Эту связь хорошо уловил Декарт.
Как видим, одинаковый смысл имеют два высказывания: "Космос беспределен" и
"Прямая линия есть самая простая" (читай: самая совершенная). И в самом
деле, Декарт подчеркивает, что именно Бог создает прямолинейные движения,
поскольку Его неизменность есть последнее основание закона инерции (по
инерции, как мы знаем, тела движутся прямолинейно). "...Бог, - говорит
Декарт, - единственный Творец всех существующих в мире движений, поскольку
они вообще существуют и поскольку они прямолинейны. Однако различные
положения материи превращают эти движения в неправильные и кривые. Точно
так же теологи учат нас, что Бог есть Творец всех наших действий, поскольку
они существуют и поскольку в них есть нечто хорошее, однако различные
наклонности наших воль могут сделать эти действия порочными".
Прямолинейность, таким образом, имеет в системе мышления Декарта ценностную
нагруженность: прямолинейное - хорошее; криволинейное - дурное.
Прямолинейное - от Бога, криволинейное - от самой материи.
Так была доведена до своего логического конца переоценка ценностей античной
философии и науки, античной культуры вообще: беспредельное, которое
выступало как дурное у пифагорейцев, Платона, Аристотеля, у Декарта
получает прямо противоположную оценку: беспредельное, выражением которого
является прямая линия, есть хорошее. Неизменность Бога есть залог
совершенства беспредельного. При всем различии между Декартом, атомистами,
Ньютоном и Лейбницем у них между собою оказывается большее сходство, чем
между перипатетиками и атомистами в античности. И объясняется это не в
последнюю очередь тем обстоятельством, что в новое время физика больше
отделена от метафизики, чем это было в предшествующие эпохи.
Обычно при обращении к декартовой философии, изложением которой начинается,
как правило, история философии нового времени, прежде всего останавливаются
на декартовском сомнении и на знаменитом "cogito ergo sum", видя в нем
главную революционную акцию французского мыслителя - переход к принципу
субъективной достоверности, чуждому как античности, так и средневековью.
Однако мы пытались показать, что в декартовском когито содержится очень
много такого, что как раз роднит Декарта с традицией средних веков. Гораздо
больше разрыва с традицией - в декартовском понимании природы; именно в тех
понятиях, которые служат базой для картезианской натурфилософии, содержатся
моменты, глубоко чуждые античности и средним векам. А между тем как раз к
этим понятиям обращаются историки философии реже всего - и понятно:
декартовская натурфилософия уже давно была вытеснена ньютонианской, поэтому
она является достоянием истории науки. Но историки науки, как правило, не
очень углублялись в онтологические предпосылки декартовской механики; в
результате рассмотренные нами вопросы оказывались как бы ничейной землей. В
последнее время, однако, по мере того как история науки не удовлетворяется
чисто эмпирически-описательной работой, к этой стороне декартовского учения
привлекается внимание исследователей. Здесь, в частности, необходимо
назвать работы А. Койре, посвященные Декарту, Э. А. Берта, исследовавшего
философские предпосылки науки нового времени, сочинения Г. Ромбаха и
некоторых других.
Вернемся, однако, к декартовской теории движения. В основе ее лежат три
закона природы. Первый из них, о котором уже шла речь выше, - это закон
инерции. Декарт формулирует его так: "Всякая вещь в частности (поскольку
она проста и неделима) продолжает по возможности пребывать в одном и том же
состоянии и изменяет его не иначе, как от встречи с другими". Согласно
второму закону, всякое природное движение, не встречающее препятствия,
происходит по прямой линии. Третий закон определяет принцип движения
сталкивающихся тел. Он гласит: "Если движущееся тело при встрече с другим
телом обладает для продолжения движения по прямой меньшей силой, чем второе
тело для сопротивления первому, то оно теряет направление, не утрачивая
ничего в своем движении; если же оно имеет большую силу, то движет за собой
встречное тело и теряет в своем движении столько, сколько сообщает второму
телу".
Первые два закона оказались общими для всех научных программ нового
времени, хотя обосновывались и не всегда одинаково; что же касается
третьего, то он не случайно вызвал вокруг себя оживленную полемику и вскоре
был пересмотрен, с одной стороны, Гюйгенсом и Реном, с другой - Лейбницем и
Ньютоном. В основе третьего закона движения лежит убеждение Декарта в
эквивалентности движения и покоя - эквивалентности, на которой держится
принцип инерции и которая поэтому составляет ядро нового понятия движения.
Однако, как справедливо отмечает А. Койре, "эта эквивалентность движения и
покоя привела Декарта к достойной сожаления концепции покоя как
сопротивления (некоторого рода антидвижения) и приписыванию покоящемуся
телу некоторой силы сопротивления (некоторого количества покоя)...".
Декартовы законы удара оказались неверными, что вскоре и было показано
Гюйгенсом.
Нужно сказать, что в натурфилософии и науке нового времени законы
столкновения (удара) тел выходят на первый план. Причина этого ясна: при
корпускулярной структуре вещества проблема взаимодействия тел по существу
предстает как проблема их непосредственных столкновений. Вот что пишет об
этом Томас Кун: "Так как нейтральные корпускулы могли действовать друг на
друга только посредством контакта, механико-корпускулярная точка зрения на
природу направляла стремление ученых к совершенно новому предмету
исследования - к изменению скорости и направления движения частиц при
столкновении. Декарт поставил проблему и дал ее первое предположительное
решение. Гюйгенс, Рен и Уоллис расширили ее еще больше, частью посредством
экспериментирования, сталкивая качающиеся грузы, но большей частью
посредством использования ранее хорошо известных характеристик движения при
решении новой проблемы. И. Ньютон обобщил их результаты в законах движения.
Равенство действия и противодействия в третьем законе является результатом
изменения количества движения, наблюдающегося при столкновении двух тел".
Кун не случайно называет декартово решение проблемы столкновения тел
предположительным. Все три закона, как подчеркивает Декарт, установлены им
априорно, т.е. без обращения к опыту, исключительно исходя из соображений
разума; такой подход Декарт обосновывает ссылкой на то, что закон природы
должен иметь дело с идеальными случаями, с идеально твердыми телами,
которым ничто не оказывает сопротивления и т.д. Разумеется, в опыте этих
условий достигнуть невозможно. Именно за априорность декартова подхода к
вопросу о движении сталкивающихся тел критиковал Декарта впоследствии X.
Гюйгенс.
Оба первых закона, как мы уже отмечали, находятся в полемическом отношении
с фундаментальными принципами физики Аристотеля: во-первых, что покой есть
цель всякого движения в подлунном мире, а тем самым покой и движение - не
равноценные состояния; во-вторых, что простейшее движение является не
прямолинейным, а круговым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143
Как видим, одинаковый смысл имеют два высказывания: "Космос беспределен" и
"Прямая линия есть самая простая" (читай: самая совершенная). И в самом
деле, Декарт подчеркивает, что именно Бог создает прямолинейные движения,
поскольку Его неизменность есть последнее основание закона инерции (по
инерции, как мы знаем, тела движутся прямолинейно). "...Бог, - говорит
Декарт, - единственный Творец всех существующих в мире движений, поскольку
они вообще существуют и поскольку они прямолинейны. Однако различные
положения материи превращают эти движения в неправильные и кривые. Точно
так же теологи учат нас, что Бог есть Творец всех наших действий, поскольку
они существуют и поскольку в них есть нечто хорошее, однако различные
наклонности наших воль могут сделать эти действия порочными".
Прямолинейность, таким образом, имеет в системе мышления Декарта ценностную
нагруженность: прямолинейное - хорошее; криволинейное - дурное.
Прямолинейное - от Бога, криволинейное - от самой материи.
Так была доведена до своего логического конца переоценка ценностей античной
философии и науки, античной культуры вообще: беспредельное, которое
выступало как дурное у пифагорейцев, Платона, Аристотеля, у Декарта
получает прямо противоположную оценку: беспредельное, выражением которого
является прямая линия, есть хорошее. Неизменность Бога есть залог
совершенства беспредельного. При всем различии между Декартом, атомистами,
Ньютоном и Лейбницем у них между собою оказывается большее сходство, чем
между перипатетиками и атомистами в античности. И объясняется это не в
последнюю очередь тем обстоятельством, что в новое время физика больше
отделена от метафизики, чем это было в предшествующие эпохи.
Обычно при обращении к декартовой философии, изложением которой начинается,
как правило, история философии нового времени, прежде всего останавливаются
на декартовском сомнении и на знаменитом "cogito ergo sum", видя в нем
главную революционную акцию французского мыслителя - переход к принципу
субъективной достоверности, чуждому как античности, так и средневековью.
Однако мы пытались показать, что в декартовском когито содержится очень
много такого, что как раз роднит Декарта с традицией средних веков. Гораздо
больше разрыва с традицией - в декартовском понимании природы; именно в тех
понятиях, которые служат базой для картезианской натурфилософии, содержатся
моменты, глубоко чуждые античности и средним векам. А между тем как раз к
этим понятиям обращаются историки философии реже всего - и понятно:
декартовская натурфилософия уже давно была вытеснена ньютонианской, поэтому
она является достоянием истории науки. Но историки науки, как правило, не
очень углублялись в онтологические предпосылки декартовской механики; в
результате рассмотренные нами вопросы оказывались как бы ничейной землей. В
последнее время, однако, по мере того как история науки не удовлетворяется
чисто эмпирически-описательной работой, к этой стороне декартовского учения
привлекается внимание исследователей. Здесь, в частности, необходимо
назвать работы А. Койре, посвященные Декарту, Э. А. Берта, исследовавшего
философские предпосылки науки нового времени, сочинения Г. Ромбаха и
некоторых других.
Вернемся, однако, к декартовской теории движения. В основе ее лежат три
закона природы. Первый из них, о котором уже шла речь выше, - это закон
инерции. Декарт формулирует его так: "Всякая вещь в частности (поскольку
она проста и неделима) продолжает по возможности пребывать в одном и том же
состоянии и изменяет его не иначе, как от встречи с другими". Согласно
второму закону, всякое природное движение, не встречающее препятствия,
происходит по прямой линии. Третий закон определяет принцип движения
сталкивающихся тел. Он гласит: "Если движущееся тело при встрече с другим
телом обладает для продолжения движения по прямой меньшей силой, чем второе
тело для сопротивления первому, то оно теряет направление, не утрачивая
ничего в своем движении; если же оно имеет большую силу, то движет за собой
встречное тело и теряет в своем движении столько, сколько сообщает второму
телу".
Первые два закона оказались общими для всех научных программ нового
времени, хотя обосновывались и не всегда одинаково; что же касается
третьего, то он не случайно вызвал вокруг себя оживленную полемику и вскоре
был пересмотрен, с одной стороны, Гюйгенсом и Реном, с другой - Лейбницем и
Ньютоном. В основе третьего закона движения лежит убеждение Декарта в
эквивалентности движения и покоя - эквивалентности, на которой держится
принцип инерции и которая поэтому составляет ядро нового понятия движения.
Однако, как справедливо отмечает А. Койре, "эта эквивалентность движения и
покоя привела Декарта к достойной сожаления концепции покоя как
сопротивления (некоторого рода антидвижения) и приписыванию покоящемуся
телу некоторой силы сопротивления (некоторого количества покоя)...".
Декартовы законы удара оказались неверными, что вскоре и было показано
Гюйгенсом.
Нужно сказать, что в натурфилософии и науке нового времени законы
столкновения (удара) тел выходят на первый план. Причина этого ясна: при
корпускулярной структуре вещества проблема взаимодействия тел по существу
предстает как проблема их непосредственных столкновений. Вот что пишет об
этом Томас Кун: "Так как нейтральные корпускулы могли действовать друг на
друга только посредством контакта, механико-корпускулярная точка зрения на
природу направляла стремление ученых к совершенно новому предмету
исследования - к изменению скорости и направления движения частиц при
столкновении. Декарт поставил проблему и дал ее первое предположительное
решение. Гюйгенс, Рен и Уоллис расширили ее еще больше, частью посредством
экспериментирования, сталкивая качающиеся грузы, но большей частью
посредством использования ранее хорошо известных характеристик движения при
решении новой проблемы. И. Ньютон обобщил их результаты в законах движения.
Равенство действия и противодействия в третьем законе является результатом
изменения количества движения, наблюдающегося при столкновении двух тел".
Кун не случайно называет декартово решение проблемы столкновения тел
предположительным. Все три закона, как подчеркивает Декарт, установлены им
априорно, т.е. без обращения к опыту, исключительно исходя из соображений
разума; такой подход Декарт обосновывает ссылкой на то, что закон природы
должен иметь дело с идеальными случаями, с идеально твердыми телами,
которым ничто не оказывает сопротивления и т.д. Разумеется, в опыте этих
условий достигнуть невозможно. Именно за априорность декартова подхода к
вопросу о движении сталкивающихся тел критиковал Декарта впоследствии X.
Гюйгенс.
Оба первых закона, как мы уже отмечали, находятся в полемическом отношении
с фундаментальными принципами физики Аристотеля: во-первых, что покой есть
цель всякого движения в подлунном мире, а тем самым покой и движение - не
равноценные состояния; во-вторых, что простейшее движение является не
прямолинейным, а круговым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143