Но все эти несогласия кажутся пустяками сравни-
тельно с теми размерами, которые приняло недоразумение в среде петро-
градского сословия. Поводом для этого послужил циркуляр, разосланный
Советом по постановлению от 15 января 1905 года.
<До сведения Совета присяжных поверенных, - гласит циркуляр, -
дошло, что в течение II, 12 и 13 января некоторые присяжные поверенные
и их помощники откладывали судебные дела под предлогом забастовки.
Слух о такой забастовке и об обязательности ее для членов сословия внес
на некоторое время замешательство в профессиональную деятельность при-
сяжных поверенных и их помощников, породил в обществе разноречивые
толки и проник в печать. Основанием для таких толков и слухов, как из-
<Речь>, 15 марта 1913 г. - Прим. авт.
Отчет харьковского Совета присяжных поверенных за 1904-1905 г.. с. 49. - Прим. авт.
рг-гно Совету, послужило то обстоятельство, что в частных собраниях груп-
дi присяжных поверенных и помощников 10, а также II и 12 января де-
тровался и обсуждался вопрос о необходимости объявить забастовку
профессиональной адвокатской деятельности. По сему поводу названными
собраниями принимались те или иные резолюции, по большинству голосов
участвовавших в них, и посылались особо избранные депутаты для объяв-
ления о забастовке председательствующим судебных мест. Никто из членов
корпорации, однако, не мог и не должен был в этом усматривать чего-либо
обязательного для членов корпорации. Всем членам присяжной адвокатуры
и их помощникам должно быть хорошо известно, что все без исключения
вопросы и дела внутреннего самоуправления сословия ведаются исключи-
тельно его законными органами: Советом и общим собранием присяжных
поверенных. Эти последние, чтобы иметь значение действительных общих
собраний, должны быть собраны председателем Совета в установленном
порядке и при надлежащих гарантиях оповещения о них всех членов кор-
порации. В данном случае относительно <забастовки> не состоялось ни
постановления Совета, ни постановления общего собрания, а стало быть,
о каких-либо корпоративных постановлениях по поводу <забастовки> во-
обще не могло быть и речи. Если имевшая в данном случае место деятель-
ность частных собраний группы адвокатов, проявившаяся в вотировании
постановления о <забастовке> и в посылке представителей для объяснений
с председательствующими судебных мест, могла вызвать ошибочное пред-
ставление об объявлении будто бы сословием петербургской присяжной
адвокатуры забастовки, то это было последствием малого знакомства с
организацией сословия. В короткий трехдневный срок состоялось несколько
<постановлений> собрания группы присяжных поверенных и их помощни-
ков. То объявлена была безусловная и обязательная для всех по всем делам
забастовка, то таковая должна была выражаться лишь принятием <всевоз-
можных мер> к отложению дел с обязательным заявлением суду известных,
заранее условленных, выражений, и только в случаях, когда отказ пове-
ренного от участия в заседании мог повлечь за собой невозвратную потерю
прав третьих лиц и когда все принятые меры к отложению дела окажутся
безуспешными, допускалось участие в заседании. Наконец <забастовка>
была вовсе отменена, хотя <депутаты> успели уже обойти председатель-
ствующих судебных мест и оповестить их о таковой. Такая чисто импуль-
сивная смена постановлений относительно <забастовки>, самая казуис-
тичность и условность их содержания, а также предположение, что они
могут быть обязательны для членов сословия, не участвовавших в со-
глашении на подобные постановления, указывает на то, что и в решении
по существу вопроса о забастовке не было ни серьезной продуманности
ни всестороннего обсуждения вопроса первостепенной важности не только
для интересов всего сословия и дальнейшего правильного его функциони-
рования, но и для интересов клиентов, вверивших присяжным поверенным
защиту своих прав.
Между тем, слухи о <забастовке> всего сословия распространились и
внесли в деятельность присяжной адвокатуры замешательство. Самая
форма, в которой предполагалась вылиться данная <забастовка>, представ-
ляется Совету неправильной и нежелательной. Невозможно отрицать во-
обще случая наступления в жизни сословия такого момента, когда все при-
сяжные поверенные, как один человек, сочли бы своим нравственным долгом
прекратить свою профессиональную деятельность. Но это могло бы иметь
место лишь в случае такого коренного нарушения условий деятельности
присяжной адвокатуры, подчинение которому со стороны членов сословия
явилось бы совершенно несовместимым с достоинством адвоката, как граж-
данина и человека. Далее, само собой разумеется, что только полный отказ
членов сословия от преимуществ и прав своего сословного положения мог
бы явиться предметом подобной забастовки - как свидетельство глубины
и серьезности побуждений, которые вынудили адвокатов отказаться от ис-
полнения лежащих на них обязанностей. <Забастовка> же, сводящаяся к
отложению и затягиванию дел, нередко ко вреду своих доверителей, при
сохранении при этом же забастовщиками, как членами сословия, всех пре-
имуществ своего профессионального положения, уже сама по себе, в силу
полной своей призрачности, по мнению Совета, не могла бы стать предметом
проявления солидарной, сословной решимости. Если противное сему имело
в данном случае место, то такое явление Совет не может не считать весьма
прискорбным и совершенно нежелательным, так как от каждого своего
сочлена сословие вправе ожидать, при всяких обстоятельствах, а тем более
в важные моменты общественной жизни, вдумчивого, бережного и строго
закономерного отношения к коренным вопросам и условиям сословной
жизни.
Принимая, однако, во внимание, что правильное течение сословной
жизни было нарушено в данном случае исключительно под влиянием гне-
тущих и истинно горестных событий 9 января, внесших совершенно ис-
ключительное возбуждение во все сферы общественной жизни и деятель-
ности, Совет не считает возможным возбуждать какие-либо дисциплинар-
ные дела по поводу отложения присяжными поверенными и их помощниками
заседаний под предлогом забастовки, но, признавая по существу такие от-
кладывания дел неправильными и, во избежание подобных замешательств,
постановил: признать отложение слушания дел под предлогом забастовки
"правильным, о чем и объявить циркулярно присяжным поверенным в
городе Петербурге>.
В общем собрании 30 января 1905 г. А.Н. Турчанинов дополнительно
сообшил, что циркуляр был составлен Н.П. Карабчевским, но редакция
его обсуждалась всеми членами Совета за исключением отсутствовавших
Д.В. Стасова и В.И. Леонтьева . Таким образом, можно сказать, что цир-
куляр был принят Советом единогласно, но столь же единогласно он был
осужден в общем собрании. Буквально ни одного голоса не раздалось в
его защиту. Мало того. Как указал, например, В.О. Люстих, <я всегда
был против внесения политических страстей в дела адвокатского сословия.
Сегодня мы убедились, как это неудобно. У нас всегда бывали разногласия
и споры, но соблюдалось взаимное уважение. Сегодня же произносились
недопустимые по резкости выражения>.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134
тельно с теми размерами, которые приняло недоразумение в среде петро-
градского сословия. Поводом для этого послужил циркуляр, разосланный
Советом по постановлению от 15 января 1905 года.
<До сведения Совета присяжных поверенных, - гласит циркуляр, -
дошло, что в течение II, 12 и 13 января некоторые присяжные поверенные
и их помощники откладывали судебные дела под предлогом забастовки.
Слух о такой забастовке и об обязательности ее для членов сословия внес
на некоторое время замешательство в профессиональную деятельность при-
сяжных поверенных и их помощников, породил в обществе разноречивые
толки и проник в печать. Основанием для таких толков и слухов, как из-
<Речь>, 15 марта 1913 г. - Прим. авт.
Отчет харьковского Совета присяжных поверенных за 1904-1905 г.. с. 49. - Прим. авт.
рг-гно Совету, послужило то обстоятельство, что в частных собраниях груп-
дi присяжных поверенных и помощников 10, а также II и 12 января де-
тровался и обсуждался вопрос о необходимости объявить забастовку
профессиональной адвокатской деятельности. По сему поводу названными
собраниями принимались те или иные резолюции, по большинству голосов
участвовавших в них, и посылались особо избранные депутаты для объяв-
ления о забастовке председательствующим судебных мест. Никто из членов
корпорации, однако, не мог и не должен был в этом усматривать чего-либо
обязательного для членов корпорации. Всем членам присяжной адвокатуры
и их помощникам должно быть хорошо известно, что все без исключения
вопросы и дела внутреннего самоуправления сословия ведаются исключи-
тельно его законными органами: Советом и общим собранием присяжных
поверенных. Эти последние, чтобы иметь значение действительных общих
собраний, должны быть собраны председателем Совета в установленном
порядке и при надлежащих гарантиях оповещения о них всех членов кор-
порации. В данном случае относительно <забастовки> не состоялось ни
постановления Совета, ни постановления общего собрания, а стало быть,
о каких-либо корпоративных постановлениях по поводу <забастовки> во-
обще не могло быть и речи. Если имевшая в данном случае место деятель-
ность частных собраний группы адвокатов, проявившаяся в вотировании
постановления о <забастовке> и в посылке представителей для объяснений
с председательствующими судебных мест, могла вызвать ошибочное пред-
ставление об объявлении будто бы сословием петербургской присяжной
адвокатуры забастовки, то это было последствием малого знакомства с
организацией сословия. В короткий трехдневный срок состоялось несколько
<постановлений> собрания группы присяжных поверенных и их помощни-
ков. То объявлена была безусловная и обязательная для всех по всем делам
забастовка, то таковая должна была выражаться лишь принятием <всевоз-
можных мер> к отложению дел с обязательным заявлением суду известных,
заранее условленных, выражений, и только в случаях, когда отказ пове-
ренного от участия в заседании мог повлечь за собой невозвратную потерю
прав третьих лиц и когда все принятые меры к отложению дела окажутся
безуспешными, допускалось участие в заседании. Наконец <забастовка>
была вовсе отменена, хотя <депутаты> успели уже обойти председатель-
ствующих судебных мест и оповестить их о таковой. Такая чисто импуль-
сивная смена постановлений относительно <забастовки>, самая казуис-
тичность и условность их содержания, а также предположение, что они
могут быть обязательны для членов сословия, не участвовавших в со-
глашении на подобные постановления, указывает на то, что и в решении
по существу вопроса о забастовке не было ни серьезной продуманности
ни всестороннего обсуждения вопроса первостепенной важности не только
для интересов всего сословия и дальнейшего правильного его функциони-
рования, но и для интересов клиентов, вверивших присяжным поверенным
защиту своих прав.
Между тем, слухи о <забастовке> всего сословия распространились и
внесли в деятельность присяжной адвокатуры замешательство. Самая
форма, в которой предполагалась вылиться данная <забастовка>, представ-
ляется Совету неправильной и нежелательной. Невозможно отрицать во-
обще случая наступления в жизни сословия такого момента, когда все при-
сяжные поверенные, как один человек, сочли бы своим нравственным долгом
прекратить свою профессиональную деятельность. Но это могло бы иметь
место лишь в случае такого коренного нарушения условий деятельности
присяжной адвокатуры, подчинение которому со стороны членов сословия
явилось бы совершенно несовместимым с достоинством адвоката, как граж-
данина и человека. Далее, само собой разумеется, что только полный отказ
членов сословия от преимуществ и прав своего сословного положения мог
бы явиться предметом подобной забастовки - как свидетельство глубины
и серьезности побуждений, которые вынудили адвокатов отказаться от ис-
полнения лежащих на них обязанностей. <Забастовка> же, сводящаяся к
отложению и затягиванию дел, нередко ко вреду своих доверителей, при
сохранении при этом же забастовщиками, как членами сословия, всех пре-
имуществ своего профессионального положения, уже сама по себе, в силу
полной своей призрачности, по мнению Совета, не могла бы стать предметом
проявления солидарной, сословной решимости. Если противное сему имело
в данном случае место, то такое явление Совет не может не считать весьма
прискорбным и совершенно нежелательным, так как от каждого своего
сочлена сословие вправе ожидать, при всяких обстоятельствах, а тем более
в важные моменты общественной жизни, вдумчивого, бережного и строго
закономерного отношения к коренным вопросам и условиям сословной
жизни.
Принимая, однако, во внимание, что правильное течение сословной
жизни было нарушено в данном случае исключительно под влиянием гне-
тущих и истинно горестных событий 9 января, внесших совершенно ис-
ключительное возбуждение во все сферы общественной жизни и деятель-
ности, Совет не считает возможным возбуждать какие-либо дисциплинар-
ные дела по поводу отложения присяжными поверенными и их помощниками
заседаний под предлогом забастовки, но, признавая по существу такие от-
кладывания дел неправильными и, во избежание подобных замешательств,
постановил: признать отложение слушания дел под предлогом забастовки
"правильным, о чем и объявить циркулярно присяжным поверенным в
городе Петербурге>.
В общем собрании 30 января 1905 г. А.Н. Турчанинов дополнительно
сообшил, что циркуляр был составлен Н.П. Карабчевским, но редакция
его обсуждалась всеми членами Совета за исключением отсутствовавших
Д.В. Стасова и В.И. Леонтьева . Таким образом, можно сказать, что цир-
куляр был принят Советом единогласно, но столь же единогласно он был
осужден в общем собрании. Буквально ни одного голоса не раздалось в
его защиту. Мало того. Как указал, например, В.О. Люстих, <я всегда
был против внесения политических страстей в дела адвокатского сословия.
Сегодня мы убедились, как это неудобно. У нас всегда бывали разногласия
и споры, но соблюдалось взаимное уважение. Сегодня же произносились
недопустимые по резкости выражения>.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134