А так вы очень живая женщина, миссис
Финкельштейн. Я предпочитаю вас такой, какая вы есть, и в хорошем, и в
плохом.
- Может, свидетельство мне выпишешь?
- С удовольствием. Будешь показывать его своим клиентам? Дорогуша, я
давно уже спустил тебя с поводка, потому что знал тогда и знаю сейчас, что
ты никогда не сделаешь ничего во вред нашим детям. Не делала и не
сделаешь.
- Мое досье не так уж безупречно, милый. В случае с преподобным
доктором Эзекиелем я действовала глупо и бесшабашно. Я краснею, когда
вспоминаю о нем.
- Зек был твоим боевым крещением, любимая. Он до того тебя напугал,
что ты больше не рисковала связываться с ему подобными. Кислотной пробой
на зрелость адюльтера, любовь моя, служит как раз выбор партнера. Все
остальное - естественное следствие твоего выбора. Вот этот Бронсон,
который тебе то ли кузен, то ли нет: гордилась бы ты им, если бы он
оказался с нами сейчас в постели? Или стыдилась бы его? Была бы ты
счастлива? Подходящий он мужик или нет?
Я мысленно подвергла мистера Бронсона кислотной пробе Брайана.
- Брайан, я не могу здраво судить о нем. Голова идет кругом, и я
ничего не соображаю.
- Хочешь, я поговорю о нем с дедушкой Айрой? Уж его-то с толку не
собьешь.
- Да, поговори. Только не намекай, что я хочу лечь с ним в постель:
отец смутится, скажет "гмм" и уйдет из комнаты. Кроме того, он и сам это
знает - я чувствую.
- Понимаю. Конечно же, Айра ревнует тебя к этому франту, так что эту
сторону вопроса я не стану затрагивать.
- Отец? Ревнует меня? Да что ты!
- Любимая, ты такая прелесть, что не беда, если ты немного дурочка.
Айра может ревновать тебя - и ревнует - по той же причине, что и я ревную
шалунью Нэнси: потому что не могу ее иметь. Айра хочет тебя сам, но ему
нельзя. А мне ревновать тебя нечего, потому что ты моя, и я знаю, что твои
сокровища - неисчерпаемое эльдорадо. Тот цветочек между твоих славных
ляжек - все равно что рог изобилия: я могу делить его с кем угодно, и он
не иссякнет. Но для Айры это сокровище недоступно.
- Да он мог бы иметь меня, когда только захочет!
- Ух ты! Ты что, захватила его наконец врасплох?
- Черта с два. Так он и поддался.
- Значит, ситуация не изменилась: Айра не тронет тебя по той же
причине, по которой я не трону Нэнси - хотя у меня нет железной
уверенности, что я столь же благороден, как Айра. Ты лучше скажи Нэнси,
чтобы получше прикрывалась и вела себя смирно со своим бедным, старым,
хилым папой.
- Будь я проклята, если скажу, Брайни. Ты единственный мужик на
свете, про которого я точно знаю, что он не причинит нашей Нэнси зла. Если
она пробьет твою оборону, я ее только похвалю - и авось научусь от нее,
как управиться с собственным вредным, твердокаменным родителем.
- Ладно, рыжая, понюхаю Нэнси, а потом кинусь на тебя. Узнаешь тогда!
- Ох, испугал. А хочешь посмеяться? Брайан младший захотел
посмотреть, и Нэнси ему показала.
- А чтоб им!
- Да. Я сохранила хорошую мину: не смеялась и не притворялась
шокированной. Брайан младший сказал, что никогда не видел, чем же девочки
отличаются от мальчиков.
- Чепуха! Все наши ребятишки бегали нагишом друг перед другом - мы их
так воспитывали.
- Но ведь он прав, дорогой. У мальчишек все на виду, а у девочек все
внутри и ничего не видно, если только она не ляжет и не даст посмотреть.
Вот это Нэнси и сделала. Легла, задрала рубашку - она только что вышла из
ванной, - раздвинула ноги, развела руками губы и показала брату, откуда
дети выходят. Ей, наверно, и самой было приятно - мне было бы, только
никто из братьев меня об этом не просил.
- Женщина, в этой жизни нет такого, что не было бы тебе приятно.
Я подумала.
- Пожалуй, что и так, Брайан. Иногда бывает грустно, но вообще-то мне
прекрасно живется. Даже мистер Бронсон доставляет мне больше радости, чем
грусти... потому что я могу рассказать о нем своему любимому мужу, который
за это не перестанет меня любить.
- Хочешь, я скажу Айре, чтобы снизил бдительность? Чтобы смотрел на
тебя сквозь пальцы, как смотрел бы я?
- Давай подождем, пока ты не дашь оценку мистеру Бронсону. Если ты
его одобришь, я мигом скину штанишки. А если нет, буду и дальше
разыгрывать весталку. Я тебе уже говорила - у меня голова идет кругом, и я
не способна рассуждать. Тут нужно твое трезвое суждение.
Во вторник и "Пост" и "Стар" сообщили, что президент Вильсон
обратился к конгрессу с посланием, предлагая объявить, что США и
Германская империя находятся в состоянии войны. В среду мы ожидали, что на
улице вот-вот закричат "экстренный выпуск" или что зазвонит телефон, но ни
того ни другого не случилось. Детей мы отправили в школу, хотя им не
хотелось идти, особенно Брайану младшему. Вудро был совершенно невыносим -
я еле сдерживалась, чтобы не лупить его беспрерывно.
В четверг вернулся отец, очень взволнованный, они с Брайаном
шептались, а я старалась побольше быть с ними, поручив детям все, что
возможно. Вудро требовал, чтобы дед - или еще кто-нибудь - поиграл с ним в
шахматы, пока дед не перекинул его через колено и не всыпал ему, поставив
потом в угол.
В пятницу объявили войну. Экстренные выпуски появились на нашей улице
как раз перед полуднем, и муж тотчас же позвонил своему товарищу,
лейтенанту Бозеллу. Тот заехал за ним, и они оба отправились в форт
Ливенворт, по месту своего назначения. Брайан не стал дожидаться
телеграммы.
Брайан младший и Джордж пришли домой обедать, проводили отца и в
первый раз в жизни опоздали в школу. Нэнси и Кэрол прибежали из своей
школы, всего в нескольких кварталах от нас, как раз вовремя, чтобы
поцеловать Брайана. Я не стала спрашивать, сбежали они с занятий или школу
распустили - это не имело значения.
Отец отдал честь лейтенанту Бозеллу и Брайану и направился прямо на
остановку трамвая, не заходя в дом.
- Ты знаешь, куда и зачем я иду, - сказал он мне. - Вернусь, когда
вернусь.
Да, я знала. Отец не находил себе места с тех пор, как его признали
негодным к военной службе.
Я сдала все дела Нэнси и легла в постель, второй раз на дню: после
завтрака я попросила отца последить за малышами, чтобы мы с Брайаном могли
полежать еще - мы оба догадались, что сегодня будет Der Tag [тот самый
день (нем.)]. На этот раз я легла в постель лишь для того, чтобы
поплакать.
Около трех я встала. Нэнси подала мне чай с гренкой, и я немного
поела. В это время вернулся отец - такой взбешенный, каким мне еще не
доводилось его видеть. Объяснять он ничего не стал. Нэнси сказала, что ему
звонил мистер Бронсон, и тут отца прорвало.
Кажется, "трус" было самым мягким словом, которым он обозвал мистера
Бронсона, а самым сильным - "немецкий прихвостень". Отец не сквернословил,
а просто изливал свою ярость и разочарование.
Мне просто не верилось. Мистер Бронсон - трус? И сторонник немцев? Но
отец высказал в его адрес все до мелочей - видно, тот поразил его в самое
сердце. В своем горе - родина в опасности, любимый муж, тайный
возлюбленный, и все в один день - мне пришлось напомнить себе, что отцу не
менее тяжело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121
Финкельштейн. Я предпочитаю вас такой, какая вы есть, и в хорошем, и в
плохом.
- Может, свидетельство мне выпишешь?
- С удовольствием. Будешь показывать его своим клиентам? Дорогуша, я
давно уже спустил тебя с поводка, потому что знал тогда и знаю сейчас, что
ты никогда не сделаешь ничего во вред нашим детям. Не делала и не
сделаешь.
- Мое досье не так уж безупречно, милый. В случае с преподобным
доктором Эзекиелем я действовала глупо и бесшабашно. Я краснею, когда
вспоминаю о нем.
- Зек был твоим боевым крещением, любимая. Он до того тебя напугал,
что ты больше не рисковала связываться с ему подобными. Кислотной пробой
на зрелость адюльтера, любовь моя, служит как раз выбор партнера. Все
остальное - естественное следствие твоего выбора. Вот этот Бронсон,
который тебе то ли кузен, то ли нет: гордилась бы ты им, если бы он
оказался с нами сейчас в постели? Или стыдилась бы его? Была бы ты
счастлива? Подходящий он мужик или нет?
Я мысленно подвергла мистера Бронсона кислотной пробе Брайана.
- Брайан, я не могу здраво судить о нем. Голова идет кругом, и я
ничего не соображаю.
- Хочешь, я поговорю о нем с дедушкой Айрой? Уж его-то с толку не
собьешь.
- Да, поговори. Только не намекай, что я хочу лечь с ним в постель:
отец смутится, скажет "гмм" и уйдет из комнаты. Кроме того, он и сам это
знает - я чувствую.
- Понимаю. Конечно же, Айра ревнует тебя к этому франту, так что эту
сторону вопроса я не стану затрагивать.
- Отец? Ревнует меня? Да что ты!
- Любимая, ты такая прелесть, что не беда, если ты немного дурочка.
Айра может ревновать тебя - и ревнует - по той же причине, что и я ревную
шалунью Нэнси: потому что не могу ее иметь. Айра хочет тебя сам, но ему
нельзя. А мне ревновать тебя нечего, потому что ты моя, и я знаю, что твои
сокровища - неисчерпаемое эльдорадо. Тот цветочек между твоих славных
ляжек - все равно что рог изобилия: я могу делить его с кем угодно, и он
не иссякнет. Но для Айры это сокровище недоступно.
- Да он мог бы иметь меня, когда только захочет!
- Ух ты! Ты что, захватила его наконец врасплох?
- Черта с два. Так он и поддался.
- Значит, ситуация не изменилась: Айра не тронет тебя по той же
причине, по которой я не трону Нэнси - хотя у меня нет железной
уверенности, что я столь же благороден, как Айра. Ты лучше скажи Нэнси,
чтобы получше прикрывалась и вела себя смирно со своим бедным, старым,
хилым папой.
- Будь я проклята, если скажу, Брайни. Ты единственный мужик на
свете, про которого я точно знаю, что он не причинит нашей Нэнси зла. Если
она пробьет твою оборону, я ее только похвалю - и авось научусь от нее,
как управиться с собственным вредным, твердокаменным родителем.
- Ладно, рыжая, понюхаю Нэнси, а потом кинусь на тебя. Узнаешь тогда!
- Ох, испугал. А хочешь посмеяться? Брайан младший захотел
посмотреть, и Нэнси ему показала.
- А чтоб им!
- Да. Я сохранила хорошую мину: не смеялась и не притворялась
шокированной. Брайан младший сказал, что никогда не видел, чем же девочки
отличаются от мальчиков.
- Чепуха! Все наши ребятишки бегали нагишом друг перед другом - мы их
так воспитывали.
- Но ведь он прав, дорогой. У мальчишек все на виду, а у девочек все
внутри и ничего не видно, если только она не ляжет и не даст посмотреть.
Вот это Нэнси и сделала. Легла, задрала рубашку - она только что вышла из
ванной, - раздвинула ноги, развела руками губы и показала брату, откуда
дети выходят. Ей, наверно, и самой было приятно - мне было бы, только
никто из братьев меня об этом не просил.
- Женщина, в этой жизни нет такого, что не было бы тебе приятно.
Я подумала.
- Пожалуй, что и так, Брайан. Иногда бывает грустно, но вообще-то мне
прекрасно живется. Даже мистер Бронсон доставляет мне больше радости, чем
грусти... потому что я могу рассказать о нем своему любимому мужу, который
за это не перестанет меня любить.
- Хочешь, я скажу Айре, чтобы снизил бдительность? Чтобы смотрел на
тебя сквозь пальцы, как смотрел бы я?
- Давай подождем, пока ты не дашь оценку мистеру Бронсону. Если ты
его одобришь, я мигом скину штанишки. А если нет, буду и дальше
разыгрывать весталку. Я тебе уже говорила - у меня голова идет кругом, и я
не способна рассуждать. Тут нужно твое трезвое суждение.
Во вторник и "Пост" и "Стар" сообщили, что президент Вильсон
обратился к конгрессу с посланием, предлагая объявить, что США и
Германская империя находятся в состоянии войны. В среду мы ожидали, что на
улице вот-вот закричат "экстренный выпуск" или что зазвонит телефон, но ни
того ни другого не случилось. Детей мы отправили в школу, хотя им не
хотелось идти, особенно Брайану младшему. Вудро был совершенно невыносим -
я еле сдерживалась, чтобы не лупить его беспрерывно.
В четверг вернулся отец, очень взволнованный, они с Брайаном
шептались, а я старалась побольше быть с ними, поручив детям все, что
возможно. Вудро требовал, чтобы дед - или еще кто-нибудь - поиграл с ним в
шахматы, пока дед не перекинул его через колено и не всыпал ему, поставив
потом в угол.
В пятницу объявили войну. Экстренные выпуски появились на нашей улице
как раз перед полуднем, и муж тотчас же позвонил своему товарищу,
лейтенанту Бозеллу. Тот заехал за ним, и они оба отправились в форт
Ливенворт, по месту своего назначения. Брайан не стал дожидаться
телеграммы.
Брайан младший и Джордж пришли домой обедать, проводили отца и в
первый раз в жизни опоздали в школу. Нэнси и Кэрол прибежали из своей
школы, всего в нескольких кварталах от нас, как раз вовремя, чтобы
поцеловать Брайана. Я не стала спрашивать, сбежали они с занятий или школу
распустили - это не имело значения.
Отец отдал честь лейтенанту Бозеллу и Брайану и направился прямо на
остановку трамвая, не заходя в дом.
- Ты знаешь, куда и зачем я иду, - сказал он мне. - Вернусь, когда
вернусь.
Да, я знала. Отец не находил себе места с тех пор, как его признали
негодным к военной службе.
Я сдала все дела Нэнси и легла в постель, второй раз на дню: после
завтрака я попросила отца последить за малышами, чтобы мы с Брайаном могли
полежать еще - мы оба догадались, что сегодня будет Der Tag [тот самый
день (нем.)]. На этот раз я легла в постель лишь для того, чтобы
поплакать.
Около трех я встала. Нэнси подала мне чай с гренкой, и я немного
поела. В это время вернулся отец - такой взбешенный, каким мне еще не
доводилось его видеть. Объяснять он ничего не стал. Нэнси сказала, что ему
звонил мистер Бронсон, и тут отца прорвало.
Кажется, "трус" было самым мягким словом, которым он обозвал мистера
Бронсона, а самым сильным - "немецкий прихвостень". Отец не сквернословил,
а просто изливал свою ярость и разочарование.
Мне просто не верилось. Мистер Бронсон - трус? И сторонник немцев? Но
отец высказал в его адрес все до мелочей - видно, тот поразил его в самое
сердце. В своем горе - родина в опасности, любимый муж, тайный
возлюбленный, и все в один день - мне пришлось напомнить себе, что отцу не
менее тяжело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121