- Это зависит от того, куда вы идете. Если на болота, то
да, - ответил я.
- На болота.
- Вы же знаете, какие мне даны распоряжения. Я не хочу
мешать вам, но Холмс не велел оставлять вас одного, особенно на
болотах. Вы сами это слышали.
Сэр Генри с милой улыбкой похлопал меня по плечу.
- Дорогой друг, - сказал он, - несмотря на всю свою
дальновидность, Холмс не мог предугадать во всех подробностях,
как сложится моя жизнь здесь. Вы меня понимаете? Уж кому
другому, а вам-то наверняка не захочется мешать мне. Нет,
пустите меня одного.
Посудите сами, каково было мое положение. Я растерялся, не
зная, что сказать, как поступить, а тем временем сэр Генри взял
свою палку и ушел.
Но стоило мне только немного поразмыслить, и меня начала
мучить совесть - зачем я позволил ему уйти из-под моего
наблюдения! А что, если, вернувшись в Лондон, я должен буду
признаться вам, что мое попустительство довело нас до беды?
Меня бросило в жар при одной мысли об этом. Еще не поздно, его
можно догнать. И я сразу же отправился к Меррипит-хаус.
Я быстро шагал по дороге, не видя сэра Генри, и через
несколько минут подошел к тому месту, где начинается тропинка,
уводящая в глубь болот. Тут меня взяло сомнение в правильности
выбранного пути, и я поднялся на холм, с которого открывается
широкий вид на болота, - тот самый холм, где была когда-то
каменоломня. Оттуда я сразу увидел баронета. Он шагал по
тропинке примерно на расстоянии четверти мили от меня, а рядом
с ним шла женщина - не кто иная, как мисс Стэплтон. Было ясно,
что эти двое давно обо всем договорились и что сегодняшняя
встреча не случайна. Погруженные в разговор, они шли очень
медленно, и, судя по жестикуляции мисс Стэплтон, она старалась
в чем-то убелить сэра Генри, который внимательно слушал ее и
время от времени отрицательно качал головой. Я стоял среди
валунов, не зная, как мне быть. Догнать их и нарушить эту
интимную беседу немыслимо. Но в чем состоит мой долг? В том,
чтобы ни на секунду не спускать глаз с сэра Генри. Выслеживать
друга - крайне неприятное занятие. И все же я не видел иного
выхода и решил продолжать свое наблюдение с вершины холма, а
потом для очистки совести признаться баронету во всем. Правда,
если б он вдруг оказался в опасности, я бы не смог ему помочь,
так как был слишком далеко, но согласитесь сами - выбирать не
приходилось.
Пройдя несколько шагов, наш сэр Генри и девушка
остановились, увлеченные своим разговором, и тут мне вдруг
стало ясно, что я не единственный свидетель их встречи. Среди
валунов мелькнуло что-то зеленое. Приглядевшись, я увидел, что
это зеленый лоскут на палке, а палку несет человек, идущий по
направлению к тропинке. Это оказался Стэплтон со своим сачком
для ловли бабочек. Он был гораздо ближе к нашей парочке, чем я,
и шел прямо на нее. В эту минуту сэр Генри обнял мисс Стэплтон,
но она отвернулась, стараясь вырваться из его объятий. Он
нагнулся к ней, она заслонилась от него ладонью... А потом они
отскочили друг от друга и оглянулись назад. Виной этому был
Стэплтон, который бежал к ним со всех ног, нелепо размахивая
сачком. Он отчаянно жестикулировал и, поравнявшись с
влюбленными, в страшном волнении заметался перед ними. Я не мог
понять, что все это значит, но, по-видимому, Стэплтон в чем-то
обвинял сэра Генри, а тот оправдывался и мало-помалу начинал
выходить из себя. Девушка стояла рядом, храня высокомерное
молчание. Наконец Стэплтон круто повернулся, повелительно
махнул сестре рукой, и та, бросив нерешительный взгляд на сэра
Генри, пошла следом за братом. Порывистые жесты натуралиста
свидетельствовали о том, что его гнев пал и на девушку. Баронет
проводил их взглядом, потом повесил голову и медленно зашагал в
обратный путь.
Я так ничего и не понял из этой разыгравшейся у меня на
глазах сцены и чувствовал глубокий стыд, что был свидетелем ее
без ведома моего друга. Мне не оставалось ничего другого, как
сбежать с холма и встретить баронета внизу. Лицо у него было
красное от гнева, брови нахмурены - человек явно не знал, что
делать, как поступить.
- Хелло, Уотсон1 Откуда вас принесло? Неужели вы все-таки
пошли следом за мной?
Пришлось объяснить ему все: как я почувствовал, что не
могу отпустить его одного, как пошел следом за ним и оказался
свидетелем их встречи и всех последующих событий. Сэр Генри
сверкнул на меня глазами, но моя откровенность обезоружила его,
и он рассмеялся, правда невесело:
- Уж, кажется, в такой пустыне можно было рассчитывать на
уединение, так нет! Все словно сговорились и вышли
полюбоваться, как я ухаживаю за девушкой! А ухаживание
получилось довольно неудачное. Где вы забронировали себе место?
- Вон на том холме.
- Значит, на галерке. А ее братец устроился в первых
рядах. Вы видели, как он на нас налетел?
- Да, видел.
- Вам никогда не приходило в голову, что этот субъект не
в своем уме?
- Нет, не приходило.
- Мне тоже. До сегодняшнего дня я считал Стэплтона самым
нормальным человеком, а теперь мне кажется, что на него надо
надеть смирительную рубашку, а может, на меня. Неужели я так уж
плох? Вы живете со мной не первую неделю, Уотсон. Будьте
откровенны. Что мне мешает стать хорошим мужем женщины, которую
я люблю?
- По-моему, ничто не мешает.
- К моему положению в обществе он не может придраться,
значит, дело во мне самом. Что он имеет против меня? Я в жизни
не причинил никому зла. А этот субъект даже близко меня к ней
не хочет подпускать.
- Он так и сказал?
- Да, и добавил кое-что сверх этого. Знаете, Уотсон, я
ведь познакомился с ней всего несколько недель назад, но мне с
первой же встречи стало ясно, что эта женщина создана для меня.
И она... она тоже... ей было хорошо со мной, я готов поклясться
в этом! Женские глаза говорят лучше слов. Но он противился
нашему сближению, и я только сегодня улучил возможность
поговорить с ней наедине. Она с радостью согласилась на это
свидание, но, как вы думаете, зачем? Чтобы говорить о нашей
любви? Нет, будь ее воля, она и меня заставила бы замолчать. У
нее одно на языке: здесь опасно, и она не успокоится до тех
пор, пока я не уеду из Баскервиль-холла.. Я сказал, что после
встречи с ней никуда отсюда не уеду, а если это так уж
необходимо, пусть уезжает вместе со мной. Одним словом, я
сделал ей предложение, но она даже не успела ответить мне,
потому что в эту минуту ее милейший братец налетел на нас как
сумасшедший. Он был весь белый от ярости, а его бесцветные
глазки буквально метали искры. Что я себе позволил! Как я смею
приставать к женщине со своими ухаживаниями, которые ничего не
вызывают у нее, кроме отвращения! Я, вероятно, воображаю, что
баронету все дозволено? Не будь он ее братом, я бы знал, как
ему ответить! Пришлось сказать только, что ничего позорного в
моих чувствах нет и что я надеюсь иметь честь назвать
когда-нибудь мисс Стэплтон своей женой. Но это ничему не
помогло, и под конец я тоже вышел из себя и погорячился, а
горячиться не следовало, принимая во внимание, что она стояла
тут же.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332