Неподвижность вещей абсолютно одновременна с актом
видения, а не вытекает из него. Эти два феномена вовлечены друг в друга; мы не
имеем дело с двумя терминами алгебраического выражения, а имеем дело с двумя
моментами организации, охватывающей их. Для меня мой глаз - определенная
способность, устанавливающая контакт с вещами, а - не экран, на котором они
отображаются. Отношение глаза к объекту не дано мне в виде геометрической
проекции объекта на глаз. Оно как бы удерживает мой глаз на объекте,
неразличимом на границе видения, но который в тот момент, когда я фокусируюсь на
нем, становится все более и более определенным. Когда мой глаз движется
пассивно, я утрачиваю не объективное представление о его сдвиге в орбите,
которое в любом случае на дано мне, - я теряю приспособленность своего взгляда к
объектам, без которой их нельзя зафиксировать или рассматривать в
действительном, подлинном движении. Вот почему, надавливая на свое глазное
яблоко, я не воспринимаю истинного движения; сами вещи остаются неподвижными,
движется только изображение их поверхности. Короче говоря, при парезисе
глазно-моторных мускулов я не в состоянии объяснить постоянство образа на
сетчатке с точки зрения движения, относящегося к объектам. Однако я не испытываю
ослабления фиксации своего взгляда; двигаясь, он, как и прежде, переводит и
перемещает объект. Таким образом, сам глаз никогда не участвует в восприятии
объекта. То, что мы намереваемся сказать о движении без объекта в движении, тем
более относится к нашему собственному телу. Движение моего глаза в направлении
вещи, на которой он сфокусировался, не изменяет место одного объекта по
отношению к другому; оно увеличивает его реальность. Мой глаз находится в
состоянии движения или
М. Мерло-Понти
68
покоя в отношении вещи, к которой он стремится или от которой удаляется. В той
мере, в которой тело обеспечивает восприятие движения и его основания, оно
выступает как способность этого восприятия, укорененная в определенной области и
приспособленная к миру. Состояния покоя или движения проявляются среди тех
объектов, которые сами по себе не определены ни в отношении чего-либо, ни в
отношении моего тела как объекта. Это относится и к тем случаям, когда мое тело
укореняется в определенных объектах. Подобно верху и низу, феномен движения
связан с различными уровнями, и каждым движением предполагается определенное,
отличающее его от других движений укоренение. Не совсем ясно выражаясь по поводу
относительности движения, мы, как в других подобных случаях, вынуждены задать
вопрос: что же, в строгом смысле, представляет собой укоренение и каким образом
оно конституирует основание покоя? Оно не является эксплицитным восприятием, а
точки укоренения в тот момент, когда мы фокусируемся на них, не являются
объектами. Шпиль башни начинает двигаться только тогда, когда я устраняю небо за
границы своего видения. Для установленных, фиксированных точек, лежащих в
основании движения, существенно не то, что они должны полагаться в имеющемся
знании, а то, что они всегда должны быть "уже там". Они не направлены на
восприятие, а окружают его, включаясь на досознательном уровне, и в результате
воздействуют на нас, как уже готовые. Случаи двойственного восприятия, в которых
мы можем выбирать между различными способами укоренения,- это случаи, в которых
наше восприятие искусственно порывает со своим контекстом и своим прошлым, это -
случаи, где мы не воспринимаем собственное бытие как целостность, а играем с
нашим телом и с всеобщностью, включающей его, что дает нам возможность порвать с
любым историческим обязательством и функционировать самим по себе. Однако
несмотря на возможность разрыва с человеческим миром, существуя, мы продолжаем
оставаться зависимыми если не от человеческой среды, то от среды физической. Мы
не можем оказать помощь глазам в тот момент, когда они фокусируются, так как
восприятие не является произвольным в отношении любого фокуса, заданного
взгляду. Однако восприятие сковано меньше, если жизнь тела интегрирована в наше
конкретное существование. Я могу видеть собственное движение, независимо от
того, иллюзорно оно или действительно. "Играя в карты в купе, я вижу, как
удаляется соседний поезд, хотя в действительности с места тронулся мой. Наблюдая
за соседним
69 Пространство
поездом и пытаясь установить, кто же находится в движении, я начинаю понимать,
что движется мой поезд"50. Занимаемое нами купе "покоится", его стены
"вертикальны", а ландшафт меняется на глазах; возникает ощущение, что ели,
видимые в окно, скользят по склону холма. Выглядывая в окно, мы входим в большой
мир, преодолевая пределы нашего маленького мира; ели самостоятельно
выстраиваются в ряд и становятся неподвижными, поезд спускается с холма и
устремляется в сельскую местность. Относительность движения заключается в
способности изменить наше окружение в рамках большого мира. Только тогда, когда
окружающая среда вовлекает нас, мы видим движение, которое проявляется как
абсолютное. Мы можем говорить о том, что психологи называют абсолютным
движением, не впадая при этом в противоречия реализма, и понять феномен
движения, не позволяя логике разрушить его, только при том условии, что помимо
актов эксплицитного знания (cogitationes) мы допускаем скрытые акты, идущие из
прошлого, с помощью которых мир был дан, только при условии, что мы обладаем
не-тетическим сознанием.
До сих пор мы рассматривали восприятие пространства только так, как это принято
в традиционной философии и психологии, а именно как знание пространственных
отношений между объектами, а также их геометрических характеристик, то есть как
знание, достижимое любым незаинтересованным субъектом. Однако даже при анализе
подобной абстрактной функции, далекой от того, чтобы охватить целостность нашего
переживания пространства, мы пришли к осознанию пространственности в качестве
условия, устанавливающего субъекта в окружающей обстановке и вовлекающего его в
мир. Другими словами, мы приложили усилия, чтобы понять, что пространственное
восприятие является структурным феноменом и схватывается только в рамках
перцептуального поля, которое, в своей всеобщности, мотивирует пространственное
восприятие, предполагая субъекту возможное укоренение. Однако традиционная
проблема восприятия вообще и восприятия пространства в частности должна быть
вновь включена в более широкий контекст. Задавая вопрос о том, как это возможно
в эксплицитном акте, определяющем пространственные отношения и объекты с их
"свойствами", мы хотим знать, что представляет из себя первичный акт, который
проявляется только на фоне чувственного мира, допуская при этом, что этот акт не
есть осознанное переживание мира, а следовательно, выходим на уровень второго
порядка. В естественной установке я не обладаю восприятиями и не устанавливаю
один объект
70 М. Мерло-Понти
рядом с другим в соответствии с их объективными взаимоотношениями; я обладаю
потоком переживаний, которые как одновременно, так и последовательно
взаимообусловливают и объясняют друг друга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
видения, а не вытекает из него. Эти два феномена вовлечены друг в друга; мы не
имеем дело с двумя терминами алгебраического выражения, а имеем дело с двумя
моментами организации, охватывающей их. Для меня мой глаз - определенная
способность, устанавливающая контакт с вещами, а - не экран, на котором они
отображаются. Отношение глаза к объекту не дано мне в виде геометрической
проекции объекта на глаз. Оно как бы удерживает мой глаз на объекте,
неразличимом на границе видения, но который в тот момент, когда я фокусируюсь на
нем, становится все более и более определенным. Когда мой глаз движется
пассивно, я утрачиваю не объективное представление о его сдвиге в орбите,
которое в любом случае на дано мне, - я теряю приспособленность своего взгляда к
объектам, без которой их нельзя зафиксировать или рассматривать в
действительном, подлинном движении. Вот почему, надавливая на свое глазное
яблоко, я не воспринимаю истинного движения; сами вещи остаются неподвижными,
движется только изображение их поверхности. Короче говоря, при парезисе
глазно-моторных мускулов я не в состоянии объяснить постоянство образа на
сетчатке с точки зрения движения, относящегося к объектам. Однако я не испытываю
ослабления фиксации своего взгляда; двигаясь, он, как и прежде, переводит и
перемещает объект. Таким образом, сам глаз никогда не участвует в восприятии
объекта. То, что мы намереваемся сказать о движении без объекта в движении, тем
более относится к нашему собственному телу. Движение моего глаза в направлении
вещи, на которой он сфокусировался, не изменяет место одного объекта по
отношению к другому; оно увеличивает его реальность. Мой глаз находится в
состоянии движения или
М. Мерло-Понти
68
покоя в отношении вещи, к которой он стремится или от которой удаляется. В той
мере, в которой тело обеспечивает восприятие движения и его основания, оно
выступает как способность этого восприятия, укорененная в определенной области и
приспособленная к миру. Состояния покоя или движения проявляются среди тех
объектов, которые сами по себе не определены ни в отношении чего-либо, ни в
отношении моего тела как объекта. Это относится и к тем случаям, когда мое тело
укореняется в определенных объектах. Подобно верху и низу, феномен движения
связан с различными уровнями, и каждым движением предполагается определенное,
отличающее его от других движений укоренение. Не совсем ясно выражаясь по поводу
относительности движения, мы, как в других подобных случаях, вынуждены задать
вопрос: что же, в строгом смысле, представляет собой укоренение и каким образом
оно конституирует основание покоя? Оно не является эксплицитным восприятием, а
точки укоренения в тот момент, когда мы фокусируемся на них, не являются
объектами. Шпиль башни начинает двигаться только тогда, когда я устраняю небо за
границы своего видения. Для установленных, фиксированных точек, лежащих в
основании движения, существенно не то, что они должны полагаться в имеющемся
знании, а то, что они всегда должны быть "уже там". Они не направлены на
восприятие, а окружают его, включаясь на досознательном уровне, и в результате
воздействуют на нас, как уже готовые. Случаи двойственного восприятия, в которых
мы можем выбирать между различными способами укоренения,- это случаи, в которых
наше восприятие искусственно порывает со своим контекстом и своим прошлым, это -
случаи, где мы не воспринимаем собственное бытие как целостность, а играем с
нашим телом и с всеобщностью, включающей его, что дает нам возможность порвать с
любым историческим обязательством и функционировать самим по себе. Однако
несмотря на возможность разрыва с человеческим миром, существуя, мы продолжаем
оставаться зависимыми если не от человеческой среды, то от среды физической. Мы
не можем оказать помощь глазам в тот момент, когда они фокусируются, так как
восприятие не является произвольным в отношении любого фокуса, заданного
взгляду. Однако восприятие сковано меньше, если жизнь тела интегрирована в наше
конкретное существование. Я могу видеть собственное движение, независимо от
того, иллюзорно оно или действительно. "Играя в карты в купе, я вижу, как
удаляется соседний поезд, хотя в действительности с места тронулся мой. Наблюдая
за соседним
69 Пространство
поездом и пытаясь установить, кто же находится в движении, я начинаю понимать,
что движется мой поезд"50. Занимаемое нами купе "покоится", его стены
"вертикальны", а ландшафт меняется на глазах; возникает ощущение, что ели,
видимые в окно, скользят по склону холма. Выглядывая в окно, мы входим в большой
мир, преодолевая пределы нашего маленького мира; ели самостоятельно
выстраиваются в ряд и становятся неподвижными, поезд спускается с холма и
устремляется в сельскую местность. Относительность движения заключается в
способности изменить наше окружение в рамках большого мира. Только тогда, когда
окружающая среда вовлекает нас, мы видим движение, которое проявляется как
абсолютное. Мы можем говорить о том, что психологи называют абсолютным
движением, не впадая при этом в противоречия реализма, и понять феномен
движения, не позволяя логике разрушить его, только при том условии, что помимо
актов эксплицитного знания (cogitationes) мы допускаем скрытые акты, идущие из
прошлого, с помощью которых мир был дан, только при условии, что мы обладаем
не-тетическим сознанием.
До сих пор мы рассматривали восприятие пространства только так, как это принято
в традиционной философии и психологии, а именно как знание пространственных
отношений между объектами, а также их геометрических характеристик, то есть как
знание, достижимое любым незаинтересованным субъектом. Однако даже при анализе
подобной абстрактной функции, далекой от того, чтобы охватить целостность нашего
переживания пространства, мы пришли к осознанию пространственности в качестве
условия, устанавливающего субъекта в окружающей обстановке и вовлекающего его в
мир. Другими словами, мы приложили усилия, чтобы понять, что пространственное
восприятие является структурным феноменом и схватывается только в рамках
перцептуального поля, которое, в своей всеобщности, мотивирует пространственное
восприятие, предполагая субъекту возможное укоренение. Однако традиционная
проблема восприятия вообще и восприятия пространства в частности должна быть
вновь включена в более широкий контекст. Задавая вопрос о том, как это возможно
в эксплицитном акте, определяющем пространственные отношения и объекты с их
"свойствами", мы хотим знать, что представляет из себя первичный акт, который
проявляется только на фоне чувственного мира, допуская при этом, что этот акт не
есть осознанное переживание мира, а следовательно, выходим на уровень второго
порядка. В естественной установке я не обладаю восприятиями и не устанавливаю
один объект
70 М. Мерло-Понти
рядом с другим в соответствии с их объективными взаимоотношениями; я обладаю
потоком переживаний, которые как одновременно, так и последовательно
взаимообусловливают и объясняют друг друга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103