Суд отказал в иске,
Маргарита пожизненно осталась в обители...
Роман наполнен жизненной достоверностью описанного. Род-
ная сестра Дидро была монахиней и сошла с ума; у брата,
надевшего священническую сутану, резко изменился при-
ветливый прежде характер; возлюбленная ДАламбера, ма-
демуазель Леспинас, бежала из монастыря.
<Сначала увидеть, потом писать>, любимое присловье
Дидро. Его антиклерикальный пафос искренен и воинствен.
Все человеческое ес-тество Дидро противится веронасильст-
венному закабалению людей, манипулированию ими через
такие (достойные разве что первобытного, может быть, эта-
па общества) рычаги, как мракобесие и фанатизм:
Мне кажется, что в хорошо управляемом государстве сле-
довало бы затруднить вступление в монастырь и облегчить
выход оттуда. И почему бы не приравнять этот случай к
множеству других, когда малейшее несоблюдение формаль-
ностей делает недействительной судебную процедуру, да-
же если она правильна во всем остальном? Разве монасты-
ри так уж существенно необходимы для всякого
государственного устройства? Разве это Иисус Христос
учредил институт монахов и монахинь? Разве церковь не
может обойтись без них совершенно? Зачем нужно небесно-
му жениху столько неразумных дев, а роду человеческо-
му столько жертв? Неужели люди никогда не поймут,
что необходимо сузить жерло той бездны, где гибнут
ДИДРО (1713--1784 гг.)
будущие поколения? Стоят ли все избитые молитвы одного
обола, подаваемого бедняку из сострадания? Может ли
бог, сотворивший человека существом общественным, до-
пустить, чтобы его запирали в келье? Может ли бог, соз-
давший его столь непостоянным, столь слабым, узакони-
вать опрометчивые его обеты? И разве могут эти обеты,
идущие вразрез со склонностями, заложенными в нас са-
мой природой, строго соблюдаться кем-либо, кроме немно-
гих бессильных созданий, у которых зародыши страстей
уже зачахли и которых по праву можно было бы отнести к
разряду уродов, если бы наши познания позволяли нам так
же легко и ясно разбираться в духовном строении челове-
ка, как в его телесной структуре? Разве мрачные обряды,
соблюдаемые при принятии послушничества и при постри-
жении, когда мужчину или женщину обрекают на монаше-
ство и на несчастье,- разве они искореняют в нас живот-
ные инстинкты? И, напротив, не пробуждаются ли эти
инстинкты, благодаря молчанию, принуждению и праздно-
сти. с такою силой, какая неведома мирянам, отвлекаемым
Дени Дидро в кругу энциклопедистов
ДИДРО (1713 1784 n.)
множеством развлечений? Где можно встретить умы, одер-
жимые нечистыми видениями, которые неотступно пресле-
дуют их и волнуют? Где можно встретить глубокое уныние,
бледность, худобу все эти признаки чахнущей и изну-
ряющей себя человеческой природы? Где слышатся по но-
чам тревожные стоны, а днем льются беспричинные слезы,
которым предшествует беспредметная грусть? Где приро-
да, возмущенная прилуждением, ломает все поставленные
перед нею преграды, приходит в неистовство и ввергает
человека в такую бездну разврата, от которой нет исцеле-
ния? В каком другом месте и печаль и злоба уничтожили
все общественные инстинкты? Где нет ни отца, ни брата,
ни сестры, ни родных, ни друга? Где человек, считая
себя явлением временным и быстронреходящим, отно-
сится к самым нежным узам в мире, как путник относит-
ся к встреченным в пути предметам, без всякой привя-
занности к ним? Где обитают ненависть, отвращение и
истерия? Где живут рабство и деспотизм? Где царит не-
утолимая злоба? Где тлеют созревшие в тиши страсти?
Где развиваются жестокость и любопытство? Никто не
знает истории этих убежищ, никто не знает ее. Дать обет
бедности -- значит поклясться быть лентяем и вором.
Дать обет целомудрия - значит обещать богу постоян-
но нарушать самый мудрый и самый_важный из его зако-
нов. Дать обет послушания - значит отречься от неотъ-
емлемого права человека - от свободы. Если человек
соблюдает свой обет - он преступник, если он наруша-
ет его - он клятвопреступник. Жизнь в монастыре -
это жизнь фанатика или лицемера. /
<Племянник Рамо> (1762);
<Разговор ДАламбера и Дидро. СонДАлал1бера. Продол-
жение разговора>. (1769)
/Философская трилогия. Дидро сам уничтожил ее и был в
полной уверенности, что от произведения ничего не оста-
лось. Однако впоследствии были обнаружены копии этих
работ. В 1830 г. они были опубликованы. О своем отноше-
нии к данным текстам Дидро как-то обмолвился в одном из
писем ДАламберу: <Эти диалоги вместе с некоторыми за-
писками lie математике, которые я, может быть, когда-ни-
будь решусь опубликовать, были единственными из всех
произведений, которыми я любовался>. /
ДИДРО (1713 17841-1.)
ДИДРО (1713-1784 гг.)
<Философские основания .материи и движения> (1770);
<Парадокс об актере> (1773);
<Речь философа, обращенная к королю> (17731774);
<Жак-фаталист и его Хозяин> (1773-1774);
<Систематическое опровержение книги Гельвеция о человеке> ( 1774)
/Написано во время пребывания Дидро в России./;
<Элементы физиологии> (1774-1780);
<Прибавление к письму о слепых> (1782-1783).
2. СУДЬБА
В 17591. была начата тайная работа по дальнейшему выпуску
<Энциклопедии>, и вся она в течение долгих семи лет лежала
своей тяжестью на плечах одного Дидро, написавшего лично
1259 статей. В 1765 г. были выпущены сразу последние десять
томов печатного текста, а гравюры и рисунки к ним вышли не-
сколько позже в 1772 г. Но по окончании работы Дидро ждал
совершенно неожиданный удар. Для какой-то справки ему пона-
добилось заглянуть в одну из статей на букву. И тут-то обна-
ружилось, что статья искажена. Это не могло не обеспокоить
Дидро. Он перечитал в отпечатанном виде все статьи, над кото-
рыми больше всего трудился и которые считал самыми важными.
И нашел в них опустошение и хаос.
Друг Дидро Гримм был рядом с ним в это время. Гримм описал
потрясение, испытанное Дидро в своей <Корреспонденции> в ян-
варе 1771 г.: <Это открытие повергло его в такое отчаяние и
бешенство, что я никогда их не позабуду. Он от скорби рыдал в
присутствии самого преступника, его жены и детей и сочувство-
вавшей Дидро прислуги>.
" Дени Дидро (из предисловия к 8-му тому <Энциклопедии>, ко-
торый Дидро выпустил один, уже без ДАламбера):
<В течение 20 лет подряд мы едва ли имели хоть несколько
минут покоя. После дней, поглощенных непрерывным неблаго-
дарным трудом, сколько было ночей ожидания тех бедствий,
которые стремилась навлечь на нас злоба! Сколько раз подни-
мались мы с ложа, мучимые тревогой, что нам придется отсту-
пить перед воплями клеветы, разлучиться со своими родными,
друзьями и соотечественниками, дабы под небом чужбины ис-
кать необходимый для нас покой и покровительство, которые
нам предлагали! Но отечество было нам дорого, и мы постоянно
надеялись, что предубеждение уступит место справедливости.
О соотечественники и современники наши! Сколь быстро вы ни
судили этот труд, вспомните, что он был предпринят, продол-
жен и завершен небольшой горсточкой людей одиноких, стес-
ненных препятствиями в своих планах, выставляемых в самом
омерзительном свете, осыпаемых самой ужасной клеветой и ос-
корблениями, поощряемых только любовью к благу, одобряе-
мых только немногими голосами и не имеющих других средств,
кроме тех, которые предоставило им доверие трех или четырех
коммерсантов>.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168
Маргарита пожизненно осталась в обители...
Роман наполнен жизненной достоверностью описанного. Род-
ная сестра Дидро была монахиней и сошла с ума; у брата,
надевшего священническую сутану, резко изменился при-
ветливый прежде характер; возлюбленная ДАламбера, ма-
демуазель Леспинас, бежала из монастыря.
<Сначала увидеть, потом писать>, любимое присловье
Дидро. Его антиклерикальный пафос искренен и воинствен.
Все человеческое ес-тество Дидро противится веронасильст-
венному закабалению людей, манипулированию ими через
такие (достойные разве что первобытного, может быть, эта-
па общества) рычаги, как мракобесие и фанатизм:
Мне кажется, что в хорошо управляемом государстве сле-
довало бы затруднить вступление в монастырь и облегчить
выход оттуда. И почему бы не приравнять этот случай к
множеству других, когда малейшее несоблюдение формаль-
ностей делает недействительной судебную процедуру, да-
же если она правильна во всем остальном? Разве монасты-
ри так уж существенно необходимы для всякого
государственного устройства? Разве это Иисус Христос
учредил институт монахов и монахинь? Разве церковь не
может обойтись без них совершенно? Зачем нужно небесно-
му жениху столько неразумных дев, а роду человеческо-
му столько жертв? Неужели люди никогда не поймут,
что необходимо сузить жерло той бездны, где гибнут
ДИДРО (1713--1784 гг.)
будущие поколения? Стоят ли все избитые молитвы одного
обола, подаваемого бедняку из сострадания? Может ли
бог, сотворивший человека существом общественным, до-
пустить, чтобы его запирали в келье? Может ли бог, соз-
давший его столь непостоянным, столь слабым, узакони-
вать опрометчивые его обеты? И разве могут эти обеты,
идущие вразрез со склонностями, заложенными в нас са-
мой природой, строго соблюдаться кем-либо, кроме немно-
гих бессильных созданий, у которых зародыши страстей
уже зачахли и которых по праву можно было бы отнести к
разряду уродов, если бы наши познания позволяли нам так
же легко и ясно разбираться в духовном строении челове-
ка, как в его телесной структуре? Разве мрачные обряды,
соблюдаемые при принятии послушничества и при постри-
жении, когда мужчину или женщину обрекают на монаше-
ство и на несчастье,- разве они искореняют в нас живот-
ные инстинкты? И, напротив, не пробуждаются ли эти
инстинкты, благодаря молчанию, принуждению и праздно-
сти. с такою силой, какая неведома мирянам, отвлекаемым
Дени Дидро в кругу энциклопедистов
ДИДРО (1713 1784 n.)
множеством развлечений? Где можно встретить умы, одер-
жимые нечистыми видениями, которые неотступно пресле-
дуют их и волнуют? Где можно встретить глубокое уныние,
бледность, худобу все эти признаки чахнущей и изну-
ряющей себя человеческой природы? Где слышатся по но-
чам тревожные стоны, а днем льются беспричинные слезы,
которым предшествует беспредметная грусть? Где приро-
да, возмущенная прилуждением, ломает все поставленные
перед нею преграды, приходит в неистовство и ввергает
человека в такую бездну разврата, от которой нет исцеле-
ния? В каком другом месте и печаль и злоба уничтожили
все общественные инстинкты? Где нет ни отца, ни брата,
ни сестры, ни родных, ни друга? Где человек, считая
себя явлением временным и быстронреходящим, отно-
сится к самым нежным узам в мире, как путник относит-
ся к встреченным в пути предметам, без всякой привя-
занности к ним? Где обитают ненависть, отвращение и
истерия? Где живут рабство и деспотизм? Где царит не-
утолимая злоба? Где тлеют созревшие в тиши страсти?
Где развиваются жестокость и любопытство? Никто не
знает истории этих убежищ, никто не знает ее. Дать обет
бедности -- значит поклясться быть лентяем и вором.
Дать обет целомудрия - значит обещать богу постоян-
но нарушать самый мудрый и самый_важный из его зако-
нов. Дать обет послушания - значит отречься от неотъ-
емлемого права человека - от свободы. Если человек
соблюдает свой обет - он преступник, если он наруша-
ет его - он клятвопреступник. Жизнь в монастыре -
это жизнь фанатика или лицемера. /
<Племянник Рамо> (1762);
<Разговор ДАламбера и Дидро. СонДАлал1бера. Продол-
жение разговора>. (1769)
/Философская трилогия. Дидро сам уничтожил ее и был в
полной уверенности, что от произведения ничего не оста-
лось. Однако впоследствии были обнаружены копии этих
работ. В 1830 г. они были опубликованы. О своем отноше-
нии к данным текстам Дидро как-то обмолвился в одном из
писем ДАламберу: <Эти диалоги вместе с некоторыми за-
писками lie математике, которые я, может быть, когда-ни-
будь решусь опубликовать, были единственными из всех
произведений, которыми я любовался>. /
ДИДРО (1713 17841-1.)
ДИДРО (1713-1784 гг.)
<Философские основания .материи и движения> (1770);
<Парадокс об актере> (1773);
<Речь философа, обращенная к королю> (17731774);
<Жак-фаталист и его Хозяин> (1773-1774);
<Систематическое опровержение книги Гельвеция о человеке> ( 1774)
/Написано во время пребывания Дидро в России./;
<Элементы физиологии> (1774-1780);
<Прибавление к письму о слепых> (1782-1783).
2. СУДЬБА
В 17591. была начата тайная работа по дальнейшему выпуску
<Энциклопедии>, и вся она в течение долгих семи лет лежала
своей тяжестью на плечах одного Дидро, написавшего лично
1259 статей. В 1765 г. были выпущены сразу последние десять
томов печатного текста, а гравюры и рисунки к ним вышли не-
сколько позже в 1772 г. Но по окончании работы Дидро ждал
совершенно неожиданный удар. Для какой-то справки ему пона-
добилось заглянуть в одну из статей на букву
ружилось, что статья искажена. Это не могло не обеспокоить
Дидро. Он перечитал в отпечатанном виде все статьи, над кото-
рыми больше всего трудился и которые считал самыми важными.
И нашел в них опустошение и хаос.
Друг Дидро Гримм был рядом с ним в это время. Гримм описал
потрясение, испытанное Дидро в своей <Корреспонденции> в ян-
варе 1771 г.: <Это открытие повергло его в такое отчаяние и
бешенство, что я никогда их не позабуду. Он от скорби рыдал в
присутствии самого преступника, его жены и детей и сочувство-
вавшей Дидро прислуги>.
" Дени Дидро (из предисловия к 8-му тому <Энциклопедии>, ко-
торый Дидро выпустил один, уже без ДАламбера):
<В течение 20 лет подряд мы едва ли имели хоть несколько
минут покоя. После дней, поглощенных непрерывным неблаго-
дарным трудом, сколько было ночей ожидания тех бедствий,
которые стремилась навлечь на нас злоба! Сколько раз подни-
мались мы с ложа, мучимые тревогой, что нам придется отсту-
пить перед воплями клеветы, разлучиться со своими родными,
друзьями и соотечественниками, дабы под небом чужбины ис-
кать необходимый для нас покой и покровительство, которые
нам предлагали! Но отечество было нам дорого, и мы постоянно
надеялись, что предубеждение уступит место справедливости.
О соотечественники и современники наши! Сколь быстро вы ни
судили этот труд, вспомните, что он был предпринят, продол-
жен и завершен небольшой горсточкой людей одиноких, стес-
ненных препятствиями в своих планах, выставляемых в самом
омерзительном свете, осыпаемых самой ужасной клеветой и ос-
корблениями, поощряемых только любовью к благу, одобряе-
мых только немногими голосами и не имеющих других средств,
кроме тех, которые предоставило им доверие трех или четырех
коммерсантов>.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168