Мы можем побыть вместе только во время
обеда в последнее время (мать одна воспитывала детей, работала и
училась). Когда ты так ведешь себя, они тоже начинают кричать и
толкаться. Я не могу прекратить это и начинаю кричать на тебя.
Поль (в сторону). Кэти всегда толкает меня первая!
Я попросила мать продолжать, обращаясь к мальчику на кар-
тинке.
Мать. Мне трудно сказать, кто это начинает, Поль. Я только
знаю, что ты часто их толкаешь и дразнишь. Может быть, если бы
ты не делал этого, Кэти тоже не делала бы так.
Я прошу мать рассказать Полю на картинке о том, каким бы она
хотела видеть время обеда.
Мать. Когда мы собираемся вместе, я хочу послушать каждого,
узнать, как дела. Я хочу спокойно побыть с вами. Мне редко удается
побыть с вами в последние дни (начинает всхлипывать).
Я. Расскажите детям на картинке о своих слезах.
Мать. Мне самой плохо, оттого что нет времени побыть с вами.
Я беспокоюсь о тебе, Поль. Я знаю, что иногда ты толкаешься пото-
му, что я не уделяю тебе достаточного внимания, но я так устала
сейчас. (Мать Поля громко рыдает. Поль подходит к матери, и она
берет его на руки.)
Поль. Мамочка, ты сказала, что когда кончишь учиться, ты
будешь с нами больше времени.
Мать. Ну, конечно!
Они сели и обняли друг друга. Мы поговорили еще немного.
Позднее мать Поля сказала мне, что напряжение, которое возникало
во время обеда, заметно уменьшилось. Поль взял на себя роль лиде-
ра по отношению к брату и сестре и требовал, чтобы они слушались
мать, которая так много работает.
Дети удивительно охотно откликаются на предложение погово-
рить о картинках. Четырехлетний мальчик нарисовал фигуру с от-
крытым ртом, которую он назвал <Кричащая мама>. Я попросила
его побыть в роли этой фигуры и покричать. Он начал кричать на
314
В. Окленде?. Окна в мир ребенка
воображаемого мальчика, т. е. на самого себя. В другой раз я поп-
росила его нарисовать свой дом и рядом с домом человека. Он на-
рисовал свой дом, рядом - большое лицо человека. Уголки рта на
рисунке были опущены. От имени этого человека он рассказал о
том, что происходит в доме, выражая отрицательные эмоции.
Я часто сама рисую на бумаге, мелом на доске или <волшебной
палочкой> то, что дети рассказывают мне. Иногда я рисую большой
портрет ребенка, когда он описывает себя (нередко поглядывая в
зеркало). Иногда я прикрепляю к мишеням для стрел картинки. Ма-
ленький мальчик, который не скрывал раздражения и отвергал даже
самую мысль о том, чтобы приходить ко мне, стал моим другом,
когда я нарисовала свой портрет, прикрепила к мишени и сказала:
<Если ты так сердишься на меня, почему бы тебе не бросить в меня
стрелу>.
Когда матери приводят ко мне маленьких детей, я прошу их
вместе с ребенком участвовать в первой встрече, чтобы поговорить
о том, как обстоят дела дома. Обычно в этой беседе мать поднимает
вопросы, затрагивающие ребенка, которые впоследствии можно
прорабатывать во время игры.
Я наблюдала Кенни (5 лет), у которого нарушения поведения
проявлялись вспышками гнева, драками с другими детьми, стычками
с окружающими. После трех месяцев занятий раз в неделю (в
некоторых встречах участвовали родители и сиблинги). Я попросила
мать Кенни принять участие в начале занятия и обсудить возмож-
ность завершения терапии. Мать сказала, что она довольна поведе-
нием Кенни, изменением ситуации в семье. Она считала, однако,
что еще рано кончать занятия, потому что теперь она начала пони-
мать ряд вещей, которых не замечала раньше. Ее беспокоило то, что
мальчик как-будто испытывал необоснованные страхи, которых она
раньше не замечала за маской его агрессивного поведения. Кенни,
слушая всё это, бессмысленно чертил на бумаге фломастером. Хотя
он ничего не сказал, мы обращались с ним как с участником беседы,
а не как с объектом, о котором идет речь.
Когда мать вышла из комнаты, Поль тотчас же пересел к песоч-
нице с влажным песком. Он сделал большой холм из песка и поса-
дил динозавров на холм и в воду. На сухом песке он поместил тан-
ки, джипы и вооруженных людей. Он разыграл сражение между во-
енными и динозаврами, в котором военные захватили в плен одного
очень большого динозавра, окружив его со всех сторон. Затем он
подвел к динозавру индейца и сказал мне, что индеец - это единст-
венный человек, который динозавра не боится. Я попросила его
побыть в роли этого индейца и поговорить о своем бесстрашии. Он
Глава II. Другие соображения
315
сказал: <Я не боюсь тебя, хотя ты такой большой>. Я спросила: <Не
кажется ли тебе временами мир слишком большим, Кенни?>. Он
широко раскрыл глаза и закивал головой. Мы поговорили с ним об
этом ощущении - быть маленьким в этом ошеломляющем мире.
Раньше он испытывал потребность доказывать всем, какой он боль-
шой. Это занятие проложило путь для плодотворной работы со стра-
хами Кенни. Через месяц он был подготовлен к постепенному завер-
шению наших встреч.
Семья
Меня часто спрашивают, как я могу осуществлять терапию в тех
случаях, когда работаю только с ребенком и не имею возможности
вовлечь в психотерапевтический процесс семью. Иногда мы
воспринимаем детей так, как будто они - просто придаток своих
родителей. Ребенок часто служит козлом отпущения в неблагополуч-
ной семье, но or этого он не перестает быть человеком, обладающим
собственными правами. Иногда родители указывают на ребенка,
отличающегося от других, как на источник проблем, потому что он
чем-то нарушает комфорт их жизни. Я никогда не отказываюсь
работать с таким ребенком, даже если его родители нуждаются в
психологической помощи, но отказываются от нее. Ребенок выража-
ет протест своим поведением, и это заставляет родителей обращать-
ся за помощью. Такому ребенку важно чувствовать, что он может
получить поддержку и может установить отношения с кем-нибудь,
кто рассматривает его как самостоятельную личность и уважает его
право на независимое развитие.
Мой контакт с семьей (после беседы по телефону с одним из
родителей) устанавливается на первой сессии. Редко кто-нибудь из
членов семьи говорит: <В нашей семье у всех есть трудности и всем
нужна терапия>. Большинство психотерапевтов согласится с тем, что
взрослые люди в семье выделяют одного человека, с которым связы-
вают все проблемы. Во время первого занятия (в которое обычно не
включаются сиблинги, если только специфические отношения
между ними не являются существом проблемы) я встречаюсь только
с ребенком и родителями. Поскольку я часто имею дело с неполны-
ми семьями, на этом занятии может присутствовать только мать.
Первая встреча очень важна. Она дает мне первое впечатление о
ребенке. Она позволяет увидеть проблему - источник беспокойства.
Ребенку становится ясно - иногда впервые,- что беспокоит его
родителей. Он получает возможность познакомиться со мной, оце-
нить меня и то, что я делаю. Кроме того, я могу получить представ-
ление о динамике отношений между ребенком и родителями. Часто
на этом первом занятии я решаю, с какой методики начать терапию.
316
В. Оклендер. Окна в мир ребенка
Я делаю предварительное заключение об участии в терапии одного
ребенка, его матери или отца, их обоих вместе с ребенком или, если
в семье есть другие дети, другие члены семьи (в частности, такие
значимые лица, как дедушки и бабушки), то и всей семьи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
обеда в последнее время (мать одна воспитывала детей, работала и
училась). Когда ты так ведешь себя, они тоже начинают кричать и
толкаться. Я не могу прекратить это и начинаю кричать на тебя.
Поль (в сторону). Кэти всегда толкает меня первая!
Я попросила мать продолжать, обращаясь к мальчику на кар-
тинке.
Мать. Мне трудно сказать, кто это начинает, Поль. Я только
знаю, что ты часто их толкаешь и дразнишь. Может быть, если бы
ты не делал этого, Кэти тоже не делала бы так.
Я прошу мать рассказать Полю на картинке о том, каким бы она
хотела видеть время обеда.
Мать. Когда мы собираемся вместе, я хочу послушать каждого,
узнать, как дела. Я хочу спокойно побыть с вами. Мне редко удается
побыть с вами в последние дни (начинает всхлипывать).
Я. Расскажите детям на картинке о своих слезах.
Мать. Мне самой плохо, оттого что нет времени побыть с вами.
Я беспокоюсь о тебе, Поль. Я знаю, что иногда ты толкаешься пото-
му, что я не уделяю тебе достаточного внимания, но я так устала
сейчас. (Мать Поля громко рыдает. Поль подходит к матери, и она
берет его на руки.)
Поль. Мамочка, ты сказала, что когда кончишь учиться, ты
будешь с нами больше времени.
Мать. Ну, конечно!
Они сели и обняли друг друга. Мы поговорили еще немного.
Позднее мать Поля сказала мне, что напряжение, которое возникало
во время обеда, заметно уменьшилось. Поль взял на себя роль лиде-
ра по отношению к брату и сестре и требовал, чтобы они слушались
мать, которая так много работает.
Дети удивительно охотно откликаются на предложение погово-
рить о картинках. Четырехлетний мальчик нарисовал фигуру с от-
крытым ртом, которую он назвал <Кричащая мама>. Я попросила
его побыть в роли этой фигуры и покричать. Он начал кричать на
314
В. Окленде?. Окна в мир ребенка
воображаемого мальчика, т. е. на самого себя. В другой раз я поп-
росила его нарисовать свой дом и рядом с домом человека. Он на-
рисовал свой дом, рядом - большое лицо человека. Уголки рта на
рисунке были опущены. От имени этого человека он рассказал о
том, что происходит в доме, выражая отрицательные эмоции.
Я часто сама рисую на бумаге, мелом на доске или <волшебной
палочкой> то, что дети рассказывают мне. Иногда я рисую большой
портрет ребенка, когда он описывает себя (нередко поглядывая в
зеркало). Иногда я прикрепляю к мишеням для стрел картинки. Ма-
ленький мальчик, который не скрывал раздражения и отвергал даже
самую мысль о том, чтобы приходить ко мне, стал моим другом,
когда я нарисовала свой портрет, прикрепила к мишени и сказала:
<Если ты так сердишься на меня, почему бы тебе не бросить в меня
стрелу>.
Когда матери приводят ко мне маленьких детей, я прошу их
вместе с ребенком участвовать в первой встрече, чтобы поговорить
о том, как обстоят дела дома. Обычно в этой беседе мать поднимает
вопросы, затрагивающие ребенка, которые впоследствии можно
прорабатывать во время игры.
Я наблюдала Кенни (5 лет), у которого нарушения поведения
проявлялись вспышками гнева, драками с другими детьми, стычками
с окружающими. После трех месяцев занятий раз в неделю (в
некоторых встречах участвовали родители и сиблинги). Я попросила
мать Кенни принять участие в начале занятия и обсудить возмож-
ность завершения терапии. Мать сказала, что она довольна поведе-
нием Кенни, изменением ситуации в семье. Она считала, однако,
что еще рано кончать занятия, потому что теперь она начала пони-
мать ряд вещей, которых не замечала раньше. Ее беспокоило то, что
мальчик как-будто испытывал необоснованные страхи, которых она
раньше не замечала за маской его агрессивного поведения. Кенни,
слушая всё это, бессмысленно чертил на бумаге фломастером. Хотя
он ничего не сказал, мы обращались с ним как с участником беседы,
а не как с объектом, о котором идет речь.
Когда мать вышла из комнаты, Поль тотчас же пересел к песоч-
нице с влажным песком. Он сделал большой холм из песка и поса-
дил динозавров на холм и в воду. На сухом песке он поместил тан-
ки, джипы и вооруженных людей. Он разыграл сражение между во-
енными и динозаврами, в котором военные захватили в плен одного
очень большого динозавра, окружив его со всех сторон. Затем он
подвел к динозавру индейца и сказал мне, что индеец - это единст-
венный человек, который динозавра не боится. Я попросила его
побыть в роли этого индейца и поговорить о своем бесстрашии. Он
Глава II. Другие соображения
315
сказал: <Я не боюсь тебя, хотя ты такой большой>. Я спросила: <Не
кажется ли тебе временами мир слишком большим, Кенни?>. Он
широко раскрыл глаза и закивал головой. Мы поговорили с ним об
этом ощущении - быть маленьким в этом ошеломляющем мире.
Раньше он испытывал потребность доказывать всем, какой он боль-
шой. Это занятие проложило путь для плодотворной работы со стра-
хами Кенни. Через месяц он был подготовлен к постепенному завер-
шению наших встреч.
Семья
Меня часто спрашивают, как я могу осуществлять терапию в тех
случаях, когда работаю только с ребенком и не имею возможности
вовлечь в психотерапевтический процесс семью. Иногда мы
воспринимаем детей так, как будто они - просто придаток своих
родителей. Ребенок часто служит козлом отпущения в неблагополуч-
ной семье, но or этого он не перестает быть человеком, обладающим
собственными правами. Иногда родители указывают на ребенка,
отличающегося от других, как на источник проблем, потому что он
чем-то нарушает комфорт их жизни. Я никогда не отказываюсь
работать с таким ребенком, даже если его родители нуждаются в
психологической помощи, но отказываются от нее. Ребенок выража-
ет протест своим поведением, и это заставляет родителей обращать-
ся за помощью. Такому ребенку важно чувствовать, что он может
получить поддержку и может установить отношения с кем-нибудь,
кто рассматривает его как самостоятельную личность и уважает его
право на независимое развитие.
Мой контакт с семьей (после беседы по телефону с одним из
родителей) устанавливается на первой сессии. Редко кто-нибудь из
членов семьи говорит: <В нашей семье у всех есть трудности и всем
нужна терапия>. Большинство психотерапевтов согласится с тем, что
взрослые люди в семье выделяют одного человека, с которым связы-
вают все проблемы. Во время первого занятия (в которое обычно не
включаются сиблинги, если только специфические отношения
между ними не являются существом проблемы) я встречаюсь только
с ребенком и родителями. Поскольку я часто имею дело с неполны-
ми семьями, на этом занятии может присутствовать только мать.
Первая встреча очень важна. Она дает мне первое впечатление о
ребенке. Она позволяет увидеть проблему - источник беспокойства.
Ребенку становится ясно - иногда впервые,- что беспокоит его
родителей. Он получает возможность познакомиться со мной, оце-
нить меня и то, что я делаю. Кроме того, я могу получить представ-
ление о динамике отношений между ребенком и родителями. Часто
на этом первом занятии я решаю, с какой методики начать терапию.
316
В. Оклендер. Окна в мир ребенка
Я делаю предварительное заключение об участии в терапии одного
ребенка, его матери или отца, их обоих вместе с ребенком или, если
в семье есть другие дети, другие члены семьи (в частности, такие
значимые лица, как дедушки и бабушки), то и всей семьи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111