Категоризация может быть
богаче (<Это хрустальный бокал, ограненный в Дании>),
а может быть бедней (<Это стеклянный предмет>). Вся-
кий раз, когда в результате какой-то операции воспри-
нимаемый объект относится к некоторому подмножеству,
налицо акт категоризации.
Более серьезным, хотя и чисто логическим, является
вопрос о том, как вообще человек может сообщить другим
о наличии у него не родового или полностью индивидуаль-
15
ного опыта. Ни язык, ни предварительное обучение, кото-
рое можно дать организму для управления любой другой
формой внешней реакции, не позволяют ничего сообщить
иначе, как в терминах рода или категории. Если бы какое-
нибудь восприятие оказалось не включенным в систему
категорий, то есть свободным от отнесения к какой-либо
категории, оно было бы обречено оставаться недоступной
жемчужиной, жар-птицей, погребенной в безмолвии ин-
дивидуального опыта.
Некоторые авторы, в том числе Гибсон [26], Баллах
183] и Пратт 169], высказали предположение, что человек
четко различает класс перцептивных феноменов, связан-
ный с идентификацией объектов или их значений, и чувст-
венный мир, из которого поступают сигналы, позволяю-
щие делать выводы об этих объектах. Гибсон, как и Тит-
ченер 178] до него, подчеркивал различие между видимым
полем и видимым миром; первое - это мир ощущений,
отражающих признаки вещей, второй - мир предметов,
вещей и событий. Пратт считает, что мотивация, установ-
ка и прошлый опыт могут влиять на восприятие предметов
видимого мира, но не на материю видимого поля. В свою
очередь Баллах также утверждает, вполне в традициях
своих предшественников - гештальтпсихологов, что су-
ществует различие между чистым процессом раздражения
II взаимодействием этого процесса со следами прошлого
опыта в памяти, в результате чего возникает нервная связь
на основе сходства. Первое - это материя восприятия,
второе - конечный продукт восприятия. Мы проследили
взгляды исследователей трех поколений и возвращаемся
к представлениям предшественников гештальтпсихоло-
гии. Если нашей задачей является изучение зрительного
поля, освобожденного от предметности зрительного мира,
ie необходимо - как того требует Баллах - освободить-
ся от ошибки стимула и иметь дело не с восприятием пред-
мета, обладающего определенными признаками, а с вос-
приятием величины, яркости, цвета или формы, которые
сравниваются с переменным эталоном.
Если мы утверждаем, что категоризация часто оказы-
вается скрытым или бессознательным процессом, что мы
не осознаем перехода от отсутствия идентификации объек-
та к наличию ее и что решающим признаком всякого вос-
приятия является тем не менее отнесение объекта в той
или иной форме к известной категории, то это не освобож-
16
дает нас от обязанности объяснить, откуда берутся сами
категории. Хебб [36] утверждает, что некоторые первич-
ные категории врожденны или автохтонны, а не являются
результатом обучения. Первичную способность выделять
предметы из фона следует, по-видимому, считать одним
из примеров этого. То же относится и к способности раз-
личать модальности событий, хотя явление синестезии
показывает, что совпадение образа и предмета не такое
уж полное, как может казаться (см., например, von Horn-
bostel [39]). Звук дисковой пилы возникает и пропадает
одновременно с включением и выключением тока. Пол-
ный список врожденных категорий - излюбленный пред-
мет философских споров в XIX в.- это тема, на которую,
по-видимому, потрачено слишком много чернил и слиш-
ком мало экспериментальных усилий. Движение, причин-
ность, намерение, тождество, эквивалентность, время и
пространство суть категории, которым, скорее всего, со-
ответствует нечто первичное в психике новорожденного.
И вполне возможно, что некоторые первичные способно-
сти к категоризации определенного рода строятся, как
полагает Пиаже [65], на основе еще более первичных спо-
собностей. Чтобы понять, что нечто является причиной
чего-то, необходимо прежде всего существование категории
тождества, чтобы в процессе причинного взаимодействия
оба предмета могли представляться как остающиеся самими
собой. Первичные, или существующие до опыта, катего-
рии - предмет пристального внимания таких исследова-
телей инстинктивного поведения, как Лешли [51] и Тин-
берген [77],- еще ждут своего объяснения. В дальней-
шем мы условно будем считать их существование доказан-
ным. Что же касается вторичных, производных категорий,
используемых для классификации или идентификации
предметов, то их развитие связано с обучением. Это обу-
чение направлено на выделение признаков предметов, оп-
ределение их значения и использование решающих приз-
наков, или сигналов, с целью группировки объектов в рав-
ноценные классы. Оно характеризуется теми же черта-
ми, что и любое обучение различению с помощью призна-
ков, и ниже у нас еще будет возможность говорить об
этом.
Другая черта восприятия, помимо его категориального
характера, состоит в том, что оно в большей или меньшей
степени соответствует действительности. Эта особенность
ёйШиГР
3 r И
9656
восприятия обозначается как функция репрезентации ре-
альности. Содержание восприятия представляет внешний
мир - как некоторое сложное сообщение, которое можно,
однако, попять, несмотря на его возможные искажения.
Мы уже давно отказались от уподобительной теории вос-
приятия. Говоря о том, что восприятие представляет
действительность или соответствует ей, мы обычно имеем
в виду, что результаты восприятия можно более или ме-
нее точно предсказать. Это значит, что видимый нами
предмет можно также осязать и обонять и должно су-
ществовать некое соответствие, или конгруэнтность, меж-
ду тем, что мы видим, осязаем и обоняем. Перефразируя
высказывание молодого Бертрана Рассела, можно ска-
зать, что то, что мы видим, должно оказываться тем же
самым и при ближайшем рассмотрении. Или, иными сло-
вами, что категоризация объекта при восприятии служит
основой для соответствующей организации действий, на-
правленных на этот объект. Например, этот объект выгля-
дит как яблоко - и действительно, съедая его, мы убежда-
емся в этом.
Следует сказать, что философы, и особенно прагматик
Ч. Пирс, потратили на утверждение этого взгляда больше
лет, чем впоследствии потребовалось психологам, чтобы
его усвоить. Значение высказывания, как заметил Пирс
в своем знаменитом этюде о прагматистской теории значе-
ния [63],- это совокупность гипотетических утвержде-
ний, которые можно сделать относительно атрибутов или
следствий, связанных с этим высказыванием. <Зададимся
вопросом, что мы имеем в виду, называя вещь твердой.
Очевидно, что се нельзя поцарапать многими другими
предметами> (White [84]). Значение вещи - это, следова-
тельно, сеть гипотетических выводов относительно ее
других наблюдаемых свойств, ее воздействия на другие
предметы и т. д.
Все это означает, что соответствие действительности
достигается не столько за счет простой функции <представ-
ления мира>, сколько за счет того, что я назвал бы <пост-
роением модели> мира. Обучаясь восприятию, мы усваи-
ваем отношения, существующие между наблюдаемыми
свойствами объектов и событиями, усваиваем соответст-
вующие категории и системы категорий, научаемся пред-
сказывать взаимозависимости событий и проверять эти
предсказания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
богаче (<Это хрустальный бокал, ограненный в Дании>),
а может быть бедней (<Это стеклянный предмет>). Вся-
кий раз, когда в результате какой-то операции воспри-
нимаемый объект относится к некоторому подмножеству,
налицо акт категоризации.
Более серьезным, хотя и чисто логическим, является
вопрос о том, как вообще человек может сообщить другим
о наличии у него не родового или полностью индивидуаль-
15
ного опыта. Ни язык, ни предварительное обучение, кото-
рое можно дать организму для управления любой другой
формой внешней реакции, не позволяют ничего сообщить
иначе, как в терминах рода или категории. Если бы какое-
нибудь восприятие оказалось не включенным в систему
категорий, то есть свободным от отнесения к какой-либо
категории, оно было бы обречено оставаться недоступной
жемчужиной, жар-птицей, погребенной в безмолвии ин-
дивидуального опыта.
Некоторые авторы, в том числе Гибсон [26], Баллах
183] и Пратт 169], высказали предположение, что человек
четко различает класс перцептивных феноменов, связан-
ный с идентификацией объектов или их значений, и чувст-
венный мир, из которого поступают сигналы, позволяю-
щие делать выводы об этих объектах. Гибсон, как и Тит-
ченер 178] до него, подчеркивал различие между видимым
полем и видимым миром; первое - это мир ощущений,
отражающих признаки вещей, второй - мир предметов,
вещей и событий. Пратт считает, что мотивация, установ-
ка и прошлый опыт могут влиять на восприятие предметов
видимого мира, но не на материю видимого поля. В свою
очередь Баллах также утверждает, вполне в традициях
своих предшественников - гештальтпсихологов, что су-
ществует различие между чистым процессом раздражения
II взаимодействием этого процесса со следами прошлого
опыта в памяти, в результате чего возникает нервная связь
на основе сходства. Первое - это материя восприятия,
второе - конечный продукт восприятия. Мы проследили
взгляды исследователей трех поколений и возвращаемся
к представлениям предшественников гештальтпсихоло-
гии. Если нашей задачей является изучение зрительного
поля, освобожденного от предметности зрительного мира,
ie необходимо - как того требует Баллах - освободить-
ся от ошибки стимула и иметь дело не с восприятием пред-
мета, обладающего определенными признаками, а с вос-
приятием величины, яркости, цвета или формы, которые
сравниваются с переменным эталоном.
Если мы утверждаем, что категоризация часто оказы-
вается скрытым или бессознательным процессом, что мы
не осознаем перехода от отсутствия идентификации объек-
та к наличию ее и что решающим признаком всякого вос-
приятия является тем не менее отнесение объекта в той
или иной форме к известной категории, то это не освобож-
16
дает нас от обязанности объяснить, откуда берутся сами
категории. Хебб [36] утверждает, что некоторые первич-
ные категории врожденны или автохтонны, а не являются
результатом обучения. Первичную способность выделять
предметы из фона следует, по-видимому, считать одним
из примеров этого. То же относится и к способности раз-
личать модальности событий, хотя явление синестезии
показывает, что совпадение образа и предмета не такое
уж полное, как может казаться (см., например, von Horn-
bostel [39]). Звук дисковой пилы возникает и пропадает
одновременно с включением и выключением тока. Пол-
ный список врожденных категорий - излюбленный пред-
мет философских споров в XIX в.- это тема, на которую,
по-видимому, потрачено слишком много чернил и слиш-
ком мало экспериментальных усилий. Движение, причин-
ность, намерение, тождество, эквивалентность, время и
пространство суть категории, которым, скорее всего, со-
ответствует нечто первичное в психике новорожденного.
И вполне возможно, что некоторые первичные способно-
сти к категоризации определенного рода строятся, как
полагает Пиаже [65], на основе еще более первичных спо-
собностей. Чтобы понять, что нечто является причиной
чего-то, необходимо прежде всего существование категории
тождества, чтобы в процессе причинного взаимодействия
оба предмета могли представляться как остающиеся самими
собой. Первичные, или существующие до опыта, катего-
рии - предмет пристального внимания таких исследова-
телей инстинктивного поведения, как Лешли [51] и Тин-
берген [77],- еще ждут своего объяснения. В дальней-
шем мы условно будем считать их существование доказан-
ным. Что же касается вторичных, производных категорий,
используемых для классификации или идентификации
предметов, то их развитие связано с обучением. Это обу-
чение направлено на выделение признаков предметов, оп-
ределение их значения и использование решающих приз-
наков, или сигналов, с целью группировки объектов в рав-
ноценные классы. Оно характеризуется теми же черта-
ми, что и любое обучение различению с помощью призна-
ков, и ниже у нас еще будет возможность говорить об
этом.
Другая черта восприятия, помимо его категориального
характера, состоит в том, что оно в большей или меньшей
степени соответствует действительности. Эта особенность
ёйШиГР
3 r И
9656
восприятия обозначается как функция репрезентации ре-
альности. Содержание восприятия представляет внешний
мир - как некоторое сложное сообщение, которое можно,
однако, попять, несмотря на его возможные искажения.
Мы уже давно отказались от уподобительной теории вос-
приятия. Говоря о том, что восприятие представляет
действительность или соответствует ей, мы обычно имеем
в виду, что результаты восприятия можно более или ме-
нее точно предсказать. Это значит, что видимый нами
предмет можно также осязать и обонять и должно су-
ществовать некое соответствие, или конгруэнтность, меж-
ду тем, что мы видим, осязаем и обоняем. Перефразируя
высказывание молодого Бертрана Рассела, можно ска-
зать, что то, что мы видим, должно оказываться тем же
самым и при ближайшем рассмотрении. Или, иными сло-
вами, что категоризация объекта при восприятии служит
основой для соответствующей организации действий, на-
правленных на этот объект. Например, этот объект выгля-
дит как яблоко - и действительно, съедая его, мы убежда-
емся в этом.
Следует сказать, что философы, и особенно прагматик
Ч. Пирс, потратили на утверждение этого взгляда больше
лет, чем впоследствии потребовалось психологам, чтобы
его усвоить. Значение высказывания, как заметил Пирс
в своем знаменитом этюде о прагматистской теории значе-
ния [63],- это совокупность гипотетических утвержде-
ний, которые можно сделать относительно атрибутов или
следствий, связанных с этим высказыванием. <Зададимся
вопросом, что мы имеем в виду, называя вещь твердой.
Очевидно, что се нельзя поцарапать многими другими
предметами> (White [84]). Значение вещи - это, следова-
тельно, сеть гипотетических выводов относительно ее
других наблюдаемых свойств, ее воздействия на другие
предметы и т. д.
Все это означает, что соответствие действительности
достигается не столько за счет простой функции <представ-
ления мира>, сколько за счет того, что я назвал бы <пост-
роением модели> мира. Обучаясь восприятию, мы усваи-
ваем отношения, существующие между наблюдаемыми
свойствами объектов и событиями, усваиваем соответст-
вующие категории и системы категорий, научаемся пред-
сказывать взаимозависимости событий и проверять эти
предсказания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119