нет, все
пышное убранство своих пороков разворачивают, смотря по числу глазеющих.
(71) Это так: поклонник и сообщник - вот кто подстрекает нас на все наши
безумства. Добейся, чтобы мы ничего не выставляли напоказ, - и ты
добьешься, чтобы мы перестали желать. Честолюбие и роскошь и безудерж-
ность хотят подмостков; ты вылечишь их, если спрячешь".
(72) Потому-то, если мы живем среди городского шума, пусть будет при
нас наставник, который, наперекор хвалителям огромных имуществ, хвалит
богатого при малом достатке, измеряющего изобилье потребностью. Напере-
кор превозносящим милость и власть сильных, пусть зовет почет ным досуг,
отданный наукам, и душу, от внешних возвратившуюся к своим благам. (73)
Пусть покажет, как блаженствующие на взгляд черни дрожат и цепенеют на
этой достойной зависти высоте и держатся о себе совсем иного мнения, чем
другие. Ведь то, что прочим кажется высотою, для них есть обрыв. Вот у
них и спирает дыханье и начинается дрожь, когда они заглянут в бездну
собственного величия. Они думают обо всяческих превратностях, делающих
вершину столь скользкой, (74) они страшатся желанного прежде, и счастье,
через которое они стали в тягость всем, еще тягостнее гнетет их самих.
Тогда они хвалят отрадный и независимый досуг, ненавидят блеск, ищут пу-
тей бегства от своего величия, покуда оно не рухнуло. Тут-то ты и уви-
дишь философов от страха, и безумную судьбу, дающую здравые советы. Ибо,
словно благополучие и благомыслие несовместимы, мы правильно судим в бе-
де, а удача уносит верные сужденья Будь здоров.
Письмо XCV
Сенека приветствует Луцилия!
(1) Ты требуешь от меня немедленно расквитаться с тобою и написать о
том, что я счел нужным отложить и потом растолковать в свой срок: спо-
собна ли та часть философии, которую греки называют napaivetixif), а мы
- назидательной, одна лишь дать совершенную мудрость. - Я знаю, ты не
обидишься, даже если я нарушу обещанье. Но я его исполню в подтвержденье
пословицы: "Впредь не проси того, чего получить не хочешь". (2) Ведь мы
иногда прямо-таки набиваемся на то, от чего отказались бы, будь оно нам
предложено. Легкомыслие ли это или угодничество. наказывать его надо
скорым согласием на просьбу. Мы слишком часто хотим показать, будто же-
лаем того, чего не желаем. Некто приносит для публичного чтения длинней-
шую "Историю", написанную мелко-мелко и плотно скатанную, и, прочитав
большую часть, объявляет: "Если хотите, я остановлюсь". Все кричат: "Чи-
тай, читай!" - а сами только того и хотят, чтобы чтец умолк. Мы часто
про себя желаем одного, вслух - Другого, и даже богам не говорим правды;
но боги либо нас не слушают, либо жалеют. (3) А я отомщу без малейшего
милосердия и заставлю тебя читать нескончаемое письмо; и когда ты будешь
это делать без всякой охоты, говори: "Я сам накликал беду!" Считай тогда
себя одним из тех, кого допекает жена, высватанная с великими хлопотами,
кому опостылели богатства, собранные ценой обильного пота, кого до муки
тяготят почетные должности, ради которых шли на любые уловки и труды, -
словом, одним из совиновников собственных бед.
(4) А теперь попробую, пропустив вступление, перейти прямо к делу. -
Говорят так: "Блаженная жизнь складывается из правильных поступков; к
правильным поступкам ведут наставленья; значит, наставлений довольно для
блаженной жизни". - Но наставленья ведут к правильным поступкам не всег-
да, а только когда им послушен ум, иногда же, если душу держат в осаде
превратные мнения, наставлять ее бесполезно. (5) Потом некоторые, даже
поступая правильно, не знают сами, что правильно поступают. Ведь только
образованный, прошедший всю науку с начала и постигший ее суть, может
соблюсти все статьи, чтобы знать, что надлежит делать, когда, насколько,
как и с кем. Другому, даже при самом упорном желании, невозможно вершить
то, что велит честность, от всей души, - он будет оглядываться и коле-
баться.
- (6) "Если честные поступки проистекают из наставлений, то их с из-
бытком довольно для блаженной жизни; а так как первое верно, верно и
второе". - На это мы ответим: к честным поступкам побуждают наставления,
но не одни только наставления. - (7) "Если все науки довольствуются нас-
тавлениями, то должна довольствоваться ими и философия, потому что и она
есть наука о жизни. Кормчим человека делает тот, кто наставляет его: так
поворачивай рулевое весло, так опускай паруса, так двигайся с попутным
ветром, так сопротивляйся встречному, а так используй боковой, не бла-
гоприятный и не враждебный". И любого наставленья укрепляют в его науке;
значит и для науки жить они могут сделать то же". - (8) Но все эти науки
заботятся лишь о средствах к жизни, а не о жизни в целом. Поэтому многое
мешает им и препятствует извне: надежда, желание, страх. А той, что про-
возгласила себя наукой о жизни, никогда ничто не помешает оказать свое
действие: она опрокидывает преграды и влечет за собой препятствия. Хо-
чешь знать, как несхожи между собой эта и все прочие науки? В тех прос-
тительней ошибаться намеренно, а не случайно, в этой величайшая вина -
погрешить по своей воле. (9) Вот что я имею в виду. Грамматик не покрас-
неет, заведомо употребив неправильное выражение, и покраснеет, употребив
его по неведенью. И намного виновнее перед своей наукой врач, если он не
понял, что больной отходит, чем если сделал вид, будто не понял. А в на-
уке жизни намеренное прегрешение постыднее.
Прибавь к этому, что во всех науках и искусствах, даже в самых сво-
бодных, есть не только наставленья, но и основные правила, - как, напри-
мер, во врачебном искусстве. Поэтому у Гиппократа - своя школа, у Аскле-
пиада - своя, и своя - у Темисона1. (10) И у каждой из умозрительных на-
ук есть свои основы, которые греки называют 86ур.дта, а мы вольны назы-
вать "основоположеньями", или "первичными установлениями", или "исходны-
ми утверждениями", - их ты найдешь и в геометрии, и в астрономии. Фило-
софия же есть наука и умозрительная, и прикладная, она и созерцает, и
действует. Ты ошибаешься, полагая, будто она сулит пользу лишь в земных
делах; она метит выше! Она говорит: я исследую весь мир и не остаюсь
среди смертных, довольствуясь тем, чтобы убеждать вас или разубеждать;
меня манит великое, то, что выше вас:
(11) Ибо о сущности высшей небес и богов собираюсь
Я рассуждать для тебя и вещей объясняю начала,
Все из которых творит, умножает, питает природа
И на которые все после гибели вновь разлагает, -
как говорит Лукреций2. Следовательно, как наука умозрительная, она
имеет свои основоположенья. (12) Да что там! Даже того, что следует, не
исполнить надлежащим образом, если не усвоено общее правило, как соблюс-
ти в любом деле все статьи наших обязанностей; этого не сделать тому,
кто получил наставления на каждый случай, а не общие. Если их дают по
частям, они бессильны и, так сказать, не пускают корней. А основополо-
женья - это то, что укрепляет наш дух, сохраняет наше спокойствие и без-
мятежность, объемлет всю жизнь и всю природу. Разница между основополо-
женьями философии и наставлениями та же, что между первоначальными ве-
ществами и отдельными предметами:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154
пышное убранство своих пороков разворачивают, смотря по числу глазеющих.
(71) Это так: поклонник и сообщник - вот кто подстрекает нас на все наши
безумства. Добейся, чтобы мы ничего не выставляли напоказ, - и ты
добьешься, чтобы мы перестали желать. Честолюбие и роскошь и безудерж-
ность хотят подмостков; ты вылечишь их, если спрячешь".
(72) Потому-то, если мы живем среди городского шума, пусть будет при
нас наставник, который, наперекор хвалителям огромных имуществ, хвалит
богатого при малом достатке, измеряющего изобилье потребностью. Напере-
кор превозносящим милость и власть сильных, пусть зовет почет ным досуг,
отданный наукам, и душу, от внешних возвратившуюся к своим благам. (73)
Пусть покажет, как блаженствующие на взгляд черни дрожат и цепенеют на
этой достойной зависти высоте и держатся о себе совсем иного мнения, чем
другие. Ведь то, что прочим кажется высотою, для них есть обрыв. Вот у
них и спирает дыханье и начинается дрожь, когда они заглянут в бездну
собственного величия. Они думают обо всяческих превратностях, делающих
вершину столь скользкой, (74) они страшатся желанного прежде, и счастье,
через которое они стали в тягость всем, еще тягостнее гнетет их самих.
Тогда они хвалят отрадный и независимый досуг, ненавидят блеск, ищут пу-
тей бегства от своего величия, покуда оно не рухнуло. Тут-то ты и уви-
дишь философов от страха, и безумную судьбу, дающую здравые советы. Ибо,
словно благополучие и благомыслие несовместимы, мы правильно судим в бе-
де, а удача уносит верные сужденья Будь здоров.
Письмо XCV
Сенека приветствует Луцилия!
(1) Ты требуешь от меня немедленно расквитаться с тобою и написать о
том, что я счел нужным отложить и потом растолковать в свой срок: спо-
собна ли та часть философии, которую греки называют napaivetixif), а мы
- назидательной, одна лишь дать совершенную мудрость. - Я знаю, ты не
обидишься, даже если я нарушу обещанье. Но я его исполню в подтвержденье
пословицы: "Впредь не проси того, чего получить не хочешь". (2) Ведь мы
иногда прямо-таки набиваемся на то, от чего отказались бы, будь оно нам
предложено. Легкомыслие ли это или угодничество. наказывать его надо
скорым согласием на просьбу. Мы слишком часто хотим показать, будто же-
лаем того, чего не желаем. Некто приносит для публичного чтения длинней-
шую "Историю", написанную мелко-мелко и плотно скатанную, и, прочитав
большую часть, объявляет: "Если хотите, я остановлюсь". Все кричат: "Чи-
тай, читай!" - а сами только того и хотят, чтобы чтец умолк. Мы часто
про себя желаем одного, вслух - Другого, и даже богам не говорим правды;
но боги либо нас не слушают, либо жалеют. (3) А я отомщу без малейшего
милосердия и заставлю тебя читать нескончаемое письмо; и когда ты будешь
это делать без всякой охоты, говори: "Я сам накликал беду!" Считай тогда
себя одним из тех, кого допекает жена, высватанная с великими хлопотами,
кому опостылели богатства, собранные ценой обильного пота, кого до муки
тяготят почетные должности, ради которых шли на любые уловки и труды, -
словом, одним из совиновников собственных бед.
(4) А теперь попробую, пропустив вступление, перейти прямо к делу. -
Говорят так: "Блаженная жизнь складывается из правильных поступков; к
правильным поступкам ведут наставленья; значит, наставлений довольно для
блаженной жизни". - Но наставленья ведут к правильным поступкам не всег-
да, а только когда им послушен ум, иногда же, если душу держат в осаде
превратные мнения, наставлять ее бесполезно. (5) Потом некоторые, даже
поступая правильно, не знают сами, что правильно поступают. Ведь только
образованный, прошедший всю науку с начала и постигший ее суть, может
соблюсти все статьи, чтобы знать, что надлежит делать, когда, насколько,
как и с кем. Другому, даже при самом упорном желании, невозможно вершить
то, что велит честность, от всей души, - он будет оглядываться и коле-
баться.
- (6) "Если честные поступки проистекают из наставлений, то их с из-
бытком довольно для блаженной жизни; а так как первое верно, верно и
второе". - На это мы ответим: к честным поступкам побуждают наставления,
но не одни только наставления. - (7) "Если все науки довольствуются нас-
тавлениями, то должна довольствоваться ими и философия, потому что и она
есть наука о жизни. Кормчим человека делает тот, кто наставляет его: так
поворачивай рулевое весло, так опускай паруса, так двигайся с попутным
ветром, так сопротивляйся встречному, а так используй боковой, не бла-
гоприятный и не враждебный". И любого наставленья укрепляют в его науке;
значит и для науки жить они могут сделать то же". - (8) Но все эти науки
заботятся лишь о средствах к жизни, а не о жизни в целом. Поэтому многое
мешает им и препятствует извне: надежда, желание, страх. А той, что про-
возгласила себя наукой о жизни, никогда ничто не помешает оказать свое
действие: она опрокидывает преграды и влечет за собой препятствия. Хо-
чешь знать, как несхожи между собой эта и все прочие науки? В тех прос-
тительней ошибаться намеренно, а не случайно, в этой величайшая вина -
погрешить по своей воле. (9) Вот что я имею в виду. Грамматик не покрас-
неет, заведомо употребив неправильное выражение, и покраснеет, употребив
его по неведенью. И намного виновнее перед своей наукой врач, если он не
понял, что больной отходит, чем если сделал вид, будто не понял. А в на-
уке жизни намеренное прегрешение постыднее.
Прибавь к этому, что во всех науках и искусствах, даже в самых сво-
бодных, есть не только наставленья, но и основные правила, - как, напри-
мер, во врачебном искусстве. Поэтому у Гиппократа - своя школа, у Аскле-
пиада - своя, и своя - у Темисона1. (10) И у каждой из умозрительных на-
ук есть свои основы, которые греки называют 86ур.дта, а мы вольны назы-
вать "основоположеньями", или "первичными установлениями", или "исходны-
ми утверждениями", - их ты найдешь и в геометрии, и в астрономии. Фило-
софия же есть наука и умозрительная, и прикладная, она и созерцает, и
действует. Ты ошибаешься, полагая, будто она сулит пользу лишь в земных
делах; она метит выше! Она говорит: я исследую весь мир и не остаюсь
среди смертных, довольствуясь тем, чтобы убеждать вас или разубеждать;
меня манит великое, то, что выше вас:
(11) Ибо о сущности высшей небес и богов собираюсь
Я рассуждать для тебя и вещей объясняю начала,
Все из которых творит, умножает, питает природа
И на которые все после гибели вновь разлагает, -
как говорит Лукреций2. Следовательно, как наука умозрительная, она
имеет свои основоположенья. (12) Да что там! Даже того, что следует, не
исполнить надлежащим образом, если не усвоено общее правило, как соблюс-
ти в любом деле все статьи наших обязанностей; этого не сделать тому,
кто получил наставления на каждый случай, а не общие. Если их дают по
частям, они бессильны и, так сказать, не пускают корней. А основополо-
женья - это то, что укрепляет наш дух, сохраняет наше спокойствие и без-
мятежность, объемлет всю жизнь и всю природу. Разница между основополо-
женьями философии и наставлениями та же, что между первоначальными ве-
ществами и отдельными предметами:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154