(20)
Первый признак больной души - колебания и непрестанное метанье от показ-
ной добродетели к искренно любимым порокам.
То вдруг двести рабов у него, то не больше десятка,
То о царях говорит и тетрархах высокие речи,
То вдруг скажет: "Довольно с меня, был бы стол, хоть треногий,
Соли простая солонка, от холода грубая тога!"
Дай ты ему миллион, как будто довольному малым, -
И в пять дней в кошельке ничего! 3
(21) Многие таковы, как описанный здесь Горацием Флакком, никогда не
похожий на самого себя и всегда бросающийся из стороны в сторону. Я ска-
зал "многие", - нет, почти что все. Нет таких, чтобы день ото дня не ме-
няли и замыслы, и желания: то хочется иметь жену, то любовницу; то меч-
тают царствовать, то стараются быть услужливей раба; то надуваются до
того, что все их ненавидят, то сжимаются и становятся ниже тех, что ле-
жат на земле; деньги то швыряют, то гребут. (22) Этим-то изобличается
безрассудство души: каждый раз она другая, непохожая на себя, - а ничего
позорней, по-моему, нет. Поверь мне, великое дело - играть всегда одну
роль. Но никто, кроме мудреца, этого не делает; все прочие многолики. То
мы покажемся тебе бережливыми и степенными, то расточительными и тщес-
лавными. Мы то и дело меняем личины и берем противоположную той, какую
сбросили. Так потребуй от себя одного: каким. ты показал себя вначале,
таким оставайся до конца. Сделай так, чтобы тебя хвалили, а не сможешь -
так хоть чтобы узнавали. А то порой о человеке, с которым виделись вче-
ра, по праву можно спросить: "Кто это?" Так мы меняемся! Будь здоров.
Письмо CXXI
Сенека приветствует Луцилия!
(1) Я вижу, ты станешь спорить со мною, когда я изложу тебе сегодяяш-
ний вопрос, на котором мы уже достаточно долго останавливались. Ты снова
воскликнешь: "Какое касательство все это имеет к нравам?" - Восклицай,
что хочешь; я же сперва представлю тебе и других твоих противников в
этой тяжбе - Посидония и Архидема1 (пусть-ка и они держат ответ), а по-
том скажу так: не все относящееся к нравам воспитывает добрые нравы. (2)
Одно нужно человеку для питания, другое - для упражнения, третье для
удовольствия, четвертое - чтобы его одеть, пятое - чтобы обучить. Все
это имеет касательство к человеку, хоть и не все делает его лучше. И к
нравам одно причастно так, другое - иначе. Одно их исправляет и улучша-
ет; другое исследует их природу и происхожденье. (3) Когда я исследую,
почему природа произвела человека, почему предпочла его прочим живым су-
ществам, - неужели, ты думаешь, я далеко отхожу от нравов? Неверно это!
Откуда ты узнаешь, какие нравы нужны, если не отыщешь, что для человека
лучше всего? если не будешь наблюдать его природу? Только тогда ты пой-
мешь, что тебе нужно делать и чего избегать, когда усвоишь, что должен
ты своей природе. - (4) "А я хочу усвоить, как мне меньше желать, меньше
бояться! Избавь меня от предрассудков; объясни, как пусто и легковесно
то, что зовется счастьем, - ведь к нему так легко приставляется еще один
слог!" - Я исполню твое желание, ободрю тебя на пути к добродетели, буду
бичевать пороки; пусть меня сочтут не знающим в этом ни удержу, ни меры,
- я не перестану преследовать злонравие, обуздывать неистовые страсти,
умерять наслажденья, готовые перейти в муки, перебивать молитвы. Почему?
Да потому что самые большие беды мы сами себе вымаливаем, и в чем сейчас
нас утешают, с тем поначалу поздравляли.
(5) Покуда позволь мне разобраться в вопросе, на первый взгляд от
всего этого далековатом. Он гласит: "Ощущают ли все животные состояние
своего тела?" Что это так, более всего явствует из той ловкости и склад-
ности, с какой они двигают своими членами, словно обучены таким дви-
женьям. Каждое животное свободно владеет любой частью тела. Ремесленник
легко действует орудиями, кормчий корабля умело поворачивает руль, ху-
дожник, хоть перед ним и множество разных красок, быстро замечает те,
что нужны ему для передачи сходства, и рука его и взгляд легко снуют
между воском 2 и произведением. С тем же проворством и животные владеют
своим телом. (6) Мы дивимся на умелых плясунов, - до чего послушны им
руки, способные выразить любую страсть и любой предмет, так что их быст-
рые телодвижения поспевают за словами 3. Но то, что дало им учение, жи-
вотным дает природа. Ни одно из них не переставляет с трудом конечнос-
тей, все владеют своим телом без помех. Рожденные для этого, они сразу
же становятся подвижны, они всё умеют с первого мига и появляются на
свет обученными всему. - (7) "Но ведь животные так складно двигают всеми
частями тела только потому, что, двигайся они иначе, им стало бы
больно". - По-вашему выходит, они двигаются правильно по принужденью и
от страха, а не по своей воле; но это неверно. Когда их заставляет необ-
ходимость, они неповоротливы, а ловки, только когда двигаются по своему
почину. Нет, уж никак не страх перед болью принуждает их к проворству,
коль скоро они стремятся к естественному движению даже через силу, воп-
реки боли. (8) Если ребенок, задумав встать и приучаясь держаться на но-
гах, начинает пробовать силы, он тотчас же падает, но всякий раз с пла-
чем встает, покуда, упражняясь наперекор боли, не добьется того, чего
требует природа. Некоторые животные с твердой спиной, если их перевер-
нуть, корчатся и сучат ногами, покуда кто-нибудь их не поставит, как по-
ложено. Черепаха, лежа на спине, никаких мук не испытывает, но желание
принять естественное положение не дает ей покоя, и она не перестает вы-
тягиваться и барахтаться, пока не встанет на ноги. (9) Значит, чувство-
вать состоянье тела дано всем, и отсюда - такая свобода в движении всех
членов; нет животного, которое владело бы своим телом с неловкостью но-
вичка, - и этим лучше всего доказывается врожденность их уменья.
- (10) "Но вы утверждаете, что состояние - это такое или иное отноше-
ние руководящего начала души к телу. Как понять ребенку такое путаное и
тонкое определение, которое и вы сами с трудом выговариваете? Все живот-
ные должны были бы родиться диалектиками, чтобы понять эти вещи, темные
и для большинства носящих тогу". - (11) Твое возражение было бы пра-
вильно, если бы я утверждал, будто животные постигают определение состо-
яния, а не само состояние. А его легче постичь естественным образом, чем
выговорить. Ребенок не знает, что такое состояние, а свое состояние зна-
ет, и не знает, что такое живое существо, однако чувствует, что сам он -
живое существо. (12) Да и состояние своего тела он постигает смутно, в
самых грубых чертах. И мы тоже - знаем, что-у нас есть душа, но не зна-
ем, что она такое, какова она, откуда берется, где находится. Как мы
ощущаем в себе душу, хотя и не знаем ни ее природы, ни местопребывания,
так и все животные ощущают состояние-своего тела. Ведь не могут они не
чувствовать того, через посредство чего чувствуют все остальное, не мо-
гут не чувствовать того, чему повинуются,. чем управляются. (13) Всякий
из нас понимает, что есть нечто, заставляющее нас двигаться туда или сю-
да, но никто не знает, что это; всякий чувствует в себе некое усилие, но
что оно такое и откуда оно, не знает. Так и у детей, и у животных есть
ощущение руководящего начала собственной души, хотя и неясное, нечеткое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154
Первый признак больной души - колебания и непрестанное метанье от показ-
ной добродетели к искренно любимым порокам.
То вдруг двести рабов у него, то не больше десятка,
То о царях говорит и тетрархах высокие речи,
То вдруг скажет: "Довольно с меня, был бы стол, хоть треногий,
Соли простая солонка, от холода грубая тога!"
Дай ты ему миллион, как будто довольному малым, -
И в пять дней в кошельке ничего! 3
(21) Многие таковы, как описанный здесь Горацием Флакком, никогда не
похожий на самого себя и всегда бросающийся из стороны в сторону. Я ска-
зал "многие", - нет, почти что все. Нет таких, чтобы день ото дня не ме-
няли и замыслы, и желания: то хочется иметь жену, то любовницу; то меч-
тают царствовать, то стараются быть услужливей раба; то надуваются до
того, что все их ненавидят, то сжимаются и становятся ниже тех, что ле-
жат на земле; деньги то швыряют, то гребут. (22) Этим-то изобличается
безрассудство души: каждый раз она другая, непохожая на себя, - а ничего
позорней, по-моему, нет. Поверь мне, великое дело - играть всегда одну
роль. Но никто, кроме мудреца, этого не делает; все прочие многолики. То
мы покажемся тебе бережливыми и степенными, то расточительными и тщес-
лавными. Мы то и дело меняем личины и берем противоположную той, какую
сбросили. Так потребуй от себя одного: каким. ты показал себя вначале,
таким оставайся до конца. Сделай так, чтобы тебя хвалили, а не сможешь -
так хоть чтобы узнавали. А то порой о человеке, с которым виделись вче-
ра, по праву можно спросить: "Кто это?" Так мы меняемся! Будь здоров.
Письмо CXXI
Сенека приветствует Луцилия!
(1) Я вижу, ты станешь спорить со мною, когда я изложу тебе сегодяяш-
ний вопрос, на котором мы уже достаточно долго останавливались. Ты снова
воскликнешь: "Какое касательство все это имеет к нравам?" - Восклицай,
что хочешь; я же сперва представлю тебе и других твоих противников в
этой тяжбе - Посидония и Архидема1 (пусть-ка и они держат ответ), а по-
том скажу так: не все относящееся к нравам воспитывает добрые нравы. (2)
Одно нужно человеку для питания, другое - для упражнения, третье для
удовольствия, четвертое - чтобы его одеть, пятое - чтобы обучить. Все
это имеет касательство к человеку, хоть и не все делает его лучше. И к
нравам одно причастно так, другое - иначе. Одно их исправляет и улучша-
ет; другое исследует их природу и происхожденье. (3) Когда я исследую,
почему природа произвела человека, почему предпочла его прочим живым су-
ществам, - неужели, ты думаешь, я далеко отхожу от нравов? Неверно это!
Откуда ты узнаешь, какие нравы нужны, если не отыщешь, что для человека
лучше всего? если не будешь наблюдать его природу? Только тогда ты пой-
мешь, что тебе нужно делать и чего избегать, когда усвоишь, что должен
ты своей природе. - (4) "А я хочу усвоить, как мне меньше желать, меньше
бояться! Избавь меня от предрассудков; объясни, как пусто и легковесно
то, что зовется счастьем, - ведь к нему так легко приставляется еще один
слог!" - Я исполню твое желание, ободрю тебя на пути к добродетели, буду
бичевать пороки; пусть меня сочтут не знающим в этом ни удержу, ни меры,
- я не перестану преследовать злонравие, обуздывать неистовые страсти,
умерять наслажденья, готовые перейти в муки, перебивать молитвы. Почему?
Да потому что самые большие беды мы сами себе вымаливаем, и в чем сейчас
нас утешают, с тем поначалу поздравляли.
(5) Покуда позволь мне разобраться в вопросе, на первый взгляд от
всего этого далековатом. Он гласит: "Ощущают ли все животные состояние
своего тела?" Что это так, более всего явствует из той ловкости и склад-
ности, с какой они двигают своими членами, словно обучены таким дви-
женьям. Каждое животное свободно владеет любой частью тела. Ремесленник
легко действует орудиями, кормчий корабля умело поворачивает руль, ху-
дожник, хоть перед ним и множество разных красок, быстро замечает те,
что нужны ему для передачи сходства, и рука его и взгляд легко снуют
между воском 2 и произведением. С тем же проворством и животные владеют
своим телом. (6) Мы дивимся на умелых плясунов, - до чего послушны им
руки, способные выразить любую страсть и любой предмет, так что их быст-
рые телодвижения поспевают за словами 3. Но то, что дало им учение, жи-
вотным дает природа. Ни одно из них не переставляет с трудом конечнос-
тей, все владеют своим телом без помех. Рожденные для этого, они сразу
же становятся подвижны, они всё умеют с первого мига и появляются на
свет обученными всему. - (7) "Но ведь животные так складно двигают всеми
частями тела только потому, что, двигайся они иначе, им стало бы
больно". - По-вашему выходит, они двигаются правильно по принужденью и
от страха, а не по своей воле; но это неверно. Когда их заставляет необ-
ходимость, они неповоротливы, а ловки, только когда двигаются по своему
почину. Нет, уж никак не страх перед болью принуждает их к проворству,
коль скоро они стремятся к естественному движению даже через силу, воп-
реки боли. (8) Если ребенок, задумав встать и приучаясь держаться на но-
гах, начинает пробовать силы, он тотчас же падает, но всякий раз с пла-
чем встает, покуда, упражняясь наперекор боли, не добьется того, чего
требует природа. Некоторые животные с твердой спиной, если их перевер-
нуть, корчатся и сучат ногами, покуда кто-нибудь их не поставит, как по-
ложено. Черепаха, лежа на спине, никаких мук не испытывает, но желание
принять естественное положение не дает ей покоя, и она не перестает вы-
тягиваться и барахтаться, пока не встанет на ноги. (9) Значит, чувство-
вать состоянье тела дано всем, и отсюда - такая свобода в движении всех
членов; нет животного, которое владело бы своим телом с неловкостью но-
вичка, - и этим лучше всего доказывается врожденность их уменья.
- (10) "Но вы утверждаете, что состояние - это такое или иное отноше-
ние руководящего начала души к телу. Как понять ребенку такое путаное и
тонкое определение, которое и вы сами с трудом выговариваете? Все живот-
ные должны были бы родиться диалектиками, чтобы понять эти вещи, темные
и для большинства носящих тогу". - (11) Твое возражение было бы пра-
вильно, если бы я утверждал, будто животные постигают определение состо-
яния, а не само состояние. А его легче постичь естественным образом, чем
выговорить. Ребенок не знает, что такое состояние, а свое состояние зна-
ет, и не знает, что такое живое существо, однако чувствует, что сам он -
живое существо. (12) Да и состояние своего тела он постигает смутно, в
самых грубых чертах. И мы тоже - знаем, что-у нас есть душа, но не зна-
ем, что она такое, какова она, откуда берется, где находится. Как мы
ощущаем в себе душу, хотя и не знаем ни ее природы, ни местопребывания,
так и все животные ощущают состояние-своего тела. Ведь не могут они не
чувствовать того, через посредство чего чувствуют все остальное, не мо-
гут не чувствовать того, чему повинуются,. чем управляются. (13) Всякий
из нас понимает, что есть нечто, заставляющее нас двигаться туда или сю-
да, но никто не знает, что это; всякий чувствует в себе некое усилие, но
что оно такое и откуда оно, не знает. Так и у детей, и у животных есть
ощущение руководящего начала собственной души, хотя и неясное, нечеткое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154