Этика
конструкции исцеления строится не на надежде, а на огне языков. Что раздражает
верующих, немногочисленную часть населения, вопреки общепринятому мнению?
Психоанализ, говорит Фрейд, "выводит из себя" человеческие существа, он
подталкивает их к противоречию самим себе...
Центральный пункт и камень преткновения этого копания заключается в щедрости
безмятежного легкомыслия нескончаемого анализа, за которым всегда остается
библейская логика. Отрицать силу ее остроты, чтобы эксгумировать тело; обойти
Отца, чтобы расшифровать Мать или подавленное желание, которое легко приводит к
чистосердечному антисемитизму, который клинически фиксирует больного в
288 Ю. Кристева
материнском фантазматическом лоне зависимости или надежды. Бытие существа
избранного, исключительного также труднопостижимо. Наоборот, можно найти
удовольствие в ригористическом "математическом" чтении библейского текста,
избегающем двусмысленности, и в особенности в той языческой части,
сосредоточенной в материнской телесности, которую мы назвали логическим желанием
монотеистического основания. Такое "научное" чтение приводит в аналитической
практике к случаям истерии (у мужчин и женщин), стремящейся, как сказал бы
Лакан, к параноидальной любви-ненависти к Другому. Не заметно ли это на примере
возникших в последнее время расколов и сект?
Что делать?
Перечитаем еще раз Библию. Разумеется, с интерпретационной целью, но еще и для
того, чтобы избавиться от наших личных фантазмов и наших интерпретативных
психозов.
Примечания:
Перевод Ж.Горбылевой статьи "Lire la Bible" выполнен по изданию: Julia Kristeva.
Les nouvelles maladies de I'ame. - Paris: Fayard, 1993. C.173-189.
1. The Idea of Purity in Ancient Judaism, Leiden, E.J.Brill, 1973.
2. Cf. Mary Douglas, De la souillure, Maspero, 1971.
3. Cf. J.Soler, "Semiotique de la nourriture dans la Bible" in Annales,
juillet-aout 1973, p.93 sqq.
4. Цитаты из Ветхого Завета приводятся по Библии, изданной Московской
Патриархией по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси
Алексия II. Российское библейское общество, Москва, 1993 (Прим. переводчика).
5 Е.М. Zuesse, "Taboo and the Divine Order" in Journal of the American Academy
of Religion, 1974, t.XLII. ј 3, p. 482-501.
6. Cf. J.Kristeva, Pouvoirs de 1'horreur, essai sur I'abjection, Seuil, 1980.
7. S. Freud, "Le Moi et le ca" in Essais de psychanalyse, p.200.
8. Cf. J.Kristeva, "L'abjet d'amour" in Confrontation, ј 6, 1981, p. 123-125,
repris in Histoires d'amour, Denoel, 1983, p. 53-65, Folio "Essais", Gallimard,
1985.
9. Cf. J.Kristeva, "Herethique de 1'amour", in Tel Quel, ј 74, hiver 1977,
repris dans "Stabat Mater", in Hisloires d'amour, op. oil.. p.295-327.
Юлия Кристева
ЗНАМЕНИЯ НА ПУТИ К СУБЪЕКТУ
Шестая глава Евангелия от Иоанна (написанная в 50-90-х годах) может быть
прочитана как семиологическая дискуссия. Концепции знамений (signes), исходящей
из мнений "людей", Иисус противопоставляет другую интерпретацию. Он включает эти
знамения в возникающую теорию субъекта.
Эти "люди", "они", "Евреи", со всей очевидностью, противостоят сообществу
Иоанна. Историки спорят, принадлежат ли они Синагоге, будучи в ней
инакомыслящими, являются ли они учениками Иакова - брата Иисуса, последователями
Иоанна Крестителя или иудейско-христианской секты1. Но нас интересует не этот
социально-исторический аспект. Заметим только, что для того, чтобы основать свою
"Высокую Христологию", Иоанн вступает в семиологический спор. Его повествование
начинается с уподобления чудес, совершенных Иисусом, тем магическим знамениям,
которые послужили основанием веры для верующих, живших в дохристианскую эпоху.
Однако Иоанн переосмысливает эту магию, чтобы вписать ее в контекст другого
понимания веры.
Проследим эти метаморфозы.
Поначалу Иисус является волшебником: "За ним последовало множество народа,
потому что видели чудеса (signes), которые Он творил над больными" (Ин.6,2)2.
Будучи щедро одарен определенной силой, он берет пять ячменных хлебов и две рыбы
у маленького мальчика, распределяет их на пять тысяч человек и насыщает всех.
Люди поверили в него: "это истинно Тот Пророк, Которому должно придти в мир"
(Ин.6,14). Наконец, "они увидели Иисуса, идущего по морю" (Ин.6,19) в Капернаум.
Однако в дальнейшем евангелист пытается придать иной смысл этим чудесам. Имеют
ли они то же самое значение, которое прежде было известно "людям", и о котором
повествует Библия? Говорится ли здесь о простой реминисценции ветхозаветного
эпизода "манны в пустыне", данной народу при посредничестве Моисея? "Какое же Ты
дашь знамение, чтобы мы увидели и поверили Тебе? что Ты
290 Ю. Кристева
делаешь? Отцы наши ели манну в пустыне, как написано: хлеб с неба дал им есть"
(Ин.6,30-31). Короче говоря, являются ли знамения Иисуса повторением
ветхозаветных знамений, и если да, то по какому знамению его узнают? Здесь Иоанн
создает через Иисуса новую семиологию. Поначалу, согласно евангелисту, знамение
не является точным указателем для того, кому оно предназначено. Знамение
выполняет свое назначение только в том случае, если оно отвечает сенсорным
потребностям рецепиента. Стало быть, необходимо признать телесные нужды (голод,
жажду), ибо, отвечая им, "знамения" получают ту силу, которая придает им статус
знамений. Используя речи Иисуса, Иоанн увеличивает сенсорное дублирование
знамений. Он интерпретирует эти речи как произнесенные с целью удовлетворения
жизненно важных нужд: "Иисус сказал им в ответ: истинно, истинно говорю вам: вы
ищете Меня не потому, что видели чудеса, но потому, что ели хлеб и насытились"
(Ин.6,26).
Итак, интерпретация Иоанном чудес Иисуса начинается с сенсуализма, затем
переходит к оправданию потребностей ("Вы испытывали голод и жажду",- говорит в
итоге евангелист), что присутствует вплоть до символического центра Евхаристии.
Иоанн настаивает на том, что внешнее видение не исчерпывает многообразия вашего
опыта относительно этих "знамений". Перестаньте завороженно взирать на внешнюю
сторону того чуда-дара, который вы получили от Моисея-дарителя. Вместо того
чтобы оцепенеть, перенеситесь... чуть-чуть в сторону от самих себя. Ибо вы не
просто выступаете в качестве адресата этого чуда-дара, а вы существуете. Можно
сказать, что вы существуете во времени и в пространстве моего повествования. В
данный момент вы воспринимаете жаждущих, голодных, нуждающихся...
Исходя из этого, становится возможным второй сдвиг. Иоанн не забывает привлечь
через эти чудеса с пищей, в которой вы нуждаетесь, необходимость перехода к Я,
необходимость полностью довериться этому Я. "Я есмь хлеб жизни" (Ин.6,35). Кто
этот "Я"?
"Старайтесь не о пище тленной, но о пище, пребывающей в жизнь вечную, которую
даст вам Сын Человеческий, ибо на Нем положил печать(sсеller) Свою Отец, Бог"
(Ин.6,27).
Абсолютный субъект является "Сыном Человеческим", но сохраняет и тесные
отношения с Богом-Отцом. Разговор об отцовстве предполагает телесную генеалогию.
В этой связи воспоминание о происхождении в контексте чудес-
Знамения на пути к субъекту
291
знамений упорно ведет назад, к телу и ощущениям. Воспоминание об этом изнутри
новой семиологии Иоанна включает и объединение составляющих компонентов в
качестве физического тела.
Более того, термин "sceller" (скреплять, запечатывать)3 напоминает о неразрывной
близости репрезентанта (Сына) и репрезентируемого (Отца). С одной стороны, они -
"копии" друг друга, подобно печати и ее оттиску, слом привычных устоев и его
знамение, дар и его осуществление, жертва и ее принятие, осуществляемое через
страдание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
конструкции исцеления строится не на надежде, а на огне языков. Что раздражает
верующих, немногочисленную часть населения, вопреки общепринятому мнению?
Психоанализ, говорит Фрейд, "выводит из себя" человеческие существа, он
подталкивает их к противоречию самим себе...
Центральный пункт и камень преткновения этого копания заключается в щедрости
безмятежного легкомыслия нескончаемого анализа, за которым всегда остается
библейская логика. Отрицать силу ее остроты, чтобы эксгумировать тело; обойти
Отца, чтобы расшифровать Мать или подавленное желание, которое легко приводит к
чистосердечному антисемитизму, который клинически фиксирует больного в
288 Ю. Кристева
материнском фантазматическом лоне зависимости или надежды. Бытие существа
избранного, исключительного также труднопостижимо. Наоборот, можно найти
удовольствие в ригористическом "математическом" чтении библейского текста,
избегающем двусмысленности, и в особенности в той языческой части,
сосредоточенной в материнской телесности, которую мы назвали логическим желанием
монотеистического основания. Такое "научное" чтение приводит в аналитической
практике к случаям истерии (у мужчин и женщин), стремящейся, как сказал бы
Лакан, к параноидальной любви-ненависти к Другому. Не заметно ли это на примере
возникших в последнее время расколов и сект?
Что делать?
Перечитаем еще раз Библию. Разумеется, с интерпретационной целью, но еще и для
того, чтобы избавиться от наших личных фантазмов и наших интерпретативных
психозов.
Примечания:
Перевод Ж.Горбылевой статьи "Lire la Bible" выполнен по изданию: Julia Kristeva.
Les nouvelles maladies de I'ame. - Paris: Fayard, 1993. C.173-189.
1. The Idea of Purity in Ancient Judaism, Leiden, E.J.Brill, 1973.
2. Cf. Mary Douglas, De la souillure, Maspero, 1971.
3. Cf. J.Soler, "Semiotique de la nourriture dans la Bible" in Annales,
juillet-aout 1973, p.93 sqq.
4. Цитаты из Ветхого Завета приводятся по Библии, изданной Московской
Патриархией по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси
Алексия II. Российское библейское общество, Москва, 1993 (Прим. переводчика).
5 Е.М. Zuesse, "Taboo and the Divine Order" in Journal of the American Academy
of Religion, 1974, t.XLII. ј 3, p. 482-501.
6. Cf. J.Kristeva, Pouvoirs de 1'horreur, essai sur I'abjection, Seuil, 1980.
7. S. Freud, "Le Moi et le ca" in Essais de psychanalyse, p.200.
8. Cf. J.Kristeva, "L'abjet d'amour" in Confrontation, ј 6, 1981, p. 123-125,
repris in Histoires d'amour, Denoel, 1983, p. 53-65, Folio "Essais", Gallimard,
1985.
9. Cf. J.Kristeva, "Herethique de 1'amour", in Tel Quel, ј 74, hiver 1977,
repris dans "Stabat Mater", in Hisloires d'amour, op. oil.. p.295-327.
Юлия Кристева
ЗНАМЕНИЯ НА ПУТИ К СУБЪЕКТУ
Шестая глава Евангелия от Иоанна (написанная в 50-90-х годах) может быть
прочитана как семиологическая дискуссия. Концепции знамений (signes), исходящей
из мнений "людей", Иисус противопоставляет другую интерпретацию. Он включает эти
знамения в возникающую теорию субъекта.
Эти "люди", "они", "Евреи", со всей очевидностью, противостоят сообществу
Иоанна. Историки спорят, принадлежат ли они Синагоге, будучи в ней
инакомыслящими, являются ли они учениками Иакова - брата Иисуса, последователями
Иоанна Крестителя или иудейско-христианской секты1. Но нас интересует не этот
социально-исторический аспект. Заметим только, что для того, чтобы основать свою
"Высокую Христологию", Иоанн вступает в семиологический спор. Его повествование
начинается с уподобления чудес, совершенных Иисусом, тем магическим знамениям,
которые послужили основанием веры для верующих, живших в дохристианскую эпоху.
Однако Иоанн переосмысливает эту магию, чтобы вписать ее в контекст другого
понимания веры.
Проследим эти метаморфозы.
Поначалу Иисус является волшебником: "За ним последовало множество народа,
потому что видели чудеса (signes), которые Он творил над больными" (Ин.6,2)2.
Будучи щедро одарен определенной силой, он берет пять ячменных хлебов и две рыбы
у маленького мальчика, распределяет их на пять тысяч человек и насыщает всех.
Люди поверили в него: "это истинно Тот Пророк, Которому должно придти в мир"
(Ин.6,14). Наконец, "они увидели Иисуса, идущего по морю" (Ин.6,19) в Капернаум.
Однако в дальнейшем евангелист пытается придать иной смысл этим чудесам. Имеют
ли они то же самое значение, которое прежде было известно "людям", и о котором
повествует Библия? Говорится ли здесь о простой реминисценции ветхозаветного
эпизода "манны в пустыне", данной народу при посредничестве Моисея? "Какое же Ты
дашь знамение, чтобы мы увидели и поверили Тебе? что Ты
290 Ю. Кристева
делаешь? Отцы наши ели манну в пустыне, как написано: хлеб с неба дал им есть"
(Ин.6,30-31). Короче говоря, являются ли знамения Иисуса повторением
ветхозаветных знамений, и если да, то по какому знамению его узнают? Здесь Иоанн
создает через Иисуса новую семиологию. Поначалу, согласно евангелисту, знамение
не является точным указателем для того, кому оно предназначено. Знамение
выполняет свое назначение только в том случае, если оно отвечает сенсорным
потребностям рецепиента. Стало быть, необходимо признать телесные нужды (голод,
жажду), ибо, отвечая им, "знамения" получают ту силу, которая придает им статус
знамений. Используя речи Иисуса, Иоанн увеличивает сенсорное дублирование
знамений. Он интерпретирует эти речи как произнесенные с целью удовлетворения
жизненно важных нужд: "Иисус сказал им в ответ: истинно, истинно говорю вам: вы
ищете Меня не потому, что видели чудеса, но потому, что ели хлеб и насытились"
(Ин.6,26).
Итак, интерпретация Иоанном чудес Иисуса начинается с сенсуализма, затем
переходит к оправданию потребностей ("Вы испытывали голод и жажду",- говорит в
итоге евангелист), что присутствует вплоть до символического центра Евхаристии.
Иоанн настаивает на том, что внешнее видение не исчерпывает многообразия вашего
опыта относительно этих "знамений". Перестаньте завороженно взирать на внешнюю
сторону того чуда-дара, который вы получили от Моисея-дарителя. Вместо того
чтобы оцепенеть, перенеситесь... чуть-чуть в сторону от самих себя. Ибо вы не
просто выступаете в качестве адресата этого чуда-дара, а вы существуете. Можно
сказать, что вы существуете во времени и в пространстве моего повествования. В
данный момент вы воспринимаете жаждущих, голодных, нуждающихся...
Исходя из этого, становится возможным второй сдвиг. Иоанн не забывает привлечь
через эти чудеса с пищей, в которой вы нуждаетесь, необходимость перехода к Я,
необходимость полностью довериться этому Я. "Я есмь хлеб жизни" (Ин.6,35). Кто
этот "Я"?
"Старайтесь не о пище тленной, но о пище, пребывающей в жизнь вечную, которую
даст вам Сын Человеческий, ибо на Нем положил печать(sсеller) Свою Отец, Бог"
(Ин.6,27).
Абсолютный субъект является "Сыном Человеческим", но сохраняет и тесные
отношения с Богом-Отцом. Разговор об отцовстве предполагает телесную генеалогию.
В этой связи воспоминание о происхождении в контексте чудес-
Знамения на пути к субъекту
291
знамений упорно ведет назад, к телу и ощущениям. Воспоминание об этом изнутри
новой семиологии Иоанна включает и объединение составляющих компонентов в
качестве физического тела.
Более того, термин "sceller" (скреплять, запечатывать)3 напоминает о неразрывной
близости репрезентанта (Сына) и репрезентируемого (Отца). С одной стороны, они -
"копии" друг друга, подобно печати и ее оттиску, слом привычных устоев и его
знамение, дар и его осуществление, жертва и ее принятие, осуществляемое через
страдание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103