Не буду больше утруждать тебя сейчас, но к этому вопросу
мы с тобою еще вернемся. Прощай!
Только что получил твое письмо из Шафхаузена: проставляя
дату, ты забыл указать месяц.
XIII
Бат, 9 октября ст. cт. 1746 г.
Милый мой мальчик,
Твои невзгоды по дороге из Гейдельберга в Щафхаузен когда
тебе пришлось спать на соломе, есть черный хлеб и когда
сломался твой берлин, -- не что иное, как надлежащая подготовка
к более значительным неприятностям и неудачам, которых следует
ожидать во время путешествий; при наличии известной склонности
к морализированию можно было бы назвать их примерами несчастных
случайностей, препятствий и трудностей, которые каждый человек
встречает на своем жизненном пути. В путешествии разум твой --
это тот экипаж, который должен провезти тебя сквозь все, и в
соответствии с тем, надежен он или нет, в хорошем он или плохом
состоянии, путешествие твое окажется лучше или хуже, однако в
пути твоем тебя всегда могут подстерегать какие-нибудь
ухабистые проселочные дороги и захудалые гостиницы. Поэтому
позаботься чтобы экипаж, обойтись без которого нельзя, был в
самом лучшем состоянии, осматривай его и, что ни день, приводи
в порядок и укрепляй его рессоры: каждому это по силам и каждый
должен об этом заботиться сам: человек который этим
пренебрегает, заслуживает того. чтобы почувствовать на себе все
роковые последствия своего небрежения, и не приходится
сомневаться, что рано или поздно их почувствует.
A propos11, о небрежении; кое-что об этом я еще должен
тебе сказать. Как ты хорошо знаешь, я не раз говорил, что моя
любовь к тебе -- отнюдь не какое-нибудь мягкое женское чувство:
она ни в какой степени не ослепляет меня, напротив, она делает
меня особенно чутким к твоим недостаткам; указывать тебе на них
-- не только мое право, но и моя обязанность, твоя же
обязанность -- исправлять их, и это всегда будет в твоих
интересах. Тщательно проверяя тебя. я до сих пор не обнаружил,
слава богу, ничего дурного в твоем сердце и никаких особых
пороков в твоем уме, но я нашел в тебе леность, невнимание и
равнодушие, недостатки, простительные разве только старикам,
которые на склоне жизни, когда телесные и духовные силы
иссякают, могут иметь известное право на подобного рода
инертность. У человека же молодого должно быть стремление
блистать и быть всюду первым; он должен быть насторожен,
деятелен и неутомим в поисках средств, чтобы этого добиться,
как Цезарь, nil actum reputans, si quid superesset agendum12.
Тебе, по-видимому, не хватает той vivida vis animi13, которая
побуждает и подзадоривает большинство молодых людей нравиться,
блистать, превосходить своих сверстников. Будь уверен, что без
желания и без усилий. направленных на то, чтобы чем-то стать,
ты ни при каких обстоятельствах ничем не станешь; точно так же,
как без желания и внимания, необходимых, чтобы кому-то
понравиться, ты никогда никому не понравишься. Nullum numen
abest, si sit prudentia14, безусловно справедливо в отношении
всего, кроме поэзии, и я твердо убежден, что любой человек
средних способностей может надлежащею работой над собой,
усердием, вниманием и упорством сделаться всем, чем захочет,
кроме как хорошим поэтом.
Твое будущее поприще -- это огромный деловой мир; предмет,
которым ты в настоящее время занят, -- это дела, интересы,
история, государственное устройство, обычаи и нравы различных
стран Европы. Во всех этих предметах всякий человек средних
способностей, при средней затрате сил, вне всякого сомнения,
преуспеет. Историю как древнюю, так и новую, человеку
внимательному изучить нетрудно. То же самое относится и к
географии и хронологии; ни та, ни другая не требуют никакой
особой находчивости, никаких исключительных дарований. Что же
касается искусства говорить и писать ясно, правильно и к тому
же изящно и легко, то ему, разумеется, надо учиться, вдумчиво
читая лучших писателей к внимательно вслушиваясь в речь тех,
кто более всего достоин нашего подражания. Вот те качества,
которые особенно нужны тебе в избранной тобой области и которые
ты, если захочешь, сможешь выработать в себе. И говорю тебе
прямо, я очень на тебя рассержусь, если ты этого не сделаешь;
коль скоро у тебя есть все возможности, то надо воспользоваться
ими, иначе виноват во всем будешь ты один.
Если старание и усердие необходимы для приобретения
качеств, без которых ты никогда ничем не можешь стать и
что-либо представлять собою в свете, то они не менее необходимы
и для приобретения тех второстепенных качеств, которые делают
человека приятным в обществе и желанным гостем. По правде
говоря, все, что вообще-то стоит делать, стоит делать хорошо, а
ты ничего не сможешь сделать хорошо, если не будешь внимателен.
Поэтому необходимость быть внимательным я распространяю и на
вещи ничтожнейшие, в том числе на танцы и на занятия туалетом.
В силу сложившегося обычая танцы могут иногда стать для
молодого человека необходимостью, поэтому, занимаясь ими,
помни, что ты должен научиться хорошо танцевать и что даже в
том, что само по себе смешно, смешным ты выглядеть не должен.
То же самое относится и к одежде; одеваться необходимо, поэтому
ты должен и к этому отнестись серьезно: не для того, чтобы
соперничать с каким-нибудь щеголем или победить его, но для
того, чтобы не выделяться из всех и не казаться поэтому
смешным. Обрати самое серьезное внимание на то. чтобы одеваться
так. как все уважающие себя люди твоего возраста оделись бы,
идя туда, куда идешь ты, ничем не дав повода обсуждать свою
одежду, как чересчур небрежную или, напротив, чересчур
изысканную.
Тот, кого принято называть человеком рассеянным, обычно
либо человек очень слабый, либо же -- очень чем-то увлеченный,
но будь он тем или другим, я убежден, что в обществе он до
крайности неприятен. Он то и дело попадает впросак; создается
впечатление, что сегодня он уже не узнает людей, с которыми
вчера был как будто накоротке. Он не принимает участия в общем
разговоре, напротив того, время от времени вдруг начинает
говорить что-то свое, как будто его только что разбудили. Это,
как я уже сказал, -- верный признак человека, или настолько
слабого, что он не в состоянии одновременно удержать в сознании
более одного предмета, или настолько чем-то увлеченного, что
можно подумать, будто он целиком поглощен решением каких-то
очень больших и важных задач и все мысли его направлены на них.
У сэра Исаака Ньютона, м-ра Локка и, может быть, еще человек у
пяти-шести с самого сотворения мира было право на рассеянность,
проистекающую от крайней напряженности мысли, которой требовали
их занятия. Но если молодой человек, и к тому же бывающий в
свете, у которого нет таких отвлекающих от всего на свете дел,
будет проявлять в обществе подобного рода рассеянность и
считать себя вправе это делать, то это мнимое его право на
рассеянность, создающее ему исключительное положение в
обществе, обернется для него скорее всего тем, что он будет
просто-напросто из этого общества исключен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
мы с тобою еще вернемся. Прощай!
Только что получил твое письмо из Шафхаузена: проставляя
дату, ты забыл указать месяц.
XIII
Бат, 9 октября ст. cт. 1746 г.
Милый мой мальчик,
Твои невзгоды по дороге из Гейдельберга в Щафхаузен когда
тебе пришлось спать на соломе, есть черный хлеб и когда
сломался твой берлин, -- не что иное, как надлежащая подготовка
к более значительным неприятностям и неудачам, которых следует
ожидать во время путешествий; при наличии известной склонности
к морализированию можно было бы назвать их примерами несчастных
случайностей, препятствий и трудностей, которые каждый человек
встречает на своем жизненном пути. В путешествии разум твой --
это тот экипаж, который должен провезти тебя сквозь все, и в
соответствии с тем, надежен он или нет, в хорошем он или плохом
состоянии, путешествие твое окажется лучше или хуже, однако в
пути твоем тебя всегда могут подстерегать какие-нибудь
ухабистые проселочные дороги и захудалые гостиницы. Поэтому
позаботься чтобы экипаж, обойтись без которого нельзя, был в
самом лучшем состоянии, осматривай его и, что ни день, приводи
в порядок и укрепляй его рессоры: каждому это по силам и каждый
должен об этом заботиться сам: человек который этим
пренебрегает, заслуживает того. чтобы почувствовать на себе все
роковые последствия своего небрежения, и не приходится
сомневаться, что рано или поздно их почувствует.
A propos11, о небрежении; кое-что об этом я еще должен
тебе сказать. Как ты хорошо знаешь, я не раз говорил, что моя
любовь к тебе -- отнюдь не какое-нибудь мягкое женское чувство:
она ни в какой степени не ослепляет меня, напротив, она делает
меня особенно чутким к твоим недостаткам; указывать тебе на них
-- не только мое право, но и моя обязанность, твоя же
обязанность -- исправлять их, и это всегда будет в твоих
интересах. Тщательно проверяя тебя. я до сих пор не обнаружил,
слава богу, ничего дурного в твоем сердце и никаких особых
пороков в твоем уме, но я нашел в тебе леность, невнимание и
равнодушие, недостатки, простительные разве только старикам,
которые на склоне жизни, когда телесные и духовные силы
иссякают, могут иметь известное право на подобного рода
инертность. У человека же молодого должно быть стремление
блистать и быть всюду первым; он должен быть насторожен,
деятелен и неутомим в поисках средств, чтобы этого добиться,
как Цезарь, nil actum reputans, si quid superesset agendum12.
Тебе, по-видимому, не хватает той vivida vis animi13, которая
побуждает и подзадоривает большинство молодых людей нравиться,
блистать, превосходить своих сверстников. Будь уверен, что без
желания и без усилий. направленных на то, чтобы чем-то стать,
ты ни при каких обстоятельствах ничем не станешь; точно так же,
как без желания и внимания, необходимых, чтобы кому-то
понравиться, ты никогда никому не понравишься. Nullum numen
abest, si sit prudentia14, безусловно справедливо в отношении
всего, кроме поэзии, и я твердо убежден, что любой человек
средних способностей может надлежащею работой над собой,
усердием, вниманием и упорством сделаться всем, чем захочет,
кроме как хорошим поэтом.
Твое будущее поприще -- это огромный деловой мир; предмет,
которым ты в настоящее время занят, -- это дела, интересы,
история, государственное устройство, обычаи и нравы различных
стран Европы. Во всех этих предметах всякий человек средних
способностей, при средней затрате сил, вне всякого сомнения,
преуспеет. Историю как древнюю, так и новую, человеку
внимательному изучить нетрудно. То же самое относится и к
географии и хронологии; ни та, ни другая не требуют никакой
особой находчивости, никаких исключительных дарований. Что же
касается искусства говорить и писать ясно, правильно и к тому
же изящно и легко, то ему, разумеется, надо учиться, вдумчиво
читая лучших писателей к внимательно вслушиваясь в речь тех,
кто более всего достоин нашего подражания. Вот те качества,
которые особенно нужны тебе в избранной тобой области и которые
ты, если захочешь, сможешь выработать в себе. И говорю тебе
прямо, я очень на тебя рассержусь, если ты этого не сделаешь;
коль скоро у тебя есть все возможности, то надо воспользоваться
ими, иначе виноват во всем будешь ты один.
Если старание и усердие необходимы для приобретения
качеств, без которых ты никогда ничем не можешь стать и
что-либо представлять собою в свете, то они не менее необходимы
и для приобретения тех второстепенных качеств, которые делают
человека приятным в обществе и желанным гостем. По правде
говоря, все, что вообще-то стоит делать, стоит делать хорошо, а
ты ничего не сможешь сделать хорошо, если не будешь внимателен.
Поэтому необходимость быть внимательным я распространяю и на
вещи ничтожнейшие, в том числе на танцы и на занятия туалетом.
В силу сложившегося обычая танцы могут иногда стать для
молодого человека необходимостью, поэтому, занимаясь ими,
помни, что ты должен научиться хорошо танцевать и что даже в
том, что само по себе смешно, смешным ты выглядеть не должен.
То же самое относится и к одежде; одеваться необходимо, поэтому
ты должен и к этому отнестись серьезно: не для того, чтобы
соперничать с каким-нибудь щеголем или победить его, но для
того, чтобы не выделяться из всех и не казаться поэтому
смешным. Обрати самое серьезное внимание на то. чтобы одеваться
так. как все уважающие себя люди твоего возраста оделись бы,
идя туда, куда идешь ты, ничем не дав повода обсуждать свою
одежду, как чересчур небрежную или, напротив, чересчур
изысканную.
Тот, кого принято называть человеком рассеянным, обычно
либо человек очень слабый, либо же -- очень чем-то увлеченный,
но будь он тем или другим, я убежден, что в обществе он до
крайности неприятен. Он то и дело попадает впросак; создается
впечатление, что сегодня он уже не узнает людей, с которыми
вчера был как будто накоротке. Он не принимает участия в общем
разговоре, напротив того, время от времени вдруг начинает
говорить что-то свое, как будто его только что разбудили. Это,
как я уже сказал, -- верный признак человека, или настолько
слабого, что он не в состоянии одновременно удержать в сознании
более одного предмета, или настолько чем-то увлеченного, что
можно подумать, будто он целиком поглощен решением каких-то
очень больших и важных задач и все мысли его направлены на них.
У сэра Исаака Ньютона, м-ра Локка и, может быть, еще человек у
пяти-шести с самого сотворения мира было право на рассеянность,
проистекающую от крайней напряженности мысли, которой требовали
их занятия. Но если молодой человек, и к тому же бывающий в
свете, у которого нет таких отвлекающих от всего на свете дел,
будет проявлять в обществе подобного рода рассеянность и
считать себя вправе это делать, то это мнимое его право на
рассеянность, создающее ему исключительное положение в
обществе, обернется для него скорее всего тем, что он будет
просто-напросто из этого общества исключен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98