вот с ристалища донесся громкий крик и, хоть не сбил меня,
однако отвлек и сам стал предметом сопоставления. Я подумал про себя:
как много людей упражняют тело и как мало - душу! Сколько народу сбега-
ется смотреть потешное и мимолетное зрелище, и какая пустота возле бла-
городных наук! Как немощны духом те, чьими плечами и руками мы любуемся!
(3) Об этом я и думаю больше всего: если упражнениями можно приучить те-
ло к такой терпеливости, что она позволяет сносить и удары, и пинки мно-
гих людей, проводить целые дни под палящим солнцем, в горячей пыли, об-
ливаясь кровью, - то насколько же легче закалить душу, чтобы она была
стойкой перед всяким даром и ударом фортуны. чтобы, сброшенная наземь и
растоптанная, она поднималась вновь? Ведь телу для здоровья нужно мно-
гое, а душа растет сама собою, сама себя питает, сама себя закаляет. Ат-
лету нужно много пищи, много питья, много масла, нужны долгие труды; те-
бе добродетель достанется и без вспомогательных орудий, и без затрат.
Что может сделать тебя человеком добра, то при тебе. (4) Что же надобно,
чтобы стать таким? Желание! Но можешь ли ты пожелать лучшего, нежели
вырваться из гнетущего всех рабства, от которого даже невольники послед-
него разбора, рожденные в ничтожестве, силятся избавиться? Все свое дос-
тояние, скопленное за счет собственной утробы, отдают они за свободу.
Так неужели ты, верящий, что родился свободным, не жаждешь любой ценой
добиться свободы? (5) Зачем ты оглядываешься на свой ларь? Купить ее
нельзя. То, что вносится в списки, есть лишь пустое имя свободы 2, кото-
рой нет ни у тех, кто ее купил, ни у тех, кто продал. Нужно, чтобы ты
сам дал себе это благо, сам у себя его добился.
Освободись прежде всего от страха смерти, потом от страха бедности.
(6) Если хочешь убедиться, что ничего худого в ней нет, сравни лицо бо-
гача и лицо бедняка. Бедняк чаще смеется от души; никакая тревога не
жжет его в глубине; если и придет какая забота, она уйдет, как легкое
облачко. У тех, что слывут счастливыми, веселье притворно, а печаль му-
чительна, как скрытый нарыв, - мучительна тем более, что порой нельзя
быть откровенно несчастным и надо среди горестей, разъедающих сердце,
играть счастливца. (7) Мне часто приходится приводить этот пример, пото-
му что в нем яснее всего виден мим человеческой жизни, назначающей нам
такие роли, каких нам не сыграть. Кто это спесиво шествует на подмостках
и говорит, закинув голову:
Я - Аргоса властитель!
Завещал Пелоп
От моря Геллы вплоть до Ионийских вод
Простертую державу мне? . .3
Раб, получающий пять мер зерна и пять денариев! (8) А кто вон тот, не
знающий удержу в спеси и кичливо верящий в свое могущество, тот, который
говорит:
Молчи, о Менелай. иль от моей руки
Падешь!
Ему платят поденно, и спит он под лоскутным одеялом!
То же самое можно сказать обо всех избалованных, которых над головами
людей, над толпою возносят носилки; у всех у них счастье - только личи-
на. Раздень их - и запрезираешь. (9) Покупая коня, ты велишь снять попо-
ну; выставленным на продажу рабам ты велишь сбросить одежду, чтобы не
скрылись телесные изъяны. Почему же ты ценишь человека лишь в облаченье?
Работорговцы все, что может не понравиться, прячут с помощью какой-ни-
будь уловки; поэтому покупателю украшенья и подозрительны: увидев повяз-
ку на ноге или на руке, ты прикажешь сбросить ее и показать тебе тело.
(10) Ты видишь этого царя скифов или сарматов с роскошным убором на го-
лове? Если хочешь оценить его и до конца узнать, каков он, развяжи диа-
дему. Много зла прячется под нею! А что говорить о других? Хочешь знать,
что ты весишь, - отставь в сторону деньги, дом, сан. Сам разберись в се-
бе! А покуда ты судишь о себе, приняв на веру чужое мненье. Будь здоров.
Письмо LXXXI
Сенека приветствует Луцилия!
(1) Ты жалуешься, что напал на неблагодарного человека. Если это в
первый раз. поблагодари либо судьбу, либо собственную осмотрительность.
Впрочем, осмотрительность тут если что и может, так только сделать тебя
недобрым: ведь, желая избежать такой опасности, ты всем откажешь в бла-
годеяньях, - и они пропадут по твоей вине, из-за твоего страха, как бы
они не пропали за другими. Но лучше уж не видеть ответных благодеяний,
чем всем отказывать. Ведь и после плохого урожая надобно сеять, и неред-
ко то, что гибло от постоянного бесплодия дурной почвы, возмещается изо-
билием одного года. (2) Чтобы найти благодарного, стоит попытать счастье
и с неблагодарными. Не может быть у благодетеля столь верная рука, чтобы
он никогда не промахивался; но пусть стрелы летят мимо - лишь бы иногда
попадали в цель. И после кораблекрушения выходят в море; ростовщика не
гонит с торжища обманщик1. Жизнь скоро оцепенеет в праздном покое, если'
надо будет отступаться от всего, что нам не по нраву. А тебя неудачи
пусть сделают еще отзывчивее: ведь за то дело, исход которого неясен,
следует браться почаще, чтобы когда-нибудь оно вышло.
(3) Но об этом я довольно говорил в тех книгах, которые названы "О
благодеяниях". Здесь, мне кажется, надо исследовать то, что не было,
по-моему, объяснено в должной мере: если кто-то нам сперва помог, а по-
том навредил, сквитался ли он с нами и освободил ли нас от долга? При-
бавь, если хочешь, еще и то, что вред оказался больше прежней помощи.
(4) Если ты потребуешь от строгого судьи правильного приговора, он выч-
тет одно из другого и скажет: "Хотя оскорбление и перевешивает, разницу
следует списать за счет благодеяния. Он повредил больше? Но помог-то
раньше! Прими во внимание и время". (5) И еще - это настолько ясно, что
и напоминать незачем, - следует спросить, добровольно ли он помог и не
повредил ли нехотя: ведь и благодеянья, и обиды зависят от намеренья. Я
не хотел благодетельствовать, но уступил стыду, настойчивости просителя,
надежде. (6) Как давалось, так нужно и воздавать, и мерится благодеяние
не величиной, а доброй волей, которой порождено. А теперь отбросим это
предположение. Пусть благодеяние было благодеяньем, а обида - обидой,
превышающей меру прежнего благодеянья. Человек добра так поведет счет,
чтобы самого себя обсчитать: к благодеянию прибавит, из обиды вычтет; и
судья не столь суровый (таким я и предпочитаю быть) обиду непременно за-
будет, а благодеянье запомнит. - (7) "Но ведь справедливости подобает
воздавать каждому свое и за благодеянье платить благодарностью, за обиду
- местью или, по крайней мере, неприязнью". - Это правильно, если один
нас облагодетельствовал, а обидел другой; но если все сделал один чело-
век, благодеянье гасит обиду. Ведь к тому, кого следовало бы простить и
без прежних заслуг, нужно быть вдвойне снисходительным, если обиде пред-
шествовало благодеянье. (8) Для меня цена их не одинакова: благодеянье я
ставлю выше. Даже благодарные не все знают меру своего долга: ведь и не-
разумный, и невежда, и простолюдин могут испытывать благодарность, осо-
бенно сразу после благодеяния, но меры долга они не знают. Только мудро-
му ведомо, чего стоит каждая вещь. Потому что глупец, о каком я сейчас
говорил, несмотря на добрую волю, платит либо меньше, чем должен, либо
не там или не тогда, когда следовало бы, и, покуда несет, проливает и
просыпает свое ответное воздаяние.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154
однако отвлек и сам стал предметом сопоставления. Я подумал про себя:
как много людей упражняют тело и как мало - душу! Сколько народу сбега-
ется смотреть потешное и мимолетное зрелище, и какая пустота возле бла-
городных наук! Как немощны духом те, чьими плечами и руками мы любуемся!
(3) Об этом я и думаю больше всего: если упражнениями можно приучить те-
ло к такой терпеливости, что она позволяет сносить и удары, и пинки мно-
гих людей, проводить целые дни под палящим солнцем, в горячей пыли, об-
ливаясь кровью, - то насколько же легче закалить душу, чтобы она была
стойкой перед всяким даром и ударом фортуны. чтобы, сброшенная наземь и
растоптанная, она поднималась вновь? Ведь телу для здоровья нужно мно-
гое, а душа растет сама собою, сама себя питает, сама себя закаляет. Ат-
лету нужно много пищи, много питья, много масла, нужны долгие труды; те-
бе добродетель достанется и без вспомогательных орудий, и без затрат.
Что может сделать тебя человеком добра, то при тебе. (4) Что же надобно,
чтобы стать таким? Желание! Но можешь ли ты пожелать лучшего, нежели
вырваться из гнетущего всех рабства, от которого даже невольники послед-
него разбора, рожденные в ничтожестве, силятся избавиться? Все свое дос-
тояние, скопленное за счет собственной утробы, отдают они за свободу.
Так неужели ты, верящий, что родился свободным, не жаждешь любой ценой
добиться свободы? (5) Зачем ты оглядываешься на свой ларь? Купить ее
нельзя. То, что вносится в списки, есть лишь пустое имя свободы 2, кото-
рой нет ни у тех, кто ее купил, ни у тех, кто продал. Нужно, чтобы ты
сам дал себе это благо, сам у себя его добился.
Освободись прежде всего от страха смерти, потом от страха бедности.
(6) Если хочешь убедиться, что ничего худого в ней нет, сравни лицо бо-
гача и лицо бедняка. Бедняк чаще смеется от души; никакая тревога не
жжет его в глубине; если и придет какая забота, она уйдет, как легкое
облачко. У тех, что слывут счастливыми, веселье притворно, а печаль му-
чительна, как скрытый нарыв, - мучительна тем более, что порой нельзя
быть откровенно несчастным и надо среди горестей, разъедающих сердце,
играть счастливца. (7) Мне часто приходится приводить этот пример, пото-
му что в нем яснее всего виден мим человеческой жизни, назначающей нам
такие роли, каких нам не сыграть. Кто это спесиво шествует на подмостках
и говорит, закинув голову:
Я - Аргоса властитель!
Завещал Пелоп
От моря Геллы вплоть до Ионийских вод
Простертую державу мне? . .3
Раб, получающий пять мер зерна и пять денариев! (8) А кто вон тот, не
знающий удержу в спеси и кичливо верящий в свое могущество, тот, который
говорит:
Молчи, о Менелай. иль от моей руки
Падешь!
Ему платят поденно, и спит он под лоскутным одеялом!
То же самое можно сказать обо всех избалованных, которых над головами
людей, над толпою возносят носилки; у всех у них счастье - только личи-
на. Раздень их - и запрезираешь. (9) Покупая коня, ты велишь снять попо-
ну; выставленным на продажу рабам ты велишь сбросить одежду, чтобы не
скрылись телесные изъяны. Почему же ты ценишь человека лишь в облаченье?
Работорговцы все, что может не понравиться, прячут с помощью какой-ни-
будь уловки; поэтому покупателю украшенья и подозрительны: увидев повяз-
ку на ноге или на руке, ты прикажешь сбросить ее и показать тебе тело.
(10) Ты видишь этого царя скифов или сарматов с роскошным убором на го-
лове? Если хочешь оценить его и до конца узнать, каков он, развяжи диа-
дему. Много зла прячется под нею! А что говорить о других? Хочешь знать,
что ты весишь, - отставь в сторону деньги, дом, сан. Сам разберись в се-
бе! А покуда ты судишь о себе, приняв на веру чужое мненье. Будь здоров.
Письмо LXXXI
Сенека приветствует Луцилия!
(1) Ты жалуешься, что напал на неблагодарного человека. Если это в
первый раз. поблагодари либо судьбу, либо собственную осмотрительность.
Впрочем, осмотрительность тут если что и может, так только сделать тебя
недобрым: ведь, желая избежать такой опасности, ты всем откажешь в бла-
годеяньях, - и они пропадут по твоей вине, из-за твоего страха, как бы
они не пропали за другими. Но лучше уж не видеть ответных благодеяний,
чем всем отказывать. Ведь и после плохого урожая надобно сеять, и неред-
ко то, что гибло от постоянного бесплодия дурной почвы, возмещается изо-
билием одного года. (2) Чтобы найти благодарного, стоит попытать счастье
и с неблагодарными. Не может быть у благодетеля столь верная рука, чтобы
он никогда не промахивался; но пусть стрелы летят мимо - лишь бы иногда
попадали в цель. И после кораблекрушения выходят в море; ростовщика не
гонит с торжища обманщик1. Жизнь скоро оцепенеет в праздном покое, если'
надо будет отступаться от всего, что нам не по нраву. А тебя неудачи
пусть сделают еще отзывчивее: ведь за то дело, исход которого неясен,
следует браться почаще, чтобы когда-нибудь оно вышло.
(3) Но об этом я довольно говорил в тех книгах, которые названы "О
благодеяниях". Здесь, мне кажется, надо исследовать то, что не было,
по-моему, объяснено в должной мере: если кто-то нам сперва помог, а по-
том навредил, сквитался ли он с нами и освободил ли нас от долга? При-
бавь, если хочешь, еще и то, что вред оказался больше прежней помощи.
(4) Если ты потребуешь от строгого судьи правильного приговора, он выч-
тет одно из другого и скажет: "Хотя оскорбление и перевешивает, разницу
следует списать за счет благодеяния. Он повредил больше? Но помог-то
раньше! Прими во внимание и время". (5) И еще - это настолько ясно, что
и напоминать незачем, - следует спросить, добровольно ли он помог и не
повредил ли нехотя: ведь и благодеянья, и обиды зависят от намеренья. Я
не хотел благодетельствовать, но уступил стыду, настойчивости просителя,
надежде. (6) Как давалось, так нужно и воздавать, и мерится благодеяние
не величиной, а доброй волей, которой порождено. А теперь отбросим это
предположение. Пусть благодеяние было благодеяньем, а обида - обидой,
превышающей меру прежнего благодеянья. Человек добра так поведет счет,
чтобы самого себя обсчитать: к благодеянию прибавит, из обиды вычтет; и
судья не столь суровый (таким я и предпочитаю быть) обиду непременно за-
будет, а благодеянье запомнит. - (7) "Но ведь справедливости подобает
воздавать каждому свое и за благодеянье платить благодарностью, за обиду
- местью или, по крайней мере, неприязнью". - Это правильно, если один
нас облагодетельствовал, а обидел другой; но если все сделал один чело-
век, благодеянье гасит обиду. Ведь к тому, кого следовало бы простить и
без прежних заслуг, нужно быть вдвойне снисходительным, если обиде пред-
шествовало благодеянье. (8) Для меня цена их не одинакова: благодеянье я
ставлю выше. Даже благодарные не все знают меру своего долга: ведь и не-
разумный, и невежда, и простолюдин могут испытывать благодарность, осо-
бенно сразу после благодеяния, но меры долга они не знают. Только мудро-
му ведомо, чего стоит каждая вещь. Потому что глупец, о каком я сейчас
говорил, несмотря на добрую волю, платит либо меньше, чем должен, либо
не там или не тогда, когда следовало бы, и, покуда несет, проливает и
просыпает свое ответное воздаяние.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154