он случился, то как могло быть допущено, чтобы
председатель не был привлечен к дисциплинарной ответственности?
Между тем, администрация действовала в отношении адвокатуры еще
гораздо решительнее. На съезде русской группы международного союза
криминалистов М.В. Беренштам отметил, что <адвокаты Синицын и Плак-
син, взявшиеся защищать интересы уфимских рабочих после известной
бойни, вдруг почти накануне процесса были арестованы и высланы в Ар-
хангельскую губернию> . Присяжный поверенный Н.Д. Соколов, высту-
пивший гражданским истцом в кишиневском процессе о погроме, был арес-
тован, посажен в тюрьму и затем подвергся административной высылке за
то, что, как сказано было в постановлении губернатора , он распространял
на суде и вне суда ложные сведения о причинах погрома. Мыслимо ли
представить себе возможность непосредственного перехода от приведенных
слов к подобным действиям?
30. ГОСПОДСТВО ПОЛИТИЧЕСКИХ ЗАДАЧ
Ноябрь 1904 года, когда исполнилось сорокалетие судебных уставов,
составляет бесспорно кульминационный пункт в жизни русской адвокатуры.
Общие собрания 20-21 ноября прошли с редким единодушием и исклю-
чительным подъемом. В Петрограде раздался только один голос П.Ф. Бу-
лацеля против принятия резолюции , и к нему присоединились два из числа
<Право>, 1905 г.. с. 355-356. - Прим. авт.
Губернатором тогда был князь Урусов, впоследствии член Государственной думы 1-го созыва,
прославившийся речью именно о погромах. - Прим. авт.
В поданном министру внутренних дел заявлении П.Ф. Булацель категорически опровергал,
будто бы при современном режиме вообше немыслимо никакое духовное преуспеяние народа и невоз-
можно даже правильное отправление правосудия. - Прим. авт.
пч присутствовавших. В Москве в состоявшемся 20 ноября общем со-
дрднии резолюция была принята единогласно. Столичные собрания нашли
зрячий отклик среди провинциальной адвокатуры, и со всех концов России
стали поступать телеграммы о присоединении к принятым резолюциям или
о составлении аналогичных. Все такие резолюции своей исходной точкой
неизменно ставили достижение высоких целей правосудия. <Для достиже-
ния этих, так сказать, профессиональных целей необходимы, по убеждению
адвокатов, самые твердые гарантии свободы личности, мысли, слова, печати,
вероисповеданий, собраний и союзов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134
административный произвол судебным рассмотрением было правильно.
Эта резкая разница в приемах воздействия равным образом не свиде-
тельствует об уверенности в своих словах. А на адвокатуру, напротив, ни
угрозы, ни заискивания не произвели никакого впечатления. Отказы от
защиты становились все более частыми, неизменно сопровождаясь моти-
вированными заявлениями, характеризующими способы ведения дела на
суде.
Чтобы покончить с характерной двойственностью, нужно привести еще
один весьма знаменательный эпизод. Выше уже упоминалось, что в Пет-
рограде общее собрание присяжных поверенных, назначенное на 21 ноября
1904 г. в ознаменование сорокалетия Судебных Уставов, не могло состо-
яться, так как все входы в здание судебных установлений оказались за-
пертыми. Председатель Совета объяснил, что утром того же дня ему от
имени инспектора здания (прокурора Судебной Палаты) было заявлено,
что собрание не разрешается, так как цель собрания не соответствует на-
значению здания судебных установлений. В своей жалобе министру юстиции
А.Н. Турчанинов, между прочим, указал, что право присяжных поверенных
собираться в здании освящено сорокалетней традицией, и не инспектору
здания судить о том, в чем состоит цель собрания. <Во всяком же случае,
едва ли какая-либо другая цель собрания могла больше соответствовать
значению здания судебных установлений, образованных по Судебным Ус-
тавам 20 ноября 1864 года, как не воспоминание о сорокалетии именно
этих Уставов>. Хотя эти доводы и кажутся бесспорными, можно было, не
задумываясь, предсказать, что жалоба будет оставлена без последствии,
бо трудно было допустить, чтобы прокурор Судебной Палаты решился,
не связавшись с Министерством Юстиции, нарушить традицию, притом
по столь неудобному поводу. К удивлению, однако, II января 1905 г. ди-
ректор департамента Министерства Юстиции уведомил председателя Со-
вета, что <министр юстиции признал неправильным распоряжение инспек-
тора здания о недопущении в здании судебных установлений общего со-
брания 21 ноября и нашел нужным сделать действительному статскому
советнику Вуичу надлежащее разъяснение>. Нельзя при этом не вспомнить
еще, что распоряжение последовало после того, как собрание 21 ноября
все же состоялось в городской думе и вынесло резолюцию об изменении
государственного строя.
Этот пример вместе с тем показывает, что двойственность отношений
раздвигалась все шире и шире. Если, с одной стороны, адвокатура получала
яркие свидетельства, что с ней считаются, как с организованной силой, что
ее роль в отстаивании законности и права становится все более неудобной
для современного режима, то, с другой стороны, и угрозы В.К. Плеве,
обращенные к Н.В. Тесленко, не остались устными словами. Не касаясь
тех случаев, которые, как замечено, разрешались отказом защиты от своих
обязанностей, любопытно посмотреть, как отражалось это настроение в
судебных буднях. Заимствую наудачу из <Права> отчет о деле по обви-
нению трех татар в святотатстве, деле, не привлекшем внимания и слушав-
шемся в далекой глуши, в Армавире. Вот отрывок из отчета: <Товарищ
прокурора просит слушанием дело отложить, ввиду важности показаний
неявившихся свидетелей. Защитник просит о том же, причем добавляет,
что имеет три частных ходатайства, которые намерен доложить суду.
Председатель: Если вы думаете просить о вызове новых свидетелей,
то лучше и рта не раскрывайте! Защитник: Свои ходатайства я обращаю
не лично к вам, г. председатель, а к суду. Подобная... Председатель:
Вы уже не говорите, потому что закон 577 ст... Защитник: Вы даже
не знаете, г. председатель, о чем я буду ходатайствовать. Председа-
тель: Все равно откажу, ни за что!>
Попробуем только сопоставить этот факт с тем, что говорил обер-про-
курор И,Г. Щегловитов о значении защиты на суде. А ведь обер-прокурор
отнюдь не был одиноким; вся прокуратура, напротив, преисполнилась, по-
видимому, его взглядов. В своих протестах на постановления Советов
об освобождении от ответственности присяжных поверенных, отказав-
шихся во время судебного следствия от защиты, представители проку-
<Право>, 1905 г., с. 46. - Прим. авт.
ратуры весьма красноречиво доказывали, что вопрос о защите имеет зна-
чение одного из важнейших судопроизводственных институтов. <Совре-
менные законодательства, - утверждает такой протест, - проникаются
все более и более воззрением на защиту, как на необходимое процессуальное
условие, и в настоящее время в науке должна даже стоять в зависимости
от желания обвиняемого, причем в юридической литературе высказываемо
было мнение о желательности назначать защитника подсудимым, даже если
бы они об этом не просили или прямо заявили противоположное, по всем
делам о преступных деяниях, подведомственных присяжным заседателям>.
При таких взглядах на задачи защиты - как мог случиться приведенный
выше инцидент, а если он случился, то как могло быть допущено, чтобы
председатель не был привлечен к дисциплинарной ответственности?
Между тем, администрация действовала в отношении адвокатуры еще
гораздо решительнее. На съезде русской группы международного союза
криминалистов М.В. Беренштам отметил, что <адвокаты Синицын и Плак-
син, взявшиеся защищать интересы уфимских рабочих после известной
бойни, вдруг почти накануне процесса были арестованы и высланы в Ар-
хангельскую губернию> . Присяжный поверенный Н.Д. Соколов, высту-
пивший гражданским истцом в кишиневском процессе о погроме, был арес-
тован, посажен в тюрьму и затем подвергся административной высылке за
то, что, как сказано было в постановлении губернатора , он распространял
на суде и вне суда ложные сведения о причинах погрома. Мыслимо ли
представить себе возможность непосредственного перехода от приведенных
слов к подобным действиям?
30. ГОСПОДСТВО ПОЛИТИЧЕСКИХ ЗАДАЧ
Ноябрь 1904 года, когда исполнилось сорокалетие судебных уставов,
составляет бесспорно кульминационный пункт в жизни русской адвокатуры.
Общие собрания 20-21 ноября прошли с редким единодушием и исклю-
чительным подъемом. В Петрограде раздался только один голос П.Ф. Бу-
лацеля против принятия резолюции , и к нему присоединились два из числа
<Право>, 1905 г.. с. 355-356. - Прим. авт.
Губернатором тогда был князь Урусов, впоследствии член Государственной думы 1-го созыва,
прославившийся речью именно о погромах. - Прим. авт.
В поданном министру внутренних дел заявлении П.Ф. Булацель категорически опровергал,
будто бы при современном режиме вообше немыслимо никакое духовное преуспеяние народа и невоз-
можно даже правильное отправление правосудия. - Прим. авт.
пч присутствовавших. В Москве в состоявшемся 20 ноября общем со-
дрднии резолюция была принята единогласно. Столичные собрания нашли
зрячий отклик среди провинциальной адвокатуры, и со всех концов России
стали поступать телеграммы о присоединении к принятым резолюциям или
о составлении аналогичных. Все такие резолюции своей исходной точкой
неизменно ставили достижение высоких целей правосудия. <Для достиже-
ния этих, так сказать, профессиональных целей необходимы, по убеждению
адвокатов, самые твердые гарантии свободы личности, мысли, слова, печати,
вероисповеданий, собраний и союзов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134