растить их, шлепать, любить, учить - все, что требуется. А теперь послушай
меня. Выходи за нас прямо сейчас, а с Лазарусом договоримся потом. Мы его
любим, но хорошо знаем. В опасной ситуации Лазарус стреляет быстрее всех в
Галактике. Но поставь перед ним самую простую жизненную задачу, и он будет
мямлить без конца, рассматривая ее со всех сторон в надежде отыскать
идеальный ответ. Поэтому единственный способ убедить Лазаруса - это
поставить его перед фактом. Он будет дома уже через несколько недель -
Иштар знает точную дату. Обнаружив, что ты вошла в семью и уже беременна,
он заткнется и тоже женится на тебе - если ты захочешь.
- А разве я, выходя за всех вас, не выхожу тем самым и за Лазаруса?
- Не обязательно. И Гамадриада, и Айра входили в нашу семью с самого
начала, но только через несколько лет Айра признал, что ничто не
препятствует ему стать мужем своей дочери. А Гамадриада только ждала да
посмеивалась, зная, что все равно кончится этим. Тогда мы устроили для них
особую свадьбу - такой пир закатили, закачаешься! Уверяю тебя, мама Морин,
наши устои отличаются большой гибкостью: нерушимо только наше обещание
отвечать за будущее всех ребят, которых вы, бабоньки, нам нарожаете. Мы
даже не спрашиваем, откуда они взялись, - какой прок от ваших туманных
объяснений.
Тамара перебила его, сказав, что за этим следит Иштар. (Галахаду
только бы острить - Тамара шутить не умеет, но любит всех на свете.) И в
тот же день я сочеталась со всей семьей в их прелестном садике-атриуме (в
нашем садике!). Я плакала и смеялась, а все остальные держали меня за
руки, и Айра шмыгал носом, а Тамара улыбалась сквозь ручьем текущие слезы,
потом мы все хором сказали "да!", они поцеловали меня, и я поняла, что они
принадлежат мне, а я - им, ныне и присно, аминь.
Забеременела я сразу же, поскольку Иштар подгадала так, чтобы свадьба
совпала с моей овуляцией - она-то вместе с Айрой и разработала всю
операцию. (Когда я после положенных девяти месяцев родила свою девочку, я
спросила у Иштар, кто ее отец. Она ответила: "Мама Морин, это дитя всех
твоих мужей - тебе не обязательно знать, от кого она. Вот когда у тебя
будет четверо-пятеро, я скажу тебе, чьи они, если тебе еще будет
любопытно". Больше я никогда не спрашивала.)
Итак, я была беременна, когда вернулся Теодор, и это пришлось Очень
кстати - по прошлому опыту я знала, что он будет сердечнее и раскованнее
со мной, если мы соединимся только ради любви и наслаждения и счастливого
пота. Не ради продолжения рода.
Так все и было. Но для начала Теодор рухнул в обморок. Хильда Мэй,
возглавлявшая отряд моих спасателей, устроила для Теодора прием с
сюрпризом и вывела меня к нему в костюме, имевшем большое символическое
значение - туфельки без пяток на каблуках, длинные чулки и зеленые
подвязки, - а он-то думал, что я еще в Америке за два тысячелетия в
прошлом и меня еще предстоит спасать.
Хильда совсем не хотела пугать Теодора до потери сознания - она любит
его и впоследствии вышла за него и за нас всех вместе со своим мужем и
всем семейством; в этом маленьком эльфе нет ни капли злобы. Она подхватила
Теодора, когда он упал, или попыталась подхватить, и он не пострадал - и
такого праздника, как наш, не видывали с тех пор, как Рим горел. У Хильды
Мэй много разных талантов, в постели и вне ее, но уж праздники она умеет
устраивать лучше всех на свете.
Пару лет спустя Хильда стала главным распорядителем торжеств,
подобных которым никогда еще не было - даже Парчовое Поле [место близ Кале
и пышное празднество в честь встречи Генриха VIII и Франциска I в 1520
году] не шло в сравнение с Первым Ежевиковым Конгрессом Межмирового
Общества Эсхатологических Пантеистических Мультиличностных Солипсистов, на
который прибыли гости из десятков вселенных. Чудесный был праздник, а те
немногие, что погибли во время игрищ, направлялись прямо в Валгаллу - я
сама видела. После этого празднества в нашу семью влилось еще несколько
мужей и жен - не сразу, а постепенно - в том числе Хейзел Стоун, или Гвен
Новак, которая дорога мне не меньше Тамары, и доктор Джубал Харшо, мой
муж, к которому я обращаюсь, когда мне по-настоящему нужен совет.
Как раз к Джубалу и обратилась я через несколько лет, когда поняла,
что, несмотря на все чудеса Бундока и Терциуса, несмотря на счастье быть
членом любящей семьи Лонг и на удовольствие изучать превосходнейшую
медицину Терциуса и Секундуса, и постигать самую лучшую на свете профессию
реювенатора, мне все же чего-то недостает.
Я никогда не переставала думать о своем отце, всегда тосковала по
нем. Ведь подумать только:
1) Либа воскресили, когда он был уже застывшим трупом, и
преобразовали в женщину.
2) Меня спасли от верной смерти в глубоком прошлом. (Когда
восемнадцатиколесный самосвал сталкивается с человеком моего размера,
останки последнего собирают промокашкой.)
3) Полковника Ричарда Кэмпбелла спасали от верной смерти дважды и
меняли историю лишь ради его успокоения, поскольку его услуги требовались
для спасения компьютера, устроившего Лунную революцию в третьей параллели.
4) Самого Теодора на первой мировой войне перерезало надвое
пулеметной очередью, но его спасли и восстановили без единой царапины.
5) Мой отец пропал без вести, как и Теодор в свое время. Полевой
Корпус даже не сразу сообщил нам об этом - они спохватились много времени
спустя и не указали никаких подробностей.
6) Ученые, или философы, или метафизики, или кто там придумал
воображаемый эксперимент "кошка Шредингера", утверждают, что кошка не жива
и не мертва - она всего лишь туман вероятностей, пока кто-нибудь не
откроет коробку.
Я в это не верю. И не думаю, чтобы Пиксель поверил.
Но жив мой отец или нет - там, в далеком двадцатом веке? И я
заговорила об этом с Джубалом.
- Не могу тебе сказать, мама Морин, - ответил он. - А ты очень
хочешь, чтобы отец твой был жив?
- Больше всего на свете!
- И готова рискнуть ради этого всем? Даже жизнью? Или, что еще хуже,
полным разочарованием? Крушением всех надежд?
- Да. Готова, - глубоко вздохнула я.
- Тогда вступай в Корпус Времени и учись, как надо делать такие вещи.
Вскоре - лет так через десять-двадцать - сможешь составить план операции.
- Через десять-двадцать?
- Может и дольше затянуться. Но когда работаешь со временем, вся
прелесть в том, что его всегда полно и спешить некуда.
Когда я сказала Иштар, что хочу уйти в бессрочный отпуск, она не
стала спрашивать почему - только сказала:
- Мама, я давно уже вижу, что эта работа не приносит тебе счастья, и
жду, когда ты сама это поймешь. - Она поцеловала меня. - Может быть, век
спустя ты откроешь, что в ней твое истинное призвание. Торопиться некуда.
А пока будь счастлива.
И вот двадцать лет по своему личному времени и почти семь по
бундокскому я отправлялась туда, куда меня посылали, и расследовала то,
что мне поручали. В боевиках я никогда не состояла - я не Гретхен, чей
первенец происходит и от меня (полковник Эймс мой внук от Лазаруса), и от
моей брачной сестры Хейзел-Гвен (Гретхен ее правнучка).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121