Для этой
цели он приспособил двух жандармов, и перекрестный допрос
сопровождался всегда усмешками всего жандармского персонала.
-- Криминалистика состоит в искусстве быть хитрым и вместе
с тем ласковым,-- говаривал своим подчиненным вахмистр.-- Орать
на кого бы то ни было -- дело пустое. С обвиняемыми и
подозреваемыми нужно обращаться деликатно и тонко, но вместе с
тем стараться утопить их в потоке вопросов.
-- Добро пожаловать, солдатик, -- приветствовал
жандармский вахмистр Швейка.-- Присаживайтесь, с дороги-то
устали небось. Расскажите, куда путь держите?
Швейк повторил, что идет в Чешские Будейовицы, в свой
полк.
-- Вы, очевидно, сбились с пути,-- улыбаясь, заметил
вахмистр.-- Дело в том, что вы идете из Чешских Будейовиц, и я
легко могу вам это доказать. Над вами висит карта Чехии.
Взгляните: на юг от нас лежит Противин, южнее Противина --
Глубокое, а еще южнее -- Чешские Будейовицы. Стало быть, вы
идете не в Будейовицы, а из Будейовиц.
Вахмистр приветливо посмотрел на Швейка. Тот спокойно и с
достоинством ответил:
-- А все-таки я иду в Будейовицы.
Это прозвучало сильнее, чем "а все-таки она вертится!",
потому что Галилей, без сомнения, произнес свою фразу в
состоянии сильной запальчивости.
-- Знаете что, солдатик! -- все так же ласково сказал
Швейку вахмистр.-- Должен вас предупредить -- да вы и сами в
конце концов придете к этому заключению,-- что всякое
запирательство затрудняет чистосердечное признание.
-- Вы безусловно правы,-- сказал Швейк.-- Всякое
запирательство затрудняет чистосердечное признание -- и
наоборот.
-- Вот вы уже сами, солдатик, начинаете со мною
соглашаться. Расскажите откровенно, откуда вы вышли, когда
направились в ваши Будейовицы. Говорю "ваши", потому что,
по-видимому, существуют еще какие-то Будейовицы, которые лежат
где-то к северу от Путима и до сих пор не занесены ни на одну
карту.
-- Я вышел из Табора.
-- А что вы делали в Таборе?
-- Ждал поезда на Будейовицы.
-- Почему вы не поехали в Будейовицы поездом?
-- Потому что у меня не было билета.
-- А почему вам как солдату не выдали бесплатный воинский
проездной билет?
-- Потому что при мне не было никаких документов.
-- Ага, вот оно что! -- победоносно обратился вахмистр к
одному из жандармов.-- Парень не так глуп, как прикидывается.
Пытается замести следы.
Вахмистр начал снова, как бы не расслышав последних слов
относительно документов:
-- Итак, вы вышли из Табора. Куда же вы шли?
-- В Чешские Будейовицы.
Выражение лица вахмистра стало несколько строже, и взгляд
упал на карту.
-- Можете показать нам на карте, как вышли в Будейовицы?
-- Я всех мест не помню. Помню только, что в Путиме я уже
был один раз.
Жандармы выразительно переглянулись.
Вахмистр продолжал допрос:
-- Значит, вы были на вокзале в Таборе? Что у вас в
карманах? Выньте все.
После того как Швейка основательно обыскали и ничего,
кроме трубки и спичек, не нашли, вахмистр спросил: -- Скажите,
почему у вас ничего, решительно ничего нет?
-- Потому что мне ничего и не нужно.
-- Ах ты господи! -- вздохнул вахмистр.-- Ну и мука с
вами!.. Так вы сказали, что один раз уже были в Путиме. Что вы
здесь делали тогда?
-- Я шел мимо Путима в Будейовицы.
-- Видите, как вы путаете. Сами говорите, что шли в
Будейовицы, между тем как мы вам доказали, что вы идете из
Будейовиц.
-- Наверно, я сделал круг.
Вахмистр и все жандармы обменялись многозначительными
взглядами.
-- Это кружение наводит на мысль, что вы просто рыщете по
нашей округе. Как долго пробыли вы на вокзале в Таборе?
-- До отхода последнего поезда на Будейовицы.
-- А что вы там делали?
-- Разговаривал с солдатами.
Вахмистр снова бросил весьма многозначительный взгляд на
окружающих.
-- А о чем вы с ними разговаривали? О чем их спрашивали?
Так, к примеру...
-- Спрашивал, какого полка и куда едут.
-- Отлично. А не спрашивали вы, сколько, например, штыков
в полку и как он подразделяется?
-- Об этом я не спрашивал. Сам давно наизусть знаю.
-- Значит, вы в совершенстве информированы о внутреннем
строении наших войск?
-- Конечно, господин вахмистр.
Тут вахмистр пустил в ход последний козырь, с победоносным
видом оглядываясь на своих жандармов.
-- Вы говорите по-русски?
-- Не говорю.
Вахмистр кивнул головой ефрейтору, и, когда оба вышли в
соседнюю комнату, он, возбужденный сознанием своей победы,
уверенно провозгласил, потирая руки:
-- Ну, слышали? Он не говорит по-русски! Парень, видно,
прошел огонь и воду и медные трубы. Во всем сознался, но самое
важное отрицает. Завтра же отправим его в окружное, в Писек.
Криминалистика -- это искусство быть хитрым и вместе с тем
ласковым. Видали, как я его утопил в потоке вопросов? И кто бы
мог подумать! На вид дурак дураком. С такими-то типами и нужна
тонкая работа. Пусть посидит пока что, а я пойду составлю
протокол.
И с приятной усмешкой на устах жандармский вахмистр до
самого вечера строчил протокол, в каждой фразе которого
красовалось словечко "spionageverdachtig"/ Подозревается в
шпионаже (нем.)/.
Чем дальше жандармский вахмистр Фландерка писал протокол,
тем яснее становилась для него ситуация. Кончив протокол,
написанный на странном канцелярском немецком языке, словами:
"So melde ich gehorsarn wird den feindlichen Offizier heutigen
Tages, nach Bezirksgendarmeriekommando Pisek, uberliefert" /
Доношу покорно, что неприятельский офицер сегодня же будет
отправлен в окружное жандармское управление в город
Писек.(нем.)./ -- он улыбнулся своему произведению и вызвал
жандарма-ефрейтора. --
Вы дали этому неприятельскому офицеру поесть?
-- Согласно вашему приказанию, господин вахмистр, питанием
мы обеспечиваем только тех, кто был приведен и допрошен до
двенадцати часов дня.
-- Но в данном случае мы имеем дело с редким
исключением,-- веско сказал вахмистр.-- Это старший офицер,
вероятно, штабной. Сами понимаете, что русские не пошлют сюда
для шпионажа какого-то ефрейтора. Отправьте кого-нибудь в
трактир "У кота" за обедом для него. А если обедов уже нет,
пусть что-нибудь сварят. Потом пусть приготовят чай с ромом и
все пошлют сюда. И не говорить, для кого. Вообще никому не
заикаться, кого мы задержали. Это военная тайна. А что он
теперь делает?
-- Просил табаку, сидит в дежурной. Притворяется
совершенно спокойным, словно дома. У вас, говорит, очень тепло.
А печка у вас не дымит? Мне, говорит, здесь у вас очень
нравится. Если печка будет дымить, то вы, говорит, позовите
трубочиста прочистить трубу. Но пусть, говорит, он прочистит ее
под вечер,-- упаси бог, если солнышко стоит над трубой.
-- Тонкая штучка! -- в полном восторге воскликнул
вахмистр.-- Делает вид, будто его это и не касается. А ведь
знает, что его расстреляют. Такого человека нужно уважать, хоть
он и враг. Ведь человек идет на верную смерть. Не знаю, смог бы
кто-нибудь из нас держаться так же? Небось каждый на его месте
дрогнул бы и поддался слабости. А он сидит себе спокойно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196
цели он приспособил двух жандармов, и перекрестный допрос
сопровождался всегда усмешками всего жандармского персонала.
-- Криминалистика состоит в искусстве быть хитрым и вместе
с тем ласковым,-- говаривал своим подчиненным вахмистр.-- Орать
на кого бы то ни было -- дело пустое. С обвиняемыми и
подозреваемыми нужно обращаться деликатно и тонко, но вместе с
тем стараться утопить их в потоке вопросов.
-- Добро пожаловать, солдатик, -- приветствовал
жандармский вахмистр Швейка.-- Присаживайтесь, с дороги-то
устали небось. Расскажите, куда путь держите?
Швейк повторил, что идет в Чешские Будейовицы, в свой
полк.
-- Вы, очевидно, сбились с пути,-- улыбаясь, заметил
вахмистр.-- Дело в том, что вы идете из Чешских Будейовиц, и я
легко могу вам это доказать. Над вами висит карта Чехии.
Взгляните: на юг от нас лежит Противин, южнее Противина --
Глубокое, а еще южнее -- Чешские Будейовицы. Стало быть, вы
идете не в Будейовицы, а из Будейовиц.
Вахмистр приветливо посмотрел на Швейка. Тот спокойно и с
достоинством ответил:
-- А все-таки я иду в Будейовицы.
Это прозвучало сильнее, чем "а все-таки она вертится!",
потому что Галилей, без сомнения, произнес свою фразу в
состоянии сильной запальчивости.
-- Знаете что, солдатик! -- все так же ласково сказал
Швейку вахмистр.-- Должен вас предупредить -- да вы и сами в
конце концов придете к этому заключению,-- что всякое
запирательство затрудняет чистосердечное признание.
-- Вы безусловно правы,-- сказал Швейк.-- Всякое
запирательство затрудняет чистосердечное признание -- и
наоборот.
-- Вот вы уже сами, солдатик, начинаете со мною
соглашаться. Расскажите откровенно, откуда вы вышли, когда
направились в ваши Будейовицы. Говорю "ваши", потому что,
по-видимому, существуют еще какие-то Будейовицы, которые лежат
где-то к северу от Путима и до сих пор не занесены ни на одну
карту.
-- Я вышел из Табора.
-- А что вы делали в Таборе?
-- Ждал поезда на Будейовицы.
-- Почему вы не поехали в Будейовицы поездом?
-- Потому что у меня не было билета.
-- А почему вам как солдату не выдали бесплатный воинский
проездной билет?
-- Потому что при мне не было никаких документов.
-- Ага, вот оно что! -- победоносно обратился вахмистр к
одному из жандармов.-- Парень не так глуп, как прикидывается.
Пытается замести следы.
Вахмистр начал снова, как бы не расслышав последних слов
относительно документов:
-- Итак, вы вышли из Табора. Куда же вы шли?
-- В Чешские Будейовицы.
Выражение лица вахмистра стало несколько строже, и взгляд
упал на карту.
-- Можете показать нам на карте, как вышли в Будейовицы?
-- Я всех мест не помню. Помню только, что в Путиме я уже
был один раз.
Жандармы выразительно переглянулись.
Вахмистр продолжал допрос:
-- Значит, вы были на вокзале в Таборе? Что у вас в
карманах? Выньте все.
После того как Швейка основательно обыскали и ничего,
кроме трубки и спичек, не нашли, вахмистр спросил: -- Скажите,
почему у вас ничего, решительно ничего нет?
-- Потому что мне ничего и не нужно.
-- Ах ты господи! -- вздохнул вахмистр.-- Ну и мука с
вами!.. Так вы сказали, что один раз уже были в Путиме. Что вы
здесь делали тогда?
-- Я шел мимо Путима в Будейовицы.
-- Видите, как вы путаете. Сами говорите, что шли в
Будейовицы, между тем как мы вам доказали, что вы идете из
Будейовиц.
-- Наверно, я сделал круг.
Вахмистр и все жандармы обменялись многозначительными
взглядами.
-- Это кружение наводит на мысль, что вы просто рыщете по
нашей округе. Как долго пробыли вы на вокзале в Таборе?
-- До отхода последнего поезда на Будейовицы.
-- А что вы там делали?
-- Разговаривал с солдатами.
Вахмистр снова бросил весьма многозначительный взгляд на
окружающих.
-- А о чем вы с ними разговаривали? О чем их спрашивали?
Так, к примеру...
-- Спрашивал, какого полка и куда едут.
-- Отлично. А не спрашивали вы, сколько, например, штыков
в полку и как он подразделяется?
-- Об этом я не спрашивал. Сам давно наизусть знаю.
-- Значит, вы в совершенстве информированы о внутреннем
строении наших войск?
-- Конечно, господин вахмистр.
Тут вахмистр пустил в ход последний козырь, с победоносным
видом оглядываясь на своих жандармов.
-- Вы говорите по-русски?
-- Не говорю.
Вахмистр кивнул головой ефрейтору, и, когда оба вышли в
соседнюю комнату, он, возбужденный сознанием своей победы,
уверенно провозгласил, потирая руки:
-- Ну, слышали? Он не говорит по-русски! Парень, видно,
прошел огонь и воду и медные трубы. Во всем сознался, но самое
важное отрицает. Завтра же отправим его в окружное, в Писек.
Криминалистика -- это искусство быть хитрым и вместе с тем
ласковым. Видали, как я его утопил в потоке вопросов? И кто бы
мог подумать! На вид дурак дураком. С такими-то типами и нужна
тонкая работа. Пусть посидит пока что, а я пойду составлю
протокол.
И с приятной усмешкой на устах жандармский вахмистр до
самого вечера строчил протокол, в каждой фразе которого
красовалось словечко "spionageverdachtig"/ Подозревается в
шпионаже (нем.)/.
Чем дальше жандармский вахмистр Фландерка писал протокол,
тем яснее становилась для него ситуация. Кончив протокол,
написанный на странном канцелярском немецком языке, словами:
"So melde ich gehorsarn wird den feindlichen Offizier heutigen
Tages, nach Bezirksgendarmeriekommando Pisek, uberliefert" /
Доношу покорно, что неприятельский офицер сегодня же будет
отправлен в окружное жандармское управление в город
Писек.(нем.)./ -- он улыбнулся своему произведению и вызвал
жандарма-ефрейтора. --
Вы дали этому неприятельскому офицеру поесть?
-- Согласно вашему приказанию, господин вахмистр, питанием
мы обеспечиваем только тех, кто был приведен и допрошен до
двенадцати часов дня.
-- Но в данном случае мы имеем дело с редким
исключением,-- веско сказал вахмистр.-- Это старший офицер,
вероятно, штабной. Сами понимаете, что русские не пошлют сюда
для шпионажа какого-то ефрейтора. Отправьте кого-нибудь в
трактир "У кота" за обедом для него. А если обедов уже нет,
пусть что-нибудь сварят. Потом пусть приготовят чай с ромом и
все пошлют сюда. И не говорить, для кого. Вообще никому не
заикаться, кого мы задержали. Это военная тайна. А что он
теперь делает?
-- Просил табаку, сидит в дежурной. Притворяется
совершенно спокойным, словно дома. У вас, говорит, очень тепло.
А печка у вас не дымит? Мне, говорит, здесь у вас очень
нравится. Если печка будет дымить, то вы, говорит, позовите
трубочиста прочистить трубу. Но пусть, говорит, он прочистит ее
под вечер,-- упаси бог, если солнышко стоит над трубой.
-- Тонкая штучка! -- в полном восторге воскликнул
вахмистр.-- Делает вид, будто его это и не касается. А ведь
знает, что его расстреляют. Такого человека нужно уважать, хоть
он и враг. Ведь человек идет на верную смерть. Не знаю, смог бы
кто-нибудь из нас держаться так же? Небось каждый на его месте
дрогнул бы и поддался слабости. А он сидит себе спокойно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196