Ни на этом, ни на том свете.
Он помолчал, глядя в глаза Стольникова, и проникновенным голосом попросил:
- Расскажи мне, Тамагоча, что там у вас в Нижнем городе вышло со Скрипачом такое, что он к врачам загремел, а его сынишка и вовсе исчез куда-то?
Ник смотрел на Кима с тем недоумением, которое возникает у человека, собравшегося выпить стаканчик виски и обнаружившего там настой шиповника.
- Так и ты - про драку эту? На Тик-Таке? Тьфу ты, глупость какая! Меня уже вконец заманали с этой притчей - и полиция, и из новостей... А теперь - и ты еще... Ну, слушай...
* * *
Рассказ Тамагочи о происшедшем был предельно прост. Да и что, в самом деле, можно было поведать интересного про то, как на закате последнего дня месяца Ленивого бога в кофейню “Три шутника” влетел - “с глазами бешеной селедки”, по выражению очевидцев, - Тедди Рубинчик и заорал: “Там опять те!!! Бешеные, как эти!!!... Это ужас, что сейчас будет!!! Ужас, вам говорят!!!”
Выкрикнув свое сообщение, Тедди, сломя голову, нырнул в служебный вход и ретировался через кухонный зал, перевернув по дороге противень с грибной поджаркой.
- Злые языки утверждают, - мрачно заметил Тамагочи, - что при этом Тедди прихватил с собой кус копченого альдебаранского ската и латунную поварешку - историческую реликвию, которой содержатель кофейни старина Санти очень дорожил. Но это - скажу я тебе - просто ложь. Выдумки. Не таков Тедди Рубинчик, чтобы под шумок размениваться на мелочи.
Он неодобрительно вздохнул и добавил сурово:
- Совсем не таков...
Так или иначе, но, сделав свое дело - посеяв в сердцах собравшихся страх и недоумение, - Тедди стремительно покинул место предстоящего действия. Общественность же, тусовавшаяся в “Шутниках”, тут же разделилась на тех, кого охватила паника - они устремились по следам Рубинчика, сея в служебных помещениях - кухне и подсобке - страх и разорение, и тех, кто отважился нестройной толпой вывалиться на улицу, чтобы своими глазами узреть происходящее.
* * *
В зале остались только двое: хозяин кофейни - невозмутимый, как папа римский, Джузеппе Санти, и столь же невозмутимый - только не такой массивный - Скрипач Нолан. Скрипач сидел в дальнем темноватом углу небольшого зала - сухой, похожий на кузнечика старик с резкими, выразительными чертами узкого худого лица. На лице этом отдельной от него жизнью жили глаза - словно из-под маски усталого мудреца выглядывал на свет божий жадный до жизни, любопытный юнец.
Джузеппе не теряя времени принялся набивать на клавиатуре терминала связи код полиции.
- Черт бы побрал этих сегрегатов! - бормотал он себе под нос, дожидаясь, пока кибердежурный соизволит ответить на вызов. - Оголтелые ребята! Так я и знал, что сегодня что-то затевается - андроиды-то все с утра попрятались куда-то. Словно ветром сдуло!
Андроидов действительно не наблюдалось - ни в самой кофейне, ни окрест. Такое тотальное исчезновение этих незлобивых и услужливых созданий могло говорить опытному наблюдателю только об одном - близится крепкая потасовка между разбушевавшимися представителями вида гомо сапиенс.
Музыкант безмолвствовал, с задумчивым интересом созерцая в окно-витрину разворачивающиеся на улице события. Казалось, его пробирал холод, и это в довольно теплом и уютном малом зале “Трех шутников”. Своими длинными пальцами музыканта он обхватил стоявшую перед ним огромную пиалу с иссиня-черным, по его личному рецепту заваренным настоем тридцати трех трав - по одной от каждого из Тридцати Трех Миров, как любил он шутить. Впрочем, никто толком не знал, когда Скрипач Нолан шутит, а когда возвещает святую истину.
Казалось, он ждал чего-то. Чего-то такого, что было неизмеримо значительнее происходившего за пуленепробиваемым стеклом витрины.
А происходило там вот что: в ближний конец улицы - из-за поворота на Цербер-штрассе - вываливались шеренга за шеренгой сегрегаты. Нестройные ряды разношерстной и подогретой разной крепости напитками публики. С виду толпа выглядела хотя и агрессивно настроенной, но все-таки довольно безобидной оравой. Никто не выставлял на всеобщее обозрение ни нунчаков, ни городошных бит, ни велосипедных цепей. Только карманы и отвороты курток топорщились весьма недвусмысленно, да выражение лиц - общее для всех - обещало многое.
Сама по себе толпа была невелика - менее сотни человек. Орава. Орава - вот было ее настоящее имя. Слегка упорядоченная и оснащенная внешними признаками цивильного уличного шествия орава. Но каждый из этой неполной сотни горлопанов пыжился за четверых.
Народ, топтавшийся у “Трех шутников”, с растущей опаской наблюдал за движением этой плотной людской массы. По мере приближения к неназванной, но четко намеченной ли бузотеры все меньше себя сдерживали. Над головами демонстрантов колыхались неплохо исполненные, на заказ, плакаты.
Тоже с виду безобидные.
“Нечисть с улиц вон!” - гласили одни. “Гражданские права - гражданам!” - требовали другие. “Род людской - в опасности!” - предупреждали третьи.
Самый придирчивый цензор не нашел бы в этих - визированных, кстати, муниципалитетом - текстовках никакого призыва к насилию. Тем более к насилию над представителями какой-то конкретной социальной группы, населяющей богом хранимый Нью-Чепель.
В самом деле - ну разве место нечисти на улицах приличного города? Правильно - не место, раз уж она нечисть. И разве любой психически нормальный человек станет возражать против того, чтобы гражданскими правами, отвоеванными в нелегкой борьбе, пользовались именно те, кого принято называть гражданами? Тоже правильно - никто не станет. А разве мало опасностей угрожает роду людскому с самых первых мгновений появления его во Вселенной? И разве не достойны внимания те, кто на опасности эти бесстрашно указывает? И тут все верно - и опасностей людям хватает на этом свете, и к предупреждениям прозорливых мудрецов прислушиваться нужно...
Бесспорно, все это так.
Вот только даже самый бестолковый гражданин Большой Колонии прекрасно знал, кого “сеги” именуют “нечистью”. Андроидов - кого же еще! И только их. И теми “негражданами”, на которых слюнявые либералы и презренные мертво-любы норовили распространить священные права граждан Бэ-Ка, были конечно же они. Именно они - андроиды! И уж точно - той опасностью, что нависла над обосновавшейся под, здешним солнышком частью рода людского, были, разумеется, тоже они - растреклятые андроиды!
* * *
Андроиды, андроиды, андроиды...
Всего веку их в Большой Колонии на текущий последний День месяца Ленивого бога было ровно двадцать лет. Именно тогда - два десятилетия (почти целое поколение) назад - концерн “Айзеке энимэйшн” выпустил в мир своего первого серийного “универсального социального работника” - упрощенную и предельно удешевленную модель боевого биоробота времен Империи, приспособленного выполнять функции идеального разнорабочего. Так сказать, “универсального солдата” со снятым вооружением. Как физическим, так и психологи-ческим. Технологическое старье - по правде говоря. Но - старье перспективное.
Замысел был неплох и явно санкционирован кем-то на самых верхах Федерации - во Дворце Директората. Почему бы, в самом деле, не опробовать в тихом углу - вдалеке от излишне чувствительной к гуманитарным проблемам общественности Метрополии новый тип социального института - рабство, основанное на труде рабов, только для этого рабства и созданных?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
Он помолчал, глядя в глаза Стольникова, и проникновенным голосом попросил:
- Расскажи мне, Тамагоча, что там у вас в Нижнем городе вышло со Скрипачом такое, что он к врачам загремел, а его сынишка и вовсе исчез куда-то?
Ник смотрел на Кима с тем недоумением, которое возникает у человека, собравшегося выпить стаканчик виски и обнаружившего там настой шиповника.
- Так и ты - про драку эту? На Тик-Таке? Тьфу ты, глупость какая! Меня уже вконец заманали с этой притчей - и полиция, и из новостей... А теперь - и ты еще... Ну, слушай...
* * *
Рассказ Тамагочи о происшедшем был предельно прост. Да и что, в самом деле, можно было поведать интересного про то, как на закате последнего дня месяца Ленивого бога в кофейню “Три шутника” влетел - “с глазами бешеной селедки”, по выражению очевидцев, - Тедди Рубинчик и заорал: “Там опять те!!! Бешеные, как эти!!!... Это ужас, что сейчас будет!!! Ужас, вам говорят!!!”
Выкрикнув свое сообщение, Тедди, сломя голову, нырнул в служебный вход и ретировался через кухонный зал, перевернув по дороге противень с грибной поджаркой.
- Злые языки утверждают, - мрачно заметил Тамагочи, - что при этом Тедди прихватил с собой кус копченого альдебаранского ската и латунную поварешку - историческую реликвию, которой содержатель кофейни старина Санти очень дорожил. Но это - скажу я тебе - просто ложь. Выдумки. Не таков Тедди Рубинчик, чтобы под шумок размениваться на мелочи.
Он неодобрительно вздохнул и добавил сурово:
- Совсем не таков...
Так или иначе, но, сделав свое дело - посеяв в сердцах собравшихся страх и недоумение, - Тедди стремительно покинул место предстоящего действия. Общественность же, тусовавшаяся в “Шутниках”, тут же разделилась на тех, кого охватила паника - они устремились по следам Рубинчика, сея в служебных помещениях - кухне и подсобке - страх и разорение, и тех, кто отважился нестройной толпой вывалиться на улицу, чтобы своими глазами узреть происходящее.
* * *
В зале остались только двое: хозяин кофейни - невозмутимый, как папа римский, Джузеппе Санти, и столь же невозмутимый - только не такой массивный - Скрипач Нолан. Скрипач сидел в дальнем темноватом углу небольшого зала - сухой, похожий на кузнечика старик с резкими, выразительными чертами узкого худого лица. На лице этом отдельной от него жизнью жили глаза - словно из-под маски усталого мудреца выглядывал на свет божий жадный до жизни, любопытный юнец.
Джузеппе не теряя времени принялся набивать на клавиатуре терминала связи код полиции.
- Черт бы побрал этих сегрегатов! - бормотал он себе под нос, дожидаясь, пока кибердежурный соизволит ответить на вызов. - Оголтелые ребята! Так я и знал, что сегодня что-то затевается - андроиды-то все с утра попрятались куда-то. Словно ветром сдуло!
Андроидов действительно не наблюдалось - ни в самой кофейне, ни окрест. Такое тотальное исчезновение этих незлобивых и услужливых созданий могло говорить опытному наблюдателю только об одном - близится крепкая потасовка между разбушевавшимися представителями вида гомо сапиенс.
Музыкант безмолвствовал, с задумчивым интересом созерцая в окно-витрину разворачивающиеся на улице события. Казалось, его пробирал холод, и это в довольно теплом и уютном малом зале “Трех шутников”. Своими длинными пальцами музыканта он обхватил стоявшую перед ним огромную пиалу с иссиня-черным, по его личному рецепту заваренным настоем тридцати трех трав - по одной от каждого из Тридцати Трех Миров, как любил он шутить. Впрочем, никто толком не знал, когда Скрипач Нолан шутит, а когда возвещает святую истину.
Казалось, он ждал чего-то. Чего-то такого, что было неизмеримо значительнее происходившего за пуленепробиваемым стеклом витрины.
А происходило там вот что: в ближний конец улицы - из-за поворота на Цербер-штрассе - вываливались шеренга за шеренгой сегрегаты. Нестройные ряды разношерстной и подогретой разной крепости напитками публики. С виду толпа выглядела хотя и агрессивно настроенной, но все-таки довольно безобидной оравой. Никто не выставлял на всеобщее обозрение ни нунчаков, ни городошных бит, ни велосипедных цепей. Только карманы и отвороты курток топорщились весьма недвусмысленно, да выражение лиц - общее для всех - обещало многое.
Сама по себе толпа была невелика - менее сотни человек. Орава. Орава - вот было ее настоящее имя. Слегка упорядоченная и оснащенная внешними признаками цивильного уличного шествия орава. Но каждый из этой неполной сотни горлопанов пыжился за четверых.
Народ, топтавшийся у “Трех шутников”, с растущей опаской наблюдал за движением этой плотной людской массы. По мере приближения к неназванной, но четко намеченной ли бузотеры все меньше себя сдерживали. Над головами демонстрантов колыхались неплохо исполненные, на заказ, плакаты.
Тоже с виду безобидные.
“Нечисть с улиц вон!” - гласили одни. “Гражданские права - гражданам!” - требовали другие. “Род людской - в опасности!” - предупреждали третьи.
Самый придирчивый цензор не нашел бы в этих - визированных, кстати, муниципалитетом - текстовках никакого призыва к насилию. Тем более к насилию над представителями какой-то конкретной социальной группы, населяющей богом хранимый Нью-Чепель.
В самом деле - ну разве место нечисти на улицах приличного города? Правильно - не место, раз уж она нечисть. И разве любой психически нормальный человек станет возражать против того, чтобы гражданскими правами, отвоеванными в нелегкой борьбе, пользовались именно те, кого принято называть гражданами? Тоже правильно - никто не станет. А разве мало опасностей угрожает роду людскому с самых первых мгновений появления его во Вселенной? И разве не достойны внимания те, кто на опасности эти бесстрашно указывает? И тут все верно - и опасностей людям хватает на этом свете, и к предупреждениям прозорливых мудрецов прислушиваться нужно...
Бесспорно, все это так.
Вот только даже самый бестолковый гражданин Большой Колонии прекрасно знал, кого “сеги” именуют “нечистью”. Андроидов - кого же еще! И только их. И теми “негражданами”, на которых слюнявые либералы и презренные мертво-любы норовили распространить священные права граждан Бэ-Ка, были конечно же они. Именно они - андроиды! И уж точно - той опасностью, что нависла над обосновавшейся под, здешним солнышком частью рода людского, были, разумеется, тоже они - растреклятые андроиды!
* * *
Андроиды, андроиды, андроиды...
Всего веку их в Большой Колонии на текущий последний День месяца Ленивого бога было ровно двадцать лет. Именно тогда - два десятилетия (почти целое поколение) назад - концерн “Айзеке энимэйшн” выпустил в мир своего первого серийного “универсального социального работника” - упрощенную и предельно удешевленную модель боевого биоробота времен Империи, приспособленного выполнять функции идеального разнорабочего. Так сказать, “универсального солдата” со снятым вооружением. Как физическим, так и психологи-ческим. Технологическое старье - по правде говоря. Но - старье перспективное.
Замысел был неплох и явно санкционирован кем-то на самых верхах Федерации - во Дворце Директората. Почему бы, в самом деле, не опробовать в тихом углу - вдалеке от излишне чувствительной к гуманитарным проблемам общественности Метрополии новый тип социального института - рабство, основанное на труде рабов, только для этого рабства и созданных?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136