ХIII 20); Ахилл трижды преследует
Гектора, а на четвертый Зевс уже взвешивает их жребий (Ил. ХХII 165, 208).
Число 9 указывает на продолжительность во времени, которая часто завершается
десятым днем или годом. Решительные события под Троей происходили на 10 год
после девятилетней осады. Гектора оплакивали 9 дней перед погребением на 10
день (Ил. ХХIV 784), стрелы Аполлона летели на ахейское войско 9 дней (Ил. I
53). Числа 12, 7 (исключительно в "Одиссее"), 3, 20 (понимаемое как 10 +
10), 18 (9 Х 2), 27 (9 Х 3) тоже выражают продолжительность во времени. Это
разнообразие числовых выражений в основном представлено в "Одиссее". Одиссей
живет на острове нимфы Калипсо 7 лет (Од. VII 259), с острова Эола до
Лестригонов корабли Одиссея плывут 6 дней и достигают Лестригонов на 7-ой;
между Троей и Фтией 3 дня пути (Ил. IХ 363); Эвмей 3 дня и 3 ночи укрывает у
себя Одиссея, не узнавая его (Од. ХVII 515); Одиссей в 18 дней (9 Х 2)
добирается от Калипсо до феаков, а Менелай остается на острове Фаросе 20 (10
+ 10) дней (Од. IV 360).
Числа 9, 6 и 5 указывают обычно также на совершенство возраста лучших
лошадей или быков, готовых для жертвоприношения. Число 9 также употребляется
для обозначения скопления людей или вообще живых существ. Патрокл атакует
тремя приступами три группы троянцев по 9 человек в каждой (Ил. ХVI 785);
все подданные Нестора распределяются на 9 рядов, которые получают по 9 быков
для жертвы (Од. III 7 сл.). 12 охватывает не только убитых врагов, но и
жертвенных животных и предметы. Здесь можно отметить города, взятые
Ахиллесом (Ил. ХI 228), амфоры (Од. II 353, IХ 204), топоры Пенелопы (Од.
ХIХ 574), одеяния (Ил. ХХIV 229). Детей в семье бывает обычно 12, 6 и 3, все
числа более или менее реальные. У Ниобы 6 сыновей и 6 дочерей (Ил. ХХIV
603), столько же их у Эола (Од. Х 5); у Нестора 6 сыновей (Од. III 413), у
Алкиноя 6 детей (Од. VI 62). Однако исключением является Приам с его 50
сыновьями и 12 дочерьми (Ил. ХI 692). Видимо, здесь мы имеем какие-то
отзвуки восточной семьи, основанной на полигамии. Во всяком случае, от одной
матери происходит 19 сыновей Приама (Ил. ХI 678).
Число 50 вообще указывает на умеренность в изобилии, поэтому среднее
количество отряда воинов или экипажа корабля бывает в 50 человек (Ил. IV
391), даже стада быков и те бывают по 50 голов (Од. ХII 130). Число 100
выражает нечто значительное и огромное, но доступное человеческому
воображению: эгида Афины имеет 100 бахром, каждая ценою в 100 быков; в
египетских Фивах 100 ворот, гекатомба обычно включает 100 жертвенных
животных. Зато 1000, 3000, 10000 употребляются только для чего-то
непостижимого человеческому познанию. Арес и Посейдон кричат так, как 9 или
10 тысяч воинов (Ил. V 859, ХIV 148); Эрихтоний имел 3 тысячи кобылиц, но он
был самый богатый человек на земле (Ил. ХХ 219 - 222).
Если подвести итог этим интересным наблюдениям Г.Жермена, то можно
высказать следующие три положения. Во-первых, Гомер употребляет числа не как
попало, а строго закономерно, всегда связывая их так или иначе с
определенными областями действительности. Во-вторых - и это Г.Жермен особо
подчеркивает - числа, употребляемые Гомером, имеют эстетическое значение и
даже специально значение принципов симметрии. Действительность, оформленная
при помощи таких чисел, становится эстетически закономерной, устойчивой и
устроенной раз навсегда как художественное целое. В-третьих, уже у Гомера
число является одной из основных эстетических категорий и еще задолго до
пифагорейцев трактуется как принцип эстетической структуры и художественного
оформления всего существующего.
в)
Из других эстетических категорий у Гомера, относящихся к природе и
космосу и получивших разработку в современной литературе о Гомере, можно
привести категорию величины, или размерности, объемности. Немецкий археолог
Г.Шраде в своей работе о богах и людях у Гомера (H.Schrade. Gotter und
Menschen Homers, Stuttgart, 1952) попытался дать очерк гомеровской эстетики,
опираясь на изображение величин и размеров в гомеровских поэмах. Этот
исследователь правильно фиксирует наше внимание на огромных размерах богов,
людей и вещей у Гомера31. Эстетический смысл этих больших величин,
безусловно, подтверждается исследованиями соответствующей терминологии.
Однако едва ли это является последним словом эпической эстетики у греков.
Уже в картинах природы, приведенных выше, а также и в изображении различных
предметов искусства видна огромная склонность Гомера также и к малым
размерам, к миниатюре, к детальной обработке металла и других веществ.
Поэтому едва ли можно здесь останавливать внимание только на эстетике
больших размеров. Дело здесь скорее не в больших и не в малых размерах самих
по себе, а скорее в приспособленности этих размеров к сущности тех
предметов, о величинах которых трактуется у Гомера. Симметрия и гармония
этих предметов в зависимости от их существа - вот чем богата эстетика
размеров и величин у Гомера и вот почему концепция Г.Шраде требует
существенного дополнения.
г)
Кое-что писалось и об изображении у Гомера света и света. Очень хороший
анализ зрительных ощущений у Гомера дал еще Г.Финслер (G.Finsler. Homer, I,
Lpz. - Berl. 1913, стр. 73 - 77. Терминологическое исследование гомеровской
эстетики света и тьмы см. также в указанной выше работе автора о Гомере,
стр. 77 - 83). В последнее время эти исследования удачно дополнены тоже
терминологическим исследованием теневых восприятий в книге М.Трой (M.Treu.
Von Homer zur Lyrik, Munchen 1955, 115 - 122). В результате всех этих
исследований получается, что Гомер очень любит яркий свет и солнечное
освещение, что свет для него является символом жизни и что у него почти не
представлено ощущение тени и оттенков. Можно сказать, что световые ощущения
у Гомера как бы лишены перспективы и обходятся без трехмерного пространства.
Это вполне согласуется с законом хронологической несовместимости
Ф.Ф.Зелинского и с интенсивными моментами гомеровского геометрического
стиля32. Однако плоскостный характер восприятия у Гомера прогрессирует к
трехмерному, свидетельствуя, что перед нами здесь - разные периоды
мировоззрения и, в частности, чувственного восприятия. От неподвижной и
лишенной всякого рельефа освещенности физического мира Гомер, несомненно,
переходит к зарождению рельефных, перспективных ее изображений.
Наконец, следует отметить учение о вечном возвращении, так как оно
остается незыблемым почти в течение всей античности. Учение это относится не
только к природе и космосу, но и к обществу и к каждому отдельному человеку.
Эстетические категории, относящиеся у Гомера к природе и космосу, весьма
оригинальны. Пространство здесь не отделимо от вещей. Оно всюду
неоднородное, огромное, но конечное и структурно-организованное. Времени
Гомер почти не знает. Но это касается времени в целом, так как отдельные его
моменты наполнены большим и никогда не прекращающимся движением. Это -
неподвижно-подвижное время - пространство предстает в виде универсальной
числовой организации, оно освещено немерцающим светом, хотя и содержит
множество областей тьмы и поражает пестротой своих красок и, наконец, вечно
погибает для того, чтобы вечно возрождаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194
Гектора, а на четвертый Зевс уже взвешивает их жребий (Ил. ХХII 165, 208).
Число 9 указывает на продолжительность во времени, которая часто завершается
десятым днем или годом. Решительные события под Троей происходили на 10 год
после девятилетней осады. Гектора оплакивали 9 дней перед погребением на 10
день (Ил. ХХIV 784), стрелы Аполлона летели на ахейское войско 9 дней (Ил. I
53). Числа 12, 7 (исключительно в "Одиссее"), 3, 20 (понимаемое как 10 +
10), 18 (9 Х 2), 27 (9 Х 3) тоже выражают продолжительность во времени. Это
разнообразие числовых выражений в основном представлено в "Одиссее". Одиссей
живет на острове нимфы Калипсо 7 лет (Од. VII 259), с острова Эола до
Лестригонов корабли Одиссея плывут 6 дней и достигают Лестригонов на 7-ой;
между Троей и Фтией 3 дня пути (Ил. IХ 363); Эвмей 3 дня и 3 ночи укрывает у
себя Одиссея, не узнавая его (Од. ХVII 515); Одиссей в 18 дней (9 Х 2)
добирается от Калипсо до феаков, а Менелай остается на острове Фаросе 20 (10
+ 10) дней (Од. IV 360).
Числа 9, 6 и 5 указывают обычно также на совершенство возраста лучших
лошадей или быков, готовых для жертвоприношения. Число 9 также употребляется
для обозначения скопления людей или вообще живых существ. Патрокл атакует
тремя приступами три группы троянцев по 9 человек в каждой (Ил. ХVI 785);
все подданные Нестора распределяются на 9 рядов, которые получают по 9 быков
для жертвы (Од. III 7 сл.). 12 охватывает не только убитых врагов, но и
жертвенных животных и предметы. Здесь можно отметить города, взятые
Ахиллесом (Ил. ХI 228), амфоры (Од. II 353, IХ 204), топоры Пенелопы (Од.
ХIХ 574), одеяния (Ил. ХХIV 229). Детей в семье бывает обычно 12, 6 и 3, все
числа более или менее реальные. У Ниобы 6 сыновей и 6 дочерей (Ил. ХХIV
603), столько же их у Эола (Од. Х 5); у Нестора 6 сыновей (Од. III 413), у
Алкиноя 6 детей (Од. VI 62). Однако исключением является Приам с его 50
сыновьями и 12 дочерьми (Ил. ХI 692). Видимо, здесь мы имеем какие-то
отзвуки восточной семьи, основанной на полигамии. Во всяком случае, от одной
матери происходит 19 сыновей Приама (Ил. ХI 678).
Число 50 вообще указывает на умеренность в изобилии, поэтому среднее
количество отряда воинов или экипажа корабля бывает в 50 человек (Ил. IV
391), даже стада быков и те бывают по 50 голов (Од. ХII 130). Число 100
выражает нечто значительное и огромное, но доступное человеческому
воображению: эгида Афины имеет 100 бахром, каждая ценою в 100 быков; в
египетских Фивах 100 ворот, гекатомба обычно включает 100 жертвенных
животных. Зато 1000, 3000, 10000 употребляются только для чего-то
непостижимого человеческому познанию. Арес и Посейдон кричат так, как 9 или
10 тысяч воинов (Ил. V 859, ХIV 148); Эрихтоний имел 3 тысячи кобылиц, но он
был самый богатый человек на земле (Ил. ХХ 219 - 222).
Если подвести итог этим интересным наблюдениям Г.Жермена, то можно
высказать следующие три положения. Во-первых, Гомер употребляет числа не как
попало, а строго закономерно, всегда связывая их так или иначе с
определенными областями действительности. Во-вторых - и это Г.Жермен особо
подчеркивает - числа, употребляемые Гомером, имеют эстетическое значение и
даже специально значение принципов симметрии. Действительность, оформленная
при помощи таких чисел, становится эстетически закономерной, устойчивой и
устроенной раз навсегда как художественное целое. В-третьих, уже у Гомера
число является одной из основных эстетических категорий и еще задолго до
пифагорейцев трактуется как принцип эстетической структуры и художественного
оформления всего существующего.
в)
Из других эстетических категорий у Гомера, относящихся к природе и
космосу и получивших разработку в современной литературе о Гомере, можно
привести категорию величины, или размерности, объемности. Немецкий археолог
Г.Шраде в своей работе о богах и людях у Гомера (H.Schrade. Gotter und
Menschen Homers, Stuttgart, 1952) попытался дать очерк гомеровской эстетики,
опираясь на изображение величин и размеров в гомеровских поэмах. Этот
исследователь правильно фиксирует наше внимание на огромных размерах богов,
людей и вещей у Гомера31. Эстетический смысл этих больших величин,
безусловно, подтверждается исследованиями соответствующей терминологии.
Однако едва ли это является последним словом эпической эстетики у греков.
Уже в картинах природы, приведенных выше, а также и в изображении различных
предметов искусства видна огромная склонность Гомера также и к малым
размерам, к миниатюре, к детальной обработке металла и других веществ.
Поэтому едва ли можно здесь останавливать внимание только на эстетике
больших размеров. Дело здесь скорее не в больших и не в малых размерах самих
по себе, а скорее в приспособленности этих размеров к сущности тех
предметов, о величинах которых трактуется у Гомера. Симметрия и гармония
этих предметов в зависимости от их существа - вот чем богата эстетика
размеров и величин у Гомера и вот почему концепция Г.Шраде требует
существенного дополнения.
г)
Кое-что писалось и об изображении у Гомера света и света. Очень хороший
анализ зрительных ощущений у Гомера дал еще Г.Финслер (G.Finsler. Homer, I,
Lpz. - Berl. 1913, стр. 73 - 77. Терминологическое исследование гомеровской
эстетики света и тьмы см. также в указанной выше работе автора о Гомере,
стр. 77 - 83). В последнее время эти исследования удачно дополнены тоже
терминологическим исследованием теневых восприятий в книге М.Трой (M.Treu.
Von Homer zur Lyrik, Munchen 1955, 115 - 122). В результате всех этих
исследований получается, что Гомер очень любит яркий свет и солнечное
освещение, что свет для него является символом жизни и что у него почти не
представлено ощущение тени и оттенков. Можно сказать, что световые ощущения
у Гомера как бы лишены перспективы и обходятся без трехмерного пространства.
Это вполне согласуется с законом хронологической несовместимости
Ф.Ф.Зелинского и с интенсивными моментами гомеровского геометрического
стиля32. Однако плоскостный характер восприятия у Гомера прогрессирует к
трехмерному, свидетельствуя, что перед нами здесь - разные периоды
мировоззрения и, в частности, чувственного восприятия. От неподвижной и
лишенной всякого рельефа освещенности физического мира Гомер, несомненно,
переходит к зарождению рельефных, перспективных ее изображений.
Наконец, следует отметить учение о вечном возвращении, так как оно
остается незыблемым почти в течение всей античности. Учение это относится не
только к природе и космосу, но и к обществу и к каждому отдельному человеку.
Эстетические категории, относящиеся у Гомера к природе и космосу, весьма
оригинальны. Пространство здесь не отделимо от вещей. Оно всюду
неоднородное, огромное, но конечное и структурно-организованное. Времени
Гомер почти не знает. Но это касается времени в целом, так как отдельные его
моменты наполнены большим и никогда не прекращающимся движением. Это -
неподвижно-подвижное время - пространство предстает в виде универсальной
числовой организации, оно освещено немерцающим светом, хотя и содержит
множество областей тьмы и поражает пестротой своих красок и, наконец, вечно
погибает для того, чтобы вечно возрождаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194