Здесь центральной фигурой оказывается именно Галилей.
Стремление поставить на место физики Аристотеля, построенной на основе
принципов разума, механику, которая по замыслу Галилея была бы чем-то вроде
геометрии физического мира, приводит Галилея к тому же противоречию, на
которое натолкнулись и художники: он хочет создать науку как объяснение
природных феноменов, а в действительности наука превращается у него в
описание процессов изменения этих феноменов. Построенная на базе геометрии,
механика Галилея требует оставаться в мире явлений: ее реальным предметом
оказывается установление функциональной зависимости между явлениями, т.е.
установление закона природы. Аналогично тому, как изображение на картине
Леонардо организуется с помощью пространства, функциональные зависимости
между различными явлениями в механике Галилея устанавливаются с помощью
времени. Но ни там ни здесь не предполагается обращение к умопостигаемым
сущностям. Подобно художникам кватроченто, Галилей хотел бы опереться на
геометрию, но при этом избежать связанного с ней иллюзионизма.
Посмотрим, однако, конкретно, как происходит у Галилея перестройка
принципов средневековой физики.
4. Причина и закон в механике Галилея
Есть у Галилея рассуждение, весьма существенное для понимания его подхода к
изучению движения свободного падения тел. Выслушав Сальвиати, описавшего,
каким образом движется тело, брошенное вверх, его собеседник Сагредо
замечает: "Мне кажется, что это рассуждение дает достаточные основания для
ответа на возбуждаемый философами вопрос о причинах ускорения естественного
движения тяжелых тел. Рассматривая тело, брошенное вверх, я нахожу, что
мощь, сообщенная ему бросающим, постепенно уменьшается и поднимает тело до
тех пор, пока она превосходит противодействующую мощь тяжести; но, как
только они уравновешиваются, тело перестает подниматься и проходит через
состояние покоя, при котором первоначально сообщенный импульс вовсе не
уничтожается, а только погашен первоначальный излишек его над весом тела,
каковой заставлял тело двигаться вверх. Так как уменьшение этого стороннего
импульса продолжается, следствием чего является перевес тяжести, то
начинается обратное движение или падение тела, происходящее вначале
медленно, вследствие противодействия сообщенной телу мощи, значительная
часть которой еще сохраняется в нем; но так как эта последняя постепенно
уменьшается и все в большей и большей степени преодолевается тяжестью, то
отсюда и возникает постепенное ускорение движения".
Сагредо, как видно из дальнейшего, излагает здесь собственные соображения
Галилея, с помощью которых он вполне в духе физики импето первоначально
надеялся дать причинное объяснение метательного движения. Однако сам же
Галилей показывает далее, почему он вынужден был оставить этот способ
объяснения. Аристотелик Симпличио возражает Сагредо, указывая на то, что
таким путем можно объяснить лишь насильственное движение вверх, но
невозможно объяснить ускорение тела, которое не подбрасывается вверх, а
падает с определенной высоты, выходя при этом из состояния покоя. И хотя
Сагредо отвергает аргументы Симпличио, тем не менее сам Галилей -
Сальвиати, стремясь преодолеть принципиальное для физики импето различение
естественного и насильственного движений, следующим образом разрешает спор
своих собеседников: "Мне думается, что сейчас неподходящее время для
занятий вопросом о причинах ускорения в естественном движении, по поводу
которого различными философами было высказано столько различных мнений;
одни приписывали его приближению к центру, другие - постепенному частичному
уменьшению сопротивляющейся среды, третьи - некоторому воздействию
окружающей среды, которая смыкается позади падающего тела и оказывает на
него давление, как бы постоянно его подталкивая; все эти предположения и
еще многие другие следовало бы рассмотреть, что, однако, принесло бы мало
пользы. Сейчас для нашего Автора будет достаточно, если мы рассмотрим, как
он исследует и излагает свойства ускоренного движения (какова бы ни была
причина ускорения), приняв, что моменты скорости, начиная с перехода к
движению от состояния покоя, идут, возрастая в том же простейшем отношении,
как и время... Если окажется, что свойства, которые будут доказаны ниже,
справедливы и для движения естественно и ускоренно падающих тел, то мы
сможем сказать, что данное нами определение охватывает и указанное движение
тяжелых тел и что наше положение о нарастании ускорения в соответствии с
нарастанием времени, т.е. продолжительностью движения, вполне справедливо".
Высказанный здесь тезис о том, что не обязательно искать причину ускорения
падающих тел, что важнее найти закон, описывающий ускорение, и есть аналог
тому, что мы наблюдали в живописи. В результате многолетних поисков Галилей
приходит к выводу, что для механики существеннее установить закон,
описывающий процесс падения тел, т.е. описывающий, как ведет себя явление,
нежели устанавливать умопостигаемую его сущность, как это стремилась делать
физика импетуса, да и вообще физика в рамках перипатетической программы.
Подобно тому, как художник XVI в. изображает чувственно данные явления,
стремясь с помощью правил перспективы найти способ их упорядочения на
холсте, он больше не стремится видеть в явлении лишь внешнюю оболочку,
отсылающую к другой, умопостигаемой реальности. Художник находит средство
упорядочения чувственно данного с помощью пространства и его геометрических
законов, точнее говоря, с помощью правил измерения пространственных
соотношений предметов в зависимости от расположения их по отношению к глазу
художника (и соответственно зрителя). Ученый же, в данном случае Галилей,
находит способ упорядочивающего описания природного процесса с помощью
времени: не случайно он говорит о "сродстве понятий времени и движения". И
вот им найден закон, т.е. способ упорядочения явления без обращения к
умопостигаемой причине, - закон свободного падения тел: "Равномерно или
единообразно ускоренным движением называется такое, при котором после
выхода из состояния покоя в равные промежутки времени прибавляются равные
промежутки скорости".
Тут, однако, может возникнуть законный вопрос: не является ли галилеево
стремление к установлению закона движения вместо обнаружения его
умопостигаемой причины продолжением математической традиции античной и
средневековой науки, которая не претендовала на раскрытие сущности
движения? Такая мысль кажется тем более соблазнительной, что эта традиция
близка к платонизму, чем и подтверждается тезис о платонизме Галилея. Так,
астрономия со времен Евдокса - от Птолемея и до Коперника -
руководствовалась так называемым принципом "спасения явлений": она
рассматривала свои теории как удобные математические фикции, из которых
следует предпочесть те, что наиболее хорошо согласуются с наблюдаемыми
фактами ("спасают явления"). Этот принцип базировался на характерном для
античной (и близкой к ней средневековой) науки различении математического и
физического подходов:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143
Стремление поставить на место физики Аристотеля, построенной на основе
принципов разума, механику, которая по замыслу Галилея была бы чем-то вроде
геометрии физического мира, приводит Галилея к тому же противоречию, на
которое натолкнулись и художники: он хочет создать науку как объяснение
природных феноменов, а в действительности наука превращается у него в
описание процессов изменения этих феноменов. Построенная на базе геометрии,
механика Галилея требует оставаться в мире явлений: ее реальным предметом
оказывается установление функциональной зависимости между явлениями, т.е.
установление закона природы. Аналогично тому, как изображение на картине
Леонардо организуется с помощью пространства, функциональные зависимости
между различными явлениями в механике Галилея устанавливаются с помощью
времени. Но ни там ни здесь не предполагается обращение к умопостигаемым
сущностям. Подобно художникам кватроченто, Галилей хотел бы опереться на
геометрию, но при этом избежать связанного с ней иллюзионизма.
Посмотрим, однако, конкретно, как происходит у Галилея перестройка
принципов средневековой физики.
4. Причина и закон в механике Галилея
Есть у Галилея рассуждение, весьма существенное для понимания его подхода к
изучению движения свободного падения тел. Выслушав Сальвиати, описавшего,
каким образом движется тело, брошенное вверх, его собеседник Сагредо
замечает: "Мне кажется, что это рассуждение дает достаточные основания для
ответа на возбуждаемый философами вопрос о причинах ускорения естественного
движения тяжелых тел. Рассматривая тело, брошенное вверх, я нахожу, что
мощь, сообщенная ему бросающим, постепенно уменьшается и поднимает тело до
тех пор, пока она превосходит противодействующую мощь тяжести; но, как
только они уравновешиваются, тело перестает подниматься и проходит через
состояние покоя, при котором первоначально сообщенный импульс вовсе не
уничтожается, а только погашен первоначальный излишек его над весом тела,
каковой заставлял тело двигаться вверх. Так как уменьшение этого стороннего
импульса продолжается, следствием чего является перевес тяжести, то
начинается обратное движение или падение тела, происходящее вначале
медленно, вследствие противодействия сообщенной телу мощи, значительная
часть которой еще сохраняется в нем; но так как эта последняя постепенно
уменьшается и все в большей и большей степени преодолевается тяжестью, то
отсюда и возникает постепенное ускорение движения".
Сагредо, как видно из дальнейшего, излагает здесь собственные соображения
Галилея, с помощью которых он вполне в духе физики импето первоначально
надеялся дать причинное объяснение метательного движения. Однако сам же
Галилей показывает далее, почему он вынужден был оставить этот способ
объяснения. Аристотелик Симпличио возражает Сагредо, указывая на то, что
таким путем можно объяснить лишь насильственное движение вверх, но
невозможно объяснить ускорение тела, которое не подбрасывается вверх, а
падает с определенной высоты, выходя при этом из состояния покоя. И хотя
Сагредо отвергает аргументы Симпличио, тем не менее сам Галилей -
Сальвиати, стремясь преодолеть принципиальное для физики импето различение
естественного и насильственного движений, следующим образом разрешает спор
своих собеседников: "Мне думается, что сейчас неподходящее время для
занятий вопросом о причинах ускорения в естественном движении, по поводу
которого различными философами было высказано столько различных мнений;
одни приписывали его приближению к центру, другие - постепенному частичному
уменьшению сопротивляющейся среды, третьи - некоторому воздействию
окружающей среды, которая смыкается позади падающего тела и оказывает на
него давление, как бы постоянно его подталкивая; все эти предположения и
еще многие другие следовало бы рассмотреть, что, однако, принесло бы мало
пользы. Сейчас для нашего Автора будет достаточно, если мы рассмотрим, как
он исследует и излагает свойства ускоренного движения (какова бы ни была
причина ускорения), приняв, что моменты скорости, начиная с перехода к
движению от состояния покоя, идут, возрастая в том же простейшем отношении,
как и время... Если окажется, что свойства, которые будут доказаны ниже,
справедливы и для движения естественно и ускоренно падающих тел, то мы
сможем сказать, что данное нами определение охватывает и указанное движение
тяжелых тел и что наше положение о нарастании ускорения в соответствии с
нарастанием времени, т.е. продолжительностью движения, вполне справедливо".
Высказанный здесь тезис о том, что не обязательно искать причину ускорения
падающих тел, что важнее найти закон, описывающий ускорение, и есть аналог
тому, что мы наблюдали в живописи. В результате многолетних поисков Галилей
приходит к выводу, что для механики существеннее установить закон,
описывающий процесс падения тел, т.е. описывающий, как ведет себя явление,
нежели устанавливать умопостигаемую его сущность, как это стремилась делать
физика импетуса, да и вообще физика в рамках перипатетической программы.
Подобно тому, как художник XVI в. изображает чувственно данные явления,
стремясь с помощью правил перспективы найти способ их упорядочения на
холсте, он больше не стремится видеть в явлении лишь внешнюю оболочку,
отсылающую к другой, умопостигаемой реальности. Художник находит средство
упорядочения чувственно данного с помощью пространства и его геометрических
законов, точнее говоря, с помощью правил измерения пространственных
соотношений предметов в зависимости от расположения их по отношению к глазу
художника (и соответственно зрителя). Ученый же, в данном случае Галилей,
находит способ упорядочивающего описания природного процесса с помощью
времени: не случайно он говорит о "сродстве понятий времени и движения". И
вот им найден закон, т.е. способ упорядочения явления без обращения к
умопостигаемой причине, - закон свободного падения тел: "Равномерно или
единообразно ускоренным движением называется такое, при котором после
выхода из состояния покоя в равные промежутки времени прибавляются равные
промежутки скорости".
Тут, однако, может возникнуть законный вопрос: не является ли галилеево
стремление к установлению закона движения вместо обнаружения его
умопостигаемой причины продолжением математической традиции античной и
средневековой науки, которая не претендовала на раскрытие сущности
движения? Такая мысль кажется тем более соблазнительной, что эта традиция
близка к платонизму, чем и подтверждается тезис о платонизме Галилея. Так,
астрономия со времен Евдокса - от Птолемея и до Коперника -
руководствовалась так называемым принципом "спасения явлений": она
рассматривала свои теории как удобные математические фикции, из которых
следует предпочесть те, что наиболее хорошо согласуются с наблюдаемыми
фактами ("спасают явления"). Этот принцип базировался на характерном для
античной (и близкой к ней средневековой) науки различении математического и
физического подходов:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143