Проблема обоснования, которая выходит на
передний план в "Трансцендентальной дедукции", фактически исключает интенцию на
создание подлинной физиологии души (Gemut)2. По-видимому, описание того, каким
образом познает душа, - менее важная задача, чем стремление к обоснованию
универсального знания с помощью синтетической функции категорий и, в конечном
счете, с помощью трансцендентальной апперцепции, задающей функцию единства. На
подобную эпистемологическую направленность указывают три коррелятивных понятия -
природа, опыт и действительность. Природа, определяемая (в некотором смысле
феноменологически) как "целостность всех феноменов", с эпистемологической точки
зрения является "природой вообще, рассматриваемой в соответствии со своими
законами (Cesetzmassigkeit)". Таким образом, природа является коррелятом опыта,
Cesetzmdssigkeit природы совпадает с условиями возможности опыта. Следуя
эпистемологической задаче, Критика исследует такие априорные понятия, которые
обеспечивают возможность "формального единства опыта" или "форму опыта вообще".
В этой плоскости предстает проблема объективности. Объективность - это
когнитивное состояние, которое Gеsetzmassigkeit предоставляет эмпирическому
рассудку.
Содержание Критики, подчиненное стремлению обосновать конституируемое знание
(математику, физику, метафизику), не ограничивается сугубо эпистемологической
детерминацией объективности. Результаты "Аналитики" превосходят потребности
Ньютоновской физики, а результаты "Эстетики" - потребности Евклидовой, и даже
не-Евклидовой геометрий. В той пограничной области, где Критика выходит за рамки
собственно эпистемологии, появляется возможность поиска начал подлинной
феноменологии.
Коперниканский переворот, освобожденный от эпистемологических привнесений, есть
ничто иное, как феноменологическое epoche. Его результат - общая редукция, с
помощью которой осуществляется не только переход от конституированных наук и
применяемого знания к условиям их обоснованности, а осуществляется переход от
целостности явлений к условиям их конституирования. Этот дескриптивный проект
обычно остается в тени, скрытый стремлением Критики к обоснованию, которое
проявляется каждый раз, когда Кант, отрицая зависимость от конституированной
науки, точно определяет то, что он называет восприимчиво-
168 П. Рикер
стью, спонтанностью, синтезом, подведением, продуктивностью, репродуктивностью и
так далее. Подобные описания, находящиеся на первоначальной стадии развития,
очень часто замаскированы под определения, которые необходимы для реализации
эпистемологического замысла, поскольку а priori, конституирующее детерминацию
всего знания, само укоренено в актах, операциях или функциях, чье описание
превосходит пределы области точного знания. Можно ли в этом случае сказать, что
Критика включает "трансцендентальное переживание"?
(2) Трансцендентальное переживание, которое открывается феноменологу в
результате применения феноменологической редукции, на первый взгляд кажется
совершенно чуждым духу кантовской философии. Не становится ли само понятие
"трансцендентальное переживание" бессмысленным с точки зрения кантианства, когда
оно относится к cogiего как феномен и, следовательно, не как условие возможности феномена, а как
природный объект? Не будем ли мы, комбинируя трансцендентальную редукцию с
эйдетической, отдаляться все дальше и дальше как от Канта - используя
подозрительное словосочетание, отдающее психологизмом (субъективный процесс), -
так и от платонизма (Эго-эйдос)? Может быть, в данном случае, стоит вспомнить,
что "Я-мыслю" первоначальной апперцепции никоим образом не соответствует тому
Эго, которое схватывается в своем эйдосе и редуцируется к унифицирующей функции,
поддерживающей синтетическую деятельность познавательной способности? Тогда
каким образом "трансцендентальное переживание" способно преодолеть следующую
дилемму: либо я "сознаю", что "Я-мыслю", но это "сознаю" не является знанием;
либо я "знаю" Эго, но оно - феномен природы? Как раз на этом фундаменте покоится
неокантианская критика Гуссерля.
Нужно признать. Критика обошла трудности, связанные с этой дилеммой, которая
имеет место только в эпистемологии, где "Я-мыслю" и "сами феномены" определяются
с точки зрения объективного знания. Фактически всякий раз, когда Кант приступает
к непосредственному исследованию Gemut, он избегает этой дилеммы. Сам термин
Gemut, несколько загадочный, означает "поле трансцендентального переживания",
тематизированное Гуссерлем. Gemut совершенно не совпадает с "Я-мыслю", с
эпистемологической гарантией единства опыта; в большей степени этот термин
соотносится с тем, что Гуссерль называет ego cogito cogitata. Иными словами,
Gemut и является темой Кантовской фено-
169 Кант и Гуссерль
менологии, темой, появившейся на свет в результате Коперниканского переворота.
Когда этот переворот не сводится к questio juris, к аксиоматизации ньютоновской
физики, он представляет из себя ничто иное, как редукцию частных способов бытия
к их явлениям в Gemut. Под руководством трансцендентального переживания Gemut
появляется возможность очертить границы Кантовской феноменологии.
По крайней мере "Трансцендентальная эстетика" несомненно является
феноменологической частью Критики. Описание пространственности феноменов -
единственное описание, предпринятое Кантом и касающееся математики, - зажато
между эпистемологической направленностью на обоснование априорных синтетических
суждений геометрии3 и конституированием посредством чистого созерцания,
характеризующего математику4, с одной стороны, и онтологической направленностью,
затрагивающей вопрос о характере бытия пространства, с другой5.
Тем не менее феноменология пространственности предполагается в той мере, в
которой пространство относится к "субъективной структуре нашей души"
(subjektiven Beshaffenheit unseres Gemuts) (A 25). Только на такой феноменологии
можно основать чисто эпистемологическое понятие априорного созерцания,
совпадающего с "той формой, которая имеет место в субъекте". Кант стремится
описать пространство как способ, с помощью которого субъект предвосхищает
явление чего-либо. "Определять возможность внешнего созерцания" - выражение,
гораздо более соответствующее характеру феноменологии, чем выражение "определять
возможность априорных синтетических суждений геометрии". Эта возможность не
затрагивает способ обоснования, она относится к структуре Beshaffenheit unseres
Gemuts.
Тем не менее "Трансцендентальная эстетика" все еще сохраняет двусмысленность,
что связано не только с зачаточным состоянием содержащейся в ней феноменологии,
но, кроме того, зависит от ее статичного характера. Пространство и время не
рассматриваются в движении целостного опыта, а в большей степени характеризуются
как способы, формирующие первичные структуры, завершенные и инертные. Последнее
утверждение становится более понятным, если сослаться на эпистемологическую
направленность. Для геометра пространственность не является стадией
конституирования "вещи".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
передний план в "Трансцендентальной дедукции", фактически исключает интенцию на
создание подлинной физиологии души (Gemut)2. По-видимому, описание того, каким
образом познает душа, - менее важная задача, чем стремление к обоснованию
универсального знания с помощью синтетической функции категорий и, в конечном
счете, с помощью трансцендентальной апперцепции, задающей функцию единства. На
подобную эпистемологическую направленность указывают три коррелятивных понятия -
природа, опыт и действительность. Природа, определяемая (в некотором смысле
феноменологически) как "целостность всех феноменов", с эпистемологической точки
зрения является "природой вообще, рассматриваемой в соответствии со своими
законами (Cesetzmassigkeit)". Таким образом, природа является коррелятом опыта,
Cesetzmdssigkeit природы совпадает с условиями возможности опыта. Следуя
эпистемологической задаче, Критика исследует такие априорные понятия, которые
обеспечивают возможность "формального единства опыта" или "форму опыта вообще".
В этой плоскости предстает проблема объективности. Объективность - это
когнитивное состояние, которое Gеsetzmassigkeit предоставляет эмпирическому
рассудку.
Содержание Критики, подчиненное стремлению обосновать конституируемое знание
(математику, физику, метафизику), не ограничивается сугубо эпистемологической
детерминацией объективности. Результаты "Аналитики" превосходят потребности
Ньютоновской физики, а результаты "Эстетики" - потребности Евклидовой, и даже
не-Евклидовой геометрий. В той пограничной области, где Критика выходит за рамки
собственно эпистемологии, появляется возможность поиска начал подлинной
феноменологии.
Коперниканский переворот, освобожденный от эпистемологических привнесений, есть
ничто иное, как феноменологическое epoche. Его результат - общая редукция, с
помощью которой осуществляется не только переход от конституированных наук и
применяемого знания к условиям их обоснованности, а осуществляется переход от
целостности явлений к условиям их конституирования. Этот дескриптивный проект
обычно остается в тени, скрытый стремлением Критики к обоснованию, которое
проявляется каждый раз, когда Кант, отрицая зависимость от конституированной
науки, точно определяет то, что он называет восприимчиво-
168 П. Рикер
стью, спонтанностью, синтезом, подведением, продуктивностью, репродуктивностью и
так далее. Подобные описания, находящиеся на первоначальной стадии развития,
очень часто замаскированы под определения, которые необходимы для реализации
эпистемологического замысла, поскольку а priori, конституирующее детерминацию
всего знания, само укоренено в актах, операциях или функциях, чье описание
превосходит пределы области точного знания. Можно ли в этом случае сказать, что
Критика включает "трансцендентальное переживание"?
(2) Трансцендентальное переживание, которое открывается феноменологу в
результате применения феноменологической редукции, на первый взгляд кажется
совершенно чуждым духу кантовской философии. Не становится ли само понятие
"трансцендентальное переживание" бессмысленным с точки зрения кантианства, когда
оно относится к cogi
природный объект? Не будем ли мы, комбинируя трансцендентальную редукцию с
эйдетической, отдаляться все дальше и дальше как от Канта - используя
подозрительное словосочетание, отдающее психологизмом (субъективный процесс), -
так и от платонизма (Эго-эйдос)? Может быть, в данном случае, стоит вспомнить,
что "Я-мыслю" первоначальной апперцепции никоим образом не соответствует тому
Эго, которое схватывается в своем эйдосе и редуцируется к унифицирующей функции,
поддерживающей синтетическую деятельность познавательной способности? Тогда
каким образом "трансцендентальное переживание" способно преодолеть следующую
дилемму: либо я "сознаю", что "Я-мыслю", но это "сознаю" не является знанием;
либо я "знаю" Эго, но оно - феномен природы? Как раз на этом фундаменте покоится
неокантианская критика Гуссерля.
Нужно признать. Критика обошла трудности, связанные с этой дилеммой, которая
имеет место только в эпистемологии, где "Я-мыслю" и "сами феномены" определяются
с точки зрения объективного знания. Фактически всякий раз, когда Кант приступает
к непосредственному исследованию Gemut, он избегает этой дилеммы. Сам термин
Gemut, несколько загадочный, означает "поле трансцендентального переживания",
тематизированное Гуссерлем. Gemut совершенно не совпадает с "Я-мыслю", с
эпистемологической гарантией единства опыта; в большей степени этот термин
соотносится с тем, что Гуссерль называет ego cogito cogitata. Иными словами,
Gemut и является темой Кантовской фено-
169 Кант и Гуссерль
менологии, темой, появившейся на свет в результате Коперниканского переворота.
Когда этот переворот не сводится к questio juris, к аксиоматизации ньютоновской
физики, он представляет из себя ничто иное, как редукцию частных способов бытия
к их явлениям в Gemut. Под руководством трансцендентального переживания Gemut
появляется возможность очертить границы Кантовской феноменологии.
По крайней мере "Трансцендентальная эстетика" несомненно является
феноменологической частью Критики. Описание пространственности феноменов -
единственное описание, предпринятое Кантом и касающееся математики, - зажато
между эпистемологической направленностью на обоснование априорных синтетических
суждений геометрии3 и конституированием посредством чистого созерцания,
характеризующего математику4, с одной стороны, и онтологической направленностью,
затрагивающей вопрос о характере бытия пространства, с другой5.
Тем не менее феноменология пространственности предполагается в той мере, в
которой пространство относится к "субъективной структуре нашей души"
(subjektiven Beshaffenheit unseres Gemuts) (A 25). Только на такой феноменологии
можно основать чисто эпистемологическое понятие априорного созерцания,
совпадающего с "той формой, которая имеет место в субъекте". Кант стремится
описать пространство как способ, с помощью которого субъект предвосхищает
явление чего-либо. "Определять возможность внешнего созерцания" - выражение,
гораздо более соответствующее характеру феноменологии, чем выражение "определять
возможность априорных синтетических суждений геометрии". Эта возможность не
затрагивает способ обоснования, она относится к структуре Beshaffenheit unseres
Gemuts.
Тем не менее "Трансцендентальная эстетика" все еще сохраняет двусмысленность,
что связано не только с зачаточным состоянием содержащейся в ней феноменологии,
но, кроме того, зависит от ее статичного характера. Пространство и время не
рассматриваются в движении целостного опыта, а в большей степени характеризуются
как способы, формирующие первичные структуры, завершенные и инертные. Последнее
утверждение становится более понятным, если сослаться на эпистемологическую
направленность. Для геометра пространственность не является стадией
конституирования "вещи".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103