Политика, которую древние понимали в широком
общественно-государственном смысле, считается у Демокрита даже высшим из
искусств (Маков. 488). Та же мысль приводится Демокритом и в учении об
эстетическом воспитании (Маков. 526 - 528, ср. 529 - 532): прекрасное дается
по природе; однако, его воспитание в человеке не только необходимо, но и
требует огромных усилий. O том, что Демокрит не только занимался эстетикой,
но имел также прямое отношение к строительному делу, читаем у Посидония
(Маков. 586).
в)
В-третьих, с такой же точки зрения, по-видимому, нужно понимать и мысли
Демокрита о художественном субъекте (т.е. о субъекте художественно
творческом, а не просто эстетически воспринимающем). У Цицерона читаем: "Я
часто слыхал, что без воспламенения (inflammatione) духа и без некоего как
бы вдохновенного неистовства (sine quodam afflutu quasi furoris) не может
существовать никакой хороший поэт, что, как говорят, осталось в сочинениях
Демокрита и Платона" (68 В 17). Тот же Цицерон пишет (там же): "Демокрит
утверждает, что без неистовства (Furore) не может быть никакого большого
поэта. То же самое говорит Платон". А по Горацию: "Демокрит полагает, что
гениальность (ingonium) счастливее презренного искусства [т.е. техники] и
исключает из Геликона здравомыслящих (sanos) поэтов" (там же). Что это
мнение о Демокрите было достаточно прочно, подтверждает и Климент
Александрийский: "Демокрит одинаково [с Платоном] утверждает, что поэт пишет
под божественным и священного духа вдохновением, то весьма хорошо" (В 18).
Яркие слова у Диона: "Демокрит так говорит о Гомере: "Гомер, получив в удел
божественную природу, сотворил [целый] космос разнообразных песен" (В 21),
так как [по его мнению], не обладая божественной и демонской природой,
невозможно создать столь прекрасные и мудрые песни". Недаром Демокрит учил,
что гекзаметр был изобретен Мусеем (Маков. 568). Все вышеприведенные нами
суждения Демокрита о вдохновении собраны у Маков. 560 - 573. Хотя, как мы
знаем, опыт божественного "энтузиазма" всегда был у греческих поэтов и
философов, и они очень любят об этом говорить, у Демокрита мы невольно
чувствуем в этих словах некоторый субъективистический налет, уже не наивный,
а интеллигентски-рефлектированный экстаз. Недаром по этому вопросу на
Демокрита ссылаются представители эллинистически-римской рефлекции - Цицерон
и Гораций. Таким образом, из философов не Платон, а Демокрит учит впервые о
поэтической "мании".
г)
В-четвертых, наконец, если подвести общий итог всем вышеприведенным
рассуждениям Демокрита, то необходимо следует вывод, что демокритовская
эстетика хотя и связана с этикой, а также с политикой и общественным
поведением человека, и местами даже тождественна ей, все же и на ней лежит
общеантичная печать созерцательности. В основе этой эстетики подспудно лежит
признание невозможности перейти от созерцания действительности к ее
изменению. Такой характер эстетики Демокрита обусловлен недостаточным
развитием античного субъекта и невозможностью для личности в античном
обществе оторваться от того бытия, которым она раз навсегда окружена113.
3. Происхождение искусств и языка
С индивидуализмом и субъективизмом всегда объединяется стремление
выводить генетически те или иные культурные формы. Пока объект берется как
таковой, он (хотя бы это было и человеческое общество) ощущается как что-то
постоянное и определенное. Но как только завелся "комар субъективности"
(выражение Гегеля), тотчас же объективное постоянство расплывается в
сумбурный поток, и субъект ищет теперь уже нового - уже становящегося
единства и погружается в причинно-генетические изыскания. Несомненно, эта
тенденция (а может быть, и попытка подобного исследования) были уже у
Демокрита.
Насколько можно судить, Демокрит понимал происхождение искусства весьма
трезво и здраво. Его основное суждение, вероятно, сводилось к тому, что
говорил позднейший эпикуреец Диоген из Эноанды (Маков. 316): "Потребности и
опыт со временем породили все искусства". Эту тенденцию к естественному
объяснению искусств, как известно, подробно развивал Лукреций (Маков. 324.
325). Самому же Демокриту приписывается учение о подражании различным
явлениям природы: портняжное и ткацкое ремесла люди заимствовали у пауков,
построение жилищ - у ласточек, пение - у певчих птиц (Маков. 324, где
указываются следы этого учения Демокрита у Ксенофонта). Диодор Сицилийский
(Маков. 305) весьма подробно развивает эту общую для всех атомистов теорию
происхождения искусств из материальной нужды и из необходимости для людей
общаться между собою.
Что же касается специально музыки, то на эту тему имеется такое суждение
Филодема: "Демокрит... говорит, что музыка есть младшее из искусств, и
объясняет это тем, что ее породила не нужда, но родилась она от избытка сил
[от развившейся уже роскоши, - Дильс]" (В 144, Маков. 325). И Филодем еще
говорит (там же), что Демокрит был не только наибольшим из древних
натурфилософов, но и занимался "не меньше историей". Может быть, под
"историей" тут понимается не история в нашем смысле слова, а естествоведение
(это значение термина, между прочим, осталось в употребительном ныне
сочетании "естественная история"). Что же касается суждения Демокрита о
происхождении музыки, то оно едва ли свидетельствует о большой
проницательности философа в этих вопросах. Может быть, это суждение
относится к каким-нибудь очень развитым и утонченным формам музыки, но едва
ли его можно отнести ко всей музыке как таковой. Тем не менее самая
тенденция понимать музыку социально-исторически очень важна.
Впоследствии у римского эпикурейца Лукреция мы найдем целую
историко-художественную социологию, восходящую, как мы теперь видим, еще к
Демокриту.
Происхождением языка атомисты тоже занимались, по-видимому, немало. Во
всяком случае, от каждого из них дошли на эту тему некоторые материалы.
Эпикур (Маков. 315), Лукреций (Маков. 318), Диоген из Эноанды (Маков. 316),
Диодор Сицилийский (Маков. 305) и излагающий эпикурейскую теорию Витрувий
(Маков. 317) дают подробно развитое учение о том, что язык не возник путем
обучения одних людей другими и что названия предметов вовсе не являются
пустой условностью, которая не имела бы никакого отношения к их сущности.
Язык, согласно им, возник на основе первобытных трудовых процессов и из
необходимости людского общения. Они учили, что различные местные условия, в
которые попадали люди, всегда налагали те или иные отпечатки на язык людей,
откуда и появилось такое большое разнообразие человеческих языков. Кроме
этого, атомисты занимались и эстетикой языка в своих эвфонических теориях,
анализируя разные звуки и их комплексы с точки зрения красоты звучания. При
этом гладкость, шероховатость, тяжеловесность и прочие эстетические свойства
слов объяснялись у них формой тех атомов, которые участвуют в образовании
звуков (Маков. 581 - 583). Все подобного рода рассуждения атомистов о языке
удивляют своим здравым характером и свидетельствуют о весьма трезвом
отношении атомистов к такому трудному и сложному предмету, как язык.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194
общественно-государственном смысле, считается у Демокрита даже высшим из
искусств (Маков. 488). Та же мысль приводится Демокритом и в учении об
эстетическом воспитании (Маков. 526 - 528, ср. 529 - 532): прекрасное дается
по природе; однако, его воспитание в человеке не только необходимо, но и
требует огромных усилий. O том, что Демокрит не только занимался эстетикой,
но имел также прямое отношение к строительному делу, читаем у Посидония
(Маков. 586).
в)
В-третьих, с такой же точки зрения, по-видимому, нужно понимать и мысли
Демокрита о художественном субъекте (т.е. о субъекте художественно
творческом, а не просто эстетически воспринимающем). У Цицерона читаем: "Я
часто слыхал, что без воспламенения (inflammatione) духа и без некоего как
бы вдохновенного неистовства (sine quodam afflutu quasi furoris) не может
существовать никакой хороший поэт, что, как говорят, осталось в сочинениях
Демокрита и Платона" (68 В 17). Тот же Цицерон пишет (там же): "Демокрит
утверждает, что без неистовства (Furore) не может быть никакого большого
поэта. То же самое говорит Платон". А по Горацию: "Демокрит полагает, что
гениальность (ingonium) счастливее презренного искусства [т.е. техники] и
исключает из Геликона здравомыслящих (sanos) поэтов" (там же). Что это
мнение о Демокрите было достаточно прочно, подтверждает и Климент
Александрийский: "Демокрит одинаково [с Платоном] утверждает, что поэт пишет
под божественным и священного духа вдохновением, то весьма хорошо" (В 18).
Яркие слова у Диона: "Демокрит так говорит о Гомере: "Гомер, получив в удел
божественную природу, сотворил [целый] космос разнообразных песен" (В 21),
так как [по его мнению], не обладая божественной и демонской природой,
невозможно создать столь прекрасные и мудрые песни". Недаром Демокрит учил,
что гекзаметр был изобретен Мусеем (Маков. 568). Все вышеприведенные нами
суждения Демокрита о вдохновении собраны у Маков. 560 - 573. Хотя, как мы
знаем, опыт божественного "энтузиазма" всегда был у греческих поэтов и
философов, и они очень любят об этом говорить, у Демокрита мы невольно
чувствуем в этих словах некоторый субъективистический налет, уже не наивный,
а интеллигентски-рефлектированный экстаз. Недаром по этому вопросу на
Демокрита ссылаются представители эллинистически-римской рефлекции - Цицерон
и Гораций. Таким образом, из философов не Платон, а Демокрит учит впервые о
поэтической "мании".
г)
В-четвертых, наконец, если подвести общий итог всем вышеприведенным
рассуждениям Демокрита, то необходимо следует вывод, что демокритовская
эстетика хотя и связана с этикой, а также с политикой и общественным
поведением человека, и местами даже тождественна ей, все же и на ней лежит
общеантичная печать созерцательности. В основе этой эстетики подспудно лежит
признание невозможности перейти от созерцания действительности к ее
изменению. Такой характер эстетики Демокрита обусловлен недостаточным
развитием античного субъекта и невозможностью для личности в античном
обществе оторваться от того бытия, которым она раз навсегда окружена113.
3. Происхождение искусств и языка
С индивидуализмом и субъективизмом всегда объединяется стремление
выводить генетически те или иные культурные формы. Пока объект берется как
таковой, он (хотя бы это было и человеческое общество) ощущается как что-то
постоянное и определенное. Но как только завелся "комар субъективности"
(выражение Гегеля), тотчас же объективное постоянство расплывается в
сумбурный поток, и субъект ищет теперь уже нового - уже становящегося
единства и погружается в причинно-генетические изыскания. Несомненно, эта
тенденция (а может быть, и попытка подобного исследования) были уже у
Демокрита.
Насколько можно судить, Демокрит понимал происхождение искусства весьма
трезво и здраво. Его основное суждение, вероятно, сводилось к тому, что
говорил позднейший эпикуреец Диоген из Эноанды (Маков. 316): "Потребности и
опыт со временем породили все искусства". Эту тенденцию к естественному
объяснению искусств, как известно, подробно развивал Лукреций (Маков. 324.
325). Самому же Демокриту приписывается учение о подражании различным
явлениям природы: портняжное и ткацкое ремесла люди заимствовали у пауков,
построение жилищ - у ласточек, пение - у певчих птиц (Маков. 324, где
указываются следы этого учения Демокрита у Ксенофонта). Диодор Сицилийский
(Маков. 305) весьма подробно развивает эту общую для всех атомистов теорию
происхождения искусств из материальной нужды и из необходимости для людей
общаться между собою.
Что же касается специально музыки, то на эту тему имеется такое суждение
Филодема: "Демокрит... говорит, что музыка есть младшее из искусств, и
объясняет это тем, что ее породила не нужда, но родилась она от избытка сил
[от развившейся уже роскоши, - Дильс]" (В 144, Маков. 325). И Филодем еще
говорит (там же), что Демокрит был не только наибольшим из древних
натурфилософов, но и занимался "не меньше историей". Может быть, под
"историей" тут понимается не история в нашем смысле слова, а естествоведение
(это значение термина, между прочим, осталось в употребительном ныне
сочетании "естественная история"). Что же касается суждения Демокрита о
происхождении музыки, то оно едва ли свидетельствует о большой
проницательности философа в этих вопросах. Может быть, это суждение
относится к каким-нибудь очень развитым и утонченным формам музыки, но едва
ли его можно отнести ко всей музыке как таковой. Тем не менее самая
тенденция понимать музыку социально-исторически очень важна.
Впоследствии у римского эпикурейца Лукреция мы найдем целую
историко-художественную социологию, восходящую, как мы теперь видим, еще к
Демокриту.
Происхождением языка атомисты тоже занимались, по-видимому, немало. Во
всяком случае, от каждого из них дошли на эту тему некоторые материалы.
Эпикур (Маков. 315), Лукреций (Маков. 318), Диоген из Эноанды (Маков. 316),
Диодор Сицилийский (Маков. 305) и излагающий эпикурейскую теорию Витрувий
(Маков. 317) дают подробно развитое учение о том, что язык не возник путем
обучения одних людей другими и что названия предметов вовсе не являются
пустой условностью, которая не имела бы никакого отношения к их сущности.
Язык, согласно им, возник на основе первобытных трудовых процессов и из
необходимости людского общения. Они учили, что различные местные условия, в
которые попадали люди, всегда налагали те или иные отпечатки на язык людей,
откуда и появилось такое большое разнообразие человеческих языков. Кроме
этого, атомисты занимались и эстетикой языка в своих эвфонических теориях,
анализируя разные звуки и их комплексы с точки зрения красоты звучания. При
этом гладкость, шероховатость, тяжеловесность и прочие эстетические свойства
слов объяснялись у них формой тех атомов, которые участвуют в образовании
звуков (Маков. 581 - 583). Все подобного рода рассуждения атомистов о языке
удивляют своим здравым характером и свидетельствуют о весьма трезвом
отношении атомистов к такому трудному и сложному предмету, как язык.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194