ХVIII 569 сл.) "он кифарил на
форминге". В Од. I 153 сл. сначала глашатай дает Фемию "весьма прекрасную
кифару", а потом Фемий, "формингуя" на ней, "начинает прекрасно петь", и
(159) она - опять "кифара". (Гимн. III 64, 506) речь идет о "форминге", но
этот же самый инструмент (499, 509, 515) называется "кифарой", в 423
"лирой". Слово "кифара", между прочим, употребляется у Гомера и в смысле
"искусство, наука пения с кифарой, или игра на кифаре": в Ил. ХIII 731 боги
одаряют одних способностью к войне, других - к танцу, третьих - "кифарой и
песнью". Лира попадается только в Гимн. III 418, 423.
Из духовых инструментов о флейте (aylos) Гомер упоминает: (Ил. Х 13)
Агамемнон изумляется звукам "флейт и сиринг"; (Гимн. III 452) "страстный шум
флейт"; (ХIV 3) мать богов любит трещотки, бубны и флейты. Об устройстве и
звучании этой флейты у Гомера ничего не известно. Но, судя по позднейшим
материалам, можно предполагать у нее звук вроде кларнета или, может быть,
гобоя. Труба (salpinx) упоминается единственный раз: (Ил. ХVIII 219) крик
Ахилла сравнивается с звуком трубы, зазвучавшей издалека из вражеского
лагеря. И, наконец, о третьем духовом инструменте - о пастушеской свирели,
или флейте, кроме указанного места (Ил. Х 13), читаем еще (ХVIII 525): два
пастуха "услаждаются свирелью".
Таким образом, музыкальные инструменты у Гомера не многочисленны, и
упоминает о них поэт редко. Только форминге и кифаре придано особое значение
ввиду постоянного употребления их на пирах, где она - необходимая
принадлежность39.
б) Певцы и пение
Что касается пения, то оно изображено как творчество так называемых
певцов (aoidoi), суждения Гомера о которых следует указать точно. Известен
текст Гимн. ХХV 3 о происхождении певцов от муз и Аполлона, и, таким
образом, не Гесиод в своей "Теогонии" (94 сл.) впервые высказал это
суждение, а Гомер. Гимн. ХХI 3 ("сладкогласный певец с звонкой формингой")
тоже воспевает Аполлона и в начале и в конце. В Од. VIII 73 "муза внушала
певцу" возгласить о знаменитых вождях. O "божественном (theios) певце"
читаем, кроме того, I 336, VIII 44, 47, 539; ХVI 252, ХХIII 133, ХХIV 439; о
"вдохновенном (thespios) певце" - ХVII 385; о "весьма знаменитом певце" - I
325, VIII 83, 367, 521; о "милом (erinron) певце" - 62, 471; о "голосистом
певце" - ХХII 316, III 267 сл. Агамемнон, отъезжая, в Трою, оставляет
Клитемнестру на попечении певца, но она (270) последнего высылает на
пустынный остров, где его и растерзывают хищные птицы; Одиссей рассказывает
о своих похождениях "как разумный певец" (ХI 369) и т.д.
Приведем в качестве примера два текста. Вот слова Пенелопы к Фемию, певцу
в доме Одиссея (Од. I 337 - 342):
Фемий, ты знаешь так много других восхищающих душу
Песен, какими певцы восславляют богов и героев.
Спой же из них, пред собранием сидя, одну. И в молчаньи
Гости ей будут внимать за вином. Но прерви начатую
Песню печальную; скорбью она наполняет в груди мне
Милое сердце. На долю мне выпало злейшее горе.
На это Телемах возражает матери (346 - 353):
Мать моя, что ты мешаешь певцу в удовольствие наше
То воспевать, чем в душе он горит? Не певец в том виновен, -
Зевс тут виновен, который трудящимся тягостно людям
Каждому в душу влагает, что хочет. Нельзя раздражаться,
Раз воспевать пожелал он удел злополучный данайцев.
Больше всего восхищаются люди обычно такою
Песнью, которая им представляется самою новой.
Дух и сердце себе укроти и заставь себя слушать.
Это место о певце очень важно, поскольку здесь мы находим сразу несколько
существенных особенностей певца: вдохновением певца руководят боги, в
частности, Зевс, и сопротивляться этому они сами не могут; певцы воспевают
славные подвиги богов и героев; их песни то терзают душу слушателей, то дают
им наслаждение.
Еще важнее другое место (VIII 471 сл.), где дан образ Демодока, певца в
доме Алкиноя. Глашатай (471) возвращается в дом с певцом, чтимым у народа.
Певцу сначала предлагают лучшие блюда (472 - 276). Одиссей говорит глашатаю
Понтоною о высокой чести быть певцом (477 - 481). И после того, как певец
насытился, Одиссей опять обращается к нему (488 - 499) с речью о возвышенном
объективизме певца, полученном им от самих богов. Песни Демодока заставляют
плакать Одиссея, и Алкиной просит певца прекратить свою печальную повесть о
Троянской войне (536 слл.).
Певец в этом изображении - есть максимально объективный и невозмутимый
созерцатель великого прошлого, вещающий о крупнейших событиях своего народа.
Этот монументальный объективизм таков, что он вызывает свои - только для
него одного характерные слезы.
Термин aoidn употребляется у Гомера, прежде всего, в значении "песня":
(Ил. ХХIV 721) вокруг Гектора пели горестную песню; (340; III 204) Ахиллу
будет честь и песнь у потомков; (ХХIV 197) о Пенелопе за ее верность будет
прелестная "песня" в потомстве; но (200) о Клитемнестре "ужасная песня".
Интересное суждение высказывает Алкиной о назначении, вернее, о сущности и
происхождении героической песни (Од. VIII 479 - 481), утверждая, что:
Честь певцам и почет воздавать все обязаны люди,
Что на земле обитают: ведь пенью певцов обучила
Муза сама, и племя певцов она любит сердечно.
Песня - "священная" (Гимн. ХХХIV 19), "прекрасная" (Гимн. I 164), и от
нее "радуются" (IХ 7, ХIV 6), ею "умоляют" (ХVI 5, ХIХ 48, ХХI 5; I 173).
Термин aoidn обозначает и "искусство пения". В Ил. II 596 музы отняли у
Фамирида "дар песен". Нам интересен и весь этот миф (594 - 600):
...местность, где некогда Музы богини,
Встретив фракийца Фамира, идущего из Эхалии
От эхалийца Еврита, лишили его песнопений.
Он заявлял, похваляясь, что в пеньи одержит победу,
Если бы даже запели Зевесовы дочери Музы.
В гневе они ослепили его и отняли чудесный
Песенный дар. И забыл он искусство играть на кифаре.
Понимается, наконец, под тем же термином и "процесс пения": См.,
например, Од. I 159, 421, VIII 253, 499, ХII 44, 383, 198, ХVII 606, ХVIII
304, ХХI 406 и т.д.
в) Музыка и танцы
На ступени гомеровского отношения к искусству мы только в порядке
исключения могли бы находить музыку и пение во взаимно-дифференцированной
форме, а музыка и пение, в свою очередь, здесь очень часто не разъединяются
с танцами. Все эти искусства даны здесь на ступени, еще очень близкой к
первобытному синкретизму, хотя ничего "первобытного" у Гомера, вообще
говоря, нет: это - очень развитая культура. Вот, например, что происходит на
пиру Менелая (Од. IV 18 - 19):
И только лишь песню он петь принимался,
Два скомороха тотчас начинали вертеться по кругу.
На пиру у Алкиноя (Од. VIII 258 - 267) следующим образом происходят
пляски:
Распорядители, девять числом, избранцы народа,
Встали. Для игрища все приготавливать было их дело.
Выровняв место, они от площадки народ оттеснили.
Вестник пришел между тем и принес Демодоку формингу
Звонкую. Вышел певец в середину. Его окружили
Юноши в первой поре возмужалости, ловкие в плясках,
И по площадке священной затопали враз. Одиссей же
Взглядом следил, как их ноги мелькали, и духом дивился.
Тот играл на форминге и голосом начал прекрасным
Петь, как слюбились Арес с Афродитой красивовеночной.
Здесь бросается в глаза серьезное отношение гомеровского общества к
пляске, несмотря на то, что она была принадлежностью пиров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194
форминге". В Од. I 153 сл. сначала глашатай дает Фемию "весьма прекрасную
кифару", а потом Фемий, "формингуя" на ней, "начинает прекрасно петь", и
(159) она - опять "кифара". (Гимн. III 64, 506) речь идет о "форминге", но
этот же самый инструмент (499, 509, 515) называется "кифарой", в 423
"лирой". Слово "кифара", между прочим, употребляется у Гомера и в смысле
"искусство, наука пения с кифарой, или игра на кифаре": в Ил. ХIII 731 боги
одаряют одних способностью к войне, других - к танцу, третьих - "кифарой и
песнью". Лира попадается только в Гимн. III 418, 423.
Из духовых инструментов о флейте (aylos) Гомер упоминает: (Ил. Х 13)
Агамемнон изумляется звукам "флейт и сиринг"; (Гимн. III 452) "страстный шум
флейт"; (ХIV 3) мать богов любит трещотки, бубны и флейты. Об устройстве и
звучании этой флейты у Гомера ничего не известно. Но, судя по позднейшим
материалам, можно предполагать у нее звук вроде кларнета или, может быть,
гобоя. Труба (salpinx) упоминается единственный раз: (Ил. ХVIII 219) крик
Ахилла сравнивается с звуком трубы, зазвучавшей издалека из вражеского
лагеря. И, наконец, о третьем духовом инструменте - о пастушеской свирели,
или флейте, кроме указанного места (Ил. Х 13), читаем еще (ХVIII 525): два
пастуха "услаждаются свирелью".
Таким образом, музыкальные инструменты у Гомера не многочисленны, и
упоминает о них поэт редко. Только форминге и кифаре придано особое значение
ввиду постоянного употребления их на пирах, где она - необходимая
принадлежность39.
б) Певцы и пение
Что касается пения, то оно изображено как творчество так называемых
певцов (aoidoi), суждения Гомера о которых следует указать точно. Известен
текст Гимн. ХХV 3 о происхождении певцов от муз и Аполлона, и, таким
образом, не Гесиод в своей "Теогонии" (94 сл.) впервые высказал это
суждение, а Гомер. Гимн. ХХI 3 ("сладкогласный певец с звонкой формингой")
тоже воспевает Аполлона и в начале и в конце. В Од. VIII 73 "муза внушала
певцу" возгласить о знаменитых вождях. O "божественном (theios) певце"
читаем, кроме того, I 336, VIII 44, 47, 539; ХVI 252, ХХIII 133, ХХIV 439; о
"вдохновенном (thespios) певце" - ХVII 385; о "весьма знаменитом певце" - I
325, VIII 83, 367, 521; о "милом (erinron) певце" - 62, 471; о "голосистом
певце" - ХХII 316, III 267 сл. Агамемнон, отъезжая, в Трою, оставляет
Клитемнестру на попечении певца, но она (270) последнего высылает на
пустынный остров, где его и растерзывают хищные птицы; Одиссей рассказывает
о своих похождениях "как разумный певец" (ХI 369) и т.д.
Приведем в качестве примера два текста. Вот слова Пенелопы к Фемию, певцу
в доме Одиссея (Од. I 337 - 342):
Фемий, ты знаешь так много других восхищающих душу
Песен, какими певцы восславляют богов и героев.
Спой же из них, пред собранием сидя, одну. И в молчаньи
Гости ей будут внимать за вином. Но прерви начатую
Песню печальную; скорбью она наполняет в груди мне
Милое сердце. На долю мне выпало злейшее горе.
На это Телемах возражает матери (346 - 353):
Мать моя, что ты мешаешь певцу в удовольствие наше
То воспевать, чем в душе он горит? Не певец в том виновен, -
Зевс тут виновен, который трудящимся тягостно людям
Каждому в душу влагает, что хочет. Нельзя раздражаться,
Раз воспевать пожелал он удел злополучный данайцев.
Больше всего восхищаются люди обычно такою
Песнью, которая им представляется самою новой.
Дух и сердце себе укроти и заставь себя слушать.
Это место о певце очень важно, поскольку здесь мы находим сразу несколько
существенных особенностей певца: вдохновением певца руководят боги, в
частности, Зевс, и сопротивляться этому они сами не могут; певцы воспевают
славные подвиги богов и героев; их песни то терзают душу слушателей, то дают
им наслаждение.
Еще важнее другое место (VIII 471 сл.), где дан образ Демодока, певца в
доме Алкиноя. Глашатай (471) возвращается в дом с певцом, чтимым у народа.
Певцу сначала предлагают лучшие блюда (472 - 276). Одиссей говорит глашатаю
Понтоною о высокой чести быть певцом (477 - 481). И после того, как певец
насытился, Одиссей опять обращается к нему (488 - 499) с речью о возвышенном
объективизме певца, полученном им от самих богов. Песни Демодока заставляют
плакать Одиссея, и Алкиной просит певца прекратить свою печальную повесть о
Троянской войне (536 слл.).
Певец в этом изображении - есть максимально объективный и невозмутимый
созерцатель великого прошлого, вещающий о крупнейших событиях своего народа.
Этот монументальный объективизм таков, что он вызывает свои - только для
него одного характерные слезы.
Термин aoidn употребляется у Гомера, прежде всего, в значении "песня":
(Ил. ХХIV 721) вокруг Гектора пели горестную песню; (340; III 204) Ахиллу
будет честь и песнь у потомков; (ХХIV 197) о Пенелопе за ее верность будет
прелестная "песня" в потомстве; но (200) о Клитемнестре "ужасная песня".
Интересное суждение высказывает Алкиной о назначении, вернее, о сущности и
происхождении героической песни (Од. VIII 479 - 481), утверждая, что:
Честь певцам и почет воздавать все обязаны люди,
Что на земле обитают: ведь пенью певцов обучила
Муза сама, и племя певцов она любит сердечно.
Песня - "священная" (Гимн. ХХХIV 19), "прекрасная" (Гимн. I 164), и от
нее "радуются" (IХ 7, ХIV 6), ею "умоляют" (ХVI 5, ХIХ 48, ХХI 5; I 173).
Термин aoidn обозначает и "искусство пения". В Ил. II 596 музы отняли у
Фамирида "дар песен". Нам интересен и весь этот миф (594 - 600):
...местность, где некогда Музы богини,
Встретив фракийца Фамира, идущего из Эхалии
От эхалийца Еврита, лишили его песнопений.
Он заявлял, похваляясь, что в пеньи одержит победу,
Если бы даже запели Зевесовы дочери Музы.
В гневе они ослепили его и отняли чудесный
Песенный дар. И забыл он искусство играть на кифаре.
Понимается, наконец, под тем же термином и "процесс пения": См.,
например, Од. I 159, 421, VIII 253, 499, ХII 44, 383, 198, ХVII 606, ХVIII
304, ХХI 406 и т.д.
в) Музыка и танцы
На ступени гомеровского отношения к искусству мы только в порядке
исключения могли бы находить музыку и пение во взаимно-дифференцированной
форме, а музыка и пение, в свою очередь, здесь очень часто не разъединяются
с танцами. Все эти искусства даны здесь на ступени, еще очень близкой к
первобытному синкретизму, хотя ничего "первобытного" у Гомера, вообще
говоря, нет: это - очень развитая культура. Вот, например, что происходит на
пиру Менелая (Од. IV 18 - 19):
И только лишь песню он петь принимался,
Два скомороха тотчас начинали вертеться по кругу.
На пиру у Алкиноя (Од. VIII 258 - 267) следующим образом происходят
пляски:
Распорядители, девять числом, избранцы народа,
Встали. Для игрища все приготавливать было их дело.
Выровняв место, они от площадки народ оттеснили.
Вестник пришел между тем и принес Демодоку формингу
Звонкую. Вышел певец в середину. Его окружили
Юноши в первой поре возмужалости, ловкие в плясках,
И по площадке священной затопали враз. Одиссей же
Взглядом следил, как их ноги мелькали, и духом дивился.
Тот играл на форминге и голосом начал прекрасным
Петь, как слюбились Арес с Афродитой красивовеночной.
Здесь бросается в глаза серьезное отношение гомеровского общества к
пляске, несмотря на то, что она была принадлежностью пиров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194