Бывает считают, что нужность искусств -доказательство их
благородства. Но это вовсе не так, и дело обстоит совсем
наоборот, иначе благороднейшим из художников был бы зем-
лецашец, в чести были бы сапожник, булочник и ты, если бы
перестал губить жизни. Упаси Господь! Никакая необходи-
мость не прибавит вам цены, никакая необходимость не выве-
дет из числа ремесленников. Не знаете разве, что самая черно-
вая хозяйственная работа часто всего нужней? Как нужны и
как непочтенны горшечник и шерстобит! Толпа скорей обой-
дется без философских школ и без воинского великолепия, чем
без мясного рынка и бань. Подите, старцы диалектики, дока-
зывайте благородство через необходимость, если вам угод-
но - или передумали? - в вещах, лишенных жизни, чувства и
разума; испытайте здесь силу своего искусства! Осел нужней
льва, курица нужней орла - значит, они благородней: смоква
нужней лавра, мельничный жернов нужней яшмы - значит,
они выше! Дурно заключаете, ложно судите, вздор говорите...
Разве Аристотель и сиятельнейший Платон не могли бы говорить
яснее? Уж молчу об остальных, и прежде всего о Гераклите,
получившем прозвище Темного. А само слово божие, которое ты
хоть и ненавидишь, но открыто оклеветать из страха костра не
осмелишься? Как часто оно темно и запутанно, хоть произнесено
Духом, создавшим и людей, и мир и сумевшим бы при желании и
ПЕТРАРКА ФРАНЧЕСКО (1304- 1374гт.)
новые слова найти, и среди найденных воспользоваться более
ясными! Августин своим умом, позволившим ему без учителя ус-
воить и многие науки и учение философов о десяти категориях, не
мог, как сам признается, понять начало Исаии. Отчего же? Неу-
жели скажешь, что Святой дух не помогает, а завидует читате-
лям? Об этой темноте Августин говорит в той же книге о граде
божием: <Темнота божественной речи полезна и потому, что по-
рождает и производит на свет знания много истинных суждений,
когда один понимает ее так, другой иначе>. То же в толковании
на Псалом 126: <Это изложено иногда с некоторой темнотой для
того, чтобы породить много пониманий и чтобы люди оказались
богаче, встретив предложение, истолковываемое многими спосо-
бами, чем найдя только одно истолкование>. То же в толковании
на Псалом 144, когда он замечает о Священном писании: <Иска-
жения здесь никакого нет, но есть нечто темное - не чтобы за-
крыть тебе доступ, а чтобы обострить понимание>. И немного
спустя: <Не хочу восставать против темноты и говорить: было бы
лучше, если бы было сказано таким-то образом; ведь разве мо-
жешь ты сказать или рассудить, как следовало сказать?> Ему
вторит Григорий в толковании на Иезекииля: <Огромная польза
от темноты слова Божия, оно упражняет разум, расширяя его
усилием, а упражнение помогает схватить то, чего не схватывает
праздный ум. Тут еще и что-то более важное, потому что, если бы
смысл Священного писания повсюду лежал открытым, он опо-
шлился бы, тогда как в некоторых более темных местах обнару-
жение его тем больше услаждает и питает, чем большего труда
стоило уму его найти>.
Не только обо мне речь. Всякий, кто пытается выйти из общего
стада становится общественным врагом. Почему, скажите на
милость?
О Что будет, если кирпич захочет <выйти> из стены? Она рух-
нет. Что будет, если магнит захочет <выйти> из коробки с
железными опилками, где он до того лежал? Они потянутся
за ним. Все эти примеры говорят о значимости <выходящего>
для той среды, в которой он находился. Петрарка сдвигает
акцент восприятия в сторону своего почувствования отно-
шения к нему. Но разве так называемое <стадо> не вправе
обезопасивать себя от всплесков и потрясений, которые от-
дельные личности (даже если они - <Петрарки>), не всегда
все взвесив достаточно полно и основательно, дарят окру-
жающим? f)
11ЕТРАРКА ФРАНЧЕСКО (1304-137411-.)
Для желающих спрятаться свет тем тягостней и неприятней,
чем ближе? Хочешь, покажу это тебе с ясностью солнца?
Подумай, сколько раз на нашей памяти, на памяти отцов и
дедов вынужденные вести жесточайшие войны, всегда имея у
себя дома отважных и прекрасно обученных военачальников,
они шли за предводителями то в цизалышйскую Галлию, то в
Пиценскую землю и предпочитали разгром под чужим води-
тельством, только бы не триумф со своими полководцами: так
стыдно получить победу от вождя-соотечественника, что они
лучше отдадут ее врагу, чем позволят своему согражданину
вырвать у врага славу. Тут или желчная зависть, или происхо-
дящий от нее страх - страх, что доблесть великих людей, сияя
в выдающихся деяниях, явит соседствующую с ним косность.
С) Любопытная вещь! Но это ведь и вправду интересно. Пет-
рарка рассказывает о... (пусть наше название будет беглым и
<проходным>) ... о <феномене нредсмертности> <):
<Я много мог бы тут пересказать из философов и из истории, но
лучше расскажу о том, в чем не могу ошибиться, потому что
видел собственными глазами и слышал собственными ушами.
Это был один из тех, с кем я бежал часть трудного, хоть и
краткого поприща этой жизни; обстоятельства сложились так,
что я провел в его близости много лет. За все это время, на-
сколько я мог слышать, у него никогда или почти никогда не
вырывалось слова, которое не было бы своевольным, безрас-
судным, самоуверенным, недружелюбным, заносчивым, буй-
ным; все его речи были чистый вызов и скандал, и не случай-
но - вся его жизнь была такой. И голос был подобающий; ты
сказал бы, что это кабан ярится или медведь ревет, а не чело-
век говорит. Наконец за ним пришла та, которая ни одного
человека не минует и которая, думаю, заставила бы моих су-
дий, будь они осмотрительней, тревожиться не о моем стиле, а
о своей кончине. Мы все сбежались и из сострадания, и чтобы
посмотреть, как будет умирать человек такой жизни. Почувст-
вовав близость смерти, он - слушай и удивляйся - сразу из-
менился лицом, жестами, голосом и стал говорить такое, так
себя бранить, так увещевать и предостерегать то нас всех, то
каждого в отдельности, не прерывая этих жалостных речей
почти до последнего вздоха, что и меня, никогда не одобряв-
шего и не любившего нравы этого человека, и, думаю, осталь-
ных присутствующих тоже оставил с вечной и доброй памя-
тью о себе. А король сицилийский Роберт? Хотя в своих
ПЕТРДРКА ФРАНЧЕСКО (1304-1374 гг.)
делах и словах он сохранил при смерти облик всей своей жиз-
ни, однако перед кончиной произнес нечто еще более славное и
высокое; это была божественная лебединая песнь философа и
короля. Он так ясно представил слушающим близкую беду и
все превратности королевства, словно то, что ожидало всех,
стояло у него перед глазами>.
И пусть нас не тревожит та избитая и общеизвестная истина,
что нельзя ни сделать, ни сказать ничего нового. С тех пор
как Соломон и Теренций это написали, до чего прояснилась
философия, до чего усовершенствовалась поэзия, сколько све-
та пролито на историю, сколько изобретено искусств, сколь-
ко законов принято разными народами! Как утончилась чело-
веческая жизнь! Сколько прибавилось опыта! Как возросло
познание Бога! Нет настолько отделанной, настолько закон-
ченной вещи, чтобы к ней ничего нельзя было прибавить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168