Будучи правильной в отношении групповых (в
узком смысле этого слова) преступлений, эта точка зрения неточна,
когда речь идет о соучастии с распределением ролей, т. е. о соучастии
как институте Общей части уголовного права. Назначение нормы о
састии, помещенной в Общей части УК,- установить альтернатив-
ную действиям исполнителя объективную сторону деятельности его
соучастников,
гии со всей очевидностью показывает, что она в любых сво-
их проявлениях выступает как результат взаимодействия
индивида с окружающим миром, взаимодействия, в котором
формируется и проявляется личность человека. Именно в
деятельности полнее всего выражается цельность поведения
индивида в различных сферах жизни, обнажаются его цен-
ностные ориентации, выявляется его личностная сущность.
Поэтому, изучая преступную деятельность как таковую,
криминология накапливает информацию и о личности пре-
ступника, и о тех основаниях, по которым возможно прове-
дение классификации как преступлений, так и лиц, их со-
вершающих. Мы специально подчеркиваем это обстоятель-
ство, поскольку к личности преступника можно идти лишь
от его антиобщественной деятельности, а не наоборот. До
тех пор, пока антиобщественная направленность личности
не проявилась хотя бы на уровне отдельного поведенческого
акта, говорить о личности преступника нельзя. Иначе неиз-
бежно мы придем в противоречие с общими принципами, на
которых построено советское уголовное право и которые от-
ражают сущность советской уголовной политики.
Конечно, поскольку криминология как наука изучает
причины преступности и разрабатывает меры их устранения
из социальной действительности, классификация преступни-
ков, даваемая криминологией, должна отражать причины
индивидуального преступного поведения и способствовать
устранению этих причин, предупреждению преступлений.
Постулируя это положение, А. Б. Сахаров отмечает, что при-
чины индивидуального преступного поведения связаны с
нравственно-психологическими особенностями лица, с си-
стемой его ценностей и ориентаций. <Непосредственной
причиной человеческих поступков являются соответствую-
щие цели и мотивы, которые в большей или меньшей степе-
ни обусловлены нравственными свойствами личности либо
внешними ситуационными обстоятельствами> [190, 28].
Исходя из этого, он предлагает строить криминологическую
классификацию преступников по двум сочетающимся осно-
ваниям: а) по характеру антисоциальной направленности и
ценностным ориентациям личности и б) по глубине, стойко-
сти этой антисоциальности.
Но ведь судить о характере направленности личности, о
существе и стойкости ее социальных установок мы можем,
в конечном итоге, лишь по ее действиям, социальному пове-
дению. <По каким признакам судить нам о реальных
<помыслах и чувствах> реальных личностей?-ставил
В. И. Ленин вопрос в своей работе <Экономическое содер-
жание народничества и критика его в книге г. Струве> и
отвечал.- Понятно, что такой признак может быть лишь
один: действия этих личностей> [7, 423-424].
Именно в действиях, обобщаемых в деятельности, рас-
крывается направленность личности. И поэтому для того
чтобы положить в основу криминологической классифика-
ции преступников <характер антисоциальной направленно-
сти и ценностные ориентации личности> [190, 23]\ их сна-
Едва ли направленность личности и ее ценностные ориентации
1]ожно рассматривать как понятия, стоящие в одном ряду. И в социо-
логии и в социальной психологии их обычно располагают на различных
ступенях одной иерархии. При этом в одних случаях направленность
рассматривают как <высшую подструктуру> [177, 82] личности, ее ин-
тегральное свойство, включающее и ценностные ориентации, и социаль-
ные установки, и уровень притязаний личности. <Ни ценностные ориен-
тации, ни уровень притязаний личности,- пишет К. К. Платонов,- не
следует отрывать от ее направленности, одним (и только одним) из
проявлений которой они служат> [177, 85].
Другие же авторы высшим уровнем диспозиционной иерархии счи-
тают систему ценностных ориентаций личности. Направленность же
личности они рассматривают как предшествующий ей диспозиционный
уровень, идентифицируемый ими с той или иной областью социальной
деятельности.
В частности, В. А. Ядов включает в иерархическую систему диспо-
зиций следующие четыре уровня: элементарные фиксированные уста-
новки, социальные фиксированные установки, базовые социальные
установки, определяющие общую направленность интересов личности в
ту или иную сферу социальной активности, и наконец, систему ценност-
ных ориентаций личности. Эту диспозиционную систему В. А. Ядов рас-
сматривает как основу психической регуляции социальной деятельности
людей. <Важнейшая, если не основная, функция диспозиционной систе-
мы - психическая регуляция социальной деятельности или поведения
субъекта в социальной среде>, - пишет он [246, 97].
Применительно к четырем уровням психической регуляции деятель-
ности В. А. Ядов структурирует и саму деятельность. Первый уровень
поведения - это специфическая реакция субъекта на актуальную
предметную ситуацию, которую он называет поведенческим актом. Да-
лее он выделяет поступок или привычное действие, которое как бы ком-
понуется из целого ряда поведенческих актов. Третий уровень образу-
ет целенаправленная последовательность поступков, составляющая по-
ведение индивида. И, наконец, целостность поведения в различных сфе-
рах и есть собственно деятельность во всем ее объеме.
В. А. Ядов корреспондирует тот или иной уровень поведения с кон-
кретным уровнем его психической регуляции. <Для регуляции поведе-
ния на уровне элементарного поведенческого акта в некоторой предмет-
ной ситуации может оказаться адекватной та или иная элементарная
фиксированная установка; для регуляции социально значимого поступ-
ка в данных обстоятельствах ведущие диспозиции скорее всего извле-
каются из системы фиксированных социальных установок; в случае
регуляции деятельности в определенной социальной сфере <ответствен-
ность> за общую готовность несут базовые социальные установки, на-
правленность интересов личности, а в регуляции социальной деятель-
ности личности в целом доминирующее значение приобретают ее цен-
ностные ориентации как высший уровень диспозиционной иерархии
Г246,99].
т
чала необходимо вывести их характера деятельности этой
личности.
Для исследователя причин преступности подлинным ин-
дикатором антиобщественной направленности личности яв-
ляется ее преступная деятельность. Только отталкиваясь от
конкретных актов противоправного поведения, ретроспек-
тивно прослеживая жизненный путь отдельных индивидов,
характер их взаимодействия с окружающей средой, можно
установить те действительные причины, которые определили
социальную установку личности, породили мотивы ее пре-
ступных действий. Иначе говоря, о негативно-пренебрежи-
тельном отношении к человеческой личности и ее важней-
шим благам, о корыстно-частнособственнических тенденци-
ях или индивидуалистически-анархистском отношении к
различным социальным установлениям и предписаниям, ко-
торые А.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
узком смысле этого слова) преступлений, эта точка зрения неточна,
когда речь идет о соучастии с распределением ролей, т. е. о соучастии
как институте Общей части уголовного права. Назначение нормы о
састии, помещенной в Общей части УК,- установить альтернатив-
ную действиям исполнителя объективную сторону деятельности его
соучастников,
гии со всей очевидностью показывает, что она в любых сво-
их проявлениях выступает как результат взаимодействия
индивида с окружающим миром, взаимодействия, в котором
формируется и проявляется личность человека. Именно в
деятельности полнее всего выражается цельность поведения
индивида в различных сферах жизни, обнажаются его цен-
ностные ориентации, выявляется его личностная сущность.
Поэтому, изучая преступную деятельность как таковую,
криминология накапливает информацию и о личности пре-
ступника, и о тех основаниях, по которым возможно прове-
дение классификации как преступлений, так и лиц, их со-
вершающих. Мы специально подчеркиваем это обстоятель-
ство, поскольку к личности преступника можно идти лишь
от его антиобщественной деятельности, а не наоборот. До
тех пор, пока антиобщественная направленность личности
не проявилась хотя бы на уровне отдельного поведенческого
акта, говорить о личности преступника нельзя. Иначе неиз-
бежно мы придем в противоречие с общими принципами, на
которых построено советское уголовное право и которые от-
ражают сущность советской уголовной политики.
Конечно, поскольку криминология как наука изучает
причины преступности и разрабатывает меры их устранения
из социальной действительности, классификация преступни-
ков, даваемая криминологией, должна отражать причины
индивидуального преступного поведения и способствовать
устранению этих причин, предупреждению преступлений.
Постулируя это положение, А. Б. Сахаров отмечает, что при-
чины индивидуального преступного поведения связаны с
нравственно-психологическими особенностями лица, с си-
стемой его ценностей и ориентаций. <Непосредственной
причиной человеческих поступков являются соответствую-
щие цели и мотивы, которые в большей или меньшей степе-
ни обусловлены нравственными свойствами личности либо
внешними ситуационными обстоятельствами> [190, 28].
Исходя из этого, он предлагает строить криминологическую
классификацию преступников по двум сочетающимся осно-
ваниям: а) по характеру антисоциальной направленности и
ценностным ориентациям личности и б) по глубине, стойко-
сти этой антисоциальности.
Но ведь судить о характере направленности личности, о
существе и стойкости ее социальных установок мы можем,
в конечном итоге, лишь по ее действиям, социальному пове-
дению. <По каким признакам судить нам о реальных
<помыслах и чувствах> реальных личностей?-ставил
В. И. Ленин вопрос в своей работе <Экономическое содер-
жание народничества и критика его в книге г. Струве> и
отвечал.- Понятно, что такой признак может быть лишь
один: действия этих личностей> [7, 423-424].
Именно в действиях, обобщаемых в деятельности, рас-
крывается направленность личности. И поэтому для того
чтобы положить в основу криминологической классифика-
ции преступников <характер антисоциальной направленно-
сти и ценностные ориентации личности> [190, 23]\ их сна-
Едва ли направленность личности и ее ценностные ориентации
1]ожно рассматривать как понятия, стоящие в одном ряду. И в социо-
логии и в социальной психологии их обычно располагают на различных
ступенях одной иерархии. При этом в одних случаях направленность
рассматривают как <высшую подструктуру> [177, 82] личности, ее ин-
тегральное свойство, включающее и ценностные ориентации, и социаль-
ные установки, и уровень притязаний личности. <Ни ценностные ориен-
тации, ни уровень притязаний личности,- пишет К. К. Платонов,- не
следует отрывать от ее направленности, одним (и только одним) из
проявлений которой они служат> [177, 85].
Другие же авторы высшим уровнем диспозиционной иерархии счи-
тают систему ценностных ориентаций личности. Направленность же
личности они рассматривают как предшествующий ей диспозиционный
уровень, идентифицируемый ими с той или иной областью социальной
деятельности.
В частности, В. А. Ядов включает в иерархическую систему диспо-
зиций следующие четыре уровня: элементарные фиксированные уста-
новки, социальные фиксированные установки, базовые социальные
установки, определяющие общую направленность интересов личности в
ту или иную сферу социальной активности, и наконец, систему ценност-
ных ориентаций личности. Эту диспозиционную систему В. А. Ядов рас-
сматривает как основу психической регуляции социальной деятельности
людей. <Важнейшая, если не основная, функция диспозиционной систе-
мы - психическая регуляция социальной деятельности или поведения
субъекта в социальной среде>, - пишет он [246, 97].
Применительно к четырем уровням психической регуляции деятель-
ности В. А. Ядов структурирует и саму деятельность. Первый уровень
поведения - это специфическая реакция субъекта на актуальную
предметную ситуацию, которую он называет поведенческим актом. Да-
лее он выделяет поступок или привычное действие, которое как бы ком-
понуется из целого ряда поведенческих актов. Третий уровень образу-
ет целенаправленная последовательность поступков, составляющая по-
ведение индивида. И, наконец, целостность поведения в различных сфе-
рах и есть собственно деятельность во всем ее объеме.
В. А. Ядов корреспондирует тот или иной уровень поведения с кон-
кретным уровнем его психической регуляции. <Для регуляции поведе-
ния на уровне элементарного поведенческого акта в некоторой предмет-
ной ситуации может оказаться адекватной та или иная элементарная
фиксированная установка; для регуляции социально значимого поступ-
ка в данных обстоятельствах ведущие диспозиции скорее всего извле-
каются из системы фиксированных социальных установок; в случае
регуляции деятельности в определенной социальной сфере <ответствен-
ность> за общую готовность несут базовые социальные установки, на-
правленность интересов личности, а в регуляции социальной деятель-
ности личности в целом доминирующее значение приобретают ее цен-
ностные ориентации как высший уровень диспозиционной иерархии
Г246,99].
т
чала необходимо вывести их характера деятельности этой
личности.
Для исследователя причин преступности подлинным ин-
дикатором антиобщественной направленности личности яв-
ляется ее преступная деятельность. Только отталкиваясь от
конкретных актов противоправного поведения, ретроспек-
тивно прослеживая жизненный путь отдельных индивидов,
характер их взаимодействия с окружающей средой, можно
установить те действительные причины, которые определили
социальную установку личности, породили мотивы ее пре-
ступных действий. Иначе говоря, о негативно-пренебрежи-
тельном отношении к человеческой личности и ее важней-
шим благам, о корыстно-частнособственнических тенденци-
ях или индивидуалистически-анархистском отношении к
различным социальным установлениям и предписаниям, ко-
торые А.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66