Как и
Морин?
- К сожалению, нет. Но я женат на трех ваших прапраправнучках -
Тамаре, Иштар и Гамадриаде, а мой брачный брат - Айра Везерел. Может быть,
есть и другое родство - наверняка есть, - но Морин права: я искал в
архивах только своих прямых предков. Я же не знал, что встречу тебя, Эл
Прекрасный Животик. Ну вот, почти все. Как - перешивать? Или отдадим вашей
портнихе?
- Ну как, Морин, - спросила Эл. - Я согласна рискнуть платьем - я
доверяю Лазарусу, то есть мсье Жаку Нуару, но свадьбой Нэнси без твоего
разрешения рисковать не стану.
- Я не могу судить о Теодоре, или о Лазарусе, или как там его зовут -
имеется в виду тот жеребец, который использует меня вместо манекена. Но
ведь ты мне, кажется, говорил, что сам перешил свои бриджи? Подогнал их по
себе?
- Oui, Madame.
- Где ваши брюки, сержант? Вы всегда должны знать, где ваши брюки.
- Я знаю где, - сказала Эл и принесла их.
- В коленках, Эл. Выверни наизнанку и посмотри. - Я присоединилась к
ней и вскоре сказала: - Эл, я не вижу, где он их ушивал.
- А я вижу. Вот посмотри. Нитка на старых швах немного выцвела, а та
нитка, которой он шил, такого же цвета, как ткань на карманах внутри -
невыгоревшая.
- Ммда, - согласилась я, - если смотреть поближе и при сильном свете.
- Мы берем тебя, парень. Комната, стол, десять долларов в неделю и
все бабы, которые подвернутся.
Теодор задумался.
- Ладно, идет. Хотя мне за это обычно платят отдельно.
Эл расхохоталась, подбежала к нему и начала тереться об него грудью.
- Идет, капитан. Сколько берете за случку?
- Одного щенка из помета.
- Договорились.
Свадьба вышла на славу. Нэнси была ослепительна в своем замечательном
платье, которое сидело на ней превосходно. Мэри несла букет, а Ричард -
кольцо, оба в своих белых воскресных нарядах. Джонатан, к моему удивлению,
предстал в элегантном костюме: жемчужно-серая визитка, галстук с жемчужной
булавкой, серые брюки в полоску, штиблеты устричного цвета. Теодор, в
военной форме, был его свидетелем, отец, тоже в форме и при медалях,
шафером: Брайан был чудо как хорош в сапогах со шпорами, в портупее, при
сабле, в ярко-зеленом мундире с наградами за девяносто восьмой год и в
светлых офицерских брюках.
Кэрол, подружка невесты, почти не уступала Нэнси в своем
зеленовато-лимонном тюле и с букетом. На Брайане младшем, свидетеле
невесты, был выпускной костюм, сшитый всего две недели назад, когда он
окончил грамматическую школу - двубортный пиджак из синего саржа, первые в
жизни длинные брюки, очень взрослый вид.
Джорджу поручили следить, чтобы Вудро вел себя тихо и прилично, и
разрешили применять силу в случае необходимости. Дед давал Джорджу
указания в присутствии Вудро, и тот действительно вел себя хорошо - на
него всегда можно было рассчитывать, когда затрагивались его собственные
интересы.
Доктор Дрейпер не позволял себе никаких выдумок, которыми преподобный
Тимберли чуть было не испортил мою судьбу - он читал методистскую службу
прямо по руководству девятьсот четвертого года, ни словом больше, ни
словом меньше; и вскоре наша Нэнси проследовала к выходу под руку с мужем,
под звуки марша Мендельсона, и я вздохнула с облегчением. Венчание прошло
превосходно, без всяких накладок, и я подумала, как остолбенела бы миссис
Гранди, будь ей дано увидеть кое-кого из присутствующих тридцать шесть
часов назад, при закрытых дверях, справляющая оргию в честь Дня Каролины.
Тогда впервые состоялся праздник, которому суждено было
распространиться среди диаспоры всего человечества: Каролинин день,
Каролинки, фиеста де Санта-Каролита. Теодор сказал нам, что этот день стал
(то есть станет) летним празднеством плодородия, общим для всех планет и
всех времен. И поднял бокал шампанского за посвящение Кэрол в женщины, а
Кэрол ответила на его тост с большой серьезностью и достоинством... потом
захлебнулась шипучкой, закашлялась, и пришлось ее утешать.
Я не знала тогда и посейчас не знаю, даровал ли Теодор моей Кэрол то,
чего она так жаждала. Знаю только, что предоставила им для этого все
возможности. Но у Теодора, этого твердолобого упрямца, никогда ничего не
узнаешь.
В субботу состоялось выездное заседание попечителей Фонда Айры
Говарда: судья Сперлинг, приехавший из самого Толидо, мистер Артур
Дж.Чепмен, Джастин Везерел, Брайан Смит (с единодушного согласия
собравшихся), сержант Теодор и мы с Элеанор.
Когда судья Сперлинг покашлял, я поняла намек и собралась
ретироваться. Но Теодор встал вместе со мной.
После некоторого замешательства и я, и Элеанор остались, потому что
Теодор не желал оставаться там без нас. Он объяснил, что в семьях Говарда
существует абсолютное равенство полов - и он, как председатель организации
будущего, присутствующий в качестве почетного гостя на собрании Говардской
организации двадцатого века, не может принять в нем участия, если женщины
не будут допущены.
После того как этот вопрос уладили, Теодор повторил свои предсказания
относительно 11 ноября и Черного вторника - 29 октября 1929 года. По
просьбе присутствующих, на последнем событии он остановился несколько
подробнее - рассказал, что доллар обесценится с двадцати пяти за унцию
золота до тридцати пяти. "Президент Рузвельт издаст об этом указ, и
конгресс этот указ ратифицирует... но это произойдет только в начале 1933
года".
- Одну минуту, сержант Бронсон, или капитан Лонг, или как вы себя
называете, вы хотите сказать, что полковник Рузвельт вернется? Мне как-то
с трудом в это верится. В тридцать третьем году ему будет... - прикинул
мистер Чепмен.
- Семьдесят пять лет, - подсказал судья Сперлинг. - Что тут
невероятного, Артур? Я старше его, но пока не думаю уходить на покой.
- Нет, джентльмены, нет, - сказал Теодор. - Не Тедди Рузвельт.
Франклин Рузвельт. Ныне секретарь мистера Джозефуса Дэниэлса [морского
министра в администрации Вильсона].
- Ну, в это поверить еще труднее, - покачал головой мистер Чепмен.
- Это неважно, советник, верите вы или не верите, - с некоторым
раздражением сказал Теодор. - Факт тот, что мистер Рузвельт принесет
президентскую присягу в тридцать третьем году; вскоре после этого он
закроет все банки, изымет из обращения все золото и золотые сертификаты и
девальвирует доллар. Доллар никогда больше не восстановит своей нынешней
стоимости. Пятьдесят лет спустя стоимость унции золота будет лихорадочно
колебаться от ста до тысячи долларов.
- Молодой человек, - заметил мистер Чепмен, - вы предвещаете нам
анархию.
- Нет - еще хуже. Гораздо хуже. Большинство историков назовет вторую
половину двадцатого века Безумными Годами. Социальные изменения начнутся
после второй мировой войны, но в экономике начало им положит Черный
Вторник, 29 октября 1929 года. К концу века вы можете лишиться последней
рубашки, если не предпримете определенных мер относительно своих
финансовых дел. А с другой стороны - это столетие великих возможностей
почти во всех областях деятельности человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121
Морин?
- К сожалению, нет. Но я женат на трех ваших прапраправнучках -
Тамаре, Иштар и Гамадриаде, а мой брачный брат - Айра Везерел. Может быть,
есть и другое родство - наверняка есть, - но Морин права: я искал в
архивах только своих прямых предков. Я же не знал, что встречу тебя, Эл
Прекрасный Животик. Ну вот, почти все. Как - перешивать? Или отдадим вашей
портнихе?
- Ну как, Морин, - спросила Эл. - Я согласна рискнуть платьем - я
доверяю Лазарусу, то есть мсье Жаку Нуару, но свадьбой Нэнси без твоего
разрешения рисковать не стану.
- Я не могу судить о Теодоре, или о Лазарусе, или как там его зовут -
имеется в виду тот жеребец, который использует меня вместо манекена. Но
ведь ты мне, кажется, говорил, что сам перешил свои бриджи? Подогнал их по
себе?
- Oui, Madame.
- Где ваши брюки, сержант? Вы всегда должны знать, где ваши брюки.
- Я знаю где, - сказала Эл и принесла их.
- В коленках, Эл. Выверни наизнанку и посмотри. - Я присоединилась к
ней и вскоре сказала: - Эл, я не вижу, где он их ушивал.
- А я вижу. Вот посмотри. Нитка на старых швах немного выцвела, а та
нитка, которой он шил, такого же цвета, как ткань на карманах внутри -
невыгоревшая.
- Ммда, - согласилась я, - если смотреть поближе и при сильном свете.
- Мы берем тебя, парень. Комната, стол, десять долларов в неделю и
все бабы, которые подвернутся.
Теодор задумался.
- Ладно, идет. Хотя мне за это обычно платят отдельно.
Эл расхохоталась, подбежала к нему и начала тереться об него грудью.
- Идет, капитан. Сколько берете за случку?
- Одного щенка из помета.
- Договорились.
Свадьба вышла на славу. Нэнси была ослепительна в своем замечательном
платье, которое сидело на ней превосходно. Мэри несла букет, а Ричард -
кольцо, оба в своих белых воскресных нарядах. Джонатан, к моему удивлению,
предстал в элегантном костюме: жемчужно-серая визитка, галстук с жемчужной
булавкой, серые брюки в полоску, штиблеты устричного цвета. Теодор, в
военной форме, был его свидетелем, отец, тоже в форме и при медалях,
шафером: Брайан был чудо как хорош в сапогах со шпорами, в портупее, при
сабле, в ярко-зеленом мундире с наградами за девяносто восьмой год и в
светлых офицерских брюках.
Кэрол, подружка невесты, почти не уступала Нэнси в своем
зеленовато-лимонном тюле и с букетом. На Брайане младшем, свидетеле
невесты, был выпускной костюм, сшитый всего две недели назад, когда он
окончил грамматическую школу - двубортный пиджак из синего саржа, первые в
жизни длинные брюки, очень взрослый вид.
Джорджу поручили следить, чтобы Вудро вел себя тихо и прилично, и
разрешили применять силу в случае необходимости. Дед давал Джорджу
указания в присутствии Вудро, и тот действительно вел себя хорошо - на
него всегда можно было рассчитывать, когда затрагивались его собственные
интересы.
Доктор Дрейпер не позволял себе никаких выдумок, которыми преподобный
Тимберли чуть было не испортил мою судьбу - он читал методистскую службу
прямо по руководству девятьсот четвертого года, ни словом больше, ни
словом меньше; и вскоре наша Нэнси проследовала к выходу под руку с мужем,
под звуки марша Мендельсона, и я вздохнула с облегчением. Венчание прошло
превосходно, без всяких накладок, и я подумала, как остолбенела бы миссис
Гранди, будь ей дано увидеть кое-кого из присутствующих тридцать шесть
часов назад, при закрытых дверях, справляющая оргию в честь Дня Каролины.
Тогда впервые состоялся праздник, которому суждено было
распространиться среди диаспоры всего человечества: Каролинин день,
Каролинки, фиеста де Санта-Каролита. Теодор сказал нам, что этот день стал
(то есть станет) летним празднеством плодородия, общим для всех планет и
всех времен. И поднял бокал шампанского за посвящение Кэрол в женщины, а
Кэрол ответила на его тост с большой серьезностью и достоинством... потом
захлебнулась шипучкой, закашлялась, и пришлось ее утешать.
Я не знала тогда и посейчас не знаю, даровал ли Теодор моей Кэрол то,
чего она так жаждала. Знаю только, что предоставила им для этого все
возможности. Но у Теодора, этого твердолобого упрямца, никогда ничего не
узнаешь.
В субботу состоялось выездное заседание попечителей Фонда Айры
Говарда: судья Сперлинг, приехавший из самого Толидо, мистер Артур
Дж.Чепмен, Джастин Везерел, Брайан Смит (с единодушного согласия
собравшихся), сержант Теодор и мы с Элеанор.
Когда судья Сперлинг покашлял, я поняла намек и собралась
ретироваться. Но Теодор встал вместе со мной.
После некоторого замешательства и я, и Элеанор остались, потому что
Теодор не желал оставаться там без нас. Он объяснил, что в семьях Говарда
существует абсолютное равенство полов - и он, как председатель организации
будущего, присутствующий в качестве почетного гостя на собрании Говардской
организации двадцатого века, не может принять в нем участия, если женщины
не будут допущены.
После того как этот вопрос уладили, Теодор повторил свои предсказания
относительно 11 ноября и Черного вторника - 29 октября 1929 года. По
просьбе присутствующих, на последнем событии он остановился несколько
подробнее - рассказал, что доллар обесценится с двадцати пяти за унцию
золота до тридцати пяти. "Президент Рузвельт издаст об этом указ, и
конгресс этот указ ратифицирует... но это произойдет только в начале 1933
года".
- Одну минуту, сержант Бронсон, или капитан Лонг, или как вы себя
называете, вы хотите сказать, что полковник Рузвельт вернется? Мне как-то
с трудом в это верится. В тридцать третьем году ему будет... - прикинул
мистер Чепмен.
- Семьдесят пять лет, - подсказал судья Сперлинг. - Что тут
невероятного, Артур? Я старше его, но пока не думаю уходить на покой.
- Нет, джентльмены, нет, - сказал Теодор. - Не Тедди Рузвельт.
Франклин Рузвельт. Ныне секретарь мистера Джозефуса Дэниэлса [морского
министра в администрации Вильсона].
- Ну, в это поверить еще труднее, - покачал головой мистер Чепмен.
- Это неважно, советник, верите вы или не верите, - с некоторым
раздражением сказал Теодор. - Факт тот, что мистер Рузвельт принесет
президентскую присягу в тридцать третьем году; вскоре после этого он
закроет все банки, изымет из обращения все золото и золотые сертификаты и
девальвирует доллар. Доллар никогда больше не восстановит своей нынешней
стоимости. Пятьдесят лет спустя стоимость унции золота будет лихорадочно
колебаться от ста до тысячи долларов.
- Молодой человек, - заметил мистер Чепмен, - вы предвещаете нам
анархию.
- Нет - еще хуже. Гораздо хуже. Большинство историков назовет вторую
половину двадцатого века Безумными Годами. Социальные изменения начнутся
после второй мировой войны, но в экономике начало им положит Черный
Вторник, 29 октября 1929 года. К концу века вы можете лишиться последней
рубашки, если не предпримете определенных мер относительно своих
финансовых дел. А с другой стороны - это столетие великих возможностей
почти во всех областях деятельности человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121