Другим пороком шведов была отчаянная склонность к азартным играм. Тюрин спустил в покер едва ли не пятьдесят фунтов из выданных ему КГБ. Он настолько тесно сошелся с командой «Копарелли», что часам к двум ночи его пригласили даже на борт. Там он повалился спать на грузовой палубе, и его оставили в покое до восьми склянок.
Но этот вечер уже не будет походить на предыдущий. «Копарелли» уходит в море с утренним приливом: к полуночи и команда судна, и все её офицеры должны быть на борту. Было десять минут двенадцатого. Хозяин кабачка ходил по помещению, собирая стаканы и вытряхивая пепельницы. Тюрин играл в домино с Ларсом, радистом судна. Сыграв несколько партий, они перешли к выстраиванию костяшек, пока те не падали при неосторожном движении. Ларс был крепко пьян, а Тюрин ещё кое-что соображал. Его до испарины пугала мысль о том, что должно будет произойти в ближайшие несколько минут.
Остальные члены команды уже покинули заведение. Тюрин и Ларс тоже поднялись. Тюрин обнял Ларса за плечи, и, пошатываясь, они бок о бок выбрались на улицу.
Ночной воздух был сыр и холоден. Тюрин поежился. Теперь ему предстояло держаться поближе к Ларсу. Надеюсь, что Ник точно рассчитает время, подумал он. И надеюсь, что машина не поломается. И еще: остается надеяться лишь на Бога, что Ларс не погибнет.
Они прошли мимо темно-синего «Форд-Капри 2000», который с потушенными фарами стоял на обочине. На мгновение вспыхнул свет в салоне, и Тюрин увидел лицо водителя. Это был Ник Бунин. Вытащив из кармана мятую белую фуражку, Тюрин натянул её на голову: сигнал, по которому Бунин будет ориентироваться. Когда моряки прошли мимо, машина снялась с места и двинулась в противоположном направлении. Еще рано.
— У меня есть невеста, — сказал Ларс. О нет, только не начинай о ней.
— И она, — хихикнул Ларс, — жутко горячая баба.
— Ты собираешься жениться на ней? — Тюрин настойчиво пялился в темноту перед собой и. прислушиваясь, продолжал болтать с Парсом только, чтобы держаться поближе к нему.
— Чего ради? — Ларс осклабился.
— Она верна тебе?
— Еще бы, а то я перережу ей горло. — А я думал, что Швеция придерживается свободной любви, — Тюрин сказал первое, что пришло ему в голову.
— Ну да, свободной любви. Но ей бы лучше не изменять мне.
— Понимаю.
— Могу объяснить…
Да где ты. Ник? Давай же…
Тюрин услышал приближение машины. Он напрягся.
— В чем дело? — спросил Ларс.
— Ничего особенного. — Тюрин увидел свет фар. Машина ехала прямо на них по середине дороги. Моряки отошли к тротуару, чтобы освободить ей дорогу. Это неправильно, так не может быть, это не сработает! Внезапно Тюрин растерялся и впал в панику — затем он ясно увидел перед собой машину, на которую упал свет уличных фонарей, и понял, что это не та, появления которой он ждал, это патрульная машина полиции.
Улица вливалась в широкую пустую площадь, всю в выбоинах. Движения вокруг никакого не было. Моряки направлялись прямиком через площадь.
Вот тут.
Давай.
Они уже были на полпути.
Давай же!
Машина вывернулась из-за угла и помчалась через площадь, светя фарами. Окостеневшими пальцами Тюрин впился в плечо Ларса. Машина приближалась на полной скорости.
— Водитель надрался, — прохрипел Ларс.
Это был «Форд-Капри». Он вильнул, огибая группу моряков перед собой. Они перестали смеяться и рассыпались в разные стороны. Развернувшись, машина помчалась прямо на Тюрина с Ларсом.
— Смотри в оба! — заорал Тюрин.
Когда машина почти приблизилась к ним, он толкнул Ларса в сторону, заставив его потерять равновесие, и сам отпрыгнул в другую. Раздался глухой удар, сопровождаемый вскриком и, звоном разбившегося стекла. Машина умчалась.
Готово, подумал Тюрин.
Он с трудом поднялся на ноги и глянул на Ларса.
Моряк лежал на дороге в нескольких футах от него. В свете фонарей блестела лужица крови.
Ларс застонал.
Жив, подумал Тюрин. Слава Богу!
Машина притормозила. Одна из фар у неё не горела — та, которой он сбил Ларса, прикинул Тюрин. Водитель словно бы медлил. Затем она набрала скорость и. подмигивая единственным глазом, умчалась в ночь.
Тюрин склонился над Ларсом. Остальные моряки столпились вокруг, переговариваясь по-шведски. Тюрин коснулся ноги Ларса. Тот отчаянно завопил от боли.
Ларс был окровавлен, но кровотечение было не особенно сильным. Штурман нагнулся к нему. Но Ларс не позволял притрагиваться к ноге.
Скорая помощь прибыла через несколько минут, «но они показались Тюрину вечностью: ему никогда не доводилось убивать человека, и он не был готов к этому.
Ларса положили на носилки. Офицер сел в салон скорой помощи и обратился к Тюрину:
— Тебе бы тоже лучше сесть сюда.
— Да.
— Думаю, ты спас ему жизнь.
— О, Господи.
Он занял место в салоне скорой рядом с офицером. Они помчались по залитым дождем улицам, и синий маячок на крыше отбрасывал зловещие отблески на стены зданий. Тюрин сидел у задней стенки машины, не в силах смотреть ни на Ларса, ни на сопровождающего, ни в окно и вообще не знал, куда девать глаза. Он сделал много неблаговидных вещей на службе своей стране и полковнику Ростову — подслушивал разговоры любовников, чтобы потом шантажировать их, обучал террористов, как делать бомбы, он помогал захватывать людей, которые потом подвергались пыткам — но ему никогда не доводилось ехать в скорой помощи рядом со своей жертвой. Ему это не могло нравиться.
Они прибыли в больницу. Санитары вынесли носилки с Ларсом. Тюрин и штурман остались в приемном покое.
После долгого ожидания показался врач.
— У него сломана нога и некоторая кровопотеря, — сказал он. У медика был очень усталый вид. — И он крепко выпил, что никак не пойдет ему на пользу. Но он молод, здоров, силен и крепок. Нога у него срастется и через несколько недель будет как новая.
Тюрина охватило чувство огромного облегчения. Только тут он понял, что его колотит.
— Наше судно отходит утром, — сказал офицер.
— Он не может быть на нем, — заметил врач. — Ваш капитан едет сюда?
— Я послал за ним.
— Отлично. — Повернувшись, врач оставил их. Капитан прибыл одновременно с полицией. Он переговорил по-шведски со штурманом, пока молодой сержант выслушивал от Тюрина неопределенное описание машины. Затем капитан подошел к нему.
— Я считаю, что вы спасли Ларса от гораздо более худшего исхода.
Тюрин предпочел бы не слышать от него таких слов.
— Я попытался оттащить его в сторону, но он упал. Он был очень пьян.
— Хорст сказал, что вы ожидаете подходящего судна, списавшись с предыдущего.
— Да, сэр.
— Вы квалифицированный дипломированный радиооператор?
— Да, сэр.
— Мне нужно кем-то заменить беднягу Ларса. Не хотите ли завтра утром отплыть с нами?
— Я вывожу тебя из дела, — сказал Пьер Борг. Дикштейн побледнел. Он молчал, уставившись на своего шефа.
— Я хочу, чтобы ты вернулся в Тель-Авив и осуществлял руководство операцией оттуда.
— Да имел я тебя, — бросил Дикштейн.
Они стояли на берегу Цюрихского озера. Его гладь заполняли яхточки, чьи многоцветные паруса радостно трепыхались под лучами швейцарского солнца.
— Не будем спорить. Нат.
— Не будем спорить. Пьер. Я отказываюсь выходить из дела; И точка.
— Я приказываю тебе.
— А я говорю тебе — да пошел ты!
— Слушай, — Борг глубоко вдохнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
Но этот вечер уже не будет походить на предыдущий. «Копарелли» уходит в море с утренним приливом: к полуночи и команда судна, и все её офицеры должны быть на борту. Было десять минут двенадцатого. Хозяин кабачка ходил по помещению, собирая стаканы и вытряхивая пепельницы. Тюрин играл в домино с Ларсом, радистом судна. Сыграв несколько партий, они перешли к выстраиванию костяшек, пока те не падали при неосторожном движении. Ларс был крепко пьян, а Тюрин ещё кое-что соображал. Его до испарины пугала мысль о том, что должно будет произойти в ближайшие несколько минут.
Остальные члены команды уже покинули заведение. Тюрин и Ларс тоже поднялись. Тюрин обнял Ларса за плечи, и, пошатываясь, они бок о бок выбрались на улицу.
Ночной воздух был сыр и холоден. Тюрин поежился. Теперь ему предстояло держаться поближе к Ларсу. Надеюсь, что Ник точно рассчитает время, подумал он. И надеюсь, что машина не поломается. И еще: остается надеяться лишь на Бога, что Ларс не погибнет.
Они прошли мимо темно-синего «Форд-Капри 2000», который с потушенными фарами стоял на обочине. На мгновение вспыхнул свет в салоне, и Тюрин увидел лицо водителя. Это был Ник Бунин. Вытащив из кармана мятую белую фуражку, Тюрин натянул её на голову: сигнал, по которому Бунин будет ориентироваться. Когда моряки прошли мимо, машина снялась с места и двинулась в противоположном направлении. Еще рано.
— У меня есть невеста, — сказал Ларс. О нет, только не начинай о ней.
— И она, — хихикнул Ларс, — жутко горячая баба.
— Ты собираешься жениться на ней? — Тюрин настойчиво пялился в темноту перед собой и. прислушиваясь, продолжал болтать с Парсом только, чтобы держаться поближе к нему.
— Чего ради? — Ларс осклабился.
— Она верна тебе?
— Еще бы, а то я перережу ей горло. — А я думал, что Швеция придерживается свободной любви, — Тюрин сказал первое, что пришло ему в голову.
— Ну да, свободной любви. Но ей бы лучше не изменять мне.
— Понимаю.
— Могу объяснить…
Да где ты. Ник? Давай же…
Тюрин услышал приближение машины. Он напрягся.
— В чем дело? — спросил Ларс.
— Ничего особенного. — Тюрин увидел свет фар. Машина ехала прямо на них по середине дороги. Моряки отошли к тротуару, чтобы освободить ей дорогу. Это неправильно, так не может быть, это не сработает! Внезапно Тюрин растерялся и впал в панику — затем он ясно увидел перед собой машину, на которую упал свет уличных фонарей, и понял, что это не та, появления которой он ждал, это патрульная машина полиции.
Улица вливалась в широкую пустую площадь, всю в выбоинах. Движения вокруг никакого не было. Моряки направлялись прямиком через площадь.
Вот тут.
Давай.
Они уже были на полпути.
Давай же!
Машина вывернулась из-за угла и помчалась через площадь, светя фарами. Окостеневшими пальцами Тюрин впился в плечо Ларса. Машина приближалась на полной скорости.
— Водитель надрался, — прохрипел Ларс.
Это был «Форд-Капри». Он вильнул, огибая группу моряков перед собой. Они перестали смеяться и рассыпались в разные стороны. Развернувшись, машина помчалась прямо на Тюрина с Ларсом.
— Смотри в оба! — заорал Тюрин.
Когда машина почти приблизилась к ним, он толкнул Ларса в сторону, заставив его потерять равновесие, и сам отпрыгнул в другую. Раздался глухой удар, сопровождаемый вскриком и, звоном разбившегося стекла. Машина умчалась.
Готово, подумал Тюрин.
Он с трудом поднялся на ноги и глянул на Ларса.
Моряк лежал на дороге в нескольких футах от него. В свете фонарей блестела лужица крови.
Ларс застонал.
Жив, подумал Тюрин. Слава Богу!
Машина притормозила. Одна из фар у неё не горела — та, которой он сбил Ларса, прикинул Тюрин. Водитель словно бы медлил. Затем она набрала скорость и. подмигивая единственным глазом, умчалась в ночь.
Тюрин склонился над Ларсом. Остальные моряки столпились вокруг, переговариваясь по-шведски. Тюрин коснулся ноги Ларса. Тот отчаянно завопил от боли.
Ларс был окровавлен, но кровотечение было не особенно сильным. Штурман нагнулся к нему. Но Ларс не позволял притрагиваться к ноге.
Скорая помощь прибыла через несколько минут, «но они показались Тюрину вечностью: ему никогда не доводилось убивать человека, и он не был готов к этому.
Ларса положили на носилки. Офицер сел в салон скорой помощи и обратился к Тюрину:
— Тебе бы тоже лучше сесть сюда.
— Да.
— Думаю, ты спас ему жизнь.
— О, Господи.
Он занял место в салоне скорой рядом с офицером. Они помчались по залитым дождем улицам, и синий маячок на крыше отбрасывал зловещие отблески на стены зданий. Тюрин сидел у задней стенки машины, не в силах смотреть ни на Ларса, ни на сопровождающего, ни в окно и вообще не знал, куда девать глаза. Он сделал много неблаговидных вещей на службе своей стране и полковнику Ростову — подслушивал разговоры любовников, чтобы потом шантажировать их, обучал террористов, как делать бомбы, он помогал захватывать людей, которые потом подвергались пыткам — но ему никогда не доводилось ехать в скорой помощи рядом со своей жертвой. Ему это не могло нравиться.
Они прибыли в больницу. Санитары вынесли носилки с Ларсом. Тюрин и штурман остались в приемном покое.
После долгого ожидания показался врач.
— У него сломана нога и некоторая кровопотеря, — сказал он. У медика был очень усталый вид. — И он крепко выпил, что никак не пойдет ему на пользу. Но он молод, здоров, силен и крепок. Нога у него срастется и через несколько недель будет как новая.
Тюрина охватило чувство огромного облегчения. Только тут он понял, что его колотит.
— Наше судно отходит утром, — сказал офицер.
— Он не может быть на нем, — заметил врач. — Ваш капитан едет сюда?
— Я послал за ним.
— Отлично. — Повернувшись, врач оставил их. Капитан прибыл одновременно с полицией. Он переговорил по-шведски со штурманом, пока молодой сержант выслушивал от Тюрина неопределенное описание машины. Затем капитан подошел к нему.
— Я считаю, что вы спасли Ларса от гораздо более худшего исхода.
Тюрин предпочел бы не слышать от него таких слов.
— Я попытался оттащить его в сторону, но он упал. Он был очень пьян.
— Хорст сказал, что вы ожидаете подходящего судна, списавшись с предыдущего.
— Да, сэр.
— Вы квалифицированный дипломированный радиооператор?
— Да, сэр.
— Мне нужно кем-то заменить беднягу Ларса. Не хотите ли завтра утром отплыть с нами?
— Я вывожу тебя из дела, — сказал Пьер Борг. Дикштейн побледнел. Он молчал, уставившись на своего шефа.
— Я хочу, чтобы ты вернулся в Тель-Авив и осуществлял руководство операцией оттуда.
— Да имел я тебя, — бросил Дикштейн.
Они стояли на берегу Цюрихского озера. Его гладь заполняли яхточки, чьи многоцветные паруса радостно трепыхались под лучами швейцарского солнца.
— Не будем спорить. Нат.
— Не будем спорить. Пьер. Я отказываюсь выходить из дела; И точка.
— Я приказываю тебе.
— А я говорю тебе — да пошел ты!
— Слушай, — Борг глубоко вдохнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93