Но эти два вопроса в проповеди вызовут уж слишком
большие подозрения.
161 Диахрония и репрезентация
Примечания:
Перевод В. В. Петренко статьи E.Levinas. Diachronie et representation выполнен
по изданию: University of Ottawa, "Quarterly", vol. 55, ј 4, 1985. Этот текст
был также прочитан в виде лекции 20 октября 1983 г. в Университете г. Оттавы
(Канада) на конференции, посвященной Полю Рикеру, которая называлась "В поисках
смысла". Последние три раздела статьи, с небольшими сокращениями и дополнениями,
составили лекцию Э. Левинаса, прочитанную им 2 сентября 1986 г. на
заключительной сессии десятидневного коллоквиума "Эммануэль Левинас: этика и
первая философия", проведенного в Нормандии [Франция].
1. Левинас: см. Otherwise then Being or Beyond Essense, p. 160-161, 42-43.
2. См.: Time and Other, примеч. 64 (вверху).
3. Левинас: Но сколь же труден язык и сколь двусмысленно Эго! Дело обстоит таким
образом, что мы говорим от собственного лица, заведомо обобщая, хотя в каждом
Эго его "первое лицо" - это единичность, а не индивидуальное в роде. Эго, если
можно так выразиться, это - "Я". Оно вовсе не там, где кто-то говорит о нем, а
там, где оно говорит от первого лица: Эго, уклоняющееся от обобщения,
концептуализации, несмотря на ту силу, которую "общее" вновь обретает над ним,
как только кто-то заговорит о подобном уклонении, об этой единичности и Выборе.
4. На предмет движения от индивидуальности к уникальности через любовь к
ближнему см.: F. Rozenzweig. The Star of Redemption, p.211-218.
5. Эта ссылка на Паскаля возникает и как отзыв на книгу "Otherwise then Being or
Beyond Essence".
6. Различение между "категориальным" и "экзистенциальным" анализом является
фундаментальным для хаидеггеровского "Бытия и времени", где первый из двух
названных приложим к "объектам", как их понимал Кант, а последний применим к
бытию Dasein. См.: Heidegger. Being and Time, раздел 12, р.76-86.
7. Henri Bergson, The Two Sources of Morality and Religion - Garden City, New
York, 1935. Первая франц. публикация: 1932.
8. Henri Bergson, Time and Free Will: An Essay on the Immediate Data of
Consciousness. - New York, 1960. Первая франц. публикация: 1913.
9. Henri Bergson, Matter and Memory - Garden City, New York, 1959. Первая франц.
публикация: 1896.
10. Henri Bergson, Creative Evolution - New York, 1944. Первая франц.
публикация: 1911.
Поль Рикер
КАНТ И ГУССЕРЛЬ
Цель данного исследования - более четко установить различия между Гуссерлевской
феноменологией и Кантов -ским критицизмом. Стремление к подобной дифференциации
связано с изучением основных исследований, посвященных Канту (и, в частности,
его метафизике), которые появились за последние двадцать лет, а также с
вчитыванием в опубликованные и неопубликованные работы Гуссерля. Мне хотелось бы
показать, что это различие нужно искать не там, где предполагали неокантианцы,
критиковавшие Идеи 1 (см. Наторп, Риккерт, Крейз, Цохер). Их критицизм слишком
зависит от всецело эпистемологической интерпретации Канта. Различия необходимо
установить не на уровне объяснения мира феноменов, а там, где Кант определяет
онтологический статус самого феномена.
(1) Для начала мы, рассматривая Гуссерля в качестве руководства, выявим
имплицитную феноменологию, скрытую за Кантонской эпистемологией, которую, если
можно так выразиться, Гуссерль открыл вновь. В этом отношении Гуссерль развивает
то, что было вытеснено в кантианстве, но, из потребности в общей экономии,
сохранялось там в зачаточном состоянии.
(2) Затем наоборот, рассматривая Канта в качестве руководства и всерьез учитывая
его онтологическую интенцию, мы должны выяснить, представляет ли из себя
Гуссе-рлевская феноменология развертывание имплицитной феноменологии Канта и
можно ли рассматривать ее как деструкцию совокупности онтологических проблем,
которые нашли свое выражение, играя роль ограничения и обоснования вещи-в-себе.
Мы обязаны также задаться вопросом о том, не объединяет ли Гуссерля с
оппонентами, которые критиковали его в течение века с позиций неокантианства,
общая утрата онтологического измерения объекта, рассматриваемого как феномен.
Если это действительно так, то должна существовать причина, из-за которой они
уводили спор в область второстепенной значимости. Следовательно, мы можем прийти
к новой интерпретации Гуссерлевского идеализма, руководствуясь при этом тем
смыслом ограничений, который, возможно, составляет душу Кантовской философии.
163 Кант и Гуссерль
(3) Так как процесс деонтологизации объекта привел Гуссерля к кризису его
собственной философии, которую он называл "трансцендентальным солипсизмом", мы
обязаны поставить вопрос о том, возможно ли преодолеть возникшие препятствия и
продвинуться в исследовании интерсубъективности без помощи практической
философии Кантовского типа. Затем, рассматривая затруднения, с которыми
столкнулся Гуссерль при решении проблемы конституирования alter ego, в качестве
поворотного пункта, мы, в конечном счете, вновь вернемся к Канту для того, чтобы
выявить этическую и практическую детерминацию личности.
[ I ] Критика как имплицитная феноменология
Так как Гуссерль служит нам в качестве руководства, способного выявить
имплицитную феноменологию кантианства, необходимо точно установить такие
характеристики Гуссерлевской феноменологии, которые мы рассматриваем в качестве
существенных для этого многообещающего предприятия.
(1) Прежде всего я должен сосредоточить усилия на необходимости различения у
Гуссерля метода в его действительном применении и философской интерпретации
этого метода, наиболее явно представленной в Идеях 1 и Картезианских
размышлениях. Это различие раскроет свое полное значение тогда, когда Кантовская
философия границ откроет нам глаза, обратив наше внимание на метафизическую
тенденцию, которая внутренне присуща Гуссерлевской феноменологии. Я думаю, что
когда устанавливают различие между используемым методом и его философской
интерпретацией, это делают, как правило, только для того, чтобы выделить так
называемую феноменологическую редукцию. Поступая подобным образом, феноменологию
достаточно часто сводят к рапсодии жизненных переживаний и нарекают
"феноменологией" любой интерес, затрагивающий особенности человеческой жизни.
Действительно, редукция - это прямая дорога в феноменологию. Однако в самом акте
редукции пересекаются методологическое преобразование и метафизическое решение,
и именно в этой точке должно устанавливаться между ними различие.
В своей строго методологической интенции редукция - это преобразование, которое
заставляет в каждом онтическом полагании проявиться нечто "для-меня". Чем бы ни
было сущее - вещью, положением дел, ценностью, живым
164 П. Рикер
существом или личностью - epochs "редуцирует" его к явлениям. Преобразование в
данном случае необходимо, поскольку то, что "для-меня", изначально маскируется
за полаганием частных способов бытия. Это вводящее в заблуждение полагание,
которое Гуссерль называет естественной установкой или общим тезисом мира, скрыто
от рефлексии. Поэтому, чтобы уничтожить его чары, необходима особая дисциплина
духа. Вероятно, до тех пор, пока содержание этого "естественного тезиса"
раскрывается лишь в действии, редуцирующем его, о нем можно говорить только в
негативном смысле. Редукция не затрагивает веру в существование и сохраняет
"видение" во всей его жизненности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
большие подозрения.
161 Диахрония и репрезентация
Примечания:
Перевод В. В. Петренко статьи E.Levinas. Diachronie et representation выполнен
по изданию: University of Ottawa, "Quarterly", vol. 55, ј 4, 1985. Этот текст
был также прочитан в виде лекции 20 октября 1983 г. в Университете г. Оттавы
(Канада) на конференции, посвященной Полю Рикеру, которая называлась "В поисках
смысла". Последние три раздела статьи, с небольшими сокращениями и дополнениями,
составили лекцию Э. Левинаса, прочитанную им 2 сентября 1986 г. на
заключительной сессии десятидневного коллоквиума "Эммануэль Левинас: этика и
первая философия", проведенного в Нормандии [Франция].
1. Левинас: см. Otherwise then Being or Beyond Essense, p. 160-161, 42-43.
2. См.: Time and Other, примеч. 64 (вверху).
3. Левинас: Но сколь же труден язык и сколь двусмысленно Эго! Дело обстоит таким
образом, что мы говорим от собственного лица, заведомо обобщая, хотя в каждом
Эго его "первое лицо" - это единичность, а не индивидуальное в роде. Эго, если
можно так выразиться, это - "Я". Оно вовсе не там, где кто-то говорит о нем, а
там, где оно говорит от первого лица: Эго, уклоняющееся от обобщения,
концептуализации, несмотря на ту силу, которую "общее" вновь обретает над ним,
как только кто-то заговорит о подобном уклонении, об этой единичности и Выборе.
4. На предмет движения от индивидуальности к уникальности через любовь к
ближнему см.: F. Rozenzweig. The Star of Redemption, p.211-218.
5. Эта ссылка на Паскаля возникает и как отзыв на книгу "Otherwise then Being or
Beyond Essence".
6. Различение между "категориальным" и "экзистенциальным" анализом является
фундаментальным для хаидеггеровского "Бытия и времени", где первый из двух
названных приложим к "объектам", как их понимал Кант, а последний применим к
бытию Dasein. См.: Heidegger. Being and Time, раздел 12, р.76-86.
7. Henri Bergson, The Two Sources of Morality and Religion - Garden City, New
York, 1935. Первая франц. публикация: 1932.
8. Henri Bergson, Time and Free Will: An Essay on the Immediate Data of
Consciousness. - New York, 1960. Первая франц. публикация: 1913.
9. Henri Bergson, Matter and Memory - Garden City, New York, 1959. Первая франц.
публикация: 1896.
10. Henri Bergson, Creative Evolution - New York, 1944. Первая франц.
публикация: 1911.
Поль Рикер
КАНТ И ГУССЕРЛЬ
Цель данного исследования - более четко установить различия между Гуссерлевской
феноменологией и Кантов -ским критицизмом. Стремление к подобной дифференциации
связано с изучением основных исследований, посвященных Канту (и, в частности,
его метафизике), которые появились за последние двадцать лет, а также с
вчитыванием в опубликованные и неопубликованные работы Гуссерля. Мне хотелось бы
показать, что это различие нужно искать не там, где предполагали неокантианцы,
критиковавшие Идеи 1 (см. Наторп, Риккерт, Крейз, Цохер). Их критицизм слишком
зависит от всецело эпистемологической интерпретации Канта. Различия необходимо
установить не на уровне объяснения мира феноменов, а там, где Кант определяет
онтологический статус самого феномена.
(1) Для начала мы, рассматривая Гуссерля в качестве руководства, выявим
имплицитную феноменологию, скрытую за Кантонской эпистемологией, которую, если
можно так выразиться, Гуссерль открыл вновь. В этом отношении Гуссерль развивает
то, что было вытеснено в кантианстве, но, из потребности в общей экономии,
сохранялось там в зачаточном состоянии.
(2) Затем наоборот, рассматривая Канта в качестве руководства и всерьез учитывая
его онтологическую интенцию, мы должны выяснить, представляет ли из себя
Гуссе-рлевская феноменология развертывание имплицитной феноменологии Канта и
можно ли рассматривать ее как деструкцию совокупности онтологических проблем,
которые нашли свое выражение, играя роль ограничения и обоснования вещи-в-себе.
Мы обязаны также задаться вопросом о том, не объединяет ли Гуссерля с
оппонентами, которые критиковали его в течение века с позиций неокантианства,
общая утрата онтологического измерения объекта, рассматриваемого как феномен.
Если это действительно так, то должна существовать причина, из-за которой они
уводили спор в область второстепенной значимости. Следовательно, мы можем прийти
к новой интерпретации Гуссерлевского идеализма, руководствуясь при этом тем
смыслом ограничений, который, возможно, составляет душу Кантовской философии.
163 Кант и Гуссерль
(3) Так как процесс деонтологизации объекта привел Гуссерля к кризису его
собственной философии, которую он называл "трансцендентальным солипсизмом", мы
обязаны поставить вопрос о том, возможно ли преодолеть возникшие препятствия и
продвинуться в исследовании интерсубъективности без помощи практической
философии Кантовского типа. Затем, рассматривая затруднения, с которыми
столкнулся Гуссерль при решении проблемы конституирования alter ego, в качестве
поворотного пункта, мы, в конечном счете, вновь вернемся к Канту для того, чтобы
выявить этическую и практическую детерминацию личности.
[ I ] Критика как имплицитная феноменология
Так как Гуссерль служит нам в качестве руководства, способного выявить
имплицитную феноменологию кантианства, необходимо точно установить такие
характеристики Гуссерлевской феноменологии, которые мы рассматриваем в качестве
существенных для этого многообещающего предприятия.
(1) Прежде всего я должен сосредоточить усилия на необходимости различения у
Гуссерля метода в его действительном применении и философской интерпретации
этого метода, наиболее явно представленной в Идеях 1 и Картезианских
размышлениях. Это различие раскроет свое полное значение тогда, когда Кантовская
философия границ откроет нам глаза, обратив наше внимание на метафизическую
тенденцию, которая внутренне присуща Гуссерлевской феноменологии. Я думаю, что
когда устанавливают различие между используемым методом и его философской
интерпретацией, это делают, как правило, только для того, чтобы выделить так
называемую феноменологическую редукцию. Поступая подобным образом, феноменологию
достаточно часто сводят к рапсодии жизненных переживаний и нарекают
"феноменологией" любой интерес, затрагивающий особенности человеческой жизни.
Действительно, редукция - это прямая дорога в феноменологию. Однако в самом акте
редукции пересекаются методологическое преобразование и метафизическое решение,
и именно в этой точке должно устанавливаться между ними различие.
В своей строго методологической интенции редукция - это преобразование, которое
заставляет в каждом онтическом полагании проявиться нечто "для-меня". Чем бы ни
было сущее - вещью, положением дел, ценностью, живым
164 П. Рикер
существом или личностью - epochs "редуцирует" его к явлениям. Преобразование в
данном случае необходимо, поскольку то, что "для-меня", изначально маскируется
за полаганием частных способов бытия. Это вводящее в заблуждение полагание,
которое Гуссерль называет естественной установкой или общим тезисом мира, скрыто
от рефлексии. Поэтому, чтобы уничтожить его чары, необходима особая дисциплина
духа. Вероятно, до тех пор, пока содержание этого "естественного тезиса"
раскрывается лишь в действии, редуцирующем его, о нем можно говорить только в
негативном смысле. Редукция не затрагивает веру в существование и сохраняет
"видение" во всей его жизненности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103