- Ну, не учился... На университетском уровне педагогического
образования от профессора не требуется. Но ведь...
- Никаких "но", папочка. У меня сохранился экземпляр диссертации,
можешь удостовериться в его подлинности. Сочинение абсолютно
бессодержательное, но какой литературный шедевр! В том смысле, в каком
удачная подделка "старого мастера" сама по себе уже произведение
искусства. Немыслимое количество зубодробительных терминов. Средняя длина
предложения - восемьдесят одно слово. Средняя длина слова, если не считать
предлоги и артикли, - шестнадцать букв, чуть меньше четырех слогов.
Библиография длиннее самой диссертации и содержит названия трех работ
каждого члена комиссии и четырех работ председателя, а в тексте эти работы
цитируются - причем без упоминания тех проблем, по которым члены комиссии,
по моим сведениям, придерживались неодинаковых (хотя одинаково идиотских)
мнений.
Но самая замечательная моя находка была вот какая: я добился
разрешения провести полевые исследования в Европе. Так что половина цитат
у меня была на иностранных языках, от финского до хорватского - а что
снабжалось переводом, то было аккуратно подобрано так, чтобы члены
комиссии читали и радовались: в полном соответствии с их собственными
предрассудками. Правда, над цитатами пришлось поработать, но дело
облегчилось тем, что цитируемых работ в университетской библиотеке
заведомо не было, а если бы и были, то члены комиссии, несомненно, не
стали бы проверять. У большинства из них с языками было неважно, даже с
легкими, вроде французского, немецкого или испанского.
Никаких полевых исследований я, конечно, не проводил, мне просто
нужно было покататься по Европе со студенческой скидкой на билеты и с
правом ночевать в студенческих общежитиях - в общем, по дешевке. А заодно
наведаться к опекунам дедушкиного фонда.
Там меня ждали приятные новости: фонд состоял в основном из
государственных облигаций, курс их на тот момент падал, хотя доходы по ним
росли. В общем, я был уже близок к цели. Я привез с собой все свои
сбережения, поклялся в присутствии нотариуса, что все эти деньги мои, не
взятые взаймы, не полученные от отца - и оставил их на счету в Цюрихе под
контролем опекунов. И еще сообщил им про свою коллекцию марок и монет.
Хорошие марки и монеты никогда не падают в цене, только поднимаются.
У меня были исключительно корректурные оттиски, конверты первого дня и
кляйнбогены [кляйнбоген - ненарушенный лист марок вместе с полями; конверт
первого дня - конверт, имеющий на себе изображение, марку той же тематики
и погашенный штемпелем с тем же изображением и датой выпуска данного
конверта из печати], все в идеальном состоянии - я захватил с собой
нотариально заверенный каталог и заключение эксперта о стоимости
коллекции. Опекуны получили от меня клятвенное заверение в том, что все
собранное до моего отъезда из дома приобретено на лично заработанные
деньги - а это так и было, не зря же я косил газоны и все такое прочее, -
и обещали сохранить за мной мою часть фонда по курсу того момента или по
более низкому, если падение будет продолжаться, с тем что по возвращении в
Штаты я продаю коллекцию и незамедлительно высылаю чек в Цюрих.
Я согласился. Один из опекунов пригласил меня пообедать с ним,
попытался меня напоить и предложил мне десять процентов сверх названной
экспертом суммы, если я продам ему коллекцию прямо сегодня и пришлю ее
курьером за его счет (курьеры с ценными бумагами курсируют между Европой и
Америкой еженедельно).
Мы ударили по рукам, вернулись обратно и заручились согласием других
опекунов. Мы подписали соответствующие документы, я получил чек и
присовокупил его к деньгам, уже находившимся у опекунов на хранении. Через
три недели я получил телеграмму, гласившую, что коллекция полностью
отвечает каталогу. Теперь я имел право на получение наследства.
Через пять месяцев мне была присвоена степень доктора философии с
высшим отличием. Такова, дорогие мои, позорная история моей жизни. Ну что,
рискнет кто-нибудь пойти искупаться?
- Сын, если в этой истории есть хоть слово правды, то она и в самом
деле позорная.
- Папа! Это несправедливо! Зебадия играл по их правилам - и переиграл
их!
- Так это не Зеб опозорился, это опозорилась американская система
высшего образования. Я-то прекрасно знаю, какая чушь по нынешним временам
защищается в качестве диссертаций. То, что Зеб написал (если он
действительно это написал), ничем не хуже. Но я впервые сталкиваюсь с
ситуацией, когда умный и способный исследователь - то есть ты, Зеб, -
берется доказать, что престижный институт - я догадался какой - может дать
докторскую степень за намеренно бессмысленное псевдоисследование.
Обычно-то я вижу, как бездарные и умопомрачительно серьезные юнцы
занимаются подсчетом пуговиц под руководством бездарных и умопомрачительно
серьезных старых дураков. Не представляю, что тут можно сделать: все
прогнило насквозь. Единственный выход - послать всю систему к черту и
начать сначала. - Папа пожал плечами. - Да где уж там.
- Зебби, - спросила тетя Хильда, - что ты делаешь в университете? Я
как-то никогда не интересовалась.
- Примерно то же, что и ты, Шельма, - ухмыльнулся мой муж.
- Я? Но я не делаю ничего! Живу в свое удовольствие.
- Я тоже. Вообще-то у меня должность "профессора-исследователя". Если
ты заглянешь в документы, то обнаружишь, что мне выплачивают
соответствующее этой должности вспомоществование. Дальнейшее расследование
покажет, что несколько более значительная сумма регулярно вносится на счет
университета одним доверенным лицом в Цюрихе... пока я числюсь в этой
должности, причем условие это ни в каких документах не зафиксировано. Мне
нравится в университете, Шельма: это дает мне привилегии, недоступные
варварам за оградой. Время от времени я читаю какой-нибудь курс, подменяю
коллег, уходящих в отпуск...
- Что-о? Что это ты читаешь? На каком факультете?
- На каком угодно, лишь бы не на педагогическом. Математику. Физику.
Термодинамику всякую. Детали машин. Дуэльное фехтование. Плавание. А также
- только не смейтесь - английскую поэзию от Чосера до елизаветинцев. Я
люблю преподавать что-нибудь такое, что стоит преподавать. Деньги за
лекции не беру: мы с ректором прекрасно друг друга понимаем.
- Я вот не уверена, что я тебя понимаю, - сказала я, - но я тебя
люблю. Пошли купаться.

10. "...ОН ИМЕЛ ДВА РОГА, ПОДОБНЫЕ АГНЧИМ,
И ГОВОРИЛ КАК ДРАКОН!". ЗЕБ:
Прежде чем направиться к бассейну, наши жены заспорили о том, как
одеваются барсумианские воины, - достичь единодушия в этом споре оказалось
тем труднее, что более или менее трезвым в нашей компании был я один. Пока
я излагал свою "позорную историю", Джейк уничтожил еще одну порцию виски
со льдом и теперь был очень расположен этак добродушно с кем-нибудь
подискутировать. Дамы выпили всего по одному хайболлу, но Дити только
разрумянилась, а Шельма так мало весит, что от той же дозы была уже
хороша.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174