Разумеется, дело у
нас обстоит не всегда столь хорошо.
II еще одно! Не бросилось ли вам в глаза, как это незаметное навяз-
чивое действие ввело нас в интимную жизнь пациентки? Женщина
вряд ли может рассказать что-нибудь более интимное, чем историю своей
первой брачной ночи, и разве случайно и незначительно то, что мы при-
шли именно к интимностям половой жизни? Правда, это могло бы быть
следствием сделанного мною на этот раз выбора. Не будем торопиться
Часть третья. Общая теория неврозов
Семнадцатая лекция. Смысл симптомов
169
с суждением и обратимся ко второму, совершенно иному примеру часто
встречающегося действия, а именно к церемониалу укладывания спать.
Девятнадцатилетняя цветущая одаренная девушка, единственный
ребенок своих родителей, которых она превосходит по образованию и ин-
теллектуальной активности, была неугомонным п шаловливым ребенком,
а в течение последних лет без видимых внешних причин превратилась
в нервнобольную. Она очень раздражительна, особенно против матери,
всегда недовольна, удручена, склонна к нерешительности и сомнению и,
наконец, признается, что не в состоянии больше одна ходить по площа-
дям п большим улицам. Мы не будем много заниматься ее сложным
болезненным состоянием, требующим по меньшей мере двух диагнозов,
агорафобии и невроза навязчивых состояний, а остановимся только на
том, что у этой девушки развился также церемониал укладывания спать,
от которого она заставляет страдать своих родителей. Можно сказать,
что в известном смысле любой нормальный человек имеет свой церемо-
ниал укладывания спать или требует соблюдения определенных условий,
невыполнение которых мешает ему заснуть; он облек переход от состоя-
ния бодрствования ко сну в определенные формы, которые он одинако-
вым образом повторяет каждый вечер. Но все, что требует здоровый от
условий для сна, можно рационально понять, и если внешние обстоятель-
ства вызывают необходимые изменения, то он легко подчиняется. Но па-
тологический церемониал неуступчив, он умеет добиться своего ценой
самых больших жертв, и он точно так же прикрывается рациональным
обоснованием и при поверхностном рассмотрении кажется отличающимся
от нормального лишь некоторой преувеличенной тщательностью. Но если
присмотреться поближе, то можно заметить, что покрывало рациональ-
ности слишком коротко, что церемониал включает требования, далеко
выходящие за рациональное обоснование, и другие, прямо противореча-
щие ему. Наша пациентка в качестве мотива своих ночных предосторож-
ностей приводит то, что для сна ей нужен покой и она должна устра-
нить все источники шума. С этой целью она поступает двояким образом:
останавливает большие часы в своей комнате, все другие часы из комна-
ты удаляются, она не терпит даже присутствия в ночной тумбочке своих
крохотных часов на браслете. Цветочные горшки и вазы составляются
на письменном столе так, чтобы они ночью не могли упасть, разбиться
и потревожить ее во сне. Она знает, что все эти меры могут иметь только
кажущееся оправдание для требования покоя, тикание маленьких часов
нельзя услышать, даже если бы они оставались на тумбочке, и все мы
знаем по опыту, что равномерное тикание часов с маятником никогда не
мешает сну, а скорее действует усыпляюще. Она признает также, что
опасение, будто цветочные горшки и вазы, оставленные на своем месте,
ночью могут сами упасть и разбиться, лишено всякой вероятности. Для
других требований церемониала она уже не ссылается на необходимость
покоя. Действительно, требование, чтобы дверь между ее комнатой и
спальней родителей оставалась полуоткрытой, исполнения которого она
добивается тем, что вставляет в приоткрытую дверь различные предметы,
кажется, напротив, может стать источником нарушающих тишину шумов.
Но самые важные требования относятся к самой кровати. Подушка
у изголовья кровати не должна касаться деревянной спинки кровати.
Маленькая подушечка для головы может лежать на большой подушке
не иначе как образуя ромб; голову тогда она кладет точно по длинной
диагонали ромба. Перина (, как говорим мы в Австрии)
перед тем как ей укрыться, должна быть взбита так, чтобы ее край у ног
стал совсем толстым, но затем она не упустит снова разгладить это скоп-
ление перьев.
Позвольте мне обойти другие, часто очень мелкие подробности этого
церемониала; они не научили бы нас ничему новому и слишком далеко
увели бы от наших целей. Не упускайте, однако, из виду, что все это
происходит не так уж гладко. При этом ее не оставляет опасение, что
не все сделано, как следует; все должно быть проверено, повторено, со-
мнение возникает то по поводу одной, то по поводу другой предосторож-
ности, и в результате проходит около двух часов, в течение которых
девушка сама не может спать л не дает уснуть испуганным родителям.
Анализ этих мучений протекал не так просто, как в случае навязчи-
вого действия нашей первой пациентки. Я вынужден был делать девушке
наводящие намеки и предлагать толкования, которые она каждый раз
отклоняла решительным <нет> или принимала с презрительным сомне-
нием. Но за этой первой отрицательной реакцией последовал период,
когда она сама занималась предложенными ей возможными толкования-
ми, подбирала подходящие к ним мысли, воспроизводила воспоминания,
устанавливала связи, пока, исходя из собственной работы, не приняла
все эти толкования. По мере того как это происходило, она также все
больше уступала в исполнении навязчивых мер предосторожности и еще
до окончания лечения отказалась от всего церемониала. Вы должны
также знать, что аналитическая работа, как мы ее теперь ведем, прямо
исключает последовательную обработку отдельного симптома до оконча-
тельного его выяснения. Больше того, бываешь вынужден постоянно
оставлять одну какую-то тему в полной уверенности, что вернешься к
ней снова в другой связи. Толкование симптома, которое я вам сейчас
сообщу, является, таким образом, синтезом результатов, добывание кото-
рых, прерываемое другой работой, длится недели и месяцы.
Наша пациентка начинает постепенно понимать, что во время своих
приготовлений ко сну она устраняла часы как символ женских генита-
лий. Часы, которые могут быть символически истолкованы и по-другому,
приобретают эту генитальную роль в связи с периодичностью процессов
и правильными интервалами. Женщина может похвалиться, что у нее
менструации наступают с правильностью часового механизма. Но особен-
но наша пациентка боялась, что тикание часов помешает сну. Тикание
часов можно сравнить с пульсацией клитора при половом возбуждении.
Из-за этого неприятного ей ощущения она действительно неоднократно
просыпалась, а теперь этот страх перед эрекцией выразился в требова-
нии удалить от себя на ночь идущие часы. Цветочные горшки и вазы,
как все сосуды, тоже женские символы. Предосторожность, чтобы они не
упали и не разбились, следовательно, не лишена смысла. Нам известен
Часть третья. Общая теория неврозов
Семнадцатая лекция. Смысл симптомов
широко распространенный обычай разбивать во время помолвки сосуд^
или тарелку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
нас обстоит не всегда столь хорошо.
II еще одно! Не бросилось ли вам в глаза, как это незаметное навяз-
чивое действие ввело нас в интимную жизнь пациентки? Женщина
вряд ли может рассказать что-нибудь более интимное, чем историю своей
первой брачной ночи, и разве случайно и незначительно то, что мы при-
шли именно к интимностям половой жизни? Правда, это могло бы быть
следствием сделанного мною на этот раз выбора. Не будем торопиться
Часть третья. Общая теория неврозов
Семнадцатая лекция. Смысл симптомов
169
с суждением и обратимся ко второму, совершенно иному примеру часто
встречающегося действия, а именно к церемониалу укладывания спать.
Девятнадцатилетняя цветущая одаренная девушка, единственный
ребенок своих родителей, которых она превосходит по образованию и ин-
теллектуальной активности, была неугомонным п шаловливым ребенком,
а в течение последних лет без видимых внешних причин превратилась
в нервнобольную. Она очень раздражительна, особенно против матери,
всегда недовольна, удручена, склонна к нерешительности и сомнению и,
наконец, признается, что не в состоянии больше одна ходить по площа-
дям п большим улицам. Мы не будем много заниматься ее сложным
болезненным состоянием, требующим по меньшей мере двух диагнозов,
агорафобии и невроза навязчивых состояний, а остановимся только на
том, что у этой девушки развился также церемониал укладывания спать,
от которого она заставляет страдать своих родителей. Можно сказать,
что в известном смысле любой нормальный человек имеет свой церемо-
ниал укладывания спать или требует соблюдения определенных условий,
невыполнение которых мешает ему заснуть; он облек переход от состоя-
ния бодрствования ко сну в определенные формы, которые он одинако-
вым образом повторяет каждый вечер. Но все, что требует здоровый от
условий для сна, можно рационально понять, и если внешние обстоятель-
ства вызывают необходимые изменения, то он легко подчиняется. Но па-
тологический церемониал неуступчив, он умеет добиться своего ценой
самых больших жертв, и он точно так же прикрывается рациональным
обоснованием и при поверхностном рассмотрении кажется отличающимся
от нормального лишь некоторой преувеличенной тщательностью. Но если
присмотреться поближе, то можно заметить, что покрывало рациональ-
ности слишком коротко, что церемониал включает требования, далеко
выходящие за рациональное обоснование, и другие, прямо противореча-
щие ему. Наша пациентка в качестве мотива своих ночных предосторож-
ностей приводит то, что для сна ей нужен покой и она должна устра-
нить все источники шума. С этой целью она поступает двояким образом:
останавливает большие часы в своей комнате, все другие часы из комна-
ты удаляются, она не терпит даже присутствия в ночной тумбочке своих
крохотных часов на браслете. Цветочные горшки и вазы составляются
на письменном столе так, чтобы они ночью не могли упасть, разбиться
и потревожить ее во сне. Она знает, что все эти меры могут иметь только
кажущееся оправдание для требования покоя, тикание маленьких часов
нельзя услышать, даже если бы они оставались на тумбочке, и все мы
знаем по опыту, что равномерное тикание часов с маятником никогда не
мешает сну, а скорее действует усыпляюще. Она признает также, что
опасение, будто цветочные горшки и вазы, оставленные на своем месте,
ночью могут сами упасть и разбиться, лишено всякой вероятности. Для
других требований церемониала она уже не ссылается на необходимость
покоя. Действительно, требование, чтобы дверь между ее комнатой и
спальней родителей оставалась полуоткрытой, исполнения которого она
добивается тем, что вставляет в приоткрытую дверь различные предметы,
кажется, напротив, может стать источником нарушающих тишину шумов.
Но самые важные требования относятся к самой кровати. Подушка
у изголовья кровати не должна касаться деревянной спинки кровати.
Маленькая подушечка для головы может лежать на большой подушке
не иначе как образуя ромб; голову тогда она кладет точно по длинной
диагонали ромба. Перина (
перед тем как ей укрыться, должна быть взбита так, чтобы ее край у ног
стал совсем толстым, но затем она не упустит снова разгладить это скоп-
ление перьев.
Позвольте мне обойти другие, часто очень мелкие подробности этого
церемониала; они не научили бы нас ничему новому и слишком далеко
увели бы от наших целей. Не упускайте, однако, из виду, что все это
происходит не так уж гладко. При этом ее не оставляет опасение, что
не все сделано, как следует; все должно быть проверено, повторено, со-
мнение возникает то по поводу одной, то по поводу другой предосторож-
ности, и в результате проходит около двух часов, в течение которых
девушка сама не может спать л не дает уснуть испуганным родителям.
Анализ этих мучений протекал не так просто, как в случае навязчи-
вого действия нашей первой пациентки. Я вынужден был делать девушке
наводящие намеки и предлагать толкования, которые она каждый раз
отклоняла решительным <нет> или принимала с презрительным сомне-
нием. Но за этой первой отрицательной реакцией последовал период,
когда она сама занималась предложенными ей возможными толкования-
ми, подбирала подходящие к ним мысли, воспроизводила воспоминания,
устанавливала связи, пока, исходя из собственной работы, не приняла
все эти толкования. По мере того как это происходило, она также все
больше уступала в исполнении навязчивых мер предосторожности и еще
до окончания лечения отказалась от всего церемониала. Вы должны
также знать, что аналитическая работа, как мы ее теперь ведем, прямо
исключает последовательную обработку отдельного симптома до оконча-
тельного его выяснения. Больше того, бываешь вынужден постоянно
оставлять одну какую-то тему в полной уверенности, что вернешься к
ней снова в другой связи. Толкование симптома, которое я вам сейчас
сообщу, является, таким образом, синтезом результатов, добывание кото-
рых, прерываемое другой работой, длится недели и месяцы.
Наша пациентка начинает постепенно понимать, что во время своих
приготовлений ко сну она устраняла часы как символ женских генита-
лий. Часы, которые могут быть символически истолкованы и по-другому,
приобретают эту генитальную роль в связи с периодичностью процессов
и правильными интервалами. Женщина может похвалиться, что у нее
менструации наступают с правильностью часового механизма. Но особен-
но наша пациентка боялась, что тикание часов помешает сну. Тикание
часов можно сравнить с пульсацией клитора при половом возбуждении.
Из-за этого неприятного ей ощущения она действительно неоднократно
просыпалась, а теперь этот страх перед эрекцией выразился в требова-
нии удалить от себя на ночь идущие часы. Цветочные горшки и вазы,
как все сосуды, тоже женские символы. Предосторожность, чтобы они не
упали и не разбились, следовательно, не лишена смысла. Нам известен
Часть третья. Общая теория неврозов
Семнадцатая лекция. Смысл симптомов
широко распространенный обычай разбивать во время помолвки сосуд^
или тарелку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64