Действительно, я могу
осознавать тот же самый объект по-разному ориентированным и даже, как уже
указывалось, узнать перевернутое лицо. Однако это всегда обеспечивается тем, что
мы мысленно занимаем позицию перед ким, а иногда поступаем так и физически,
когда, например, наклоняем голову, чтобы рассмотреть фото, которое держит
человек, стоящий перед нами. Таким образом, мы не в состоянии развести бытие и
ориентированное бытие, разыскать основание пространства или задать вопрос о том,
что такое уровень всех уровней, так как любое рассматриваемое бытие соотносится
с воспринимаемым миром прямо или косвенно, а воспринимаемый мир можно понять
только с точки "рения направления. Изначальный уровень расположен в горизонте
всех наших восприятии, но этот горизонт принципиально не достижим и не
тематизируем в нашем выраженном восприятии. Каждый из уровней, приспособленных
для нормального существования, проявляется тогда, когда мы бросаем якорь в
некотором предлагаемом нам "месте". Это место само по себе пространственно
обособлено только в отношении предшествующего уровня. Каждое переживание из
целостной последовательности наших переживаний, включая первое, переходит во
вновь достигнутую пространственность. Условие нашего первого пространственного
восприятия заключается в том, что оно должно соотноситься с некоторой
предшествующей ориентацией. Оно должно затем застать нас за работой В мире.
Однако так как мы сами находимся в основании всего, этот мир не может быть
определенным миром, определенным Зрительным полем. Первый пространственный
уровень нигде не может обрести точку опоры, так как для того, чтобы обособиться
в пространстве, она должна найти уровень, предшествующий первому. Мое первое
восприятие и мой первый контакт с миром, поскольку он не ориентирован "в себе",
должны проявиться для меня как действие, соответствующее Предшествующему
соглашению, достигнутому между Х и миром в общем, а моя история должна быть
продолжением предыстории и использовать ранее достигнутые результаты. Мой личный
опыт должен быть продолжением предличностной традиции. Следовательно, до меня
существует другой субъект, для которого мир существует прежде моего мира и
который отмечает в нем мое место. Этот пленник или естественный дух есть мое
тело, но оно не есть тело данного момента, являющееся инструментом моего личного
выбора и приданное тому или иному миру, а есть тело как система анонимных
"функций", которая сводит каждый частный фокус в общую
40 М. Мерло-Понти
проекцию. Подобное предпочтение бытия, которое нельзя назвать слепой
привязанностью к миру, имеет место в самом начале моей жизни. Оно присоединяет
каждое последующее восприятие пространства к его значению, возобновляясь в любой
момент. Присутствуя в самом сердце субъекта, пространство и восприятие
свидетельствуют о факте его рождения, о непреходящем значении его телесного
бытия, о его связи с миром более древним, чем мысль. Вот почему они насыщают
сознание, но остаются недоступными рефлексии. Нестабильность уровней зависит не
только от интеллектуального опыта беспорядка, но и от опыта несерьезного и
пресыщенного отношения к жизни18 как реакции на осознание конечности
существования, наполняющей нас ужасом. Фиксация уровня свидетельствует об утрате
ощущения конечности, так как пространство имеет основу в нашей фактичности. Оно
ни объект, ни акт унификации, связанный с субъектом. Пространство нельзя
наблюдать, так как оно предполагается в каждом наблюдении, его нельзя
рассматривать как продукт конституирующего действия, поскольку оно уже укоренено
в своей заранее конституированной сущности, ибо только таким образом оно может,
используя свою магическую силу, продемонстрировать собственную, именно
пространственную, особенность на фоне окружающего мира без какого-либо явного
указания на себя.
Традиционные концепции восприятия исходят из того, что глубина не видима.
Беркли, например, показывает, что она не может быть дана в отсутствие
какого-либо средства ее фиксации, поскольку наш глаз, очевидно, получает только
плоскую проекцию зрительного поля. Если все-таки на критику гипотезы постоянства
возразить, что мы не можем судить об изображении на сетчатке нашего глаза,
Беркли, вероятно, ответил бы, что глубину нельзя увидеть, поскольку она не
простирается перед нашими глазами, а дается только в форме перспективы,
независимо от истинности образа на сетчатке. В случае же аналитической рефлексии
глубину нужно рассматривать как невидимую по теоретическим причинам; и даже в
том случае, когда глубину можно зарегистрировать нашими глазами, чувственное
восприятие должно сохранять только множественность саму по себе, выстроенную
таким образом, чтобы расстояние до объекта, подобно всем другим пространственным
отношениям, существовало только для субъекта, мысленно синтезирующего и
схватывающего ее. Несмотря на то, что эти две доктрины диаметрально
противоположны, тем не менее и та и другая ссылаются на наш действительный опыт.
В обоих случаях
41 Пространство
глубина явно отождествляется с шириной, данной в перспективе, что делает ее
невидимой. Аргумент Беркли, грубо говоря, именно так и выглядит. То, что я
называю глубиной, в действительности есть сопоставление точек, за счет чего она
сравнима с шириной. Я поставлен в такую позицию, что мне просто трудно это
увидеть. Я был бы в состоянии наблюдать сопоставимость глубины и ширины в том
случае, если бы имел возможность занять такую позицию в зрительном поле, при
которой одним взглядом мог бы зафиксировать совокупность простирающихся передо
мной объектов, тогда как в действительности они скрываются от меня друг за
другом или указывают дистанцию от моего тела до первого объекта, стягивая
расстояние в одну точку. Сопоставление точек, данных одновременно и в одном
направлении, обусловленном моим взглядом, есть то, что не дает мне возможность
видеть глубину и заставляет наблюдателя рассматривать ее как ширину. Таким
образом, в том случае, когда говорят, что глубина не видима, ее уже
идентифицируют- с шириной. С такого рода аргументом трудно согласиться. Сходным
образом интеллектуализм, при анализе переживания глубины, рассматривает
мыслящего субъекта, который синтезирует это переживание за счет рефлексии,
основанной на уже существующей глубине, на сопоставлении точек, данных
одновременно, которые не являются глубиной, присутствующей для меня, но
глубиной, присутствующей со стороны внешнего наблюдателя, рассматривающего ее
как ширину19. Изначально уподобляя одно другому, две различных философских
позиции принимают как должное результат конститутивного процесса, стадии
которого мы, фактически, обязаны проследить заново. Чтобы принять глубину за
ширину, рассмотренную как бы в профиль, и оказаться в однородном пространстве,
субъект обязан оставить свое место в мире и отказаться от собственной точки
зрения на него, осознавая себя своего рода вездесущим. Для Бога, действительно
вездесущего, ширина непосредственно совпадает с глубиной. Интеллектуализм и
эмпиризм не дают никакого объяснения человеческому переживанию мира;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
осознавать тот же самый объект по-разному ориентированным и даже, как уже
указывалось, узнать перевернутое лицо. Однако это всегда обеспечивается тем, что
мы мысленно занимаем позицию перед ким, а иногда поступаем так и физически,
когда, например, наклоняем голову, чтобы рассмотреть фото, которое держит
человек, стоящий перед нами. Таким образом, мы не в состоянии развести бытие и
ориентированное бытие, разыскать основание пространства или задать вопрос о том,
что такое уровень всех уровней, так как любое рассматриваемое бытие соотносится
с воспринимаемым миром прямо или косвенно, а воспринимаемый мир можно понять
только с точки "рения направления. Изначальный уровень расположен в горизонте
всех наших восприятии, но этот горизонт принципиально не достижим и не
тематизируем в нашем выраженном восприятии. Каждый из уровней, приспособленных
для нормального существования, проявляется тогда, когда мы бросаем якорь в
некотором предлагаемом нам "месте". Это место само по себе пространственно
обособлено только в отношении предшествующего уровня. Каждое переживание из
целостной последовательности наших переживаний, включая первое, переходит во
вновь достигнутую пространственность. Условие нашего первого пространственного
восприятия заключается в том, что оно должно соотноситься с некоторой
предшествующей ориентацией. Оно должно затем застать нас за работой В мире.
Однако так как мы сами находимся в основании всего, этот мир не может быть
определенным миром, определенным Зрительным полем. Первый пространственный
уровень нигде не может обрести точку опоры, так как для того, чтобы обособиться
в пространстве, она должна найти уровень, предшествующий первому. Мое первое
восприятие и мой первый контакт с миром, поскольку он не ориентирован "в себе",
должны проявиться для меня как действие, соответствующее Предшествующему
соглашению, достигнутому между Х и миром в общем, а моя история должна быть
продолжением предыстории и использовать ранее достигнутые результаты. Мой личный
опыт должен быть продолжением предличностной традиции. Следовательно, до меня
существует другой субъект, для которого мир существует прежде моего мира и
который отмечает в нем мое место. Этот пленник или естественный дух есть мое
тело, но оно не есть тело данного момента, являющееся инструментом моего личного
выбора и приданное тому или иному миру, а есть тело как система анонимных
"функций", которая сводит каждый частный фокус в общую
40 М. Мерло-Понти
проекцию. Подобное предпочтение бытия, которое нельзя назвать слепой
привязанностью к миру, имеет место в самом начале моей жизни. Оно присоединяет
каждое последующее восприятие пространства к его значению, возобновляясь в любой
момент. Присутствуя в самом сердце субъекта, пространство и восприятие
свидетельствуют о факте его рождения, о непреходящем значении его телесного
бытия, о его связи с миром более древним, чем мысль. Вот почему они насыщают
сознание, но остаются недоступными рефлексии. Нестабильность уровней зависит не
только от интеллектуального опыта беспорядка, но и от опыта несерьезного и
пресыщенного отношения к жизни18 как реакции на осознание конечности
существования, наполняющей нас ужасом. Фиксация уровня свидетельствует об утрате
ощущения конечности, так как пространство имеет основу в нашей фактичности. Оно
ни объект, ни акт унификации, связанный с субъектом. Пространство нельзя
наблюдать, так как оно предполагается в каждом наблюдении, его нельзя
рассматривать как продукт конституирующего действия, поскольку оно уже укоренено
в своей заранее конституированной сущности, ибо только таким образом оно может,
используя свою магическую силу, продемонстрировать собственную, именно
пространственную, особенность на фоне окружающего мира без какого-либо явного
указания на себя.
Традиционные концепции восприятия исходят из того, что глубина не видима.
Беркли, например, показывает, что она не может быть дана в отсутствие
какого-либо средства ее фиксации, поскольку наш глаз, очевидно, получает только
плоскую проекцию зрительного поля. Если все-таки на критику гипотезы постоянства
возразить, что мы не можем судить об изображении на сетчатке нашего глаза,
Беркли, вероятно, ответил бы, что глубину нельзя увидеть, поскольку она не
простирается перед нашими глазами, а дается только в форме перспективы,
независимо от истинности образа на сетчатке. В случае же аналитической рефлексии
глубину нужно рассматривать как невидимую по теоретическим причинам; и даже в
том случае, когда глубину можно зарегистрировать нашими глазами, чувственное
восприятие должно сохранять только множественность саму по себе, выстроенную
таким образом, чтобы расстояние до объекта, подобно всем другим пространственным
отношениям, существовало только для субъекта, мысленно синтезирующего и
схватывающего ее. Несмотря на то, что эти две доктрины диаметрально
противоположны, тем не менее и та и другая ссылаются на наш действительный опыт.
В обоих случаях
41 Пространство
глубина явно отождествляется с шириной, данной в перспективе, что делает ее
невидимой. Аргумент Беркли, грубо говоря, именно так и выглядит. То, что я
называю глубиной, в действительности есть сопоставление точек, за счет чего она
сравнима с шириной. Я поставлен в такую позицию, что мне просто трудно это
увидеть. Я был бы в состоянии наблюдать сопоставимость глубины и ширины в том
случае, если бы имел возможность занять такую позицию в зрительном поле, при
которой одним взглядом мог бы зафиксировать совокупность простирающихся передо
мной объектов, тогда как в действительности они скрываются от меня друг за
другом или указывают дистанцию от моего тела до первого объекта, стягивая
расстояние в одну точку. Сопоставление точек, данных одновременно и в одном
направлении, обусловленном моим взглядом, есть то, что не дает мне возможность
видеть глубину и заставляет наблюдателя рассматривать ее как ширину. Таким
образом, в том случае, когда говорят, что глубина не видима, ее уже
идентифицируют- с шириной. С такого рода аргументом трудно согласиться. Сходным
образом интеллектуализм, при анализе переживания глубины, рассматривает
мыслящего субъекта, который синтезирует это переживание за счет рефлексии,
основанной на уже существующей глубине, на сопоставлении точек, данных
одновременно, которые не являются глубиной, присутствующей для меня, но
глубиной, присутствующей со стороны внешнего наблюдателя, рассматривающего ее
как ширину19. Изначально уподобляя одно другому, две различных философских
позиции принимают как должное результат конститутивного процесса, стадии
которого мы, фактически, обязаны проследить заново. Чтобы принять глубину за
ширину, рассмотренную как бы в профиль, и оказаться в однородном пространстве,
субъект обязан оставить свое место в мире и отказаться от собственной точки
зрения на него, осознавая себя своего рода вездесущим. Для Бога, действительно
вездесущего, ширина непосредственно совпадает с глубиной. Интеллектуализм и
эмпиризм не дают никакого объяснения человеческому переживанию мира;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103