Этот прибавочный труд создавал все возрастающую массу прибавочного продукта, направляемого как на расширенное воспроизводство общины, так и на обслуживание жизненно важных для нее функций (религиозные обряды, управление, вооруженные конфликты).
В силу вышесказанного, утверждение А.С.Шушарина о том, что прибавочный продукт является понятием только для капиталистического производства, следует, интерпретировать в том смысле, что использование термина «прибавочный продукт» для первобытнообщинного способа производства не совсем корректно. Возможно, целесообразно его именовать «продукт для общины» (по аналогии с «продуктом для общества» при социализме). Однако отрицать в принципе необходимость производства продукта, абсолютно необходимого для обеспечения расширенного воспроизводства первобытной общины, было бы нелепым. Кстати, К.Маркс в «Критике политической экономии (черновой набросок 1857-1858 годов)» применял понятие «прибавочный продукт» при анализе первобытнообщинной формации. Так, он писал: «…индивиды ведут себя не как рабочие, а как собственники и как члены того или иного коллектива (Gemeinwesen), которые в то же время трудятся. Целью этого труда является не созидание стоимости, - хотя они и могут выполнять прибавочный труд, чтобы выменивать для себя чужие продукты, т.е. прибавочные продукты (других индивидов), но целью всего их труда является обеспечение существования отдельного собственника и его семьи, а также и всей общины» (К.Маркс. Экономические рукописи.1857-1861 гг.М.: Издательство политической литературы. 1980. с.467).
Что же касается рабовладельческой и феодальной формации, то применение в отношении них понятия «прибавочный продукт» является, вне всякого сомнения, корректным. Однако при этом следует иметь в виду, что само формирование величины прибавочного продукта в некапиталистических формациях (исключая первобытнообщинный и социалистический способы производства) происходит в иной системе экономических отношений.
Следующей действительно важной проблемой, за исследование которой А.С.Шушарин взялся, является вопрос о том, как из первобытного стада древних гоминид образовались люди, а затем и первобытная община. Разрабатывая эту проблему, он снова (в который раз!) отрекся от экономического подхода. В параграфе 7.2.2. «Забыть и наплевать (про все экономическое)» (нет, чтобы наоборот, - наплевать и забыть - мое) он разразился следующим ругательным абзацем: «Практически все экономические понятия (само слово «экономическое») не имеют касательства к сути первобытности и ее преодолению. Подчеркну, стоит только произнести слова, скажем, «экономика», «продукт», «обмен», «распределение», «средства производства» и пр., то все, конец, беспросветный мозговой тупик «материализма лавочника» (Б.Поршнев). Да что понятия, вся черно-белая логика, монологический дух понимания, «вещизм», кретинизм «теории формаций» (М.Мамардашвили) - все эти следствия экономического догматизма стоят буквально поперек революционного уяснения сути первобытности. (А равно, напомню, хоть и совершенно в иных формах, мирооснов всей современности.)
Вместе с тем назвать первобытность неэкономической, доэкономической, предэкономической - это еще лишь высказать самое легкое, отрицательное суждение, а положительное, конкретное постижение всегда тягомотно» (Цит. изд. т.2. с.74).
Итак, последуем вслед за А.С.Шушариным, который, не прибегая к методологии исторического материализма и заодно отрицая саму возможность от фактов перейти к теории, ссылаясь при этом на авторитет А.Эйнштейна, попытался выработать свою концепцию возникновения из древних гоминид человеческого общества. К слову сказать, Пол Фейерабенд подробно разобрал утверждение А.Эйнштейна о том, что научные теории и понятия являются «свободными созданиями человеческого мышления» и пришел к выводу, что оно ошибочно. (Фейерабенд П. Прощай разум. Издательство АСТ. М.: 2010. с.170-178).
Суть исходной позиции А.С.Шушарина изложена в следующем предложении: «Первобытность как определенная, критическая, наконец, неравновесная (нарастающе неустойчивая) форма жизни преодолевалась, несмотря на продолжительность, объективную запутанность, зигзаги, возвраты, эволюции и инволюции, хаотизированность реального процесса, скачком, причем с?мой в буквальном смысле социальной революцией, из всех какие вообще до сих пор знала история. Но понять не дежурно-риторически этот взрыв, слом, скачок и т.д. - это значит описать систему господствующих отношений в состоянии бифуркации, гибели или негэнтропийного восходящего прорыва, все того же революционного снятия, т.е. сброса в небытие господствующей формы при сохранении (симметризации) ее естественного содержания под контролем типологически уже новой «постформы» или даже множества «постформ» (Цит. изд. т.2. с.78).
А.С.Шушарин полагал, что весь процесс берет свое начало от переломной, критической первобытности, когда людей еще не было, а были «предлюди». Они уже владели орудиями в виде обработанных «дубин», камней, костей, обладали прямохождением, умением «обезьянничания» (подражания) и т.д., однако их «орудийность» (термин А.С.Шушарина) была еще недостаточна для того, чтобы относить их к людям.
«Более того, - писал А.С.Шушарин, - по всей вероятности, орудийных форм было преполно, но по большей части как раз в силу вооруженности они были самоистреблены или истреблены «конкурентами» (Цит. изд. т.2. с. 81). Но все-таки, видимо, не все были истреблены или самоистреблены, ибо далее мы читаем, что «…орудийность, вне всяких сомнений, - необходимое условие очеловечивания наших предков, но далеко не достаточное. На этот счет, например, Е.Я.Режабек в начавшей формироваться «второй природе» точно добавляет к орудиям и «другие культурные артефакты» (Режабек Е.Я. Становление мифологического сознания и его когнитивности // ВФ, 2002, № 1, с. 57, 63). К наиболее ранним из них, кроме орудий (так или иначе обработанных «дубин», камней, костей), вероятно, можно отнести «каталоги» опасного и съедобного, приемы охоты, собирания, разделки пищи, использование (даже сначала еще до добывания) огня, укрытия от непогоды, нательные шкуры и т.д. и т.п.» (там же).
Итак, сделаем паузу и заметим, что А.С.Шушарин все-таки не смог обойтись без признания роли орудий труда в формировании людей. Однако он считал, что умения изготовлять орудия труда и ими пользоваться оказалось совершенно недостаточно, чтобы совершился «негентропийный восходящий прорыв». Кроме того, понадобились овладение огнем, а также знание опасного и съедобного, приемов охоты, собирания, разделки пищи, укрытия от непогоды, наличие нательных шкур и т.д. и т.п. Что же из себя представляла эта «вторая природа»? Да все те же элементы производительных сил и продукты материального производства, согласно марксистской политической экономии, от которой А.С.Шушарин открещивался, как черт от ладана, на которую он решил «наплевать и забыть». Напомню, что я писал в параграфе 4.2., посвященном понятию «производительные силы» (стр. 90) в своей вышеупомянутой монографии «К общей теории политической экономии»: «Производительные силы включают в себя: 1) рабочую силу, 2) землю и полезные ископаемые, 3) орудия труда, 4) производственные здания, сооружения и помещения, где осуществляется процесс производства,5) технологию, 6) энергию и 7) предметы труда (сырье, материалы, полуфабрикаты)».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
В силу вышесказанного, утверждение А.С.Шушарина о том, что прибавочный продукт является понятием только для капиталистического производства, следует, интерпретировать в том смысле, что использование термина «прибавочный продукт» для первобытнообщинного способа производства не совсем корректно. Возможно, целесообразно его именовать «продукт для общины» (по аналогии с «продуктом для общества» при социализме). Однако отрицать в принципе необходимость производства продукта, абсолютно необходимого для обеспечения расширенного воспроизводства первобытной общины, было бы нелепым. Кстати, К.Маркс в «Критике политической экономии (черновой набросок 1857-1858 годов)» применял понятие «прибавочный продукт» при анализе первобытнообщинной формации. Так, он писал: «…индивиды ведут себя не как рабочие, а как собственники и как члены того или иного коллектива (Gemeinwesen), которые в то же время трудятся. Целью этого труда является не созидание стоимости, - хотя они и могут выполнять прибавочный труд, чтобы выменивать для себя чужие продукты, т.е. прибавочные продукты (других индивидов), но целью всего их труда является обеспечение существования отдельного собственника и его семьи, а также и всей общины» (К.Маркс. Экономические рукописи.1857-1861 гг.М.: Издательство политической литературы. 1980. с.467).
Что же касается рабовладельческой и феодальной формации, то применение в отношении них понятия «прибавочный продукт» является, вне всякого сомнения, корректным. Однако при этом следует иметь в виду, что само формирование величины прибавочного продукта в некапиталистических формациях (исключая первобытнообщинный и социалистический способы производства) происходит в иной системе экономических отношений.
Следующей действительно важной проблемой, за исследование которой А.С.Шушарин взялся, является вопрос о том, как из первобытного стада древних гоминид образовались люди, а затем и первобытная община. Разрабатывая эту проблему, он снова (в который раз!) отрекся от экономического подхода. В параграфе 7.2.2. «Забыть и наплевать (про все экономическое)» (нет, чтобы наоборот, - наплевать и забыть - мое) он разразился следующим ругательным абзацем: «Практически все экономические понятия (само слово «экономическое») не имеют касательства к сути первобытности и ее преодолению. Подчеркну, стоит только произнести слова, скажем, «экономика», «продукт», «обмен», «распределение», «средства производства» и пр., то все, конец, беспросветный мозговой тупик «материализма лавочника» (Б.Поршнев). Да что понятия, вся черно-белая логика, монологический дух понимания, «вещизм», кретинизм «теории формаций» (М.Мамардашвили) - все эти следствия экономического догматизма стоят буквально поперек революционного уяснения сути первобытности. (А равно, напомню, хоть и совершенно в иных формах, мирооснов всей современности.)
Вместе с тем назвать первобытность неэкономической, доэкономической, предэкономической - это еще лишь высказать самое легкое, отрицательное суждение, а положительное, конкретное постижение всегда тягомотно» (Цит. изд. т.2. с.74).
Итак, последуем вслед за А.С.Шушариным, который, не прибегая к методологии исторического материализма и заодно отрицая саму возможность от фактов перейти к теории, ссылаясь при этом на авторитет А.Эйнштейна, попытался выработать свою концепцию возникновения из древних гоминид человеческого общества. К слову сказать, Пол Фейерабенд подробно разобрал утверждение А.Эйнштейна о том, что научные теории и понятия являются «свободными созданиями человеческого мышления» и пришел к выводу, что оно ошибочно. (Фейерабенд П. Прощай разум. Издательство АСТ. М.: 2010. с.170-178).
Суть исходной позиции А.С.Шушарина изложена в следующем предложении: «Первобытность как определенная, критическая, наконец, неравновесная (нарастающе неустойчивая) форма жизни преодолевалась, несмотря на продолжительность, объективную запутанность, зигзаги, возвраты, эволюции и инволюции, хаотизированность реального процесса, скачком, причем с?мой в буквальном смысле социальной революцией, из всех какие вообще до сих пор знала история. Но понять не дежурно-риторически этот взрыв, слом, скачок и т.д. - это значит описать систему господствующих отношений в состоянии бифуркации, гибели или негэнтропийного восходящего прорыва, все того же революционного снятия, т.е. сброса в небытие господствующей формы при сохранении (симметризации) ее естественного содержания под контролем типологически уже новой «постформы» или даже множества «постформ» (Цит. изд. т.2. с.78).
А.С.Шушарин полагал, что весь процесс берет свое начало от переломной, критической первобытности, когда людей еще не было, а были «предлюди». Они уже владели орудиями в виде обработанных «дубин», камней, костей, обладали прямохождением, умением «обезьянничания» (подражания) и т.д., однако их «орудийность» (термин А.С.Шушарина) была еще недостаточна для того, чтобы относить их к людям.
«Более того, - писал А.С.Шушарин, - по всей вероятности, орудийных форм было преполно, но по большей части как раз в силу вооруженности они были самоистреблены или истреблены «конкурентами» (Цит. изд. т.2. с. 81). Но все-таки, видимо, не все были истреблены или самоистреблены, ибо далее мы читаем, что «…орудийность, вне всяких сомнений, - необходимое условие очеловечивания наших предков, но далеко не достаточное. На этот счет, например, Е.Я.Режабек в начавшей формироваться «второй природе» точно добавляет к орудиям и «другие культурные артефакты» (Режабек Е.Я. Становление мифологического сознания и его когнитивности // ВФ, 2002, № 1, с. 57, 63). К наиболее ранним из них, кроме орудий (так или иначе обработанных «дубин», камней, костей), вероятно, можно отнести «каталоги» опасного и съедобного, приемы охоты, собирания, разделки пищи, использование (даже сначала еще до добывания) огня, укрытия от непогоды, нательные шкуры и т.д. и т.п.» (там же).
Итак, сделаем паузу и заметим, что А.С.Шушарин все-таки не смог обойтись без признания роли орудий труда в формировании людей. Однако он считал, что умения изготовлять орудия труда и ими пользоваться оказалось совершенно недостаточно, чтобы совершился «негентропийный восходящий прорыв». Кроме того, понадобились овладение огнем, а также знание опасного и съедобного, приемов охоты, собирания, разделки пищи, укрытия от непогоды, наличие нательных шкур и т.д. и т.п. Что же из себя представляла эта «вторая природа»? Да все те же элементы производительных сил и продукты материального производства, согласно марксистской политической экономии, от которой А.С.Шушарин открещивался, как черт от ладана, на которую он решил «наплевать и забыть». Напомню, что я писал в параграфе 4.2., посвященном понятию «производительные силы» (стр. 90) в своей вышеупомянутой монографии «К общей теории политической экономии»: «Производительные силы включают в себя: 1) рабочую силу, 2) землю и полезные ископаемые, 3) орудия труда, 4) производственные здания, сооружения и помещения, где осуществляется процесс производства,5) технологию, 6) энергию и 7) предметы труда (сырье, материалы, полуфабрикаты)».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135