да- нет,
мы - они, я - ты) в становлении и развитии человечества и человека (А.Валлон,
В.Н.Абаев, Б.Ф. Поршнев), (см. Перлина, с. 138, Поршнев, с. 462). По М.М.Бах-
тину "Само существование человека есть глубочайшее общение". Быть - значит
общаться. Абсолютная смерть (небытие) есть неуслышанность, непризнанность,
невспомянутость (Бахтин, с. 312). Принципиальная значимость такого откры-
того, непредзаданного понимания человека, личности как возможности, как
потенциального пространства бытия для психологии состоит в том, что оно
открывает совершенно иную перспективу в воззрении на человека и отношении
к нему, перспективу, которая делает невозможным "объектность" понимания
человека, мёртвую законченность и внеположенность по отношению к нему,
раскрывает пространство жизни как имеющее будущее, "великое "X" нашей
жизни - неведомая, непроницаемая тайна" (С.Л. Франк, с.216). Отношение "я
- ты" между психологом и его клиентом есть та символическая и в то же время
подлинная реальность, которая служит опорой, твёрдой почвой, столь необхо-
димой в ситуациях жизненных потрясений.
Встреча - понятие, тесно связанное с общением, обозначающее у М.М.Бах-
тина вслед за К.Ясперсом и С.Л.Франком обретение личностного знания о
неведомом в себе посредством открытого и безбоязненного духовного и ду-
шевного прикосновения к Другому, предъявления себя, собственного существа
Другому именно как такового, и открытие Другого для меня самого как такового,
и постижение глубины и самоценности этого пробуждения своего сознания
чужим сознанием (см. М.М. Бахтин, с. 342). Встреча, таким образом, есть как
бы символ инициации, вводящей в иные, неведомые до сих пор, пространства
бытия.
(Сопереживание. Понятие (сопереживания, тесно связанное с преды-
дущими, по-видимому также разработано в первую очередь М.М.Бахтиным и
Н.О.Лосским. (Сопереживание, согласно Н.О. Лосскому, - результат интен-
циональных умственных актов, вследствие которых объект внешнего мира
включается непосредственно в личность познающего, который выступает как
субстанциональный деятель, творящий не только познавательные акты, но и всё
реальное бытие, так что переживания, вызванные чувствами или желаниями, -
это проявление некоторого "Я" (см. Н.О. Лосский, с.323). По М.М.Бахтину,
переживание проявляется как вживание в другого, его страдания и категории,
как моя реакция на него (слово утешения и действие помощи) и оформление,
завершение страданий другого (см. М.М. Бахтин, 1979, с. 25-26). М.М.Бахтин
исходил из феноменологической непреложности сопереживания внутренней
жизни другого существа (там же, с. 56), однако значимость (сопереживания
трактовалась им не в плане сочувствия, т.е. "чистого сопереживания", слияния
с другим", а как раз с требованием сохранения своего места вне другого, с
сохранением своей, новой, иной для другого, творческой точки зрения,
недоступной самому этому другому с его жизненного места (там же, с. 64). Так,
чтобы сопереживаемая жизнь оформлялась не в категории "Я", не сугубо во
внутреннем плане, где она может определиться, т.к. зачастую именно там,
внутри она разрушается, а в плане внешнем, в категории другого, как жизнь
другого человека, переживаемая вначале извне другим "ты", а затем извне уже
другим "Я" (там же, с. 74-91). Для М.М. Бахтина такое содержание объёма и
понятия "(сопереживание" имеет принципиальное значение, ибо возможности
переживания самим человеком его жизни принципиально ограничены (скажем,
не могут быть пережиты события моего рождения и смерти). "Эмоциональный
вес самой жизни в её целом не существует для меня самого" (ор. cit., 1979, с.
93). Так вновь данное понятие возвращает нас к значимости Другого, каким и
выступает зачастую психолог-психотерапевт.
Самосознание. Традиционное в философии и психологии понятие, само-
сознание в русской классической философии изначально понималось как
"знание знания", как способность выносить нравственную оценку о самом себе,
т.е. как совесть (П.Д. Юркевич, ор. cit., с. 147, 163). И однако ещё в 60-е годы
XIX века, в частности в трудах П.Д.Юркевича, преодолевалось узкое, свойст-
венное немецкой классической философии понимание самосознания только
как способности к рефлексии, как такое "понимание дела, которое всегда
возникает после дела" (там же, с. 62). Новая перспектива, заданная человече-
скому сознанию и самосознанию в русской философии - это побуждение знать
не себя, а истину, желать не себя, а добра, стремиться к общению, всяческому
достоинству, значению поступков, положение о том, что человек как в жизни,
так и в знании начинает с движений и состояний субъективных. "Эти движения
и состояния делаются мало-помалу носителями существеннейшего содержания.
В знании мы, наконец, знаем не себя, а истину; в желании мы, наконец, желаем
не себя, в добра; наши поступки получают, наконец, общечеловеческое зна-
чение, имеют, наконец, достоинство для всякого духа, для духа вообще" (там
же, с. 66).
Уже в самом начале сборника "Вехи" понятие "самосознание" было осмыс-
лено как, во-первых, "полное нахождение своего раскрытого "Я" в сознании" и,
во-вторых, как "самооценка личности согласно сверхличным идеям, накоп-
ляющимся в сознании, и активное её (личности, А.Б.) преобразование согласно
этим идеям" (Гершензон, с. 91). В известной работе 1912 года "Философия
хозяйства" С.Н. Булгаков предвосхитил появившуюся позже теорему Геделя о
неполноте, когда, размышляя о природе самосознания, прямо указал на то, что
происхождение "самосознания, этой саморефлексии" невозможно в пределах
той теории, которая сама желает себя объяснить" (С.Н. Булгаков, с. 247-248). В
работах же Н.А.Бердяева, С.Л. Франка, М.М. Бахтина понятие "самосознание"
раскрывается как метафизическая категория, отражающая экзистенциальный,
глубинный и не объективируемый атрибут познающего "Я" (см. Н.А. Бердяев,
1991, с. 317; С.Л. Франк, 1990, с. 393; Бахтин М.М., 1979, с. 322-326).
Таким образом, в русской классической философии понятие "самосознание"
трактуется, в отличие от немецкой, не как "саморефлексия", а как способность
личностного "Я" трансцендировать себя в метафизические глубины бытия,
переживая себя как частицу духовного бытия Абсолюта.
Культура. Одно из важнейших понятий в русской классической философии,
понятие "культура" изначально не просто тесно увязывалось, но вбирало в себя,
наполнялось тем объёмом и содержанием, которое охватывало жизнь личност-
ного "Я", пространство религиозной метафизики и непосредственно вещную,
бытовую сторону жизни. Вместе с тем, события первой четверти XX века
(мировая война, социальные перевороты в Европе и русская революция)
вызвали к жизни осознание того, ставшего непреложным, факта, что понятие
Ср. "Культура есть среда, растящая и питающая личность... (П.А.Флоренский. У
водоразделов мысли, с. 346); "Понятие культуры слагается из культуры личности,
культуры духовной и культуры материальной, вещной, объемлющей весь наш быт"
(А.С. Изгоев, с. 155); "...культура - цельность, органическое соединение многих
сторон человеческой деятельности..." (А.Белый. Символизм как миропонимание",
С.308).
"культура" не может больше рассматриваться в своей старой логике мнимой
"психологической целостности". "Мы поняли, что нельзя говорить о какой-то
единой культуре и преклоняться перед нею, разумея под ней одинаково и
творчество Данте и Шекспира, и количество потребляемого мыла или рас-
пространённость крахмальных воротничков, подвиги человеколюбия и усо-
вершенствование орудий человекоубийства, силу творческой мысли и удобное
устройство ватерклозетов, внутреннюю духовную мощь человечества и мощ-
ность его динамо-машин и электростанций," - писал в 1922 г.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
мы - они, я - ты) в становлении и развитии человечества и человека (А.Валлон,
В.Н.Абаев, Б.Ф. Поршнев), (см. Перлина, с. 138, Поршнев, с. 462). По М.М.Бах-
тину "Само существование человека есть глубочайшее общение". Быть - значит
общаться. Абсолютная смерть (небытие) есть неуслышанность, непризнанность,
невспомянутость (Бахтин, с. 312). Принципиальная значимость такого откры-
того, непредзаданного понимания человека, личности как возможности, как
потенциального пространства бытия для психологии состоит в том, что оно
открывает совершенно иную перспективу в воззрении на человека и отношении
к нему, перспективу, которая делает невозможным "объектность" понимания
человека, мёртвую законченность и внеположенность по отношению к нему,
раскрывает пространство жизни как имеющее будущее, "великое "X" нашей
жизни - неведомая, непроницаемая тайна" (С.Л. Франк, с.216). Отношение "я
- ты" между психологом и его клиентом есть та символическая и в то же время
подлинная реальность, которая служит опорой, твёрдой почвой, столь необхо-
димой в ситуациях жизненных потрясений.
Встреча - понятие, тесно связанное с общением, обозначающее у М.М.Бах-
тина вслед за К.Ясперсом и С.Л.Франком обретение личностного знания о
неведомом в себе посредством открытого и безбоязненного духовного и ду-
шевного прикосновения к Другому, предъявления себя, собственного существа
Другому именно как такового, и открытие Другого для меня самого как такового,
и постижение глубины и самоценности этого пробуждения своего сознания
чужим сознанием (см. М.М. Бахтин, с. 342). Встреча, таким образом, есть как
бы символ инициации, вводящей в иные, неведомые до сих пор, пространства
бытия.
(Сопереживание. Понятие (сопереживания, тесно связанное с преды-
дущими, по-видимому также разработано в первую очередь М.М.Бахтиным и
Н.О.Лосским. (Сопереживание, согласно Н.О. Лосскому, - результат интен-
циональных умственных актов, вследствие которых объект внешнего мира
включается непосредственно в личность познающего, который выступает как
субстанциональный деятель, творящий не только познавательные акты, но и всё
реальное бытие, так что переживания, вызванные чувствами или желаниями, -
это проявление некоторого "Я" (см. Н.О. Лосский, с.323). По М.М.Бахтину,
переживание проявляется как вживание в другого, его страдания и категории,
как моя реакция на него (слово утешения и действие помощи) и оформление,
завершение страданий другого (см. М.М. Бахтин, 1979, с. 25-26). М.М.Бахтин
исходил из феноменологической непреложности сопереживания внутренней
жизни другого существа (там же, с. 56), однако значимость (сопереживания
трактовалась им не в плане сочувствия, т.е. "чистого сопереживания", слияния
с другим", а как раз с требованием сохранения своего места вне другого, с
сохранением своей, новой, иной для другого, творческой точки зрения,
недоступной самому этому другому с его жизненного места (там же, с. 64). Так,
чтобы сопереживаемая жизнь оформлялась не в категории "Я", не сугубо во
внутреннем плане, где она может определиться, т.к. зачастую именно там,
внутри она разрушается, а в плане внешнем, в категории другого, как жизнь
другого человека, переживаемая вначале извне другим "ты", а затем извне уже
другим "Я" (там же, с. 74-91). Для М.М. Бахтина такое содержание объёма и
понятия "(сопереживание" имеет принципиальное значение, ибо возможности
переживания самим человеком его жизни принципиально ограничены (скажем,
не могут быть пережиты события моего рождения и смерти). "Эмоциональный
вес самой жизни в её целом не существует для меня самого" (ор. cit., 1979, с.
93). Так вновь данное понятие возвращает нас к значимости Другого, каким и
выступает зачастую психолог-психотерапевт.
Самосознание. Традиционное в философии и психологии понятие, само-
сознание в русской классической философии изначально понималось как
"знание знания", как способность выносить нравственную оценку о самом себе,
т.е. как совесть (П.Д. Юркевич, ор. cit., с. 147, 163). И однако ещё в 60-е годы
XIX века, в частности в трудах П.Д.Юркевича, преодолевалось узкое, свойст-
венное немецкой классической философии понимание самосознания только
как способности к рефлексии, как такое "понимание дела, которое всегда
возникает после дела" (там же, с. 62). Новая перспектива, заданная человече-
скому сознанию и самосознанию в русской философии - это побуждение знать
не себя, а истину, желать не себя, а добра, стремиться к общению, всяческому
достоинству, значению поступков, положение о том, что человек как в жизни,
так и в знании начинает с движений и состояний субъективных. "Эти движения
и состояния делаются мало-помалу носителями существеннейшего содержания.
В знании мы, наконец, знаем не себя, а истину; в желании мы, наконец, желаем
не себя, в добра; наши поступки получают, наконец, общечеловеческое зна-
чение, имеют, наконец, достоинство для всякого духа, для духа вообще" (там
же, с. 66).
Уже в самом начале сборника "Вехи" понятие "самосознание" было осмыс-
лено как, во-первых, "полное нахождение своего раскрытого "Я" в сознании" и,
во-вторых, как "самооценка личности согласно сверхличным идеям, накоп-
ляющимся в сознании, и активное её (личности, А.Б.) преобразование согласно
этим идеям" (Гершензон, с. 91). В известной работе 1912 года "Философия
хозяйства" С.Н. Булгаков предвосхитил появившуюся позже теорему Геделя о
неполноте, когда, размышляя о природе самосознания, прямо указал на то, что
происхождение "самосознания, этой саморефлексии" невозможно в пределах
той теории, которая сама желает себя объяснить" (С.Н. Булгаков, с. 247-248). В
работах же Н.А.Бердяева, С.Л. Франка, М.М. Бахтина понятие "самосознание"
раскрывается как метафизическая категория, отражающая экзистенциальный,
глубинный и не объективируемый атрибут познающего "Я" (см. Н.А. Бердяев,
1991, с. 317; С.Л. Франк, 1990, с. 393; Бахтин М.М., 1979, с. 322-326).
Таким образом, в русской классической философии понятие "самосознание"
трактуется, в отличие от немецкой, не как "саморефлексия", а как способность
личностного "Я" трансцендировать себя в метафизические глубины бытия,
переживая себя как частицу духовного бытия Абсолюта.
Культура. Одно из важнейших понятий в русской классической философии,
понятие "культура" изначально не просто тесно увязывалось, но вбирало в себя,
наполнялось тем объёмом и содержанием, которое охватывало жизнь личност-
ного "Я", пространство религиозной метафизики и непосредственно вещную,
бытовую сторону жизни. Вместе с тем, события первой четверти XX века
(мировая война, социальные перевороты в Европе и русская революция)
вызвали к жизни осознание того, ставшего непреложным, факта, что понятие
Ср. "Культура есть среда, растящая и питающая личность... (П.А.Флоренский. У
водоразделов мысли, с. 346); "Понятие культуры слагается из культуры личности,
культуры духовной и культуры материальной, вещной, объемлющей весь наш быт"
(А.С. Изгоев, с. 155); "...культура - цельность, органическое соединение многих
сторон человеческой деятельности..." (А.Белый. Символизм как миропонимание",
С.308).
"культура" не может больше рассматриваться в своей старой логике мнимой
"психологической целостности". "Мы поняли, что нельзя говорить о какой-то
единой культуре и преклоняться перед нею, разумея под ней одинаково и
творчество Данте и Шекспира, и количество потребляемого мыла или рас-
пространённость крахмальных воротничков, подвиги человеколюбия и усо-
вершенствование орудий человекоубийства, силу творческой мысли и удобное
устройство ватерклозетов, внутреннюю духовную мощь человечества и мощ-
ность его динамо-машин и электростанций," - писал в 1922 г.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92