https://www.dushevoi.ru/products/dushevye-kabiny/90x90/kvadratnye/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z


 

Да и вообще «рациональный критицизм» Маркса был революционен, а у Поппера эволюционен, что уже огромная разница» (Цит. изд. т.1.с.394).
Далее А.С.Шушарин предпринял попытку разобраться в фундаментальных проблемах гносеологии. Однако я не намерен уходить в сторону от основного русла его произведения, поэтому ограничусь только отдельными замечаниями по поводу «когнитивной рефлексии».
Вряд ли можно согласиться с его утверждениями о том, что истины даже в идеале «одной и только одной» быть никак не может (с.363); что познание должно быть максимально свободно от давления практики, а фундаментальное познание в его «чистом виде» абсолютно самоценно и совершенно не имеет значения, насколько новое знание окажется понятным, доступным и полезным (с.364); что фундаментальное знание характеризуется тем, что не опирается на другое научное знание (с.366). Или чего стоит, например, такое утверждение: «Теория в чистом виде имеет определенность значений, но как таковая не имеет ни тени связи с объективностью, никакого смысла! Теорию Ньютона, в частности, ничто не мешает применить к изучению, скажем, государства, придавая понятиям механики смысл каких-то политических явлений, при все том же строгом понятийном механическом значении» (Цит. изд. т.1.с.382). А.Зиновьев уже применил эту методику к человеческому обществу, сравнивая его то с муравейником, то с организмом Гаргантюа. Интересно, как можно языком механики описать взаимодействие наемного работника и капиталиста?
И еще одно критическое замечание в адрес А.С.Шушарина, который, как это водится, часто противоречит сам себе. С одной стороны, он то возносит «Капитал» К.Маркса до небес, то низводит его до произведения, описывающего «…только гомогенные отношения «вульгарного капитализма» середины позапрошлого века в «отдельно взятой стране» «маленького уголка Европы»» (Цит. изд. т.1.с.448). Иногда складывается впечатление, что А.С.Шушарина в пылу самозабвенного, упоительного словоизвержения «заносит» не в ту сторону, и он просто не замечает того, что безнадежно запутывается в противоречиях.
Завершая рассмотрение содержания третьей главы, повторяю, посвященной проблемам когнитологии, хочу отметить ряд его мыслей, которые, справедливости ради, следует сказать, довольно точно характеризуют отдельные характерные социальные явления современной истории.
Первое - о влиянии массового сознания на исторический процесс. Так, например, А.С.Шушарин верно подметил, что «…в социальной когнитивности особо существенны еще границы, или пределы, рефлексивности, совсем не тождественные упомянутым интеллектуальным иерархиям. Преодолеваются же эти самые тяжелые пределы революционностью мышления и действия, в том числе и в обучении, познании, наконец, в общественной практике, когда наличное (знание, обстоятельства) предстает подлежащим преобразованиям. К примеру, и говоря здесь очень кратко, нереволюционные - будь то раб, крепостной, пролетарий - могут сколько угодно бунтовать, протестовать и пр., но пока они не пересознают себя же как пассивных (и наиболее массовых) носителей отживших же порядков, они еще находятся в пределах рефлексивности. И только с преодолением этих пределов они сознают, что отнюдь не только «другие виноваты» в отживших порядках, но и они сами, а тем самым и революционно «изменяют самих себя»» (Цит. изд. т.1.с.379-380). Или та же мысль, но выраженная короче и почти без словесной «зауми», которая вообще присуща стилю А.С.Шушарина: «…даже бунтующий, но еще вовсе не революционный, скажем, раб, крепостной, пролетарий находится в том же рефлексивном пределе. Все являются, пусть даже пассивными, «одобрянтами» данной системы» (Цит. изд. т.1.с.430).
Второе - о формировании массового сознания А.С.Шушарин писал следующее: «...потребность в новом знании, чувственная почва для идейных перемен, их «ожидания», складываются внеинтеллектуально в результате шатающегося, но и восходящего (по многим ступеням от бытового, локального, бунтарского, партикулярного и пр. к новому всеобщему интересу, в том числе и к самому Знанию) революционного опыта масс, удач и поражений, успехов и разочарований, подъемов и провалов, ожесточений условиями жизни и стихийных ростков уже новой хозяйственной практики. Против лома нет приема. Массы учатся всегда не по «книжкам» (Ленин), а только с помощью их на основе самого меняющегося бытия и собственной практики, в результате чего, говоря словами теолога Меца, происходит «преображение сердец». «В коммунизм из книжки верят средне, - к примеру, жестко писал В. Маяковский. - Мало ли, что в книжке можно намолоть». Сперва самому нужно «перемолоться», преодолеть рефлексивный предел, стать из пролетария, согласного с порядками, уже эти же порядки «атакующим классом» (В. Маяковский). Без всего этого, как уже новых, восходящих смыслов бытия (соответственно и новых символов, вокабул, докс и пр.) для людей, и самые блестящие идеи будут оставаться писаниной. Чтобы присвоить новое знание, сделать его «своим», сперва необходимо чувственно уже желать этого, верить в новое, войти в новое когнитивное поле. Причем, до сей исторической поры, как правило, опыт жизни должен был доводить массы до отчаянного, почти катастрофического положения (жареный петух), чтобы сложился чувственный грунт для народного самопроизводства новых смыслов, их символов и вокабул, как следствие и приятия новых идей. Напомним, если здесь воспользоваться общеизвестной классической ситуацией, что нереволюционный пролетарий в своих вере и социальном здравом смысле (т.е. идеологически) еще насквозь буржуазен; он, конечно, не «мелкий буржуа», но, можно сказать, «маленький буржуа» (владелец своей же рабочей силы), вполне довольствующийся порядками, в том числе возможностью бастовать, манифестировать свои требования и пр. Здесь еще нет никакого «преобразования сердец», преодоления рефлексивного предела» (Цит. изд. т.1.с.435).
Третье - о выработке новой революционной социологии. Вот соображения А.С.Шушарина на этот счет: «Драматизм ситуации и состоит в наиострейшей, по историческим меркам объективно спрессованной до предела, необходимости новых целостных теорий современности, их суровой борьбы, «отбора», формирования качественно нового, более высокого научного профессионализма, затем социального актива, обновленного социального языка, т.е. восходящей революционной идеологии во всех ее ипостасях и уровнях. Чтобы избежать опасностей простого «политического идолопоклонства» (К.Г.Юнг), прямых мессианских или деструктивных апелляций к массам с последующими ужасами, тем большими, чем хуже элементарное жизнеобеспечение, чтобы избежать ухода развития в шатающиеся, гниющие и неустойчивые режимы, научную фазу необходимо реализовать в самой социальной науке. Причем в предельно чистом виде, без всякой специальной общедоступности, т.е. до схематизаций и символизаций, вокабульных («лозунговых») репрезентаций идей, которые обретают далее уже интеллектуально почти некорректируемую «экзистенциональную силу». Но именно эта фаза (научная) еще и не начиналась (о необходимости «новой парадигмы» официальная экономическая наука в явной форме заговорила только в 1993 г.; а социология на сей счет вообще помалкивает)» (Цит. изд. т.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
 https://sdvk.ru/Vodonagrevateli/Protochnye/ 

 напольная плитка для коридора фото