Программой полилогии предусматривается «...снять Организацию Объединенных Наций (ширма эгокультурности) некоторой уже надгосударственной Организацией Объединенного Человечества. Только вот, упаси бог, гомогенно, инфантильно по М.Горбачеву или унитарно самоубийственно по Ф.Фукуяме и нашим реформаторам. Ситуация совершенно не похожа на гомогенно «буржуазную» или «пролетарскую», она объективно гетерархична, сложнейше структурирована, субординирована, динамизирована, а в постконфронтационном восхождении весьма скромна по содержанию, хотя и поистине всемирно-тотальна<...>Так что все гораздо сложней, чем в любых либерально-марксистских версиях» (Цит. изд. т.5. с.267). Куда уж там тягаться марксизму с полилогией! Ведь, как-никак в основе полилогии лежит суперсовременная философская версия, во главе угла которой покоится идея эгокультурности, варваризации и шизофренизации человечества, а устаревший марксизм исходит всего-навсего из экономических интересов людей, идеи освобождения их от эксплуатации и отчуждения всех форм. Правда, откровенно сказать, мне не совсем не понятно, каким образом новый Христос сможет повернуть вспять тенденцию варваризации народов, преодолеть закон падшести и другие им подобные законы, ведущие человечество прямиком в пропасть, тем более, как утверждал А.С.Шушарин, планетарное преодоление капитализма также невозможно, «...как и огромного множества вполне сохраняющихся околопервобытных, племенных, околорабовладельческих, околофеодальных структур, не говоря о глубоко отстающих в развитии экзогенных формах» (Цит. изд. т.5. с.268). Правда, оказывается выход из указанного противоречия согласно полилогии все-таки существует и заключается он в следующем: «Если позволить себе здесь чуть пофантазировать, то выходит, что и мировым, и основным религиям предстоит ввести собственные ограничения для консолидации, для иноверо - и «безверотерпимости», и атеизму стать веротерпимым, и «развивающимся» предстоит собственную гордость обрести, но и с осознанием сохранения еще далеко не идеальных зависимостей, и цветущему капитализму придется попотеть, чтоб для выживания (ежели благодаря солидному кризису преодолеть самое себя желание не вспыхнет) пыл свой несколько умерить, и всем вообще придется найти сочетание «несочетаемого» - постэгокультурного, интеркультурного «космополитизма» с рациональным сохранением всего мгогоцветья различий культур и национальных интересов, ну а постсоциализму (гуманизму) и с известной дозой жестко подконтрольного «капитализма» предстоит свыкнуться и из планового болота, а теперь уже глубокой «рыночной ямы» в качестве образца («мессии») надо будет вылезать, хотя и едва ли за «500 дней»; и все это при огромном революционном напряжении практики, духа и - везении» (Цит. изд. т.5. с.268). Итак, ключ к сказочному ларчику найден - все дело в революционном напряжении!
Вместе с тем справедливость должна в любом случае торжествовать и следует в связи с этим отметить, что А.С.Шушарин решился на самокритику в начале 30-ой главы. Он сделал это подобающим автору полилогии образом: «...еще раз просмотрев эту главу, испытал не вполне приятное чувство. Ведь практически любой аналитик современности не может избежать своего рассмотрения произошедшего и происходящего. Но почему такие материалы, как подавляющее правило, относительно просты, понятны, легко читаются? А у меня все получается сложно, труднопонятно, весьма запутанно, отчасти и эклектично. Авторский стиль или недостаточность знаний множества специальных отраслей социологии, не говоря о неохватности и противоречивости океанической фактографии смутного времени, - беда, хотя и в разной степени, универсальная. Значит, в основном дело совсем в другом, в мировидении (предваряющем исследование «видении», по Й.Шумпетеру), в научно-социальной позиции (согласно марксизму), в относительно завершенном виде - в теории. Ведь если это мировидение, например, либерально, патриархально, ортодоксально, православно, «планово-рыночно» и пр., то и при любой детализации и всех коллизиях происходящего картина неизбежно будет относительно проста и понятна. Но если мировидение выходит за рамки всех известных, но и не пренебрегает их реалиями, то и картина будет, надо полагать, посложнее. Потому напомню, что теперь кажущиеся нам «простыми» христианство, протестантизм, марксизм в свое время отторгались, не воспринимались, считались господствующей мыслью путаницей, ересью, алогичностью и пр.
В точности как и Бог (независимо от Его настроений), так и любая теория (независимо от степени ее удачи) пытается возвыситься над всем, в том числе и над всеми другими теориями и воззрениями, всегда по-своему интерпретируя их же и всегда в своей системе номинации» (Цит. изд. т.5. с.262-263).
Читатели, наверняка, обратили внимание на то, что А.С.Шушарин сложность, труднопонятность, запутанность, частичную эклектичность своего стиля объяснил не недостаточностью своих знаний, а тем, что его полилогия стремилась к тому, чтобы возвыситься над всеми другими теориями, в том числе и марксизмом. Вот что значит божественный талант быть скромным в науке!
Рассмотрев метатенденции на мировом уровне, А.С.Шушарин решил вернуться снова в СССР. На его примере он решил более глубоко исследовать общие вопросы анализа деконструкции. Свое решение он объяснил следующим образом: «В рассмотрении произошедшего и происходящего мы ограничиваемся здесь ходом процессов на просторах бывшего СССР, хотя и в постоянном контексте ранее рассмотренных глобальных и внешних тенденций. Это оправдывает и нынешнее сгущение обстоятельств, и при всех параллелях слишком уж большие отличия от процессов, например, в странах ЦВЕ или в Китае. Не говоря обо всех прочих. Да и на просторах бывшего СССР дивергенций и различий сполна хватает» (Цит. изд. т.5. с.262).
Приведу довольно длинную выдержку, в которой отображено видение А.С.Шушариным объекта (СССР) в целях более углубленного исследования процессов деконструкции: «До деконструкции это была «застывшая» на НТР многомернейшая агломерация с эндогенно доминирующей группоиерархической собственностью на технологии («технологический феод»), со снятыми в виде деформаций экономическими, территориальными, демографическими, культурно-родовыми производственными отношениями, с соответствующей технологической структурой («адресно специфицированной»), утяжеленной (заметно «добывающей»), а также укрупненной, перецентрализованной, неэффективной (в «постиндустриальном» смысле), высоко«военизированной» (в этой, как производственной, сфере, да и в отдельных других, с массой высоких технологий и с ростками «постиндустриализма»), хотя и в сочетании с глубоко отстающими секторами и регионами и т.д., но уже пострыночной (хотя и с «пережатым» рынком) по типу целостного производства, с географически (геологически, климатически, «геометрически», «размерно» и «геополитически») особым, «большим и холодным пространством» («комплекс» А.П.Паршева), с уникальной ресурсной самодостаточностью, с весьма высокой и многомерной (по отраслям, регионам, предприятиям и т.д.) производственной неоднородностью («многоукладностью», большой технологической дисперсией) в постасимметричной (культурно-патернальной, «помогающей») форме, с интернационально («союзно») резко высокой многонациональностью (и многоконфессиональностью) в собственном экзогенном строении и сложным социогенофондом, а также соответственно и тоже весьма многомерно и «полупрозрачно» отгороженной (связи и отделения) от «мировой капиталистической системы», неоколониализма и т.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135