Я добивался очень многого. Например, идем мы в по-
ход. Надо сказать, что я со своими ребятами совершил
8 летних походов. Во время походов все идут по взводам,
по ротам, по возрасту. Какой-нибудь 14-й взвод далеко
отстоит от первого. Там самые маленькие. У них коман-
дир.
Пришли в лагерь Разбили палатки. И не было тако-
го случая, чтобы кто-нибудь из старших не сказал: «Ан-
тон Семенович, первый взвод займет палатку, а как же
корешки будут. Отдельно? Мы хотим с ними вместе».
И мы разрешили такую вещь: последние три взвода,
т. е. самые маленькие, не имели отдельной палатки: там,
где шефы, там и корешки. Они вместе купаются, вместе
катаются на лодках, и в кино вместе, и играют вместе.
Иногда старшие что-нибудь читают вслух.
Никакой школьной воспитательной работы старшие
не проводят. Но у них настоящее братство, настоящие
братские отношения к малышам. И такое братство сохра-
няется на всю жизнь. Старшие уезжали потом в вуз, в
Москву, и не забывали своих корешков, переписывались
с ними.
205
Если старший приезжал в отпуск из вуза, так коре-
шок за три километра бежал встречать его.
Без такой инструментовки не может быть коллектива.
Вы заметили, товарищи, что здесь пахнет семьей? Если
бы в школе была такая дружба, которую всегда легко
организовать, этим можно было бы очень многого дос-
тигнуть. Такую дружбу можно создать не силами хоро-
шего педагога, а силами хорошего педагогического кол-
лектива и хорошего руководителя.
Такую дружбу, товарищи, организовать очень легко,
и об этом стоит подумать. Когда есть школьный коллек-
тив, педагогический коллектив и детский коллектив, тог-
да все воспитательные вопросы становятся на свое место.
И тогда высоко взвивается школьное знамя, встает воп-
рос о чести коллектива.
Вопрос о чести коллектива поднимается у нас до сих
пор либо очень редко, либо формально — на каких-нибудь
заседаниях, во время торжественных заявлений — и не
поднимается в быту.
Т. 4. С. 297—300
Наказание накладывал, как правило, я как старший
уполномоченный коллектива. Но самое строгое и жесто-
кое наказание, такое наказание, как исключение из кол-
лектива, я всегда считал необходимым проводить через
общее собрание.
Тут мы подошли к очень интересному вопросу — об-
щее собрание. Я не знаю, насколько это в школе возмож-
но. На практике я этого не испробовал и сомневаюсь, по-
тому что в школе слишком большая разница в возрастах,
кроме того, там слишком недостаточное общение между
старшими и младшими возрастами, и не знаю, какой вид
могло бы иметь общее собрание в школе, но я уверен, что
если бы в школе был единый сплоченный коллектив, то
это было бы возможно.
Я имел право в колонии исключить воспитанника, но
я никогда этим без общего собрания не воспользовался.
Конечно, вы понимаете, что на общем собрании вы долж-
ны добиться такого постановления, какое вы считаете не-
обходимым, а если коллектив вас уважает и понимает
вас, то общее собрание всегда будет на вашей стороне.
Для чего же тогда нужно общее собрание? Я считаю, что
общее собрание нужно не столько для того, чтобы нало-
жить правильное наказание, сколько для того, чтобы каж-
дый член общего собрания считал себя ответственным за
206
решение. Вот это переживание ответственности воспиты-
вается в коллективе с наибольшим трудом, но зато, когда
оно воспитано, оно творит чудеса. А это переживание от-
ветственности вырабатывается очень большой точностью
работы и четкостью.
В коммуне на общих собраниях был установлен такой
регламент: речь могла продолжаться одну-две минуты.
И вот даже в этом пустяке воспитывалась ответствен-
ность.
Ее можно воспитывать еще при помощи главным об-
разом персональных поручений. В школе мне не прихо-
дилось наблюдать такие персональные поручения, а я их
практиковал очень часто. Это значит — в каждом случае
поручается кому-нибудь что-нибудь сделать с обязатель-
ным отчетом на общем собрании и с обязательной провер-
кой; не сделал — получай взыскание. Не стану затруд-
нять вас слишком детальным описанием таких поруче-
ний — я уверен, что каждый директор школы и каждый
коллектив педагогов всегда найдет, что поручить.
Т. 4. С. 240—241
Мне помогли коммунары даже в терминологии. Пос-
тоянный анализ коллектива, записанный на листке бу-
маги, известный всей коммуне, производился не мною, а
советом командиров. Все коммунары в моих глазах дели-
лись на такие группы: 1) действующий актив, 2) резерв
актива.
Действующий актив — это те, которые явно для всех
ведут коммуну, которые на каждый вопрос отзываются
с чувством, со страстью, с убеждением, с требованиями.
В обычном смысле — они коммуну ведут. Но в случае
опасности, большой кампании или реагирования на ка-
кой-нибудь скандал у них всегда есть резерв, который
еще не актив, не командиры, не имеют еще формально
официального места, но который приходит к ним на по-
мощь немедленно. Это тот резерв актива, который всегда
сменяет действующий актив.
Затем у меня была отмечена группа здорового пасси-
ва. Это те, которые не доросли, но в кружках участвуют,
и в физкультурной работе, и в фотокружке, и в стенной
газете, но которые идут послушно за более старшими.
У меня было несколько человек гниющего актива. Это
получалось так. Он командир, он член комиссии, он член
бюро комсомола, но мы видим, я и ребята видим просто
по глазам, по походке — и для них, и для меня даже не
207
нужны были факты,— мы видим некоторую тонкую дип-
ломатию — там интрига, там клевета, уклонился от ра-
боты, там станок не убрал, а за него убирает какой-ни-
будь малыш, назавтра опять то же самое; и гниение на-
чинается с пользования привилегиями, с уклонений, с
барского тона. Иногда такое гниение доходит до более
солидной величины. Смотришь, от него пахнет вином, а к
вину у нас было беспощадное отношение. В коммуне был
такой закон: за первый случай пьянства — на все четыре
стороны! Спросишь его, почему пахнет вином.
— Я был в городе, выпил стакан пива.
Стакан пива — это не страшно, но является подозре-
ние — пиво ли это?
Таков гниющий актив. Мы туда формально не заноси-
ли людей, но секретарь комсомольского бюро и два-три
человека из комсомольцев знали, что тут начинается ка-
кое-то гниение.
Наконец, была группа, которую некоторые коммунары
называли красочно—«шпана». Это значит — держи кар-
маны, и все внимание нужно остановить на них. Эти мо-
гут и кассу взломать, и залезть на завод, и детали
украсть. Обычно это новенькие более старшего возраста.
Таких бывало человек 15—20. Они ничего не делали, но
все знали, что это «шпана» и если ее выпустить из глаз,
то обязательно что-нибудь устроит.
И наконец, термин, подсказанный французской рево-
люцией — «болото». Здесь человек 50, которые кое-как
бредут, кое-как выполняют нормы, а чем они живут, что
у них в голове и на душе, как они относятся к коммуне,
не узнаешь.
Было особенно радостным и приятным наблюдение за
этим составом, наблюдение за их движением. Мы видим,
что такой-то Петров был у нас в болоте, причем мы го-
ворили ему, что ты у нас в болоте, ты ничего не делаешь,
ничем не болеешь, ничем не интересуешься, ты скучный,
вялый, тебя ничего не волнует, а отряд дальше его акти-
визирует.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108