Если я ошибаюсь в своих первоначальных заключениях, это
быстро выясняется. Я продвигаюсь туда, куда меня ведут наблюде-
ния и интуиция, готовая в любой момент изменить направление.
Даже если очевидно, что ребенок служит козлом отпущения в
хаотичной и разлаженной семье, на первом этапе терапии я часто
предпочитаю работать только с ребенком. Сам факт, что ребенок
рассматривается как источник проблем и его поведение вызыва-
ет озабоченность, указывает на то, что ребенок нуждается в под-
держке.
После нескольких занятий начинает более ясно просматриваться
перспектива. В этот момент я могу решить, что пора пригласить на
прием семью. Уже тогда может быть ясно, что если мы не изменим
существующей в семье системы отношений, мы не сумеем добиться
многого, не сможем ослабить причиняющие беспокойство симптомы
или изменить нежелательное поведение. Или я чувствую, что мне
нужно добиться более ясного представления об отношениях в семье,
прежде чем продолжить работу с ребенком.
Когда я осознаю, что настало время пригласить семью на заня-
тия, я обсуждаю это с ребенком. Иногда он категорически отказыва-
ется от общей встречи, сообщая при этом дополнительные сведения
о семейной динамике. Если он поступает таким образом, мы
обсуждаем его возражения, поскольку я понимаю, что постановка
и решение этого вопроса дают важную возможность для развития.
Иногда ребенок настолько боится совместных занятий с семьей, что
оказывается необходимым продолжить индивидуальную работу до
тех пор, пока он не сможет преодолеть свой страх. Впрочем, ребенок
нередко принимает эту идею, иногда даже с удовольствием.
Я наблюдала девятилетнего мальчика по имени Дан в течение
месяца, пока готовилась к семейному занятию. Когда они пришли -
его мать, отец, старший брат, младшая сестра,-Дан спросил, можно
ли ему войти в комнату первым. Он вошел и немедленно начал на-
водить в ней порядок! Он суетился, приводил в порядок полки, рас-
ставлял стулья, взбивал подушки. Потом он объявил, что всё готово.
Когда его семья вошла в комнату, он указал каждому его место,
представил меня своему брату и своей сестре (с родителями я встре-
чалась на первом занятии). Семья, непривычная к такому дирек-
тивному, организованному поведению мальчика, кротко следовала
его указаниям. Когда мы все расселись (его место было рядом со

Глава II. Другие соображения

317

мной), он широко улыбнулся мне, как бы говоря: <Теперь вы може-
те начать>.
Я не превращаю семейные сессии в форум для оценки успехов
и поведения ребенка. Я хочу получить некоторое представление о
том, как функционирует семья в целом.
Walter Kempler [20] описывают шесть элементов терапевтиче-
ского вмешательства при выполнении этой задачи: 1) вступительная
беседа с семьей; 2) исследование личных потребностей; 3) уточнение
сообщений; 4) быстрый, живой обмен мнениями; 5) предоставление
времени для отклика и 6) мониторинг семейной беседы.
Семейная беседа дает возможность психотерапевту определить
тип отношений. Я могу начать с любой темы или ждать, пока кто-
нибудь не проявит инициативы. Как правило, один из родителей
говорит что-то вроде: <Мы хотим знать, зачем вам понадобилось,
чтобы мы пришли к вам> или <Дан действительно поразил нас тем,
как он указывал нам, где сесть>, или <Дан, кажется, лучше ведет
себя дома>. Я прошу, чтобы все замечания были обращены к ребен-
ку, а не ко мне.
Мать. Дан, ты удивил Меня тем, как ты указал нам, где сесть.
Дан. Почему?
Я знаю, что он имеет в виду нечто большее, чем <почему>. Он
может подразумевать: <Я многое могу, но вы этого не знаете, потому
что никогда ничего не замечаете>. Но я пока ничего не уточняю.
Если Дан не откликается, я могу попросить его ответить. Или я могу
попросить его мать сказать еще что-нибудь Дану по поводу ее удив-
ления, чтобы сделать ответ более ясным.
Мать. Да, но ты никогда не делал ничего подобного раньше.
Мне нравится то, что ты делаешь.
Мы начали беседу по крайней мере с двумя участниками. Я
снова могу вмешаться, чтобы опросить отца и других детей, не
возникло ли и у них удивления. Или, подхватив реплику матери, по-
просить ее сказать Дану, каким бы она хотела видеть его дома.
W. Kempler предлагает вопросы типа: <Что бы вы хотели получить
друг от друга? Чего вы друг от друга пока не получаете?> или
<Назовите мне одну из проблем, которые вы хотели решить сего-
дня>. В ответ на такие вопросы нечасто услышишь что-нибудь,
отражающее глубину индивидуальных желаний, потребностей или
надежд.
Я стремлюсь расспрашивать о более конкретных вещах. Если
один из взрослых членов семьи говорит ребенку: <Мне не нравится,
как ты относишься ко мне>,-я прошу привести конкретный при-
мер, уточнить, чем именно неприятно говорящему отношение

318

В. Окленде?. Окна в мир ребенка

ребенка. Ребенок также может высказывать много общих жалоб.
Если он говорит: <Вы никогда никуда не берете меня с собой>,- я
могу предложить: <Скажи им, куда ты хотел бы, чтобы тебя взяли>.
На семейных сессиях высказывания должны быть прямо обращены
к тому человеку, которому адресованы. Должно быть ясно, говорит
ли человек о себе или его высказывание относится к кому-нибудь
другому. <Сейчас мне грустно> - это самовыражение. <Дан вызывает
у меня огорчение, когда ведет себя таким образом> - это обвинение,
целиком адресованное Дану. Предлагая матери адресовать замечания
Дану, можно выявить этот смысл и способствовать развитию взаимо-
отношений.
Мать. Дан, я огорчаюсь, когда вижу, что у тебя возникают
трудности в школе.
Я. Пожалуйста, расскажите подробнее.
Мать. Ну, это вызывает у меня такое чувство, как будто я не
выполняю свой материнский долг.
Когда обращение является прямым, выявляются скрытые чу-
вства. Члены семьи начинают видеть друг друга по-иному. Иногда
я предлагаю упражнение для развития прямых коммуникаций.
Например, прошу всех членов семьи по очереди обойти остальных
и высказать каждому, что ему, что ему нравится в нем и что вызыва-
ет неудовольствие.
Walter Kempler выдвигает три принципа, необходимых для пло-
дотворного семейного интервью: не прерывать, не задавать вопросов
(вместо этого давать интерпретацию, которая обычно стоит за воп-
росом), и не <сплетничать> (т. е. говорить, обращаясь прямо к чело-
веку, а не о нем). W. Kempler подчеркивает значение немедленных
и прямых реакций членов семьи. Члены семьи часто перебивают
ДРУГ Друга, и психотерапевт должен вмешиваться, как только это
происходит. Мне важно решить, когда следует вмешаться в беседу,
а когда наблюдать со стороны. Я должна очень внимательно вникать
в содержание высказываний и чувства, стоящие за ними, выяснять
смысл неопределенных и высокопарных выражений, которые могут
быть непонятны детям. Нужно следить за положением тела, мими-
кой, жестами и дыханием каждого члена семьи, поскольку это путе-
водная нить к прямому познанию того, что с ними происходит. Мне
необходимо определить характер процесса, который разворачивается
перед моими глазами, напоминать присутствующим, что они дол-
жны оставаться в рамках текущей ситуации, а также вовремя понять,
когда следует проработать какую-либо не завершенную в прошлом
проблему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111