Таким образом, читатель, желающий проследить за
моей борьбой в этом вопросе, обнаружит, что совер-
шенно бессознательно она приняла форму драмы, при-
чем все персонажи этой драмы находятся во мне самом:
Первый Протагонист1, Второй Протагонист, Противо-
речие и, наконец, Решение. Разрешите мне без дальней-
ших церемоний ввести Первого Протагониста, меня как
тераписта, который, как сумел, .изобразил то, что, веро-
ятно, является опытом психотерапии.
Сущность психотерапии с точки зрения опыта
Я вхожу в отношения с человеком, имея гипотезу
или веру в то, что моя приязнь, мое доверие и мое по-
нимание внутреннего мира другого приведут к важному
процессу его становления. Я вхожу в отношения не как
ученый, не как врач, который может правильно поста-
вить диагноз и лечить, а как человек, входящий в отно-
шения с другим человеком. Чем больше я буду рассмат-
ривать клиента только как объект, тем в большей степени
у него будет тенденция становиться только объектом.
Протагонист - актер в древнегреческом театре, исполняв-
ший главные роли в трагедии или комедии. - Прим. ред.
253
Сам я иду на риск, потому что когда отношения ста-
новятся более глубокими, возможна неудача, возвраще-
ние в прежнее состояние, отказ от меня и от отношений
со мной со стороны клиента - после этого я чувствую,
что могу потерять себя или какую-то часть себя. Време-
нами этот риск очень реален и остро переживается.
Я даю себе возможность вступить в непосредствен-
ные отношения, в которых ответственность несет не
просто мое сознание, а весь мой организм, восприимчи-
вый к этим отношениям. Когда меня спрашивают, я от-
вечаю, не спланировав и не проанализировав все созна-
тельно, а просто, не раздумывая, реагирую на другого
индивида, причем моя реакция основана на общей орга-
низмической чувствительности к этому человеку без
участия сознания. Я существую в отношениях именно
на этой основе.
Мне кажется, что сущность некоторых наибо/iee
глубоких основ психотерапии заключается в единстве
переживания. Клиент способен свободно переживать
свое чувство во всей его силе и первозданности, без
интеллектуального торможения и предосторожностей,
не будучи связанным знанием о противоречащих чувст-
вах. Я также способен с равной свободой прочувство-
вать мое понимание этого чувства, без какой-то осоз-
нанной мысли о нем, без всякого опасения или беспо-
койства по поводу того, куда это чувство приведет, без
всякого диагностического или аналитического обдумы-
вания, без всяких когнитивных или эмоциональных
барьеров на пути полного допущения этого чувства в
понимание. Когда налицо это полное единство, искрен-
ность, полнота переживания в отношениях, тогда оно
приобретает <потустороннее> качество, о котором упо-
минали многие тераписты, - как бы транс в отношени-
ях, из которого оба - клиент и я - выходят к концу
часа психотерапии как из глубокого колодца или тонне-
ля, Во всех этих моментах наблюдается - если взять
фразу Бубера - <реальное отношение "Я - Ты">, без-
граничное существование в опыте, существующем меж-
ду клиентом и мной. Этот опыт - полная противопо-
ложность восприятию клиента как объекта. Это - са-
мый пик личной субъективности.
Я часто думаю о том, что я не знаю. куда недуг эти
непосредственные отношения. Будто мы оба - я и кли-
ент - без страха разрешаем себе соскользнугь в поток
254
становления, поток процесса, который несет нас впе-
ред. Тот факт, что терапист ранее разрешил себе плыть
в этом потоке опыта жизни и нашел это стоящим, за-
ставляет его каждый раз быть все более бесстрашным,
чтобы сделать решительный шаг. Именно моя уверен-
ность облегчает клиенту задачу войти в поток самому,
хотя бы ненадолго. Часто кажется, будто этот поток
переживаний ведет к какой-то цели. Возможно, более
правильным будет сказать, что вознаграждением явля-
ется сам процесс, и главное вознаграждение состоит в
том, что он позже дает возможность и клиенту, и мне
независимо друг от друга разрешить себе войти в про-
цесс становления.
Что касается клиента, то по мере продвижения пси-
хотерапии он осмеливается стать самим собой, несмот-
ря на все то ужасное, что, как он уверен, произойдет с
ним, если он разрешит себе быть самим собой. Что зна-
чит это становление своего <Я>? Мне кажется, это зна-
чит - меньше страха перед организмическими, не ре-
флексивными реакциями, которые у него имеются; по-
степенный рост веры и даже привязанности к сложным,
разнообразным и богатым чувствам и стремлениям, ко-
торые существуют в нем на органическом или организ-
мическом уровне. Сознание, вместо того чтобы быть
сторожем опасной непредсказуемой массы побужде-
ний, из которой лишь немногим можно разрешить уви-
деть свет, становится удобным жильцом среди разнооб-
разнейшего общества побуждений, чувств и мыслей,
которые, оказывается, могут прекрасно самоуправлять-
ся, когда нет бдительного и полного страхов сторожа.
В этот процесс становления самим собой вовлечен
глубокий опыт личного выбора. Человек понимает, что
может или продолжать прятаться за фасадом, или рис-
кнуть быть самим собой; что он свободный деятель, во
власти которого разрушить себя или другого, а также
сделать себя и другого более сильным. Столкнувшись с
этой обнажившейся реальностью выбора, он выбира-
ет движение, ведущее его к тому, чтобы стать самим
собой.
Но быть самим собой не решает проблем. Это про-
сто открывает новый путь существования, в котором
больше глубины и силы переживаний чувств, больше
широты и разнообразия. Человек чувствует себя более
уникальным и отсюда - более одиноким, но он гораздо
255
ближе к реальности, так как его отношения с другими
теряют свою искусственность, становятся более глубо-
кими, удовлетворяющими его и выявляют сущность
другого человека.
На этот процесс и на эти отношения можно посмот-
реть и по-другому - как на приобретение знаний кли-
ентом (и в меньшей степени - терапистом). Но это до-
вольно-таки странное знание. При этом не заметна
сложность знаний, а самые глубокие из них почти не-
возможно выразить словами. Часто знания принимают
такую простую форму, как <Я отличаюсь от других>,
<Я действительно чувствую к нему (ней) ненависть>, <Я
боюсь чувствовать себя зависимым>, <Я на самом деле
жалею себя>, <Я эгоцентричен>, <У меня на самом деле
есть чувства любви и нежности>, <Я могу быть тем, кем
я хочу быть> и т. д. Но, несмотря на кажущуюся про-
стоту, эти знания крайне важны в каком-то новом отно-
шении, которое трудно определить. Мы можем пони-
мать их по-разному. С одной стороны, это будут знания,
присущие <Я> и имеющие свое основание в опыте, а не
в символах. Эти знания аналогичны знаниям ребенка,
который уяснил, что дважды два - четыре, но однаж-
ды, играя с двумя парами предметов, вдруг осознает
через совершенно новое знание: дважды два - на са-
мом деле четыре.
Другое понимание этих знаний состоит в том, что
они являются запоздалой попыткой соотнести слова с
их значениями в области чувств, - процесс, который
задолго до этого имел место в познании.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153