Наконец, высота, с которой надо было бросать гироплату, была подсчитана. Никто не верил глазам своим: четыре сотых миллиметра! Сторонники гироскопной «гипотенузы» были посрамлены. Феодосьев нашел истинную причину кувырканий ракеты. Виноват был не Кузнецов, а Пилюгин. Молодого профессора зауважали.
Вернувшись в Москву, Феодосьев предложил одному из своих коллег – Косте Колесникову разобраться во всем этом деле фундаментально, что тот и сделал, защитив на эту тему диссертацию.
К осенней серии пусков Р-5 автоколебания были, наконец, устранены, все теперь вроде бы налаживалось, но тут вылезла новая, очень неприятная болячка: на участке спуска стала разрушаться головная часть. По обломкам видно было, что причина, вероятнее всего, в перегреве, но датчики температуры показывали норму, и это всех ставило в тупик. Королев понял, что это опять тот самый случай, когда ему снова нужна помощь Келдыша. С молодым академиком из ЦАГИ сотрудничали они еще с 40-х годов, Келдыш провел несколько очень важных для Королева теоретических исследований, как говорится, на будущее, теперь же требовалась помощь конкретная и срочная. В начале 1954 года Королев несколько раз встречается с Келдышем, они обсуждают весьма широкий и для постороннего уха, наверное, невероятно фантастический круг проблем, но не чураются и «прозы жизни», в том числе – странностей поведения головных частей Р-5.
Королев провел в Капустином Яре почти все лето. Третью серию испытаний Р-5 он начал 12 августа. И в первой же ракете опять сгорела «голова». Вскоре приехал Келдыш со своими «мальчиками»: Димой Охоцимским и Тимуром Энеевым. От ОКБ им деятельно помогал Владимир Федорович Рощин – знаток тепловой защиты. Иногда подключался главный королевский баллистик Святослав Сергеевич Лавров. Вчетвером они организовали «мозговой штурм» и вроде бы во всем разобрались. Келдыш уехал, а Королев предложил устроить совещание с привлечением всех заинтересованых лиц и заслушать доклад четверки. Заинтересованных лиц было немало: всем хотелось «отмазаться», доказать, что он-то как раз не виноват. А Королеву хотелось понять, в чем же действительно дело. Но и вопрос, кто же виноват, тоже заботил его. Он очень не любил, когда выяснялось, что виноват он, т.е. его ОКБ, вырвать у него признание в собственных «грехах» было очень трудно. Если быть объективным, то в Совете Главных конструкторов, пожалуй, лишь один Пилюгин без особой волокиты и препирательств признавал свои ошибки: «Виноват, братцы, рубите голову...». Но, при всей нелюбви к самокритике, Королев в тысячу раз больше не любил незнание. Понять причину отказа надо было во что бы то ни стало. Королев всегда считал, что понять – это уже наполовину устранить.
Из доклада четверки явствовало, что всю неразбериху вносят датчики, которые плохи сами по себе, стоят не там, где надо, и не так, как надо, а потому и показывают не то, что есть. Королев неотрывно смотрел в глаза докладчикам: по глазам он точно мог определить «туфту». Начались прения. Один майор от Вознюка в выражениях, далеких от парламентских, смешал докладчиков с пищей воробьев.
В математической модели майор разобрался не совсем, но возмутило его то, что люди, первый раз приехавшие на полигон, пороха толком не нюхавшие, позволяют себе разевать рот. Ко всеобщему удивлению Королев, подводя итоги совещания, не только не урезонил майора, а, напротив, ласково посоветовал ему почитать кое-какую литературу и еще раз подумать над докладом. Тон Королева сразу погасил страсти, все как-то успокоились, умиротворились, но «мальчики», вместе с Рощиным, остались в недоумении: принят их доклад Главным или забракован? Стоя в стороне, курили и шептались, обсуждая ситуацию. Королев подошел неслышно и сказал тихо, заговорщически:
– Не надо переживать. Я этого майора давно знаю. Товарищ очень быстро «растет над собой». А ему хочется еще быстрее. И, слава богу. Конечно, его заносит. Не обращайте внимания. Я с ним поговорю. А к вам просьба: вы с ним посидите и все ему подробно растолкуйте. Я ведь вас понял, и он поймет...
Охоцимскому, Энееву и Рощину королевское предложение не понравилось. И почему это они должны идти на поклон к этому хаму? Зачем из них делать гуманистов-просветителей?
На следующий день Королев сам нашел их и сразу спросил:
– Ну, как, договорились?
– Интересное дело, он нас облаял, а мы пойдем ему лекции читать! – закипятился Тимур Энеев, самый горячий в тройке.
Королев как-то сразу потух:
– Эх, молодые люди... А я о вас лучше думал... Оказывается, вы, как все: амбиции, амбиции... Ну, а о деле кто-то ведь должен думать... – он был искренне огорчен.
С майором математики просидели несколько часов и убедили его в своей правоте...
В картине жизни Королева на передний план естественно выступает работа, под которой, в первую очередь, мы подразумеваем всевозможное изобретательство в самом широком смысле слова, от глобальных озарений до маленьких хитростей, и преодоление всевозможных технических препятствий: поломок, отказов, прогаров, замыканий, бесчисленных вариантов всего того, что должно сюда влезать, но не влезает, что должно герметически стягиваться, но не стягивается, что должно отходить и заклиниваться, но не отходит, а если отходит, не заклинивается, и так до бесконечности. Это все истинная правда, так оно и было, но это только полправды и даже, возможно, не самая трудная ее доля. Другую половину его работы составлял постоянный ежедневный и многолетний монтаж сложнейшей схемы человеческих связей. Собственно его ОКБ было малой частью этой схемы, куда входили дирекция института, его родное министерство, Министерство обороны – главный заказчик, Академия наук – заказчик и помощник, добрый десяток министерств-смежников, Военно-промышленная комиссия Совета Министров, оборонный отдел ЦК, секретарь ЦК, курирующий оборонную промышленность, и даже глава государства. Необходимо было точно знать не только все параметры цепи, связывающей его со всеми этими, людьми, но и бесчисленные варианты их внутренних связей между собой. Кто за кем стоит, кто кого поддерживает, что произойдет при перемещении N из пункта А в пункт Б, и какие последствия этого перемещения ожидают X,Y и Z. В партийном, государственном и хозяйственном аппаратах всегда были, есть и будут люди, внимательно анализирующие всю эту человеческую конъюнктуру, чисто биржевое, подчас никак не предсказуемое, повышение и падение акций авторитета и престижа, но проводящие этот анализ чаще всего в сугубо личных целях: что это даст мне? Был ли Королев удовлетворен в середине 50-х годов своим личным положением? Нет, не был. Он ясно ощущал всю искусственность своей зависимости от НИИ-88, ему давно уже не требовался никакой директор, он чувствовал, что созрел для полной свободы. Но монтировать и изучать цепь человеческих взаимоотношений ему нужно было не для того, чтобы стать заместителем министра, – потом ему предлагали не раз этот пост, или министром, или даже зампредом Совмина, – он мог им стать вне всякого сомнения, а для осуществления своих планов, для воплощения собственных идей.
Самостоятельность нужна была не ради самой самостоятельности, не для того, чтобы тебе начали козырять, а для того, чтобы кончить козырять самому, чтобы не ходить спрашивать тогда, когда все сам знаешь, и не спрашивать надо, а дело делать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360
Вернувшись в Москву, Феодосьев предложил одному из своих коллег – Косте Колесникову разобраться во всем этом деле фундаментально, что тот и сделал, защитив на эту тему диссертацию.
К осенней серии пусков Р-5 автоколебания были, наконец, устранены, все теперь вроде бы налаживалось, но тут вылезла новая, очень неприятная болячка: на участке спуска стала разрушаться головная часть. По обломкам видно было, что причина, вероятнее всего, в перегреве, но датчики температуры показывали норму, и это всех ставило в тупик. Королев понял, что это опять тот самый случай, когда ему снова нужна помощь Келдыша. С молодым академиком из ЦАГИ сотрудничали они еще с 40-х годов, Келдыш провел несколько очень важных для Королева теоретических исследований, как говорится, на будущее, теперь же требовалась помощь конкретная и срочная. В начале 1954 года Королев несколько раз встречается с Келдышем, они обсуждают весьма широкий и для постороннего уха, наверное, невероятно фантастический круг проблем, но не чураются и «прозы жизни», в том числе – странностей поведения головных частей Р-5.
Королев провел в Капустином Яре почти все лето. Третью серию испытаний Р-5 он начал 12 августа. И в первой же ракете опять сгорела «голова». Вскоре приехал Келдыш со своими «мальчиками»: Димой Охоцимским и Тимуром Энеевым. От ОКБ им деятельно помогал Владимир Федорович Рощин – знаток тепловой защиты. Иногда подключался главный королевский баллистик Святослав Сергеевич Лавров. Вчетвером они организовали «мозговой штурм» и вроде бы во всем разобрались. Келдыш уехал, а Королев предложил устроить совещание с привлечением всех заинтересованых лиц и заслушать доклад четверки. Заинтересованных лиц было немало: всем хотелось «отмазаться», доказать, что он-то как раз не виноват. А Королеву хотелось понять, в чем же действительно дело. Но и вопрос, кто же виноват, тоже заботил его. Он очень не любил, когда выяснялось, что виноват он, т.е. его ОКБ, вырвать у него признание в собственных «грехах» было очень трудно. Если быть объективным, то в Совете Главных конструкторов, пожалуй, лишь один Пилюгин без особой волокиты и препирательств признавал свои ошибки: «Виноват, братцы, рубите голову...». Но, при всей нелюбви к самокритике, Королев в тысячу раз больше не любил незнание. Понять причину отказа надо было во что бы то ни стало. Королев всегда считал, что понять – это уже наполовину устранить.
Из доклада четверки явствовало, что всю неразбериху вносят датчики, которые плохи сами по себе, стоят не там, где надо, и не так, как надо, а потому и показывают не то, что есть. Королев неотрывно смотрел в глаза докладчикам: по глазам он точно мог определить «туфту». Начались прения. Один майор от Вознюка в выражениях, далеких от парламентских, смешал докладчиков с пищей воробьев.
В математической модели майор разобрался не совсем, но возмутило его то, что люди, первый раз приехавшие на полигон, пороха толком не нюхавшие, позволяют себе разевать рот. Ко всеобщему удивлению Королев, подводя итоги совещания, не только не урезонил майора, а, напротив, ласково посоветовал ему почитать кое-какую литературу и еще раз подумать над докладом. Тон Королева сразу погасил страсти, все как-то успокоились, умиротворились, но «мальчики», вместе с Рощиным, остались в недоумении: принят их доклад Главным или забракован? Стоя в стороне, курили и шептались, обсуждая ситуацию. Королев подошел неслышно и сказал тихо, заговорщически:
– Не надо переживать. Я этого майора давно знаю. Товарищ очень быстро «растет над собой». А ему хочется еще быстрее. И, слава богу. Конечно, его заносит. Не обращайте внимания. Я с ним поговорю. А к вам просьба: вы с ним посидите и все ему подробно растолкуйте. Я ведь вас понял, и он поймет...
Охоцимскому, Энееву и Рощину королевское предложение не понравилось. И почему это они должны идти на поклон к этому хаму? Зачем из них делать гуманистов-просветителей?
На следующий день Королев сам нашел их и сразу спросил:
– Ну, как, договорились?
– Интересное дело, он нас облаял, а мы пойдем ему лекции читать! – закипятился Тимур Энеев, самый горячий в тройке.
Королев как-то сразу потух:
– Эх, молодые люди... А я о вас лучше думал... Оказывается, вы, как все: амбиции, амбиции... Ну, а о деле кто-то ведь должен думать... – он был искренне огорчен.
С майором математики просидели несколько часов и убедили его в своей правоте...
В картине жизни Королева на передний план естественно выступает работа, под которой, в первую очередь, мы подразумеваем всевозможное изобретательство в самом широком смысле слова, от глобальных озарений до маленьких хитростей, и преодоление всевозможных технических препятствий: поломок, отказов, прогаров, замыканий, бесчисленных вариантов всего того, что должно сюда влезать, но не влезает, что должно герметически стягиваться, но не стягивается, что должно отходить и заклиниваться, но не отходит, а если отходит, не заклинивается, и так до бесконечности. Это все истинная правда, так оно и было, но это только полправды и даже, возможно, не самая трудная ее доля. Другую половину его работы составлял постоянный ежедневный и многолетний монтаж сложнейшей схемы человеческих связей. Собственно его ОКБ было малой частью этой схемы, куда входили дирекция института, его родное министерство, Министерство обороны – главный заказчик, Академия наук – заказчик и помощник, добрый десяток министерств-смежников, Военно-промышленная комиссия Совета Министров, оборонный отдел ЦК, секретарь ЦК, курирующий оборонную промышленность, и даже глава государства. Необходимо было точно знать не только все параметры цепи, связывающей его со всеми этими, людьми, но и бесчисленные варианты их внутренних связей между собой. Кто за кем стоит, кто кого поддерживает, что произойдет при перемещении N из пункта А в пункт Б, и какие последствия этого перемещения ожидают X,Y и Z. В партийном, государственном и хозяйственном аппаратах всегда были, есть и будут люди, внимательно анализирующие всю эту человеческую конъюнктуру, чисто биржевое, подчас никак не предсказуемое, повышение и падение акций авторитета и престижа, но проводящие этот анализ чаще всего в сугубо личных целях: что это даст мне? Был ли Королев удовлетворен в середине 50-х годов своим личным положением? Нет, не был. Он ясно ощущал всю искусственность своей зависимости от НИИ-88, ему давно уже не требовался никакой директор, он чувствовал, что созрел для полной свободы. Но монтировать и изучать цепь человеческих взаимоотношений ему нужно было не для того, чтобы стать заместителем министра, – потом ему предлагали не раз этот пост, или министром, или даже зампредом Совмина, – он мог им стать вне всякого сомнения, а для осуществления своих планов, для воплощения собственных идей.
Самостоятельность нужна была не ради самой самостоятельности, не для того, чтобы тебе начали козырять, а для того, чтобы кончить козырять самому, чтобы не ходить спрашивать тогда, когда все сам знаешь, и не спрашивать надо, а дело делать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360