"Если... мы подумаем о
том, что в мире нет неподвижных точек (в дальнейшем мы увидим, что это
доказуемо), то отсюда заключим, что ни для какой вещи в мире нет твердого и
постоянного места, помимо того, которое определяется нашим мышлением".
Заметим это выражение Декарта - "определяется нашим мышлением"; Декарт
употребляет его не только по отношению к понятию места. Этот
конвенционализм, даже, пожалуй, номинализм, играет в научной программе
Декарта важную роль, и нам еще предстоит к этому вопросу вернуться. Что же
касается понятия места, то у Декарта оно определяется только относительно -
через положение тела относительно других тел. "Чтобы определить это
положение, мы должны заметить некоторые другие тела, которые считаем
неподвижными; но так как мы замечаем различные тела, то можем сказать, что
одна и та же вещь в одно и то же время и меняет место, и не меняет его.
Так, когда корабль уносится ветром в море, то сидящий на корме остается на
одном месте, если имеются в виду части корабля... однако он все время
изменяет место, если иметь в виду берега... Если же мы учтем, что Земля
вращается по оси и совершает с запада на восток такой же путь, какой за то
же время корабль совершает с востока на запад, то мы снова скажем, что
сидящий на корме не изменил своего места, ибо в данном случае место
определяется по каким-либо неподвижным точкам, которые мы предполагаем на
небе".
Итак, место - понятие относительное, а пространство составляет сущность
телесной субстанции. Отсюда с очевидностью следует, что никакого пустого
пространства система понятий Декарта не допускает: ведь "раз в нем есть
протяжение, то с необходимостью в нем должна быть и субстанция". Пустого
пространства не может быть по определению: расстояние не может быть
"ничем", ибо расстояние - это и есть сущность материальности! Декарт
поэтому однозначно решает парадокс, которому столько внимания уделяли
средневековые физики: может ли Бог создать пустоту? "Если спросят, - пишет
Декарт, - что случилось бы, если бы Бог устранил тело, содержащееся в
данном сосуде, и не допустил, чтобы другое тело проникло на покинутое
место, то на такой вопрос нужно ответить: в таком случае стороны сосуда
сблизятся настолько, что непосредственно сомкнутся, ибо когда между двумя
телами не находится ничего, то они необходимо должны касаться друг друга..."
Отсюда понятно, что Декарт понимает протяженную субстанцию, или, что то же
самое, пространство, как непрерывность и не допускает никаких неделимых,
разделенных между собой пустотой, как их принимали атомисты. "Невозможно
существование каких-либо атомов, т.е. частей материи, неделимых по своей
природе, как это вообразили некоторые философы". Делимость как раз и есть
основной признак материальной субстанции, составляющий ее главное отличие
от субстанции духовной. В природе, согласно Декарту, нет ничего неделимого.
Любопытно, что и здесь последним основанием для идеи бесконечной делимости
материи у Декарта является божественное всемогущество. "Если мы даже
вообразим, - рассуждает он в духе средневековых схоластов, - будто Бог
сделал какую-нибудь частицу материи столь малой, что ее нельзя разделить на
еще меньшие, мы все же не вправе заключить из этого, что она неделима: если
бы Бог и сделал частицу столь малой, что невозможно было бы ее разделить
чему-либо сотворенному Богом, то самого Себя он не мог бы лишить власти
разделить ее, ибо совершенно невозможно, чтобы Бог умалил Свое
всемогущество..." Итак, материя делима до бесконечности, и в этом смысле
она у Декарта имеет сходство с понятием материи у Платона и Аристотеля. Она
бесконечна не только интенсивно, в смысле деления, но и экстенсивно:
"...этот мир, или протяженная субстанция, составляющая его, не имеет
никаких пределов для своего протяжения...".
Космос Декарта, таким образом, беспределен. Однако идею Бруно о
множественности миров Декарт не разделяет: в силу непрерывности материи,
составляющей как бы ее единство и единственность, миров не может быть
много. "...Если бы миров было бесконечное множество, - пишет Декарт, - то
они необходимо состояли бы из одной и той же материи". "Отсюда следует, -
замечает далее он, - что не может быть многих миров, ибо мы теперь с
очевидностью постигаем, что материя, природа которой состоит в одной только
протяженности вообще, занимает все вообразимые пространства (следуя точно
декартову пониманию материи, надо было бы сказать, что материя и есть все
вообразимые пространства. - П.Г.), где те или иные миры могли бы
находиться; а идеи какой-либо иной материи мы в себе не находим".
Материя, таким образом, только одна, и она составляет основу единства мира.
Декарт здесь формулирует понятие материи, которое легло в основу науки
нового времени. Это понятие, постепенно сформировавшееся к XVII в.,
радикально отличается от того, что существовало в античности и в средние
века. Мы видели, как видоизменяется античное понятие материи уже у Николая
Кузанского, а тем более - у Джордано Бруно. Декарт уже работает с тем
понятием материи, без которого не могла бы сложиться механика как наука о
природе.
Чем же отличается это новое понятие материи от античного? В античности
материя мыслилась как возможность, которая сама по себе, без определяющей
ее формы, есть ничто. Так понимал ее Аристотель. В платоновской школе
материя - это начало множественности, и оно опять-таки есть ничто без
оформляющего его единого, вносящего начало структурности в эту
беспредельно-бесформенную материю. Что же касается Декарта, то у него
материя сама по себе уже одна, а это значит, что она не есть просто
возможность, а есть действительность, которая даже носит название
субстанции, т.е. того, что может существовать само по себе, не нуждаясь ни
в чем другом, кроме сотворившего ее Бога.
Декарт хорошо отдает себе отчет в том, как радикально изменилось у него
понятие материи по сравнению с традиционным - античным и средневековым -
значением этого понятия. "Не будем также, - говорит он, имея в виду
материю, - считать ее той первой материей философов, которая, будучи
полностью лишена всех своих форм и качеств, превращается во что-то,
недоступное ясному пониманию. Представим нашу материю настоящим телом,
совершенно плотным, одинаково наполняющим всю длину, ширину и глубину того
огромного пространства, на котором остановилась наша мысль. Представим
далее, что каждая из ее частей занимает всегда часть этого пространства,
пропорциональную своей величине, и никогда не может заполнить больший или
сжиматься в меньший объем или допустить, чтобы одновременно с ней
какая-нибудь другая часть материи занимала то же самое место". Именно со
времен Фрэнсиса Бэкона и Рене Декарта материя утратила свой прежний статус
- чего-то неопределенного, находящегося на грани небытия, и получила новое
определение: она стала началом плотным, неизменным, устойчивым. У Декарта,
как видим, материя стала телом, а тело стало материей, т.е. утратило то
начало формы и жизни, каким тело обладало у Аристотеля.
Характерное для XVII в. понимание материи, столь несходное с ее трактовкой
у Платона, Аристотеля и неоплатоников, восходит, по-видимому, отчасти к
традиции стоиков, оказавших известное влияние на некоторых физиков и
философов эпохи эллинизма и средних веков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143
том, что в мире нет неподвижных точек (в дальнейшем мы увидим, что это
доказуемо), то отсюда заключим, что ни для какой вещи в мире нет твердого и
постоянного места, помимо того, которое определяется нашим мышлением".
Заметим это выражение Декарта - "определяется нашим мышлением"; Декарт
употребляет его не только по отношению к понятию места. Этот
конвенционализм, даже, пожалуй, номинализм, играет в научной программе
Декарта важную роль, и нам еще предстоит к этому вопросу вернуться. Что же
касается понятия места, то у Декарта оно определяется только относительно -
через положение тела относительно других тел. "Чтобы определить это
положение, мы должны заметить некоторые другие тела, которые считаем
неподвижными; но так как мы замечаем различные тела, то можем сказать, что
одна и та же вещь в одно и то же время и меняет место, и не меняет его.
Так, когда корабль уносится ветром в море, то сидящий на корме остается на
одном месте, если имеются в виду части корабля... однако он все время
изменяет место, если иметь в виду берега... Если же мы учтем, что Земля
вращается по оси и совершает с запада на восток такой же путь, какой за то
же время корабль совершает с востока на запад, то мы снова скажем, что
сидящий на корме не изменил своего места, ибо в данном случае место
определяется по каким-либо неподвижным точкам, которые мы предполагаем на
небе".
Итак, место - понятие относительное, а пространство составляет сущность
телесной субстанции. Отсюда с очевидностью следует, что никакого пустого
пространства система понятий Декарта не допускает: ведь "раз в нем есть
протяжение, то с необходимостью в нем должна быть и субстанция". Пустого
пространства не может быть по определению: расстояние не может быть
"ничем", ибо расстояние - это и есть сущность материальности! Декарт
поэтому однозначно решает парадокс, которому столько внимания уделяли
средневековые физики: может ли Бог создать пустоту? "Если спросят, - пишет
Декарт, - что случилось бы, если бы Бог устранил тело, содержащееся в
данном сосуде, и не допустил, чтобы другое тело проникло на покинутое
место, то на такой вопрос нужно ответить: в таком случае стороны сосуда
сблизятся настолько, что непосредственно сомкнутся, ибо когда между двумя
телами не находится ничего, то они необходимо должны касаться друг друга..."
Отсюда понятно, что Декарт понимает протяженную субстанцию, или, что то же
самое, пространство, как непрерывность и не допускает никаких неделимых,
разделенных между собой пустотой, как их принимали атомисты. "Невозможно
существование каких-либо атомов, т.е. частей материи, неделимых по своей
природе, как это вообразили некоторые философы". Делимость как раз и есть
основной признак материальной субстанции, составляющий ее главное отличие
от субстанции духовной. В природе, согласно Декарту, нет ничего неделимого.
Любопытно, что и здесь последним основанием для идеи бесконечной делимости
материи у Декарта является божественное всемогущество. "Если мы даже
вообразим, - рассуждает он в духе средневековых схоластов, - будто Бог
сделал какую-нибудь частицу материи столь малой, что ее нельзя разделить на
еще меньшие, мы все же не вправе заключить из этого, что она неделима: если
бы Бог и сделал частицу столь малой, что невозможно было бы ее разделить
чему-либо сотворенному Богом, то самого Себя он не мог бы лишить власти
разделить ее, ибо совершенно невозможно, чтобы Бог умалил Свое
всемогущество..." Итак, материя делима до бесконечности, и в этом смысле
она у Декарта имеет сходство с понятием материи у Платона и Аристотеля. Она
бесконечна не только интенсивно, в смысле деления, но и экстенсивно:
"...этот мир, или протяженная субстанция, составляющая его, не имеет
никаких пределов для своего протяжения...".
Космос Декарта, таким образом, беспределен. Однако идею Бруно о
множественности миров Декарт не разделяет: в силу непрерывности материи,
составляющей как бы ее единство и единственность, миров не может быть
много. "...Если бы миров было бесконечное множество, - пишет Декарт, - то
они необходимо состояли бы из одной и той же материи". "Отсюда следует, -
замечает далее он, - что не может быть многих миров, ибо мы теперь с
очевидностью постигаем, что материя, природа которой состоит в одной только
протяженности вообще, занимает все вообразимые пространства (следуя точно
декартову пониманию материи, надо было бы сказать, что материя и есть все
вообразимые пространства. - П.Г.), где те или иные миры могли бы
находиться; а идеи какой-либо иной материи мы в себе не находим".
Материя, таким образом, только одна, и она составляет основу единства мира.
Декарт здесь формулирует понятие материи, которое легло в основу науки
нового времени. Это понятие, постепенно сформировавшееся к XVII в.,
радикально отличается от того, что существовало в античности и в средние
века. Мы видели, как видоизменяется античное понятие материи уже у Николая
Кузанского, а тем более - у Джордано Бруно. Декарт уже работает с тем
понятием материи, без которого не могла бы сложиться механика как наука о
природе.
Чем же отличается это новое понятие материи от античного? В античности
материя мыслилась как возможность, которая сама по себе, без определяющей
ее формы, есть ничто. Так понимал ее Аристотель. В платоновской школе
материя - это начало множественности, и оно опять-таки есть ничто без
оформляющего его единого, вносящего начало структурности в эту
беспредельно-бесформенную материю. Что же касается Декарта, то у него
материя сама по себе уже одна, а это значит, что она не есть просто
возможность, а есть действительность, которая даже носит название
субстанции, т.е. того, что может существовать само по себе, не нуждаясь ни
в чем другом, кроме сотворившего ее Бога.
Декарт хорошо отдает себе отчет в том, как радикально изменилось у него
понятие материи по сравнению с традиционным - античным и средневековым -
значением этого понятия. "Не будем также, - говорит он, имея в виду
материю, - считать ее той первой материей философов, которая, будучи
полностью лишена всех своих форм и качеств, превращается во что-то,
недоступное ясному пониманию. Представим нашу материю настоящим телом,
совершенно плотным, одинаково наполняющим всю длину, ширину и глубину того
огромного пространства, на котором остановилась наша мысль. Представим
далее, что каждая из ее частей занимает всегда часть этого пространства,
пропорциональную своей величине, и никогда не может заполнить больший или
сжиматься в меньший объем или допустить, чтобы одновременно с ней
какая-нибудь другая часть материи занимала то же самое место". Именно со
времен Фрэнсиса Бэкона и Рене Декарта материя утратила свой прежний статус
- чего-то неопределенного, находящегося на грани небытия, и получила новое
определение: она стала началом плотным, неизменным, устойчивым. У Декарта,
как видим, материя стала телом, а тело стало материей, т.е. утратило то
начало формы и жизни, каким тело обладало у Аристотеля.
Характерное для XVII в. понимание материи, столь несходное с ее трактовкой
у Платона, Аристотеля и неоплатоников, восходит, по-видимому, отчасти к
традиции стоиков, оказавших известное влияние на некоторых физиков и
философов эпохи эллинизма и средних веков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143