Но это и значит, что числовые схемы обладают здесь
непреложной значимостью и являются именно каноном. Так, мы видим, что самое
понятие канона содержит в себе нечто вещественно-смысловое, или, точнее,
вещественно-числовое, т.е. пифагорейское. Учитывая это, числовые данные
Поликлетова канона следует строжайше отделять ох позднейших пропорций, т.е.
прежде всего от эллинистических, например, от лисипповых (поскольку Лисиппа
надо считать художником восходящего эллинизма).
В эллинизме появляется понятие, совершенно чуждое классике, - понятие
"природы"51. В чем смысл этого нового, по сравнению с классикой, понятия,
хорошо показал живописец Эвпомп, основатель Сикионской школы. На вопрос о
том, кому он следовал из своих предшественников, он указал на толпу людей и
заявил, что нужно подражать природе, а не художнику (Plin. ХХХIV19). Поворот
к натурализму наметился уже у Праксителя. Он изобразил "ликующую гетеру",
относительно которой думают, что "она представляла собою Фрину", любовницу
самого Праксителя (ibid. 70). А вот рассказ о подчеркнутом "реализме"
живописца IV в. Зевксиса: "...Вообще же он обнаруживал такую тщательность,
что, собираясь нарисовать для жителей Агригента картину, которую они на
общественный счет сооружали для храма Юноны Лацинии, он осмотрел в
обнаженном виде их дев и выбрал из них пять, чтобы воспроизвести на картине
то, что у каждой из них в отдельности было им одобрено" (Там же, 64)52.
Здесь перед нами принципиально новая, неклассическая установка
художественного сознания. И хотя художники восходящего эллинизма не могут
обойтись без некоторого априоризма (ибо Зевксис производил отбор "природных"
фактов на основании каких-то отнюдь не эмпирических принципов), все же
каноном тут являются эмпирически наблюдаемые размеры и пропорции, а не
априорные числовые спекуляции (хотя бы и близкие к "действительности"). В
результате всего этого отпадает надобность и в самом каноне.
Поликлет при всей своей жизненности и человечности гораздо более
априористичен, чем Лисипп и эллинизм. Но если мы примем во внимание, что под
эмпиризмом типа Зевксиса стоит более самостоятельный в своих ощущениях
субъект, что и соответствует эллинистическому психологизму, то нас не удивит
то обстоятельство, что как раз в эпоху Возрождения этот метод получил особую
популярность, и художники новой великой субъективистской эпохи часто
вспоминают именно метод Зевксиса (а не Поликлета) и связывают свое учение о
пропорциях именно с ним.
II. ЭСТЕТИКА БЕСКОНЕЧНЫХ ЧИСЛОВЫХ СТРУКТУР, АНАКСАГОР 1. Предварительные
вопросы
1. Ценность теории
Для Анаксагора характерна чрезвычайно высокая оценка "теории",
"созерцания", мыслительно-интуитивного углубления в космос. Уже Ксенофан
говорил о своем Едином (21А30), "направив свой взор на все небо", т.е. на
мир как целое, на целостность космоса. Анаксагор еще резче подчеркивает
самостоятельную ценность такого созерцания: "Когда кто-то... спросил
Анаксагора, ради чего лучше родиться, чем не родиться, последний сказал:
"Чтобы созерцать небо и устройство всего космоса" (59А30). По Анаксагору
(А29), "целью жизни является теоретическое познание и проистекающая от него
свобода". "Кажется, и Анаксагор не считал блаженным ни богатого, ни династа,
говоря, что он не удивился бы, если бы блаженный показался толпе совершенно
непригодным для блаженства, так как толпа судит всегда по внешности, которую
только и понимает" (А30). Об этом пишет также и Эврипид (фр.910N.),
находящийся под непосредственным влиянием Анаксагора: "Счастлив тот, кто
предпринял изучение науки, не устремляя своего внимания ни на несчастье
граждан, ни на несправедливые деяния, но замечал (лишь) неувядающий порядок
(cosmon) бессмертной природы, какова она, где и как образовалась. К таким
людям никогда не пристает забота о презренных делах".
2. Ум как принцип красоты и порядка
Анаксагору принадлежит весьма интенсивно проводимое учение о принципе
мирового порядка, о происхождении размеренности и красоты космоса. Он
гораздо настойчивее, чем все прочие досократики, учил о чистом, несмешанном
уме, находящемся вне материи оформляющем эту материю извне. Этот ум он
называл богом.
"Вначале тела стояли [неподвижно], божественный же ум привел их в порядок
и произвел возникновение вселенной". "Бог был, есть и будет. Он всем правит
и над всем господствует. Будучи умом, он привел в порядок все бесчисленные
вещи, бывшие [раньше] смешанными". "Устройство и мера всех вещей
определяются и производятся силой и разумом бесконечного ума" (А48).
"Анаксагор [принимает] бесконечную материю, а получаемые из раздробления ее
частицы [считает] подобными между собою. Вначале они были смешанными, затем
божественным умом были приведены в порядок" (А49). "Анаксагор первый
поставил ум над вещами" (А57). "Он [ум] - тончайшая и чистейшая из всех
вещей, он обладает совершенным знанием обо всем и имеет величайшую силу. И
над всем, что только имеет душу, как над большим, так и над меньшим,
господствует ум. И над всеобщим вращением господствует ум, от которого это
круговое движение и наметило начало. Сперва это вращение началось с
некоторого малого [пространства, затем] оно приняло большие размеры и в
будущем примет еще большие. И все, что смешивалось, отделялось и
разделялось, знал ум. Как должно было быть в будущем, как [раньше] было
[чего ныне уже нет], и как в настоящее время есть, порядок всего этого
определил ум. Он [установил] таким это круговое движение, которое совершают
ныне звезды, солнце, луна и определяющиеся воздух и эфир. Само это вращение
производит отделение [их]. Отделяется от редкого плотное, от холодного
теплое, от темного светлое и от влажного сухое. Много частиц многих
[веществ] находится [там]. Вполне же ничто, кроме ума, ни отделяется, ни
выделяется из другого. Ум же всякий как большой, так и меньший, одинаков. Из
[всего же] остального ни одна вещь не похожа ни на одну, но каждая отдельная
вещь более всего кажется и казалась тем, что в ней наибольше" (В12) ср.
также (А42.47.55).
Чтобы разобраться в учении Анаксагора, необходимо иметь в виду то, что
говорилось выше об абстрактно-всеобщем характере бытия, фиксируемого в
досократике. Если бы Анаксагор говорил о боге или богах, то это была бы
просто мифология и ничего специфически "досократовского" тут не было бы. Но
Анаксагор вместе со всей досократикой преодолевает чистую, непосредственную
и безраздельную мифологию; он борется с ее антропоморфизмом. Недаром он
обвинялся в безбожии (АI. 10), и если ему ставили в вину учение о том, что
солнце есть огненная масса, то вовсе не потому, что это отрицалось за
солнцем, а потому, что это означало отрицание солнца как личного Гелиоса. В
источнике, посвященном этому (А19), говорится, что "между тем как афиняне
признавали солнце богом, он учил, что оно - огненный жернов" и что "за это
они присудили его к смерти, лишь немногие голоса были поданы в его пользу".
Поэтому, если (А48) "Анаксагор [считал] богом ум, сотворивший космос", то,
несомненно, этим он (А3) "высказал некоторое новое мнение о божестве".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194
непреложной значимостью и являются именно каноном. Так, мы видим, что самое
понятие канона содержит в себе нечто вещественно-смысловое, или, точнее,
вещественно-числовое, т.е. пифагорейское. Учитывая это, числовые данные
Поликлетова канона следует строжайше отделять ох позднейших пропорций, т.е.
прежде всего от эллинистических, например, от лисипповых (поскольку Лисиппа
надо считать художником восходящего эллинизма).
В эллинизме появляется понятие, совершенно чуждое классике, - понятие
"природы"51. В чем смысл этого нового, по сравнению с классикой, понятия,
хорошо показал живописец Эвпомп, основатель Сикионской школы. На вопрос о
том, кому он следовал из своих предшественников, он указал на толпу людей и
заявил, что нужно подражать природе, а не художнику (Plin. ХХХIV19). Поворот
к натурализму наметился уже у Праксителя. Он изобразил "ликующую гетеру",
относительно которой думают, что "она представляла собою Фрину", любовницу
самого Праксителя (ibid. 70). А вот рассказ о подчеркнутом "реализме"
живописца IV в. Зевксиса: "...Вообще же он обнаруживал такую тщательность,
что, собираясь нарисовать для жителей Агригента картину, которую они на
общественный счет сооружали для храма Юноны Лацинии, он осмотрел в
обнаженном виде их дев и выбрал из них пять, чтобы воспроизвести на картине
то, что у каждой из них в отдельности было им одобрено" (Там же, 64)52.
Здесь перед нами принципиально новая, неклассическая установка
художественного сознания. И хотя художники восходящего эллинизма не могут
обойтись без некоторого априоризма (ибо Зевксис производил отбор "природных"
фактов на основании каких-то отнюдь не эмпирических принципов), все же
каноном тут являются эмпирически наблюдаемые размеры и пропорции, а не
априорные числовые спекуляции (хотя бы и близкие к "действительности"). В
результате всего этого отпадает надобность и в самом каноне.
Поликлет при всей своей жизненности и человечности гораздо более
априористичен, чем Лисипп и эллинизм. Но если мы примем во внимание, что под
эмпиризмом типа Зевксиса стоит более самостоятельный в своих ощущениях
субъект, что и соответствует эллинистическому психологизму, то нас не удивит
то обстоятельство, что как раз в эпоху Возрождения этот метод получил особую
популярность, и художники новой великой субъективистской эпохи часто
вспоминают именно метод Зевксиса (а не Поликлета) и связывают свое учение о
пропорциях именно с ним.
II. ЭСТЕТИКА БЕСКОНЕЧНЫХ ЧИСЛОВЫХ СТРУКТУР, АНАКСАГОР 1. Предварительные
вопросы
1. Ценность теории
Для Анаксагора характерна чрезвычайно высокая оценка "теории",
"созерцания", мыслительно-интуитивного углубления в космос. Уже Ксенофан
говорил о своем Едином (21А30), "направив свой взор на все небо", т.е. на
мир как целое, на целостность космоса. Анаксагор еще резче подчеркивает
самостоятельную ценность такого созерцания: "Когда кто-то... спросил
Анаксагора, ради чего лучше родиться, чем не родиться, последний сказал:
"Чтобы созерцать небо и устройство всего космоса" (59А30). По Анаксагору
(А29), "целью жизни является теоретическое познание и проистекающая от него
свобода". "Кажется, и Анаксагор не считал блаженным ни богатого, ни династа,
говоря, что он не удивился бы, если бы блаженный показался толпе совершенно
непригодным для блаженства, так как толпа судит всегда по внешности, которую
только и понимает" (А30). Об этом пишет также и Эврипид (фр.910N.),
находящийся под непосредственным влиянием Анаксагора: "Счастлив тот, кто
предпринял изучение науки, не устремляя своего внимания ни на несчастье
граждан, ни на несправедливые деяния, но замечал (лишь) неувядающий порядок
(cosmon) бессмертной природы, какова она, где и как образовалась. К таким
людям никогда не пристает забота о презренных делах".
2. Ум как принцип красоты и порядка
Анаксагору принадлежит весьма интенсивно проводимое учение о принципе
мирового порядка, о происхождении размеренности и красоты космоса. Он
гораздо настойчивее, чем все прочие досократики, учил о чистом, несмешанном
уме, находящемся вне материи оформляющем эту материю извне. Этот ум он
называл богом.
"Вначале тела стояли [неподвижно], божественный же ум привел их в порядок
и произвел возникновение вселенной". "Бог был, есть и будет. Он всем правит
и над всем господствует. Будучи умом, он привел в порядок все бесчисленные
вещи, бывшие [раньше] смешанными". "Устройство и мера всех вещей
определяются и производятся силой и разумом бесконечного ума" (А48).
"Анаксагор [принимает] бесконечную материю, а получаемые из раздробления ее
частицы [считает] подобными между собою. Вначале они были смешанными, затем
божественным умом были приведены в порядок" (А49). "Анаксагор первый
поставил ум над вещами" (А57). "Он [ум] - тончайшая и чистейшая из всех
вещей, он обладает совершенным знанием обо всем и имеет величайшую силу. И
над всем, что только имеет душу, как над большим, так и над меньшим,
господствует ум. И над всеобщим вращением господствует ум, от которого это
круговое движение и наметило начало. Сперва это вращение началось с
некоторого малого [пространства, затем] оно приняло большие размеры и в
будущем примет еще большие. И все, что смешивалось, отделялось и
разделялось, знал ум. Как должно было быть в будущем, как [раньше] было
[чего ныне уже нет], и как в настоящее время есть, порядок всего этого
определил ум. Он [установил] таким это круговое движение, которое совершают
ныне звезды, солнце, луна и определяющиеся воздух и эфир. Само это вращение
производит отделение [их]. Отделяется от редкого плотное, от холодного
теплое, от темного светлое и от влажного сухое. Много частиц многих
[веществ] находится [там]. Вполне же ничто, кроме ума, ни отделяется, ни
выделяется из другого. Ум же всякий как большой, так и меньший, одинаков. Из
[всего же] остального ни одна вещь не похожа ни на одну, но каждая отдельная
вещь более всего кажется и казалась тем, что в ней наибольше" (В12) ср.
также (А42.47.55).
Чтобы разобраться в учении Анаксагора, необходимо иметь в виду то, что
говорилось выше об абстрактно-всеобщем характере бытия, фиксируемого в
досократике. Если бы Анаксагор говорил о боге или богах, то это была бы
просто мифология и ничего специфически "досократовского" тут не было бы. Но
Анаксагор вместе со всей досократикой преодолевает чистую, непосредственную
и безраздельную мифологию; он борется с ее антропоморфизмом. Недаром он
обвинялся в безбожии (АI. 10), и если ему ставили в вину учение о том, что
солнце есть огненная масса, то вовсе не потому, что это отрицалось за
солнцем, а потому, что это означало отрицание солнца как личного Гелиоса. В
источнике, посвященном этому (А19), говорится, что "между тем как афиняне
признавали солнце богом, он учил, что оно - огненный жернов" и что "за это
они присудили его к смерти, лишь немногие голоса были поданы в его пользу".
Поэтому, если (А48) "Анаксагор [считал] богом ум, сотворивший космос", то,
несомненно, этим он (А3) "высказал некоторое новое мнение о божестве".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194