Если лицо ее
настолько безобразно, что она не может не знать об этом, ей
кажется, что фигура ее и весь ее облик с лихвой восполняют этот
недостаток. Окажись у нее некрасивая фигура, она думает, что
все уравновешивается красотою лица. Если же безобразны и лицо,
и фигура, то она успокаивает себя тем, что ей присуще некоторое
очарование, уменье как-то особенно себя держать, некое je ne
sais quoi30, еще более располагающее к себе, чем сама красота.
Мысль эту можно доказать тем, что самая некрасивая женщина на
свете тщательно обдумывает, как ей получше одеться. Настоящая
бесспорная красавица, сознающая, что она хороша собой, изо всех
женщин менее всего поддается такого рода лести: она знает, что
этим ей только воздается должное, и не чувствует себя никому за
нее обязанной. Надо похвалить ее ум -- хоть сама она, может
быть, и не сомневается в нем, она может думать, что мужчины
держатся на этот счет иного мнения
Не пойми меня неверно и не подумай, что я рекомендую тебе
низкую и преступную лесть Нет, не вздумай хвалить ничьих
пороков, ничьих преступлений; напротив, умей ненавидеть их и
отвращать от них людей. Но на свете нельзя жить без любезной
снисходительности к человеческим слабостям и чужому тщеславию,
в сущности невинному, хоть, может быть, порой и смешному. Если
мужчине хочется, чтобы его считали умнее, чем он есть на самом
деле, а женщине -- чтобы ее считали красивее, заблуждение это
благотворно для них обоих и безобидно для окружающих. И я
предпочел бы сделать этих людей своими друзьями, потакая им,
нежели своими врагами, стараясь (и притом напрасно) вывести их
из этого заблуждения.
Существуют также небольшие знаки внимания, чрезвычайно
приятные людям и заметным образом воздействующие на ту степень
гордости и самолюбия, которые неотделимы от человеческой
природы. Эти знаки внимания -- верное свидетельство нашей
предупредительности и нашего уважения к тем, кому мы их
оказываем. Можно, например, приметить маленькие привычки,
пристрастия, антипатии и вкусы людей, которых нам хотелось бы
расположить к себе, и тогда постараться чему-то потакать и от
чего-то уберечь их, при этом деликатно дав им понять, что ты
заметил, что им нравится такое-то блюдо или такая-то комната, и
поэтому приготовил для них то или другое, или же, напротив, что
от тебя ке укрылось их отвращение к такому-то блюду и неприязнь
к такому-то лицу, и ты постарался, чтобы за столом не было
этого блюда, а среди гостей не появилось это лицо. Внимание к
подобным пустякам льстит самолюбию гораздо больше, нежели вещи
более значительные, ибо люди начинают думать, что чуть ли не
все мысли твои и заботы направлены на то, чтобы сделать им
приятное.
Вот кое-какие секреты, которые тебе необходимо знать, для
того чтобы войти в высший свет. Хорошо было бы, если бы в твоем
возрасте я знал их лучше сам. Я заплатил за эти знания
пятьюдесятью тремя годами жизни и ничего не имел бы против,
если бы ты уже сейчас мог воспользоваться теми преимуществами,
которые можно извлечь из моего неплохого опыта. Прощай.
XXVII
Лондон, 11 декабря ст. ст. 1747 г.
Милый мой мальчик,
Мне больше всего хочется, чтобы ты знал одну вещь, которую
очень мало кто знает, а именно -- какая великая драгоценность
-- время и как необходимо его разумно использовать. Истина эта
известна многим, но мало кто умеет жить в соответствии с нею.
Любой дурак, растрачивающий свое время на пустяки, повторяет
меж тем какое-нибудь избитое, всем известное изречение, -- а
таких существует великое множество, -- в доказательство
ценности и вместе с тем быстротечности времени. Точно так же по
всей Европе разного рода остроумные надписи на солнечных часах
напоминают о том же. Таким образом, все те, кто проматывают
свое время, ежедневно видят и слышат, как важно для человека
проводить его с пользой и как оно невозвратимо, когда его
теряют. Но все эти увещевания напрасны, если у человека нет
некой твердой основы: здравого смысла и ума, которые сами
подсказали бы ему эти истины, избавив его от необходимости
принимать их на веру. Судя по тому, как ты описываешь свои дни,
я смею думать, что эта основа у тебя есть: она-то и принесет
тебе настоящее богатство. Поэтому я не собираюсь писать сейчас
критический трактат об употреблении времени и злоупотреблении
им. Я позволю себе только подсказать тебе кое-что в отношении
того, как использовать один определенный период того долгого
времени, которое, надеюсь, тебе еще придется прожить: я имею в
виду два ближайших года.
Запомни же, что, коль скоро ты не заложишь фундамента тех
знаний, которые тебе хочется приобрести, до восемнадцати лет,
ты никогда потом за всю жизнь этими знаниями не овладеешь.
Знания -- это убежище и приют, удобные и необходимые нам в
преклонные годы, и если мы не посадим дерева пока мы молоды,
то, когда мы состаримся, у нас не будет тени, чтобы укрыться от
солнца. Я не требую и не жду от тебя большого усердия в науках
после того, как ты вступишь в большой свет. Я понимаю, что это
будет невозможно, а в некоторых случаях, может быть, даже и
неуместно; поэтому помни, что именно сейчас у тебя есть время
для занятий, которые не будут для тебя утомительны и от которых
тебя ничто не сможет отвлечь. Такая возможность тебе больше
никогда уже в жизни не представится. Если науки, которые ты
будешь изучать, порою и покажутся тебе несколько трудными,
помни, что труд -- неизбежный спутник твой в том путешествии,
которого избежать нельзя. Чем больше часов в день ты будешь в
пути, тем скорее ты приблизишься к концу путешествия. Чем
скорее ты будешь готов к свободе, тем скорее она придет, и твое
освобождение из рабства будет целиком зависеть от того, как ты
употребишь предоставленное тебе время. Мне кажется, что я
предлагаю тебе очень выгодную сделку: даю тебе слово чести, что
если ты выполнишь все, что я от тебя хочу, до восемнадцати лет,
то после этого, в течение всей моей жизни, я, в свою очередь,
сделаю для тебя все, что ты захочешь.
Я знал одного человека, который был так бережен к своему
времени, что не хотел терять даже тех коротких минут, которые
ему приходилось проводить за отправлением естественных
потребностей: в эти минуты он одного за другим успел перечитать
всех латинских поэтов. Он покупал какое-нибудь дешевое издание
Горация, вырывал из него страницы две и уносил их с собою в
нужник, где сначала читал их, а потом уже приносил в жертву
Клоацине: этим он сберег немало времени, и я рекомендую тебе
последовать его примеру. Лучше поступать так, нежели заниматься
в эти минуты исключительно тем, чего ты все равно не можешь не
делать, и знай, что любая книга, которую ты таким образом
прочтешь, очень отчетливо запечатлеется в памяти. Что касается
книг научных и сочинений серьезного характера, то их,
разумеется, надо читать не отрываясь, но ведь существует
великое множество книг и, кстати говоря, весьма полезных,
которые отлично можно читать урывками и от случая к случаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
настолько безобразно, что она не может не знать об этом, ей
кажется, что фигура ее и весь ее облик с лихвой восполняют этот
недостаток. Окажись у нее некрасивая фигура, она думает, что
все уравновешивается красотою лица. Если же безобразны и лицо,
и фигура, то она успокаивает себя тем, что ей присуще некоторое
очарование, уменье как-то особенно себя держать, некое je ne
sais quoi30, еще более располагающее к себе, чем сама красота.
Мысль эту можно доказать тем, что самая некрасивая женщина на
свете тщательно обдумывает, как ей получше одеться. Настоящая
бесспорная красавица, сознающая, что она хороша собой, изо всех
женщин менее всего поддается такого рода лести: она знает, что
этим ей только воздается должное, и не чувствует себя никому за
нее обязанной. Надо похвалить ее ум -- хоть сама она, может
быть, и не сомневается в нем, она может думать, что мужчины
держатся на этот счет иного мнения
Не пойми меня неверно и не подумай, что я рекомендую тебе
низкую и преступную лесть Нет, не вздумай хвалить ничьих
пороков, ничьих преступлений; напротив, умей ненавидеть их и
отвращать от них людей. Но на свете нельзя жить без любезной
снисходительности к человеческим слабостям и чужому тщеславию,
в сущности невинному, хоть, может быть, порой и смешному. Если
мужчине хочется, чтобы его считали умнее, чем он есть на самом
деле, а женщине -- чтобы ее считали красивее, заблуждение это
благотворно для них обоих и безобидно для окружающих. И я
предпочел бы сделать этих людей своими друзьями, потакая им,
нежели своими врагами, стараясь (и притом напрасно) вывести их
из этого заблуждения.
Существуют также небольшие знаки внимания, чрезвычайно
приятные людям и заметным образом воздействующие на ту степень
гордости и самолюбия, которые неотделимы от человеческой
природы. Эти знаки внимания -- верное свидетельство нашей
предупредительности и нашего уважения к тем, кому мы их
оказываем. Можно, например, приметить маленькие привычки,
пристрастия, антипатии и вкусы людей, которых нам хотелось бы
расположить к себе, и тогда постараться чему-то потакать и от
чего-то уберечь их, при этом деликатно дав им понять, что ты
заметил, что им нравится такое-то блюдо или такая-то комната, и
поэтому приготовил для них то или другое, или же, напротив, что
от тебя ке укрылось их отвращение к такому-то блюду и неприязнь
к такому-то лицу, и ты постарался, чтобы за столом не было
этого блюда, а среди гостей не появилось это лицо. Внимание к
подобным пустякам льстит самолюбию гораздо больше, нежели вещи
более значительные, ибо люди начинают думать, что чуть ли не
все мысли твои и заботы направлены на то, чтобы сделать им
приятное.
Вот кое-какие секреты, которые тебе необходимо знать, для
того чтобы войти в высший свет. Хорошо было бы, если бы в твоем
возрасте я знал их лучше сам. Я заплатил за эти знания
пятьюдесятью тремя годами жизни и ничего не имел бы против,
если бы ты уже сейчас мог воспользоваться теми преимуществами,
которые можно извлечь из моего неплохого опыта. Прощай.
XXVII
Лондон, 11 декабря ст. ст. 1747 г.
Милый мой мальчик,
Мне больше всего хочется, чтобы ты знал одну вещь, которую
очень мало кто знает, а именно -- какая великая драгоценность
-- время и как необходимо его разумно использовать. Истина эта
известна многим, но мало кто умеет жить в соответствии с нею.
Любой дурак, растрачивающий свое время на пустяки, повторяет
меж тем какое-нибудь избитое, всем известное изречение, -- а
таких существует великое множество, -- в доказательство
ценности и вместе с тем быстротечности времени. Точно так же по
всей Европе разного рода остроумные надписи на солнечных часах
напоминают о том же. Таким образом, все те, кто проматывают
свое время, ежедневно видят и слышат, как важно для человека
проводить его с пользой и как оно невозвратимо, когда его
теряют. Но все эти увещевания напрасны, если у человека нет
некой твердой основы: здравого смысла и ума, которые сами
подсказали бы ему эти истины, избавив его от необходимости
принимать их на веру. Судя по тому, как ты описываешь свои дни,
я смею думать, что эта основа у тебя есть: она-то и принесет
тебе настоящее богатство. Поэтому я не собираюсь писать сейчас
критический трактат об употреблении времени и злоупотреблении
им. Я позволю себе только подсказать тебе кое-что в отношении
того, как использовать один определенный период того долгого
времени, которое, надеюсь, тебе еще придется прожить: я имею в
виду два ближайших года.
Запомни же, что, коль скоро ты не заложишь фундамента тех
знаний, которые тебе хочется приобрести, до восемнадцати лет,
ты никогда потом за всю жизнь этими знаниями не овладеешь.
Знания -- это убежище и приют, удобные и необходимые нам в
преклонные годы, и если мы не посадим дерева пока мы молоды,
то, когда мы состаримся, у нас не будет тени, чтобы укрыться от
солнца. Я не требую и не жду от тебя большого усердия в науках
после того, как ты вступишь в большой свет. Я понимаю, что это
будет невозможно, а в некоторых случаях, может быть, даже и
неуместно; поэтому помни, что именно сейчас у тебя есть время
для занятий, которые не будут для тебя утомительны и от которых
тебя ничто не сможет отвлечь. Такая возможность тебе больше
никогда уже в жизни не представится. Если науки, которые ты
будешь изучать, порою и покажутся тебе несколько трудными,
помни, что труд -- неизбежный спутник твой в том путешествии,
которого избежать нельзя. Чем больше часов в день ты будешь в
пути, тем скорее ты приблизишься к концу путешествия. Чем
скорее ты будешь готов к свободе, тем скорее она придет, и твое
освобождение из рабства будет целиком зависеть от того, как ты
употребишь предоставленное тебе время. Мне кажется, что я
предлагаю тебе очень выгодную сделку: даю тебе слово чести, что
если ты выполнишь все, что я от тебя хочу, до восемнадцати лет,
то после этого, в течение всей моей жизни, я, в свою очередь,
сделаю для тебя все, что ты захочешь.
Я знал одного человека, который был так бережен к своему
времени, что не хотел терять даже тех коротких минут, которые
ему приходилось проводить за отправлением естественных
потребностей: в эти минуты он одного за другим успел перечитать
всех латинских поэтов. Он покупал какое-нибудь дешевое издание
Горация, вырывал из него страницы две и уносил их с собою в
нужник, где сначала читал их, а потом уже приносил в жертву
Клоацине: этим он сберег немало времени, и я рекомендую тебе
последовать его примеру. Лучше поступать так, нежели заниматься
в эти минуты исключительно тем, чего ты все равно не можешь не
делать, и знай, что любая книга, которую ты таким образом
прочтешь, очень отчетливо запечатлеется в памяти. Что касается
книг научных и сочинений серьезного характера, то их,
разумеется, надо читать не отрываясь, но ведь существует
великое множество книг и, кстати говоря, весьма полезных,
которые отлично можно читать урывками и от случая к случаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98