Отсюда
Комиссия делает вывод о необходимости запретить включение в договоры
о вознаграждении за защиту по уголовному делу условий, ставящих размер
вознаграждения в зависимость от приговора, какой по делу последует>.
Теоретическое и практическое значение этого вывода совершенно сту-
шевывается перед сущностью тех соображений, на которых вывод основан.
Это деление задач защиты по уголовным и гражданским делам, это про-
тивопоставление деятельности адвоката по гражданскому делу - содеи-
твию СУДУ в раскрытии истины, составляющему задачу адвоката по уго-
"ду делу, не может не вызвать глубокого недоумения. <Следует ли
тсюда, - справедливо спрашивает М.М. Винавер - что в делах граж-
цскнх в этом именно (т.е. в обелении виновного и очорнений невинного)
состоит задача защитника? А с другой стороны, что надо понимать под
содействием раскрытию истины в делах уголовных?> <Всякий защитник, -
дрорит проф. Фойницкий, - обязан употребить все законные способы,
служащие к опровержению обвинения и облегчению участи подсудимого.
Он изменит своему долгу, оказывая какую бы то ни было помощь обви-
нению... Правосудию нужно знать не личное мнение защитника о деле, а
те доводы и соображения, которые могут быть приведены в пользу под-
судимого.,. Самым грубым нарушением долга защиты было бы признание
защитником обвинительных доказательств, отвергаемых подсудимым, а тем
более представление суду против него каких-нибудь новых доказательств>".
Все, что здесь сказано, составляет в сущности трюизм, который можно
найти в любом учебнике для студентов. Но официальная мысль застыла
на одном месте. В 1878 г. министерское представление искренно изумлялось
тому, что адвокаты защищают сознавшихся подсудимых, а в 1900 г. объ-
яснительная записка, противопоставляя уголовные дела гражданским, тре-
бует только для уголовных дел содействия суду в раскрытии истины.
Практический вывод из этих теоретических соображений заключается
в запрещении включать в договоры о вознаграждении по уголовному делу
условия, ставящие размер вознаграждения в зависимость от приговора,
какой по делу последует.
Другое весьма важное нововведение состоит в предоставлении Советам
права уменьшать до размера, определенного таксой, условленное в договоре
вознаграждение присяжному поверенному за ведение судебного дела во
всех тех случаях, когда вознаграждение это представляется чрезмерным,
по несоответствию его ни особым знаниям и опытности присяжного пове-
ренного, ни сложности и важности дела, с тем, чтобы условия о неустойке,
которые могли бы быть заключены в намерении уклониться от действия
правила, изложенного в настоящей статье, признавались недействитель-
ными .
Против этого начала вмешательства публичной власти в частно-право-
-, Винавер М.\1. Очерки об адвокатуре, с. 30. - Прим. авт.
., Фойниикий И.Я <Зашита в уголовном процессе>, с. 20. - Прим. авт.
В практике петроградского Совета в 1896 г. был случай, когда Совет, впервые отступив от
невмешательства в условия о вознаграждении, нашел возможным урезать выговоренный
"""Р См. протокол обшепi собрания 13 апреля 1896 г. - Прим. авт.
285
вые отношения, которое все шире пробивает себе дорогу в современных
гражданских уложениях, трудно было бы возразить что-либо но существу.
Но не характерно ли. что это чуждое нашим гражданским законам начало
впервые и совершенно обособленно применяется в отношениях между ад-
вокатами и их доверителями? А между тем Комиссия сразу заходит здесь
так далеко, что предоставляет Советам ограничивать действие заключенных
поверенными договоров о вознаграждении также и по своему усмотрению,
вне зависимости от того, поступила ли по этому предмету жалоба от за-
интересованных лиц . Комиссия петербургских присяжных поверенных от-
неслась совершенно отрицательно к такой постановке вопроса об адвокат-
ском гонораре. Комиссия находила, что: <Воспрещение определять раз-
личную меру вознаграждения за уголовную защиту, в зависимости от исхода
дела, мотивируется в объяснительной записке (т. III, с. 119 и 120) тем,
что <по уголовным делам задача защитника заключается не в обелении
преступника или в перенесении ответственности с действительного винов-
ника на лицо неповинное, но в содействии суду в раскрытии истины...
Очевидно, что допускать в сих последних делах соглашения, ставящие раз-
мер вознаграждения в зависимость от того или иного исхода дела, значит
допускать недостойный торг правосудием и судьбой подсудимого>. Из при-
веденных соображений, если бы они сами по себе были правильны, возможно
было бы сделать только один, вполне неизбежный, вывод - безусловное
запрещение принятия какого бы то ни было гонорара за уголовные защиты
или, по меньшей мере, соглашения о таковом. Если деятельность защитника
по уголовному делу исчерпывается <содействием суду в раскрытии истины>,
то нет никакого основания, чтобы защитник получал от подсудимого гонорар
за выполнение обязанности, которая в одинаковой степени лежит и на су-
дьях, и на прокуроре.
Трудно понять, почему с этой точки зрения условие защитника с под-
судимым о вознаграждении за защиту, т.е. <за содействие суду в раскрытии
истины>, безотносительно к исходу, не есть торг правосудием, и почему
оно получает этот характер, если гонорар выговорен только на случай ос-
вобождения или оправдания обвиняемого. Высказанный в соображениях
Комиссии взгляд на роль защитника в уголовном суде страдает односто-
Наиоолее горячим противником адвокатских гонораров выступил в Комиссии А.Л. Борови-
ковский, бывший присяжный поверенный, о котором упоминалось выше в связи с делом Овсянникова-
Он допускал мо уголовным делам только добровольную благодарность от подсудимого, по делам граж-
данским - только словесные договоры, отнюдь не обеспеченные исками. Единственная форма суда.
какая может быть в этих случаях допускаема, это суд третейский. За проигранное дело гонорара не
полагается, Гребование гонорара за ведение проигранного дела сугубо предосудительно. -
1]рим. аеп\.
иностью. Не подлежит сомнению, что подсудимый, приглашающий себе
,"iцика, озабочен прежде и главнее всего тем, чтобы оградить себя от
дни-гельного или непомерно строгого, тяжкого, несправедливого приговора.
ргим обвиняемый вносит или обязуется внести защитнику гонорар, то он его
дзет не как вознаграждение за труд защитника <по содействию суду в рас-
крытии истины>, безотносительно к участи подсудимого, а именно как награду
за оказываемое ему защитником покровительство, помощь, участие, за заботу
о его личной судьбе. Очевидно, поэтому, что подсудимый, соглашаясь на уплату
защитнику гонорара, делает это в надежде на оправдание или облегчение своей
участи; обыкновенно, если не всегда, эту надежду питает и поддержвает в
обвиняемом и сам защитник. Отсюда следует, что гонорар по уголовному
делу всегда почти дается и принимается в расчете на более или менее благо-
приятный исход дела. Комиссия совершенно разошлась с действительностью,
закрывая глаза на такой вполне несомненный характер вознаграждения за
защиту в уголовных делах. Но раз верно, что гонорар за уголовную защиту
большею частью есть вознаграждение за содействие благоприятному исходу
дела - случаи, когда обвиняемый и приглашенный им за гонорар защитник
считают неблагоприятный исход дела неподлежащим никакому сомнению и
смотрят на акт защиты лишь как на известный обряд, требуемый соображе-
ниями этического, политического и т.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134
Комиссия делает вывод о необходимости запретить включение в договоры
о вознаграждении за защиту по уголовному делу условий, ставящих размер
вознаграждения в зависимость от приговора, какой по делу последует>.
Теоретическое и практическое значение этого вывода совершенно сту-
шевывается перед сущностью тех соображений, на которых вывод основан.
Это деление задач защиты по уголовным и гражданским делам, это про-
тивопоставление деятельности адвоката по гражданскому делу - содеи-
твию СУДУ в раскрытии истины, составляющему задачу адвоката по уго-
"ду делу, не может не вызвать глубокого недоумения. <Следует ли
тсюда, - справедливо спрашивает М.М. Винавер - что в делах граж-
цскнх в этом именно (т.е. в обелении виновного и очорнений невинного)
состоит задача защитника? А с другой стороны, что надо понимать под
содействием раскрытию истины в делах уголовных?> <Всякий защитник, -
дрорит проф. Фойницкий, - обязан употребить все законные способы,
служащие к опровержению обвинения и облегчению участи подсудимого.
Он изменит своему долгу, оказывая какую бы то ни было помощь обви-
нению... Правосудию нужно знать не личное мнение защитника о деле, а
те доводы и соображения, которые могут быть приведены в пользу под-
судимого.,. Самым грубым нарушением долга защиты было бы признание
защитником обвинительных доказательств, отвергаемых подсудимым, а тем
более представление суду против него каких-нибудь новых доказательств>".
Все, что здесь сказано, составляет в сущности трюизм, который можно
найти в любом учебнике для студентов. Но официальная мысль застыла
на одном месте. В 1878 г. министерское представление искренно изумлялось
тому, что адвокаты защищают сознавшихся подсудимых, а в 1900 г. объ-
яснительная записка, противопоставляя уголовные дела гражданским, тре-
бует только для уголовных дел содействия суду в раскрытии истины.
Практический вывод из этих теоретических соображений заключается
в запрещении включать в договоры о вознаграждении по уголовному делу
условия, ставящие размер вознаграждения в зависимость от приговора,
какой по делу последует.
Другое весьма важное нововведение состоит в предоставлении Советам
права уменьшать до размера, определенного таксой, условленное в договоре
вознаграждение присяжному поверенному за ведение судебного дела во
всех тех случаях, когда вознаграждение это представляется чрезмерным,
по несоответствию его ни особым знаниям и опытности присяжного пове-
ренного, ни сложности и важности дела, с тем, чтобы условия о неустойке,
которые могли бы быть заключены в намерении уклониться от действия
правила, изложенного в настоящей статье, признавались недействитель-
ными .
Против этого начала вмешательства публичной власти в частно-право-
-, Винавер М.\1. Очерки об адвокатуре, с. 30. - Прим. авт.
., Фойниикий И.Я <Зашита в уголовном процессе>, с. 20. - Прим. авт.
В практике петроградского Совета в 1896 г. был случай, когда Совет, впервые отступив от
невмешательства в условия о вознаграждении, нашел возможным урезать выговоренный
"""Р См. протокол обшепi собрания 13 апреля 1896 г. - Прим. авт.
285
вые отношения, которое все шире пробивает себе дорогу в современных
гражданских уложениях, трудно было бы возразить что-либо но существу.
Но не характерно ли. что это чуждое нашим гражданским законам начало
впервые и совершенно обособленно применяется в отношениях между ад-
вокатами и их доверителями? А между тем Комиссия сразу заходит здесь
так далеко, что предоставляет Советам ограничивать действие заключенных
поверенными договоров о вознаграждении также и по своему усмотрению,
вне зависимости от того, поступила ли по этому предмету жалоба от за-
интересованных лиц . Комиссия петербургских присяжных поверенных от-
неслась совершенно отрицательно к такой постановке вопроса об адвокат-
ском гонораре. Комиссия находила, что: <Воспрещение определять раз-
личную меру вознаграждения за уголовную защиту, в зависимости от исхода
дела, мотивируется в объяснительной записке (т. III, с. 119 и 120) тем,
что <по уголовным делам задача защитника заключается не в обелении
преступника или в перенесении ответственности с действительного винов-
ника на лицо неповинное, но в содействии суду в раскрытии истины...
Очевидно, что допускать в сих последних делах соглашения, ставящие раз-
мер вознаграждения в зависимость от того или иного исхода дела, значит
допускать недостойный торг правосудием и судьбой подсудимого>. Из при-
веденных соображений, если бы они сами по себе были правильны, возможно
было бы сделать только один, вполне неизбежный, вывод - безусловное
запрещение принятия какого бы то ни было гонорара за уголовные защиты
или, по меньшей мере, соглашения о таковом. Если деятельность защитника
по уголовному делу исчерпывается <содействием суду в раскрытии истины>,
то нет никакого основания, чтобы защитник получал от подсудимого гонорар
за выполнение обязанности, которая в одинаковой степени лежит и на су-
дьях, и на прокуроре.
Трудно понять, почему с этой точки зрения условие защитника с под-
судимым о вознаграждении за защиту, т.е. <за содействие суду в раскрытии
истины>, безотносительно к исходу, не есть торг правосудием, и почему
оно получает этот характер, если гонорар выговорен только на случай ос-
вобождения или оправдания обвиняемого. Высказанный в соображениях
Комиссии взгляд на роль защитника в уголовном суде страдает односто-
Наиоолее горячим противником адвокатских гонораров выступил в Комиссии А.Л. Борови-
ковский, бывший присяжный поверенный, о котором упоминалось выше в связи с делом Овсянникова-
Он допускал мо уголовным делам только добровольную благодарность от подсудимого, по делам граж-
данским - только словесные договоры, отнюдь не обеспеченные исками. Единственная форма суда.
какая может быть в этих случаях допускаема, это суд третейский. За проигранное дело гонорара не
полагается, Гребование гонорара за ведение проигранного дела сугубо предосудительно. -
1]рим. аеп\.
иностью. Не подлежит сомнению, что подсудимый, приглашающий себе
,"iцика, озабочен прежде и главнее всего тем, чтобы оградить себя от
дни-гельного или непомерно строгого, тяжкого, несправедливого приговора.
ргим обвиняемый вносит или обязуется внести защитнику гонорар, то он его
дзет не как вознаграждение за труд защитника <по содействию суду в рас-
крытии истины>, безотносительно к участи подсудимого, а именно как награду
за оказываемое ему защитником покровительство, помощь, участие, за заботу
о его личной судьбе. Очевидно, поэтому, что подсудимый, соглашаясь на уплату
защитнику гонорара, делает это в надежде на оправдание или облегчение своей
участи; обыкновенно, если не всегда, эту надежду питает и поддержвает в
обвиняемом и сам защитник. Отсюда следует, что гонорар по уголовному
делу всегда почти дается и принимается в расчете на более или менее благо-
приятный исход дела. Комиссия совершенно разошлась с действительностью,
закрывая глаза на такой вполне несомненный характер вознаграждения за
защиту в уголовных делах. Но раз верно, что гонорар за уголовную защиту
большею частью есть вознаграждение за содействие благоприятному исходу
дела - случаи, когда обвиняемый и приглашенный им за гонорар защитник
считают неблагоприятный исход дела неподлежащим никакому сомнению и
смотрят на акт защиты лишь как на известный обряд, требуемый соображе-
ниями этического, политического и т.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134