- А не лучше ли сразу же отделаться от четы Бэрриморов?
- Ни в коем случае! Более грубую ошибку трудно совершить.
Если они ни в чем не виноваты, это будет жестокой
несправедливостью, а если виноваты, тогда их после не
доищешься. Нет, нет! Пусть так и остаются на подозрении. Потом,
если не ошибаюсь, там есть конюх, двое фермеров, наш друг
доктор Мортимер, по-видимому, человек безупречной честности, и
его жена, о которой нам ничего не известно. Не забудьте и
натуралиста Стэплтона с сестрой - как говорят, весьма
привлекательной молодой особой. Дальше идут мистер Френкленд из
Лефтер-холла-тоже личность неизвестная, и двое-трое других
соседей. Вот люди, которые должны находиться под вашим
наблюдением.
- Постараюсь не осрамиться.
- Оружие вы взяли?
- Да, думаю, это будет не лишним.
- Безусловно. Держите револьвер при себе и днем и ночью и
не ослабляйте бдительности ни на секунду.
Наши друзья уже успели запастись билетами первого класса и
ждали нас на платформе.
- Нет, ничего нового, - сказал доктор Мортимер, отвечая
на вопрос моего друга. - Могу только поклясться, что последние
два дня слежки за нами не было. Мы все время об этом помнили, и
от нашего внимания никто бы не ускользнул.
- Надеюсь, вы были неразлучны эти дни?
- Да, за исключением вчерашнего. У меня так уж заведено
- по приезде в город посвящать один день целиком развлечениям,
и вчера я был в музее Хирургического колледжа.
- А я пошел в парк посмотреть на гуляющих, - сказал
Баскервиль. - И все обошлось благополучно.
- Тем не менее это было неблагоразумно с вашей стороны,
- сказал Холмс нахмурившись и покачал головой. - Я вас прошу,
сэр Генри, не выходите без провожатых, иначе вам не миновать
беды. Вы нашли другой башмак?
- Нет, сэр, он исчез бесследно.
- Вот как? Любопытно! Ну, всего вам хорошего, - добавил
он, когда поезд тронулся. - Сэр Генри! Помните наставление из
странной легенды, которую нам читал доктор Мортимер, и
остерегайтесь выходить на торфяные болота ночью, когда злые
силы властвуют безраздельно.
Я выглянул из окна и увидел вдали высокую, худощавую
фигуру Холмса, который неподвижно стоял на платформе и смотрел
вслед удаляющемуся поезду.
Мы двигались быстро, и я чувствовал себя как нельзя лучше.
Я присматривался к моим спутникам и забавлялся спаниелем
доктора Мортимера. Через каких-нибудь два-три часа земля вдоль
полотна сменила бурый оттенок на красный, кирпич уступил место
граниту, а разгороженные пышные луга, на которых рыжие коровы
пощипывали сочную траву, свидетельствовали о том, что климат в
этих местах, при всей влажности воздуха, значительно лучше, чем
на востоке.
Молодой Баскервиль не отходил от окна и радостно
вскрикивал при виде родных девонширских пейзажей.
- Где только мне не пришлось побывать с тех пор, как я
уехал отсюда, доктор Уотсон! - сказал он. - И все-таки эти
места ни с чем не сравнишь.
- Покажите нам такого девонширца, который не восхищался
бы своим Девонширом.
- Тут дело не только в самом Девоншире, но и в людях,
которые его населяют, - сказал доктор Мортимер. - Одного
взгляда на круглый череп нашего друга достаточно, чтобы
обнаружить в нем представителя кельтской7 расы, с ее
восторженностью, с ее склонностью к сильным чувствам. У
покойного сэра Чарльза было совершенно редкостное строение
черепа - наполовину галльское, наполовину иберийское. Сэр
Генри, а ведь вы, кажется, с детства не видели
Баскервиль-холла?
- Я его никогда не видел, потому что мы жили в маленьком
коттедже на южном побережье. Когда отец умер, мне шел
тринадцатый год, и я сразу же уехал к нашим друзьям в Америку.
Эти места для меня почти так же новы, как и для доктора
Уотсона, и я просто не дождусь, когда наконец появятся торфяные
болота.
- Вот как! В таком случае ваше желание исполнилось -
можете любоваться ими, - сказал доктор Мортимер, показывая в
окно.
Вдали за зелеными квадратами пастбищ и волнистой кромкой
леса, словно фантастическое видение, возникшее во сне,
показался унылый серый холм с зазубренной вершиной. Баскервиль
смотрел туда не отрываясь, и эти жадные взгляды говорили о том,
как много значит для него первое знакомство с суровым краем,
где люди, близкие ему по крови, владычествовали так долго и
оставили после себя такой глубокий след. Этот молодой человек в
спортивном костюме и с явным американским акцентом сидел рядом
со мной в прозаическом железнодорожном вагоне, и все же, глядя
на его смуглое выразительное лицо, я чувствовал в нем истого
потомка тех неукротимых и властных людей. Густые брови, тонкие
ноздри и большие карие глаза свидетельствовали о гордости,
отваге и силе. Если неприветливые торфяные болота поставят нас
лицом к лицу с трудной и опасной задачей, то ради такого
человека можно пойти на многое, ибо он смело разделит с тобой
любой риск.
Поезд остановился у маленькой, захолустной станции, и мы
вышли из вагона. За низким белым забором стояла коляска,
запряженная парой невысоких, коренастых лошадок. Наш приезд,
очевидно, был здесь большим событием, так как и сам начальник
станции н носильщики - все окружили нас, предлагая свою
помощь. Это было милое деревенское местечко, но, к своему
удивлению, я увидел у выхода с платформы двух солдат в темных
мундирах, которые стояли, опираясь на карабины, и пристально
смотрели на нас. Кучер, нескладный малый с угловатыми чертами
лица, снял шапку, приветствуя сэра Генри Баскервиля, и через
несколько минут мы уже быстро катили по широкой белой дороге.
По обе ее стороны поднимались зеленые склоны пастбищ, домики с
остроконечными крышами выглядывали из густой листвы, но
впереди, за пределами этого мирного, залитого солнцем края,
темнея на горизонте вечернего неба, вырисовывалась сумрачная
линия торфяных болот, прерываемая острыми вершинами зловещих
холмов.
Наша коляска свернула на боковую дорогу, и мы начали
подниматься вверх по глубоким колеям, проложенным столетия
назад между высокими насыпями, на которых росли мясистые хвощи
и влажный мох. Отливающий бронзой папоротник и листья ежевики
поблескивали в лучах заходящего солнца. Продолжая подъем, мы
проехали по узкому каменному мосту через бурную речку, которая
быстро неслась между серыми валунами, обдавая их пеной. И
дорога и речка вились по долине, густо заросшей дубняком и
соснами.
На каждом повороте Баскервиль восторженно вскрикивал, с
любопытством оглядываясь по сторонам, и закидывал нас
бесчисленными вопросами. На его взгляд, все здесь было
прекрасно, но я не мог отделаться от грусти, которую навевали
на меня эти пастбища и взгорья, явно носившие следы осени.
Желтые листья слетали на землю и, порхая, ковром устилали
тропинки. Стук колес нашего экипажа постепенно замер, потонул в
густом слое гниющей травы. "Печальные дары бросает природа под
ноги новому владельцу Баскервиль-холла1" - подумал я.
- Смотрите!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332