Основанием для этого явилось то, что в марксистской литературе этим терминам в зависимости от контекста придавалось различное смысловое содержание, что вносило путаницу в использование этих основополагающих понятий. Философскую категорию «производительные силы» я предложил впредь именовать «потенциал воспроизводства», а термин же «производительные силы» целесообразно, на мой взгляд, применять в более узком, чисто экономическом смысле, рассматривая его как составную часть философской категории «потенциал воспроизводства» и используя впредь как категорию политэкономии. В философии же «производственные отношения» правильнее было бы называть «общественными отношениями». Категория «общественные отношения» охватывает абсолютно все виды отношений между индивидами в обществе. Любой акт деятельности субъектов общественного воспроизводства многогранен и не может быть сведен только к одному какому-то виду отношений, в частности, экономическому. Это, в общем-то, настолько очевидно, что вряд ли требует особых доказательств. Любой мыслящий человек, анализируя свои поступки, может обнаружить, что они представляют собой сплав многих видов связей между ним и теми, с которыми он находится в данное время в определенных отношениях. Общественные отношения придают всем общественным явлениям и обществу в целом исторически определенное социальное качество. А для характеристики связи и отношений, опосредующих процесс производства средств удовлетворения экономических потребностей всех субъектов, я предложил применять термин «экономические отношения».
Перед тем как перейти к анализу следующей, 14-й главы напомню, что А.С.Шушарин именует понятие «способ производства» «тектоникой». Далее нам необходимо осознать, что «…глупец гораздо хуже мерзавца; мерзавец иногда отдыхает, глупец - никогда» (Цит. изд. т.3. с.54). А «класс» глупцов - весьма «солидный и влиятельный, временами способный облачаться и в академические мундиры, и в общественную силу, даже в «четвертую власть». А иной раз и к «трем другим» властям успешно приобщаясь» (Цит. изд. т.3. с.54). Крайне важно нам также уяснить, что «…гениальность, и дебильность, и леность и трудолюбие, и «пассионарность» (Л.Н.Гумилев), и абсурдность (А.Камю), и даже некрофильность (по Э.Фромму)<…>имеют не только социальную основу, но и обусловлены генетической гетерогенностью» (Цит. изд. т.3. с.54). Отсюда вытекает важнейший вывод о том, что «…великий рефлекс свободы, присущий всему живому, быстрей всего, увы в виде фанатического блуда, анархии, вседозволенности и пр. подхватывается как раз социальным дном» (Цит. изд. т.3. с.55). Так вот где, оказывается, кроется опасность наглых требований свободы - она таится на самом социальном дне, среди бомжей и воров. Этот феномен научно доказан на исследованиях поведения крыс. Поэтому доброй половине человечества ничего не остается, «как опираться на «Божественное начало».
Оказывается, кроме обращения к Всевышнему, существует еще один, правда, радикальный выход, чтобы избавиться от этически неполноценных людей, о котором нам сообщил А.С.Шушарин: «…по Платону «умерщвление физически неполноценных и обреченных новорожденных - дикость, но одновременно и забота о физическом и духовном здоровье общества, охрана генофонда...», что суть не абстрактный, а реальный социальный гуманизм, имеющий дело с обоюдно принципиально неразрешимыми вопросами. Как, впрочем, и всякая серьезная политика, особо в крутые времена.
Но рано или поздно подобные вопросы человечеству предстоит решать, ибо спонтанно саморазрешаться они все равно будут, но уже в стихийных и, не исключено, совершенно чудовищных формах» (Цит. изд. т.3. с.58). Человечество уже практику массового уничтожения людей, селектируемых по этническому и идеологическому признаку, проходило. И рекомендация А.С.Шушарина уже прошла солидную проверку не только в период господства фашизма, но, например, и в США, где еще совсем недавно шла охота на чернокожих.
Пока же разговор в данной главе вращается вокруг генетики, этики, свободе, лингвистическом репертуаре, но никак не о способе производства, то бишь «тектонике».
Из дальнейшего текста данной главы выясняется, что многословные рассуждения о лингвистике необходимы были А.С.Шушарину, что обосновать введение еще одного понятия, а именно «крепость». Читаем: « В действительности различными по уровню развитости и высотной типологии могут быть все другие срезы общей жизни - питание, пищевой рацион, природная среда как элементарное условие жизни, медицина, санитария, физическая и нравственная культура семьи, быта, труда, а равно искусства, обыденное рациональное знание и т.д. Так что жизнерадостность детворы, народные танцы, песни, книжки, фильмы, игры, развлечения («зрелища»), спорт и пр., суть тоже «показатели» здоровья, иной раз слабовато зависящие от ВНП и пр. Тем не менее, несмотря на огромные внутренние многомерности (любой из которых иногда невозможно пренебречь), все это объективно (а в познании метафорично) соотносимо только с гомогенным телесно-духовным здоровьем, а еще точней с его количественной стороной, т.е. с некоторой соотносительной величиной, уровнем в тектонике. И чтоб во всяком случае отличать это здоровье от его же величины (как, скажем, стоимость отличается от величины стоимости), назовем указанную величину крепостью (культурного здоровья). Это может быть названо и «жизненным потенциалом», однако тогда включающим и неотъемлемый духовный компонент.
Сколь бы искусственной ни показалась эта абстракция, интуиция подсказывает, что она эвристически охватывает некоторый вполне определенный, самый глубокий, хотя и не автономный, аспект бытия. Ассоциируется эта крепость даже и с житейскими оборотами (крепость тела и духа), хотя они, конечно, отражают явления скорее индивидуального порядка. «Искусственность» же объясняется тем, что мы пока рассматриваем только лишь элементарные уровни в ноосфере (производительных силах), т.е. свойства весьма абстрактно гомогенные, как вырванные из реальности базовые срезы во всегда композиционных богатствах. Тем не менее, в особо патологических социальных ситуациях массовые истерии, эмиграции, не говоря о депопуляции, вымираниях и пр., обнажают подрыв, падение именно крепости культурного здоровья. Кроме того, крепость здоровья, будучи уровнем процессуального богатства, имеет именно общий, как бы неделимый, характер, в частности слабо зависящий от «размера» общества» (Цит. изд. т.3. с.70-71).
Спрашивается, какое отношение многие перечисляемые им явления жизни (жизнерадостность детворы, народные танцы, песни, книжки, фильмы, игры, развлечения, массовые истерии, эмиграции и т.п.) имеют к способу производства (в его традиционном, марксистском понимании)? Никакого. Зато они, безусловно, являются составной частью общественной жизни вообще, т.е. формации.
Введение понятия «крепость» для характеристики всей совокупности общественных явлений - это еще один шаг А.С.Шушарина к созданию его полилогии, не имеющей никакого отношения к понятийному аппарату исторического материализма. Для характеристики ноосферы А.С.Шушарин вводит новое понятие - «трудосильность». Вот его пояснение: «…метафорой трудосильность, всегда имея в виду, что она внутренне многомерна, скрывает за собой профессиональность, численность населения, структуры (возрастные, образовательные, профессиональные)» (Цит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135