Рабский труд всегда дешевле любой механизации. Правда, во всем есть свои плюсы - с сервисным автоматом не поболтаешь о жизни и не угостишь его сигаретой”.
При мысли о сигаретах он вздохнул. Курить он начал - и тут же бросил еще две недели назад - после оплаты очередного арендного взноса. А щедрость его в отношении андроидов была в общем-то вынужденной - продать запас курева, закупленный и ввезенный по льготной цене как лицу, открывающему предприятие, было решительно некому. Бэ-Ка была миром некурящих. По крайней мере - формально. Курение было привилегией андроидов - когда на тебя не распространяется действие Конституции, то в этом есть свои плюсы. Но и разрешение на пользование деньгами на них тоже не распространялось. Три с половиной миллиона вполне разумных созданий содержались здесь - в пределах геостационарной орбиты Планеты Чуева - за счет хозяев, региональных и федеральных социальных программ и благотворительности населения. И получать свой заработок могли только натурой.
У двери Кима ждал небольшой сюрприз: идентификатор, прицепленный слева от входа, отмечал наличие у посетителя, торчащего в области действия радиоэха, полноценного удостоверения личности на имя Оруэлла Нолана, двенадцати лет от роду, не судимого и в розыске не состоящего. А дверной экран показывал ему худенького и угловатого парнишку, бедно одетого, скуластого и чумазого. Попрошайкой он быть не мог - не было в Верхнем городе малолетних попрошаек, - и чумазость его не сочеталась с одеждой - не модной, но и не рваной. Аккуратный “секондхэнд”, подобранный по цене, а не по вкусу. Кем-то из родителей, надо полагать. Не мог несовершеннолетний Орри быть и заплутавшим посыльным - для гуманоидов труд в качестве таковых был под запретом. Как и вообще наемный труд несовершеннолетних. “Мальков”, как их здесь называли. Да и не станет ни один самый пропащий пацан в Колонии отбивать хлеб у андроидов. Иных предположений у Кима не было. Была только смесь симпатии к раскосому пареньку и предчувствие большой неприятности.
- Здравствуй, мастер! - вежливо выпалил паренек. - Вот у вас в двери торчало...
Он протянул ему клочок бумаги.
- Вы, должно быть, не заметили, мастер...
Это здешнее повсеместное “мастер” - форма обращения ко всем имеющим специальность лицам - порядком доставало Кима. Но в устах малька, силящегося выглядеть взрослее своих лет, оно звучало довольно мило.
- Здравствуй, Орри. - Ким жестом пригласил паренька заходить.
Он не знал, почему сходу выбрал именно такое сокращение для имени малька. Мог бы сказать, например, “Вэлли” или как-нибудь еще. Но этому шустрому на вид, черноглазому плуту подходило почему-то только Орри.
Тот чуть испуганно попятился, на физиономии его отразилась детская озадаченность, но уже через долю секунды - видно, решив не отступать, - он быстро юркнул в кабинет и с интересом завертел головой. Башка у него была круглая и лохматая. Высокие скулы, разрез глаз и цвет волос наводили на мысль о Чайна Тауне. Малек снова открыто улыбался.
- А откуда вы знаете мое имя, мастер? - спросил он. - У вас тут сканер? Как в полиции?
- Твоя карточка мне рассказала, - пояснил Ким, затворяя за ним дверь.
Прежде чем сделать это, он бросил взгляд в обе стороны улочки-галереи, на которой помещался офис. Никто из малочисленных прохожих не вызывал ни малейших подозрений. Потом заглянул в позабытую было в руке записку. Кто и когда ее засунул между металлическим косяком и довольно плотно подогнанной к нему дверью, было неясно. А вот то, что он бумажку эту не заметил, вовсе не было удивительно - с утра Ким всегда заходил в офис с черного хода. Чтобы не встречаться с соседями по пассажу и уклониться от вопросов по поводу текущих успехов своего бизнеса. Ну да ладно - записка так записка...
“Я не могу дозвониться до вас, г-н Яснов, - было нацарапано на ней. - Вас очень трудно застать на месте. Позвоните мне - это важно!” Далее шел номер канала связи и подпись - Г. Г. Ким бросил записку на стол.
- Сканер? - переспросил он. - Вроде того... У меня тут обычное “эхо”, - он постукал пальцем по коробочке у двери.
- Как в аптеке у Пуччи? - понятливо уточнил малек.
Как ни мал был мирок этой провинциальной столицы, об аптеке Пуччи Киму слышать не приходилось. Оно и ни к чему было: “эхо” монтировали на дверях квартир любой жилой многоэтажки. И офисов любого доходного дома. Но Орри Нолан вырос, наверное, в другом месте. Там, где никого не тревожило, кто постучал к тебе в дверь.
- Как в любой лавочке... - согласился Ким. - Чтобы знать, кто пришел...
Малька это успокоило.
- У меня проблемы, мастер... - начал он, прежде чем Ким успел спросить его, от кого он и по какому делу пришел. - Но я могу заплатить вам сразу только сорок кредиток...
- Садись на стул и рассказывай, - вздохнул Ким, кряхтя достал с нижней полки холодильника запечатанную упаковку фруктовой смеси и протянул ее малолетнему клиенту.
Тот, вопреки тайной надежде директора и единственного сотрудника детективного агентства “Ким”, не стал отказываться от угощения и тут же отгрыз пробку трубки-сосалки, подумал немного - куда бы ее спровадить - и, не найдя такого места, как мог незаметнее сунул в карман. Потом шмыгнул носом и отпил глоток.
- Так что случилось, Орри?
- Я хочу, чтобы ты представлял мои интересы, мастер, - взрослым тоном заявил юный Нолан. - И поэтому плачу тебе задаток... Вот моя карта...
Он протянул Киму идентификатор.
- Я не могу подписать контракт с несовершеннолетним, - как можно более миролюбиво сообщил ему Ким. - Пусть придут твои родители - папа или мама... Или м-м-м... или твой опекун...
Ему только сейчас пришло в голову, что мальчишка-то - похоже - приемыш. Впереди просматривалась неутешительная проблема тяжбы со злым дядей-опекуном или с каким-то из интернатов. Он вставил карточку Орри в щель терминала и убедился, что недалек от истины. И в то же время невообразимо далек от нее.
“ДАННЫЕ О РОДИТЕЛЯХ ОТСУТСТВУЮТ, - гласила информационная строка, - ПРИЕМНЫЙ ОТЕЦ - РЕШЕНИЕМ ОКРУЖНОГО СУДА 18/30 ОТ 9.06.37: НОЛАН НОЛАН - МУЗЫКАНТ. ПОРУЧИВШИЕСЯ: КЛАВДИЙ МОХО, АЛЕКСАНДР ТРИЗ. АДРЕС: ДАУНТАУН 550-1310. ОБРАЗОВАНИЕ: ПРОХОДИТ ЭКЗАМЕНАЦИОННЫЙ КУРС В КОЛЛЕЖ-ДЕНИЗ. АТТЕСТАТ УДОВЛЕТВОРЯЕТ СТАНДАРТУ”.
Ким чуть не присвистнул: перед ним сидел мальчик ниоткуда.
Сорок лет на планете не было ни войн, ни эпидемий. Природных катастроф и серьезных социальных волнений тоже не было. Рождаемость - после голодной эпохи Изоляции - с грехом пополам превышала смертность. О брошенных детях известно было только понаслышке. И вот вам нате: приемыш Орри, родители которого неизвестны. О котором вообще неизвестно ничего до момента его усыновления музыкантом Ноланом Ноланом год назад.
“Учится грамоте дома или с репетитором, экзамены сдает в каком-то Коллеж-Дениз - это у них называется экзаменационный курс. Будем надеяться, что с лицензией на аттестацию учащихся у этого Коллеж все в порядке...”, - прикинул про себя Ким.
Объект его размышлений напряженно следил за ним. И хотя он выглядел долговязым, ноги его еще не доставали до пола: то и дело он смущенно заплетал их одну за другую, непроизвольно покачивая ими в воздухе. Две длинные, загорелые, со сбитыми коленками ноги в коротких выцветших шортах и стоптанных кроссовках. К подошве левой кроссовки прилепился кусочек жвачки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
При мысли о сигаретах он вздохнул. Курить он начал - и тут же бросил еще две недели назад - после оплаты очередного арендного взноса. А щедрость его в отношении андроидов была в общем-то вынужденной - продать запас курева, закупленный и ввезенный по льготной цене как лицу, открывающему предприятие, было решительно некому. Бэ-Ка была миром некурящих. По крайней мере - формально. Курение было привилегией андроидов - когда на тебя не распространяется действие Конституции, то в этом есть свои плюсы. Но и разрешение на пользование деньгами на них тоже не распространялось. Три с половиной миллиона вполне разумных созданий содержались здесь - в пределах геостационарной орбиты Планеты Чуева - за счет хозяев, региональных и федеральных социальных программ и благотворительности населения. И получать свой заработок могли только натурой.
У двери Кима ждал небольшой сюрприз: идентификатор, прицепленный слева от входа, отмечал наличие у посетителя, торчащего в области действия радиоэха, полноценного удостоверения личности на имя Оруэлла Нолана, двенадцати лет от роду, не судимого и в розыске не состоящего. А дверной экран показывал ему худенького и угловатого парнишку, бедно одетого, скуластого и чумазого. Попрошайкой он быть не мог - не было в Верхнем городе малолетних попрошаек, - и чумазость его не сочеталась с одеждой - не модной, но и не рваной. Аккуратный “секондхэнд”, подобранный по цене, а не по вкусу. Кем-то из родителей, надо полагать. Не мог несовершеннолетний Орри быть и заплутавшим посыльным - для гуманоидов труд в качестве таковых был под запретом. Как и вообще наемный труд несовершеннолетних. “Мальков”, как их здесь называли. Да и не станет ни один самый пропащий пацан в Колонии отбивать хлеб у андроидов. Иных предположений у Кима не было. Была только смесь симпатии к раскосому пареньку и предчувствие большой неприятности.
- Здравствуй, мастер! - вежливо выпалил паренек. - Вот у вас в двери торчало...
Он протянул ему клочок бумаги.
- Вы, должно быть, не заметили, мастер...
Это здешнее повсеместное “мастер” - форма обращения ко всем имеющим специальность лицам - порядком доставало Кима. Но в устах малька, силящегося выглядеть взрослее своих лет, оно звучало довольно мило.
- Здравствуй, Орри. - Ким жестом пригласил паренька заходить.
Он не знал, почему сходу выбрал именно такое сокращение для имени малька. Мог бы сказать, например, “Вэлли” или как-нибудь еще. Но этому шустрому на вид, черноглазому плуту подходило почему-то только Орри.
Тот чуть испуганно попятился, на физиономии его отразилась детская озадаченность, но уже через долю секунды - видно, решив не отступать, - он быстро юркнул в кабинет и с интересом завертел головой. Башка у него была круглая и лохматая. Высокие скулы, разрез глаз и цвет волос наводили на мысль о Чайна Тауне. Малек снова открыто улыбался.
- А откуда вы знаете мое имя, мастер? - спросил он. - У вас тут сканер? Как в полиции?
- Твоя карточка мне рассказала, - пояснил Ким, затворяя за ним дверь.
Прежде чем сделать это, он бросил взгляд в обе стороны улочки-галереи, на которой помещался офис. Никто из малочисленных прохожих не вызывал ни малейших подозрений. Потом заглянул в позабытую было в руке записку. Кто и когда ее засунул между металлическим косяком и довольно плотно подогнанной к нему дверью, было неясно. А вот то, что он бумажку эту не заметил, вовсе не было удивительно - с утра Ким всегда заходил в офис с черного хода. Чтобы не встречаться с соседями по пассажу и уклониться от вопросов по поводу текущих успехов своего бизнеса. Ну да ладно - записка так записка...
“Я не могу дозвониться до вас, г-н Яснов, - было нацарапано на ней. - Вас очень трудно застать на месте. Позвоните мне - это важно!” Далее шел номер канала связи и подпись - Г. Г. Ким бросил записку на стол.
- Сканер? - переспросил он. - Вроде того... У меня тут обычное “эхо”, - он постукал пальцем по коробочке у двери.
- Как в аптеке у Пуччи? - понятливо уточнил малек.
Как ни мал был мирок этой провинциальной столицы, об аптеке Пуччи Киму слышать не приходилось. Оно и ни к чему было: “эхо” монтировали на дверях квартир любой жилой многоэтажки. И офисов любого доходного дома. Но Орри Нолан вырос, наверное, в другом месте. Там, где никого не тревожило, кто постучал к тебе в дверь.
- Как в любой лавочке... - согласился Ким. - Чтобы знать, кто пришел...
Малька это успокоило.
- У меня проблемы, мастер... - начал он, прежде чем Ким успел спросить его, от кого он и по какому делу пришел. - Но я могу заплатить вам сразу только сорок кредиток...
- Садись на стул и рассказывай, - вздохнул Ким, кряхтя достал с нижней полки холодильника запечатанную упаковку фруктовой смеси и протянул ее малолетнему клиенту.
Тот, вопреки тайной надежде директора и единственного сотрудника детективного агентства “Ким”, не стал отказываться от угощения и тут же отгрыз пробку трубки-сосалки, подумал немного - куда бы ее спровадить - и, не найдя такого места, как мог незаметнее сунул в карман. Потом шмыгнул носом и отпил глоток.
- Так что случилось, Орри?
- Я хочу, чтобы ты представлял мои интересы, мастер, - взрослым тоном заявил юный Нолан. - И поэтому плачу тебе задаток... Вот моя карта...
Он протянул Киму идентификатор.
- Я не могу подписать контракт с несовершеннолетним, - как можно более миролюбиво сообщил ему Ким. - Пусть придут твои родители - папа или мама... Или м-м-м... или твой опекун...
Ему только сейчас пришло в голову, что мальчишка-то - похоже - приемыш. Впереди просматривалась неутешительная проблема тяжбы со злым дядей-опекуном или с каким-то из интернатов. Он вставил карточку Орри в щель терминала и убедился, что недалек от истины. И в то же время невообразимо далек от нее.
“ДАННЫЕ О РОДИТЕЛЯХ ОТСУТСТВУЮТ, - гласила информационная строка, - ПРИЕМНЫЙ ОТЕЦ - РЕШЕНИЕМ ОКРУЖНОГО СУДА 18/30 ОТ 9.06.37: НОЛАН НОЛАН - МУЗЫКАНТ. ПОРУЧИВШИЕСЯ: КЛАВДИЙ МОХО, АЛЕКСАНДР ТРИЗ. АДРЕС: ДАУНТАУН 550-1310. ОБРАЗОВАНИЕ: ПРОХОДИТ ЭКЗАМЕНАЦИОННЫЙ КУРС В КОЛЛЕЖ-ДЕНИЗ. АТТЕСТАТ УДОВЛЕТВОРЯЕТ СТАНДАРТУ”.
Ким чуть не присвистнул: перед ним сидел мальчик ниоткуда.
Сорок лет на планете не было ни войн, ни эпидемий. Природных катастроф и серьезных социальных волнений тоже не было. Рождаемость - после голодной эпохи Изоляции - с грехом пополам превышала смертность. О брошенных детях известно было только понаслышке. И вот вам нате: приемыш Орри, родители которого неизвестны. О котором вообще неизвестно ничего до момента его усыновления музыкантом Ноланом Ноланом год назад.
“Учится грамоте дома или с репетитором, экзамены сдает в каком-то Коллеж-Дениз - это у них называется экзаменационный курс. Будем надеяться, что с лицензией на аттестацию учащихся у этого Коллеж все в порядке...”, - прикинул про себя Ким.
Объект его размышлений напряженно следил за ним. И хотя он выглядел долговязым, ноги его еще не доставали до пола: то и дело он смущенно заплетал их одну за другую, непроизвольно покачивая ими в воздухе. Две длинные, загорелые, со сбитыми коленками ноги в коротких выцветших шортах и стоптанных кроссовках. К подошве левой кроссовки прилепился кусочек жвачки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136